Не раз приходилось бродить мне с ружьём в такие деньки, разыскивать с помощью моего друга Каро затаившихся под кустами длинноносых лесных куликов-вальдшнепов.
Поздняя осень - самое время для такой охоты. Готовясь к отлёту в южные страны, лесные длинноносики выбираются из глухой чащи на более открытые места: опушки, поляны. В эту пору вальдшнепов в наших лесах становится значительно больше. К местным птицам присоединяются ещё пролетающие из северных мест.
Пока стоят тёплые дни, вальдшнепы не торопятся улетать на юг и гостят у нас. В иные дни их бывает так много, что собака становится на стойку почти под каждым кустом. Осеннее скопление вальдшнепов у охотников называется высыпкой. Птицы и вправду как будто высыпали откуда-то и рассыпались по всему лесу. А пройдёт день-другой, и в тех же местах не найдёшь ни одного долгоносика: значит, уже улетели дальше к югу.
Летят вальдшнепы не днём, а ночью. Поэтому не увидишь, когда они успели исчезнуть из наших мест.
Так и со мной однажды случилось. Ещё накануне я попал на хорошую высыпку, а через день - хоть шаром покати - ни одного вальдшнепа не найду. Облазили мы с Каро все заветные уголки - пусто. Ничего не поделаешь, значит, ночью отбыли. Так и пошли мы домой ни с чем.
Вышли на широкую просеку. Каро не спеша трусил впереди.
Вдруг пёс метнулся в сторону, будто кто-то невидимый дёрнул его за шею, метнулся и замер на стойке.
Я сразу понял: Каро с ходу почуял дичь. Это её манящий запах как магнит притянул к себе пса и заставил застыть на месте. Я приготовился к выстрелу.
- Вперёд!
Собака сделала шаг, другой и вновь замерла. А птица всё не вылетает.
Подхожу ближе.
- Ну, вперёд же!
Каро дрожит от волнения, припал на все четыре лапы, словно готовясь к прыжку, но не двигается.
- Да где ж она? Выгоняй скорее!
От возбуждения Каро совсем припал к земле.
Гляжу: прямо перед его мордой среди листвы какой-то пёстрый комочек. Вальдшнеп. Сидит и не шелохнётся. Собачий нос от него на четверть, не дальше.
Бедный старый Каро! Какие муки переживает он в эти секунды! Ведь прямо в нос ему ударяет крепчайший запах дичи. Каро не только чует, он видит дичь. Глаза его широко раскрыты и устремлены в одну точку. Из открытого рта вырывается порывистое дыхание.
А вальдшнеп сидит всё так же неподвижно, будто неживой.
Я наклоняюсь, протягиваю к птице руку.
Пёстрый комочек вмиг оживает. Птица вскакивает и неуклюже бежит в кусты. Тут Каро не выдерживает. Прыжок - и носатый беглец уже схвачен.
Но ведь это же преступление, преступление против собачьей науки: схватить дичь без разрешения хозяина!
Каро и сам чувствует всю тяжесть такого проступка.
Он виновато глядит на меня, виляет хвостом, но вальдшнепа не выпускает. Каро держит его во рту так осторожно, что не придавит, не сомнёт ни одного пёрышка.
- Что же ты наделал? - с напускной суровостью говорю я. - Ай-яй-яй! Давай-ка его сюда!
Пёс сразу чувствует, что я не очень сержусь, - значит, всё хорошо. Он подбегает ко мне, суёт в руки свою добычу.
Я беру вальдшнепа и внимательно осматриваю: "Почему же он не взлетел? Может, повреждены крылья? Нет, всё в порядке. И не больной. Ишь какой толстый, прямо весь налитой. В чём же тут дело?"
На груди у птицы перья взъерошены. Осторожно раздвигаю их. На теле синий кровоподтёк, как от ушиба. Скорее всего, на лету вальдшнеп обо что-то сильно ударился.
Я оглядываюсь по сторонам. Вдоль просеки тянутся телеграфные провода. Вот и разгадка. О такие провода в тёмные ночи нередко разбиваются перелётные птицы. Я ещё раз осматриваю своего пленника. Кости целы, значит, только ушибся. Это скоро пройдёт.
Я решил на день-другой взять носатого путешественника к себе на дачу. Пусть посидит, пока оправится, а то здесь, в лесу, его мигом разыщет лисица.
Принёс я вальдшнепа и посадил в просторный фанерный ящик; сверху закрыл мягким платком, чтобы он головку себе не разбил, если начнёт взлетать и биться. Но вальдшнеп оказался на редкость спокойным. То ли он от ушиба ещё не оправился, то ли уж такой непугливый попался.
В ящик я поставил поилку с водой, настелил моху и побольше сырой опавшей листвы - целую кучу из леса принёс. В листве всякие червячки, жучки, личинки водятся. Вальдшнепы их всегда оттуда добывают, этим питаются. Я постарался создать своему носатику привычную для него обстановку.
В первый день он ничего не ел, не пил, всё в уголке сидел нахохлившись. А на второй день начал по ящику расхаживать. Заглянул я в щёлочку: вижу - бродит мой вальдшнеп по листьям, степенно так расхаживает. Потом запустил в них клюв и ну давай в листве копаться. Что-то нашёл, съел и вновь за своё принялся. Комично так у него получается. Нос длинный, прямой, он им, как палочкой, листву ворошит. Вот опять схватил что-то. Гляжу - вытащил червяка, хотел проглотить, приподнял голову, а на носу лист нанизан. Как тут быть?! И червяка упустить не хочется, и лист с носа не сбросишь. Потряс головой - ничего не выходит. Потом опустил клюв, наступил лапой на лист, сразу стащил, а червяка всё же не отпустил - съел его. Видно, дело на поправку пошло.
Ещё денёк продержал я в ящике крылатого пациента, а потом посадил в кошёлку и в лес отнёс.
Несу, а сам думаю: "Полетит или нет? Может быть, у него что-нибудь в мускулах повреждено? Ну что же, если не полетит, пусть тогда живёт у меня в ящике. Только какая же это жизнь для лесной вольной птицы?"
Принёс своего носатика на поляну, открыл кошёлку: "Лети куда хочешь!"
Вальдшнеп долго мешкать не стал - взмахнул крыльями и полетел. Так и замелькал среди тонких голых берёзок.
А я ему вслед:
- Прощай, носатик! Вперёд осторожней будь, на проволоку не налетай. Да ещё вот что запомни: не попадайся мне под ружьё. Лежачего я не бью, а уж коли взлетел, тогда держись!
ВОДЯНОЙ
На дворе была уже осень, но погода стояла тихая, тёплая. Ребята только мечтали, чтобы она дотянула до воскресенья. И вот в субботу, вернувшись из школы, пообедав и быстро собрав всё, что нужно для рыбной ловли, трое друзей отправились с ночёвкой на озеро. На место пришли ещё засветло.
Коля и Вася так и рвались сразу же приняться за ловлю. Они в этом деле были ещё новички.
Зато Петя, старший, из них, был опытный, "старый" рыбак. Он уже не раз вместе с отцом совершал такие походы и за свою рыбацкую жизнь самостоятельно поймал двух щук и одного судака.
Петя был за главного. Товарищи слушались его беспрекословно. Вот и теперь он решил, прежде чем начать ловлю, устроить всё хорошенько с ночлегом. Ну-ка ночью пойдёт дождь, поднимется ветер - куда тогда в темноте деваться? А ведь осенняя ночь длинная, не то что летом, когда заря с зарёй сходятся.
Пете самому до смерти хотелось поскорее закинуть удочку в воду и вытащить полосатого окуня или серебристую плотвицу. Хотелось, да ничего не поделаешь: настоящий рыбак должен быть предусмотрителен.
Ребята пошли искать подходящее место для ночлега. К счастью, им повезло: среди дубовых кустов на самом берегу озера они отыскали старый шалаш. В нём, наверное, летом жили покосники. Шалаш был крепкий - ни дождь не промочит, ни ветер не пробьёт, а внутри настлано сено. В общем, приют для ночлега нашёлся. Перед шалашом темнело выжженное место от прежних костров. Там даже ещё сохранились воткнутые в землю рогатинки. Оставалось только срезать палку для перекладины, чтобы вешать над огнём котелок да заготовить сушняку. С этим делом ребята справились очень быстро. Вот ночлег и готов, теперь можно со спокойной душой приняться за ловлю.
Петя уселся неподалёку от шалаша, под ольховым кустом, и закинул удочки.
Как хорошо было кругом! Озеро, где они собирались рыбачить, было неширокое. По краям оно всё поросло тростником, а с берега в воду свешивались ветви ольховых кустов.
На противоположном берегу к самому озеру подходил невысокий холм, весь поросший молодым осинником. Теперь, поздней осенью, осинки уже облетели. Тростник тоже поблёк. Зато само озеро казалось ярко-синим и так красиво выделялось среди увядшей растительности!
Солнце садилось. Его лучи мягко освещали голый лесок, рыжеватый поредевший тростник и спокойную воду озера.
Рыба на закате бралась хорошо. Петя наловил полное ведёрко окуней и плотвы. У Коли тоже дело шло на лад. Он терпеливо сидел возле другого куста и частенько потаскивал из воды то окунька, то плотвичку. Зато Вася никак не мог усесться. Он поминутно перебегал с одного места на другое, нигде ему не нравилось. И чем больше он бегал, тем меньше были результаты его трудов: за всю зорю он поймал только двух окуньков.
Но Вася не унывал:
- Ничего! Вот найду подходящее местечко, сразу щуку килограмма на два, а то и на три выхвачу! Не чета вашим малявкам. Одной моей рыбины и на уху и на жаркое хватит.
Петя неодобрительно хмурился: "Нет, из него настоящий рыбак не выйдет. Секунду на месте не усидит. Вот Колька иное дело. У этого парня терпение, выдержка. Только закидывать удочку плохо ещё умеет. Как кнутом по воде стегает. А нужно бросать потихоньку, чтобы рыбу не распугать. Придётся, видно, с ним подзаняться".
Половили ещё с полчасика. Начало быстро темнеть, уже трудно было разглядеть на воде поплавки. Петя решил, что пора кончать. Он смотал удочки и пошёл к шалашу разводить костёр, кипятить чай. Скоро на огонёк подошли Коля и Вася.
- Вон сколько я наловил! - торжествующе сказал Коля, показывая целую связку рыбы.
- Молодец! - похвалил Петя. - Ну, а где же твоя щука? Где твой улов? - спросил он у Васи.
Тот весело мотнул головой в сторону озера:
- Там, плавает! Я завтра её поймаю, а то за ночь ну-ка испортится.
- Лови, лови, - насмешливо ответил Петя, подбрасывая сушняк в костёр.
Вскоре вода в котелке вскипела. Ребята разлили чай по кружкам, достали из мешочков еду и поужинали с большим аппетитом. Такого вкусного ужина дома они никогда не ели.
- Ну, а теперь живо на боковую, - скомандовал Петя, - чтобы утреннюю зорю не проспать. На заре самый клёв.
Все трое, забравшись в шалаш, устроились поудобнее на сене и собрались спать. Только сон почему-то никак не приходил. Ребята ворочались с боку на бок и всё прислушивались к таинственным звукам ночи.
Вот где-то вдали раздался протяжный, стонущий крик. Кто это так кричит - зверь или птица? Над шалашом послышался свист крыльев. Наверное, пролетели утки...
А что это завозилось на берегу в осиннике? Зашуршала опавшая листва, будто кто-то ходил по лесу. Может, какой-нибудь зверь? Как бы ещё не забрался к ним в шалаш.
Ребята затаились, чутко прислушиваясь.
А неведомый ночной гость всё продолжал разгуливать в темноте и шуршать листвой. Потом всё стихло, только издали едва донёсся хруст древесины. И вдруг в ночной тишине раздался треск, шум падающего дерева.
Ребята в страхе ещё плотнее прижались друг к другу. Кто же это хозяйничает ночью в лесу?
Вот опять зашуршала опавшая листва, словно по ней тащили тяжёлую ветку, затем послышался лёгкий всплеск воды.
Вася схватил Петю за руку, зашептал в самое ухо:
- В воду влез, как бы к нам не приплыл!
Петя ничего не ответил. Ему самому было жутко. Коля тоже молчал, прижавшись в самом углу шалаша.
А в это время на другом берегу озера творилось что-то неладное: то и дело шуршала сухая листва, потом раздавался плеск воды; видно, непрошеный гость, пользуясь темнотой, стаскивал что-то с берега, плыл куда-то и снова выбирался на берег, в осиновый лес.
Вот опять с треском упало дерево, и вновь послышался шорох сухой листвы. Это "он", наверное, тащит тяжёлую ветку прямо в воду. В воде что-то делает с ней... И вдруг как шлёпнет веслом по воде!
Ребята даже вздрогнули: что же это такое?
- Водяной! Я боюсь! - зашептал Вася.
- Какой тебе водяной? - также шёпотом отозвался Петя.
- А кто же?
- Не знаю.
- Молчите, а то ещё услышит, сюда приплывёт! - отозвался из угла Коля.
Ребята продолжали лежать и слушать.
Возня на берегу и в воде не прекращалась, но к ним в шалаш никто не приходил. Утомлённые бессонницей, дети под утро понемногу привыкли к этим странным звукам. Наконец усталость взяла своё, и они, прижавшись друг к другу, не заметили, как уснули.
Проснулись ребята, когда уже начало светать. Всё озеро было покрыто густым туманом. В шалаше стало сыро, холодно. Вот бы теперь развести костёр, согреться! Но мальчики не знали, что делать. А ну как тот, кто всю ночь возился на озере, где-нибудь здесь, в кустах? Как выскочит да как бросится! Лучше уж потерпеть, подождать, когда совсем рассветёт.
К счастью, светало быстро. Вот уже хорошо заметны прибрежные кусты и лес на другом берегу. Туман не висит над озером сплошным белым пологом. Лёгкий ветер разгоняет его, и он плывёт над водой белыми клочьями. Над лесом тихо загорается зорька.
По мере того как становилось светлее, к ребятам возвращалась смелость.
Петя первым, собравшись с духом, вылез из шалаша. Он с некоторым недоверием взглянул на прибрежные кусты и не без опаски приблизился к ним. Но в кустах никого не оказалось.
- Полно валяться! Вылезайте! Давайте чай кипятить! - крикнул он ребятам.
Коля и Вася, поёживаясь, тоже выбрались из шалаша, подложили в костёр сухих веток, развели огонь.
Весёлый треск огонька и тепло от него прогнали у ребят последний страх. Было только любопытно узнать, кто же это всю ночь куролесил на озере.
- А может, приснилось? - нерешительно сказал Вася.
- Бона - всем троим сразу приснилось! - отозвался Петя.
Вскоре ребятам пришлось окончательно убедиться в том, что ночные "чудеса" совсем не сон. Когда рассвело и ветер разогнал с озера последние клочья тумана, приятели увидали, что в осиннике на берегу, у самой воды, валяются ветки. Вчера их там не было, это ребята хорошо помнили - ведь они обошли вокруг озера, собирая сушняк для костра. Мальчики решили осмотреть весь берег, не найдут ли там что-нибудь, что поможет установить, кто был таинственный ночной посетитель. Обошли озеро, вошли в лесок.
На берегу были навалены свежие сучья и ветки. А вот и деревья, которые падали ночью.
- Глядите, ребята, их будто ножом подрезали, - сказал Коля, разглядывая свежий пенёк.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28