https://wodolei.ru/catalog/dushevie_poddony/120x100cm/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 




Яна Дубинянская
Вариация жизни

Яна Дубинянская
Вариация жизни

ЧАCТЬ ПЕРВАЯ

– Скажите Кэлверсу, что он идиот! – гремело за дверью. – Что?! Да за такую сумму я могу заполучить кого угодно! Да, озвучание завтра в три – а что, по вашему, могло измениться? Выезжаю, черт бы вас побрал, уже выезжаю!
Дверь открылась, и тут же большая часть неимоверной толпы с бессвязными вопросами бросилась навстречу показавшемуся человеку, другие же, напротив, подались назад, освобождая ему дорогу. Возник немыслимый в своей беспорядочности человеческий водоворот. Рыженькая девушка в длинной ярко-красной юбке была подхвачена этим водоворотом, пронесена несколько витков и, наконец, брошена у стены, где ей удалось остановиться. Какой-то парень, тяжело дыша, остановился рядом с ней, почти вплотную.
– Красная юбка – это здорово, – без предисловий сказал он. – Они могут не запомнить тебя, но уж юбку-то точно запомнят. Надевай ее на все прослушивания, если хочешь стать кинозвездой.
Девушка занялась своей вконец рассыпавшейся прической. Со шпильками во рту она помотала головой.
– Что? А почему «нет»?
– Я хочу стать режиссером, – выговорила она, закалывая на затылке рыжие волосы.
Парень присвистнул – достаточно громко, чтобы с десяток окружающих повернулись к ним.
– Режиссером? – переспросил кто-то, расслышавший последние слова.
– Да, – рыженькая девушка отважно пошла в наступление. – А что? Я, может быть, и стала бы актрисой – если бы во всей Корпорейшн был хоть один настоящий режиссер! Современные фильмы… их невозможно смотреть – если ты видел хоть один старинный! Да, старинные фильмы примитивны, двухмерны, иногда они даже черно-белые – но там есть что-то живое, какие-то чувства, мысли, эмоции… Похоже, последний режиссер умер еще во времена Голливуда!
– Но существуют же ретристы, – возразил, может быть, тот парень, а может, кто-то другой.
– Ретристы только пытаются повторять то, что было когда-то. Ни у кого из них нет режиссерского образования, они и понятия не имеют о чисто технических достижениях современного кино, к тому же, у них нет доступа к деньгам Корпорейшн, а без этого тоже…
– Некоторые снимают в Вариациях, – это сказал уже точно тот парень.
– Но ведь Вариации все время меняются, и потом, это незаконно… нет, я хочу стать настоящим режиссером! – эта наивная звонкая бравада вызвала пробежавший над головами легкий смех, и девушка ярко, как все рыжие, покраснела.
– Как тебя зовут? – спросил парень.
– Айрис.
Заветная дверь снова отворилась, на пороге появился высокий худой мужчина с жестким лицом.
– Эй, вы! – отрывисто крикнул он, и воцарилась абсолютная тишина. – Босс уехал по делам. Мое время тоже ограничено, я могу прослушать десять человек. Всем стоять по местам! Я сам скажу, кто. Вы. Вы двое… Молодой человек… Вы… Нет, не вы… хотя и вы тоже. Вы, все втроем… и вы, в красной юбке.
За спиной Айрис прокатились завистливые вздохи, и она устремилась вперед, скользя по еле заметной тропинке в чуть расступившейся толпе.
… – Да! – кричал в трубку видеофона худой человек. – Через пять минут! Сэм опять взвалил на меня свою работу. Что? Скажите, что я ей голову оторву! Да, да, сейчас еду, не делайте такой физиономии!
Он порывисто зашагал к двери, и Айрис едва успела преградить ему дорогу.
– Вы еще здесь? Я же вам сказал…
– Вы не сказали мне ни слова.
Он остановился.
– Вы же видите, я тороплюсь! Ладно, подойдите к окну.
Она послушно встала у окна и позволила ему взять ее за подбородок.
– Так, черные глазки – это хорошо. От веснушек вы уже избавились – тоже хорошо. Рыжие волосы сейчас не котируются – станете блондинкой. Талия в порядке, бюст… не помешает прибавить два-три дюйма. Салон Новых форм через два квартала. Потом придете еще. До свидания.
– Но я…
– Только не думайте, что внешние данные – это все. Тем более, что сейчас актуален образ антигероини, проще – обыкновенной некрасивой женщины. Все ведущие режиссеры…
– Я хочу стать режиссером!
Он обернулся у полуоткрытой двери.
– Вот он что! С вашей-то комплекцией? Но это не ко мне, режиссерские курсы набирает Кармелли – или уже набрал… Он должен прийти минут через двадцать…
– Я подожду!… если можно.
– Ждите, я вас запру.
…Розовый свет постепенно переходил в фиолетовую мглу, и светлый прямоугольник, отбрасываемый окном, тускнел на глазах. Кнопок и клавиш на стенах было слишком много, Айрис боялась их трогать наугад и потому сидела в неумолимо сгущающейся темноте. Пестрая шумная толпа за дверьми давно разошлась, они придут пытать счастья в другой день, и, может быть, как раз тому темноволосому парню повезет…
– Что вы, черт возьми, тут делаете?
Айрис вздрогнула и вскочила с краешка стула, почти ослепленная внезапным ярким светом.Сбивчивыми движениями она оправила волосы и юбку и так же сбивчиво принялась излагать историю своего появления в этом кабинете. Кармелли – она сразу узнала его, часто мелькавшего на телевидении – раздраженно рылся в столе, негромко ругаясь себе под нос, и было непонятно, слушает он ее или вообще начисто забыл о ее присутствии. Она кончила как раз в тот момент, когда он нашел нужную бумагу.
– У вас нет ни единого шанса, – сообщил он, не глядя на девушку. – Я набираю пять человек, а желающих несколько сотен. С вашими данными лучше и приятнее мечтать об актерской карьере.
– Я, может быть, и стала бы актрисой, – привычно храбро начала Айрис, – если бы во воей Корпорейшн…
Она осеклась. Ей совершенно не нравились жестоко-эстетские фильмы Кармелли, но ведь сейчас от этого человека зависело ее будущее…
– Во всяком случае, пять шансов из нескольких сотен у меня есть, – наконец тихо сказала она.
Кармелли поднял глаза и впервые внимательно, пристально рассмотрел ее. Айрис тут же вспыхнула – она всю жизнь легко краснела, бороться с этим не было никакой возможности.
– Ну что ж, – медленно произнес Кармелли, – один шанс я вам дам. Я устрою вам настоящий профессиональный экзамен – убежден, что у вас ничего не выйдет, но это шанс. Экзамен в Вариации, мы все прошли через это. Он выдержал паузу, но Айрис тоже молчала, и он продолжил:
– Вам известно, что такое Вариация? Думаю, что да. Отдельно взятая Вариация существует от восхода до заката солнца, на следующий день ее сменяет другая. Как правило, внутри потока они различаются только в деталях, но бывают и более существенные различия. Ну, это все вы знаете. Закон разрешает пользование Вариациями только в строго регламентированных случаях, и профессиональные экзамены кинематографистов Корпорейшн входят в их число.
– И… что надо делать?
– Для проверки актерского мастерства достаточно органически войти в Вариацию и прожить ее, но вам, – его губы изогнулись в иронической усмешке, – придется труднее. Вы должны, будете срежиссировать события в вашей Вариации и привести их к заданному результату. Надеюсь, я доходчиво объяснил. Я никогда и ничего не повторяю дважды. С восходом солнца вы приступите. В ваших интересах остаться ночевать здесь.
Айрис недоуменно и вопросительно вскинула глаза, но приземистая энергичная фигура Кармелли уже исчезла в дверном проеме. Отрывисто клацнул замок, и свет погас синхронно с ним, ошеломляюще в своей внезапности.
…Одна рука ассистентки лежала на пульсе Айрис, другая касалась кнопки хронометра.
– Это довольно устойчивый Поток, – говорил Кармелли. – Братья Эрлы – обычно их четверо, – ведут войну с Царем неверных, – впрочем, титулы и названия могут изменяться. Ваша задача – добиться их поражения, кстати, это легче, чем наоборот. Конечно, сегодняшняя Вариация может быть совсем непохожа на предыдущие, но задание от этого не меняется.
– Костюм, – вдруг вспомнила Айрис. – Мне дадут костюм того времени?
– Если переодевать каждую девчонку, в костюмерной Корпорейшн ничего не останется, – отрезала ассистентка.
– Придумаете что-нибудь, – бросил Кармелли. – Жители Вариаций наивны и доверчивы, у них ведь отсутствует жизненный опыт. Только не вздумайте выдавать себя за божество или что-нибудь в этом духе. Старо и плоско.
– А в мини-юбке было бы намно-о-го труднее, – протянул кто-то, и Кармелли раскатисто захохотал, захихикала его ассистентка, засмеялись все, и под этот всепоглощающий хохот Айрис провалилась в искрящуюся темноту, полную неясных шорохов и стуков.
– Что бы ни случилось, помните: они не люди, – донеслось до нее неведомо откуда последнее напутствие этого мира.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Справа и слева на розовом фоне неба чернели зазубренные силуэты скал, но посередине линия горизонта была идеально-ровной, и огромный диск солнца касался этой черты своим нижним краем. Потом между ними возник зазор, который непрерывно увеличивался, но уловить это движение было недоступно глазу. Солнце взошло, и новая Вариация начала свое кратковременное существование.
Угловатая тень скалы поползла в сторону и назад, и лучи восходящего солнца хлынули на Айрис. В этой Вариации их свет был слегка оранжеватым, и белая кожа девушки приобрела золотистый оттенок, волосы стали огненными, а складки красной юбки загорелись таким непередаваемо-алым цветом, что невозможно было представить себе ничего ярче и насыщеннее.
Айрис любовалась восходом. Она не почувствовала момента своего перемещения – просто стояла и любовалась восходом, не помня, когда это началось.
Легкий ветер трогал ее волосы, мягкое солнце не слепило глаз, и было хорошо. Она вовсе не чувствовала себя чужой в этом эфемерном мире, она готова была простоять так…
И вдруг ее как ударило – экзамен! Она может простоять здесь весь день – а ведь это единственный шанс в жизни! Солнце… это солнце уже совсем высоко! Быстрее, быстрее!
Но что – быстрее? Айрис беспомощно огляделась по сторонам. Ровная бескрайняя степь, поросшая жухлой травой, скалы на горизонте, у скал что-то поблескивает – может, река… Все это исчезнет через каких-нибудь пятнадцать-шестнадцать часов, мало, безбожно мало времени… И что делать? С чего начать? Куда идти? И она. продолжала стоять, словно прикованная взглядом к солнцу, которое не слепило глаз…
– Дева с волосам цвета пламени…
Это были стихи, и они возникли совершенно органично, неотделимо от огненного круга, и только через несколько мгновений Айрис поняла, что они были произнесены вслух, и произнес их чей-то голос… Она обернулась – мгновенно, стремительно, испуганно. Сверкающий всадник возвышался над степью, невообразимо-огромный, и длинная тень от него стрелой рассекала землю. Его причудливые доспехи крупными чешуями обрисовывали могучие плечи и широкую грудь, и еще одна чешуя была поднятым забралом. Открытое лицо было массивным, черты – недостаточно правильными, но голубые глаза смотрели прямо, а светло-рыжая короткая борода очерчивала контур лица, придавая ему некоторую законченность. Что-то изменилось в этом лице, когда Айрис обернулась, но она не смогла уловить, что именно, его выражение казалось бесстрастным.
Как она могла не заметить раньше этого всадника – в открытой степи? Или он возник только что – ведь Вариация формируется в течение десяти-пятнадцати минут… Человек, которому несколько секунд от рождения. «Они не люди…»
– Кто ты? – спросил всадник тем же самым, слишком мягким для такого мужчины голосом, который произнес строчку о деве.
– Мое имя Айрис, – неожиданно смело и спокойно ответила она. – Назови свое имя.
Уголки его губ дрогнули в вовремя сдержанной усмешке гордости от того, что сейчас прозвучит его гортанное прославленное имя:
– Я князь Джерард Эрл.
Эрл! Братья Эрлы! Лицо Айрис вспыхнуло в неудержимой ослепительной улыбке. Как хорошо, что он оказался, то есть возник именно здесь, этот милый странный рыцарь…
– Я cбилась с пути, – уже почти беззаботно сказала она. – Отвези меня в свой замок, Джерард Эрл.
Она сделала шаг в его сторону, и от этого движения складки длинной юбки всколыхнулись, перетекли одна в другую алыми всполохами.
– Красный цвет, – задумчиво произнес Джерард. – Цвет опасности… Цвет любви… Цвет рода Эрлов. Я не знаю, как ты оказалась здесь, но… почему-то не хочу этого знать. Я отвезу тебя в свой замок.
Он наклонился и, руками в перчатках из толстой кожи обхватив кольцом ее талию, легко оторвал Айрис от земли и посадил в седло впереди себя. Она огляделась по сторонам с этой неимоверной высоты, и тут же увидела замок, высившийся между скал – такой же остроконечный, как и их верхушки и, может быть, поэтому не замеченный ею раньше. Или раньше его просто не было?
Доспехи Джерарда Эрла были теплыми, нагретыми в лучах утреннего солнца, и к ним было так хорошо прислоняться… Потом ей вдруг захотелось поговорить с ним.
– Когда ты подошел ко мне… ты произнес какие-то стихи. Откуда они?
– Это баллада Элберта, – ответил Джерард, и в его улыбке мелькнула печаль.
– Князя Элберта Эрла. Когда-нибудь он споет ее для тебя. А я не слагаю и не пою баллад. Я всю жизнь воевал с неверными, одно только это я и умею делать.
Айрис подняла голову от теплого металла. Всю жизнь – что он хочет этим сказать?
Копыта коня зацокали по каменному мосту, где-то внизу блеснула река.
– Эрелинелле – река Эрлов, – сказал Джерард. Как странно, что в этом мире все имеет свои имена и названия, наверное, они чуть-чуть изменяются от Вариации к Вариации, а может, не меняютоя вовсе. И какой у него удивительный голос… Мягкий, негромкий – а вместе с тем есть в нем что-то нерушимо надежное. Во всех слышанных ею мужских голосах, какими бы твердыми они не казались, Айрис всегда ловила неуверенность. Неуверенность
– чисто человеческое качество. «Они не люди…»
Замок Эрлов встретил Айрис неумолимо надвигающейся стрельчатой тенью, скрипом разводных мостов и лязгом поднимающихся решеток – неприступная громада, начинающая незаметно ветшать. Джерард спешился, и двойной звук шагов человека и коня гулко отразился от каменных стен. Какой-то мужчина, высокий, широкоплечий, одетый в алый и черный атлас, поднялся от ворота, приводящего в движение входную решетку, и жестом поприветствовал их.
1 2 3


А-П

П-Я