Он сказал посланнику Подземелья, что люди в столице удивлены, и до обид недалеко. Но гном ответил, что больше было бы обид, останься мастера Подземелья в столице. А почему – не захотел объяснить. Лишь пообещал, что гномьи мастера вернутся в Корварену, когда утихнет опасность, и что гномы не нарушат мир, пока люди соблюдают его условия. И эти последние слова, так сказал мне король, больше походили на угрозу, чем на обещание мира.
– Еще бы, – нахмурился Барти, – король ведь не может вовремя схватить за руку каждого из своих подданных.
– Но он в ответе за каждого из них, – назидательно заметил старый рыцарь. – И если договор с Подземельем будет вдруг нарушен, пусть даже последним отщепенцем, – помоги нам Господь! Поэтому, сэр Бартоломью, будь внимателен в пути. Может, тебе повезет разобраться.
– Но, сэр Арчи…
– Что, Барт?
– Разве у корваренского отряда нет больше сообщения с Подземельем?
– Есть-то есть. – Угол капитанова рта недовольно дернулся. – Я сам говорил с гномьими старшинами. Мне сказали, что мы по-прежнему можем обращаться за помощью, буде припечет. Но объяснили не больше, чем королю. – Сэр Арчибальд пожевал губами. Посмотрел на полный «Полуденного солнца» кубок. Выпил одним долгим глотком, как пьют воду, безо всякого уважения к редкости, вкусу и букету. И добавил: – Мне это не нравится, Барт. Очень не нравится.

4. Подземелье, шесть дней тому назад

Тихо здесь было и спокойно. И, верно, нечасто слышались здесь голоса настолько взволнованные, как у парня, что рассказывает степенному гному о делах на поверхности – темных делах, тайных, тех делах, о которых ему, смиренному монастырскому послушнику, и знать-то неоткуда. Бывшему смиренному послушнику… уж чем не отличалось лицо парня, так это смирением и готовностью подчиняться. Впрочем, принимавший гостей гномий мастер, один из старшин Подземелья, глядел на молодого человека одобрительно и даже, пожалуй, с долей восхищения – как смотрел бы на редкой красоты пещеру или драгоценный камень чистейшей воды.
А вот в тех взглядах, что кидал гном на его спутника, мужчину лет около тридцати, сквозила толика сомнения и, пожалуй, сочувствия. Так, верно, глядел бы мастер на самоцвет, подпорченный неумелой огранкой. Вроде и играет – ан мог бы лучше…
Гостевая комната протапливалась открытым очагом. Люди сидели лицом к огню, в отдалении, гном – почти вплотную, грея спину. За его креслом – низкий каменный бордюр и темная даже в отсветах пламени кованая решетка: цветы и птицы, узор, подсмотренный на поверхности, совсем не гномий, – но исполнение поражало, казалось, бутоны вот-вот раскроются, а птицы – вспорхнут. Шутки огня, думал один из гостей, любуясь отблесками на темном металле. Исконное гномье умение, мельком отмечал другой: то, что подземельные мастера зовут просто «работа», но чего не достичь даже самым искусным из числа людей. Люди просто по-другому видят.
В огне плясала-извивалась саламандра: тонкая, гибкая, изысканная, словно рисунок тушью на старом пергаменте.
Гномий мастер-старшина переводил острый взгляд с одного лица на другое; глаза его отливали зеленью и золотом. Старший из людей заметно смущался под гномьим взглядом; младший подслеповато щурился.
– Если бы мы еще не закрыли корваренское представительство, пришлось бы сделать это теперь. Тревожные вести принес ты нам, Анже.
– Но вы закрыли его раньше, – нарушил повисшее меж ними молчание старший. – Даже раньше, чем Анже узнал… простите мое любопытство, почтенный мастер, но почему?
Гном пожевал губами, прежде чем ответить.
– Оба вы слышали о Каменном Оракуле. Объяснять ли далее? Нам явлено было новое пророчество.
– Оно касается и людей? – напряженно спросил младший.
– А ты догадлив, Анже. – Гном усмехнулся, но усмешка его в отблесках пламени казалась зловещим оскалом. – Их-то оно и касается.
– Я, верно, стал слишком мнительным, – пробормотал Анже. – Правду говорят люди, что много знать – покоя не видать.
– Э-э-э, не в знаниях дело, – покачал головой гномий мастер. – Сам подумай, ты ведь мог остаться на пути послушания. Не знания помешали тебе.
– А что же? Если бы не узнал я всего…
– Ты жалеешь? – Старший из людей насмешливо поднял бровь.
– Свет Господень, Серж, что ты говоришь! Конечно же, нет!
– Так о чем разговор. Лучше скажите, почтенный мастер, дозволено ли нам услышать слова пророчества?
– Это не мне решать. Однако думаю я, что вы его услышите, – гном, крякнув, поднялся и кивнул гостям на темный провал в стене за очагом. – Пойдемте, вас ожидают.
Дорожка светилась тусклой зеленью: короткий путь, сжимающий не то время, не то расстояния. Неторопливая пешая прогулка заняла не более четверти часа. Зелень под ногами сошла на нет: перед людьми распахнулась пещера, огромная, едва подсвеченная рассеянным дневным светом. Странное, будто бы чужое, но когда-то испытанное чувство коснулось младшего из людей.
– Сердце Подземелья, – пробормотал он.
Его спутник оглянулся с новым, куда большим интересом. Но что здесь разглядишь? Стены и потолок терялись в сумраке, непроглядном для живущих под синим небом. Пестрый гранит под ногами был бы достоин королевского дворца – если отполировать его, убрать валуны по сторонам прохода… впрочем, и в диком камне есть очарование, признал гость Подземелья. Здесь чувствовалась мощь; но мощь не давящая, не враждебная.
– Да, – покивал мастер-гном, – Сердце Подземелья, одно из многих и единственное. Впервые за последние три сотни лет сюда вошел человек, и это – больше, чем честь, и больше, чем доверие.
– Что же тогда?
Ответил людям другой голос, тусклый и словно надтреснутый:
– Надежда. Единственная, быть может, наша и ваша надежда.
Как будто выйдя из валуна или вовсе появившись ниоткуда, перед людьми возник еще один гном. Столь же крепкий и кряжистый, как стоявший рядом с ними мастер, но поседевший, высушенный бесконечными годами. В глазах его не осталось молодой зелени, лишь выцветшее золото, и под его взглядом люди опустили глаза.
– Я рад видеть вас, – продолжил старый гном, – хотя свели нас недобрые времена.
– Мы приветствуем Хозяина Подземелья. – Анже низко, по гномьему обычаю поклонился, и Серж повторил его поклон.
– А, ты понял, – в тихом голосе почудилась улыбка. – Не скрою, это была проверка. Сердце Подземелья и впрямь готово открыться тебе, Анже. Я не ошибся, хвала Огню. А ты, – Хозяин Подземелья перевел взгляд на старшего из гостей, – скажи, Серж: теперь, когда оба вы в безопасности, что думаешь ты о дальнейшем своем пути?
– Вопрос не ко мне. – Старший из людей, вопреки обыкновению, был серьезен. – Сначала пусть решит Анже.
– А что решать? – с искренним удивлением спросил младший. – Разве не должны мы предупредить короля о том, что грозит ему? Вот только как…
– Как – придумаем, – решительно заявил Серж. – Важно, что ты не бросаешь это дело. Признаться, друг Анже, я рад. Значит, мы и дальше вместе.
– Это хорошо. – Золотые глаза старого гнома продолжали вглядываться в людей, словно в редкие камни, из которых неясно еще, что получится. Гномы видят суть, вспомнил Серж, истинную суть.
– Пойдемте, – произнес Хозяин Подземелья.
Тропа чертила меж валунов угловатый знак. Серж чуть приметно кивнул: он встречался с таким. Охранительные чары.
За очередным поворотом старый гном остановился, давая людям разглядеть бронзовую чашу на каменном пьедестале. Десятками низких язычков, мохнатым ковриком, горел в той чаше приглушенно-голубой огонь, и посреди этого странного, непривычного и цветом и запахом пламени лежали, свернувшись клубком, две маленькие бело-голубые саламандры.
– Спят, – с тихой нежностью проговорил гном. – Нам дальше, идемте.
Два человека и гном прошли мимо гнезда огненных ящериц, и глазам их открылось еще одно чудо. Черный, словно возник из первозданного мрака, кристалл – в рост невысокого человека, о пяти боковых гранях и чуть скошенной верхней. Кристалл притягивал взгляды людей – и не отпускал. Казалось, рядом с ним замерло время, и жизнь человеческая стала не важнее капли росы или отлетевшей от костра искры.
Вскрикнув, Анже закрыл глаза руками.
Серж, как завороженный, сделал шаг вперед. Остановился, до крови прикусив губу.
– Подойди, не бойся, – сказал ему старый гном. – Тебя ведь тянет посмотреть ближе?
– Да, еще как, – честно ответил Серж. – А можно?
– Эх, человек… Это Сердце Подземелья, Серж, и единственное, что важно здесь – побуждения твоего сердца. Можно и должно всё, что хочется.
– Да мало ли чего я захотеть могу?
– Только того, что подскажут тебе корни мира и твоя душа. Здесь решаешь не ты и не я, здесь мы гости, и нам должно слушать, что говорят хозяева.
– Тогда ладно. – Серж, неуверенно улыбаясь, сделал еще шаг. Теперь он стоял совсем близко к черному боку кристалла, и ему чудилось, что изнутри смотрят чьи-то глаза – то ли его отражение, то ли… Серж осторожно прикоснулся к кристаллу раскрытой ладонью. Замер. Словно сама собой, легла на гладкий бок камня и другая ладонь; теперь во всем мире остались только человек и ищущий его взгляда чуждый взор. Оживший кошмар из полузабытого детства – но, вот странность, человеку ничуть не было боязно. Разве что немного тревожно. Теперь, взрослым, прошедшим многое, он умел встретить улыбкой не только живые, ищущие и разумные глаза мертвого камня, но и куда более страшное.
– Анже. – Гном взял второго гостя за локоть, развернул. – Посмотри, они проснулись.
Руки парня бессильно упали. Глазам снова открылась огненная чаша. Две ящерки потягивались среди языков пламени, выгибали спины, запрокидывали маленькие головы. Голубые блики играли на сверкающих ослепительной белизной боках. Вот одна вытянула вперед лапку; мелькнули и спрятались синие искорки-коготки.
– Я хочу сделать тебе подарок, Анже.
– Подарок?
– Чему ты удивлен? Не только среди людей принято одаривать… Дай мне руку, Анже, и молчи, что бы ни было с тобой. Иначе магия не сработает.
Парень протянул гному ладонь. Будто каменными тисками сжали ее пальцы Хозяина Подземелья. А потом – словно горячий поток заструился из рук гнома в руку человека, поднялся к плечам, разбежался по телу. Все горячее и горячее… кипяток, жидкий огонь, расплавленный металл! Анже зажал рот свободной рукой, из глаз побежали слезы. В голове сделалось мутно и пусто, в ушах гулко застучала кровь… полно, какая кровь, у него не осталось крови, вместо нее теперь чистый огонь!
– Вот и всё, – пробился сквозь тяжкий гул в ушах голос Хозяина Подземелья. – Всё, Анже. Ты молодец, вытерпел.
– Ох-х-х-х… что это было?
– Гляди. – Старый гном протянул руку к огню. Ближняя саламандра ткнулась носиком в его ладонь. – Иди, иди, – подбодрил малышку гном. – Иди ко мне, маленькая. Я подыскал тебе хозяина.
Ящерка взбежала на широкую ладонь гнома и замерла, высоко подняв голову. Сапфировые глазенки встретились с золотыми глазами, и показалось, что гном и саламандра продолжают разговор – неслышно для посторонних.
И вдруг Хозяин Подземелья поднес ладонь с огненной ящеркой к лицу человека. Саламандра ткнулась мордочкой парню в нос, в щеки – будто принюхивалась. Анже вздрогнул, ожидая возвращения нестерпимой боли. Но боли не было. Только живое пушистое тепло. И теперь он мог рассмотреть ящерку как следует: ярко-синие глаза навыкате, щелочки ноздрей, голубой гребень над головой, похожий на застывшее пламя. Переливы белого и синего, пробегающие по шкуре, как огонь по полену. Ящерка тронула его лапкой – отчетливо виднелись крохотные синие коготки, сверкающие, как драгоценные камни, – но он снова почувствовал лишь приятное тепло.
– Что это? Почему?…
– Возьми ее в руки. Не бойся, теперь можно.
Анже вспомнил: однажды он уже хотел взять в руки саламандру. Давным-давно, мальцом еще… вот как сбываются иногда детские желания.
Ящерка перескочила на рукав куртки и замерла. Анже охнул. Проговорил удивленно:
– Я думал, загорится.
– Людские суеверия, – фыркнул гном. – Если бы саламандры не могли контролировать свой огонь, они были бы опасны даже для нас. Ты ее хозяин, Анже, и можешь не бояться пожара.
– Погладить саламандру, как другие гладят собак, – Анже счастливо улыбнулся, накрыл угнездившуюся в его руке ящерку свободной ладонью. Меж пальцев текло мерцающее алое тепло, билось в такт с его сердцем. – Столь щедрый подарок, что неловко мне принимать его. За такие подарки надо отдаривать, но что могу я предложить взамен?
– Э-э-э, Анже… Ты заслужил нашу благодарность. Ты подарил нам самое ценное, что есть в мире, от неба до корней гор: знания. Оставь малышку себе, не отказывайся.
– Но разве ей не нужен огонь?
– Неужто трудно тебе будет сажать ее иногда в очаг, или в светильник, или в походный костер? Не забывай только брать обратно, потому что негасимым огнем для нее станешь ты. Ты чувствуешь, как хорошо ей в твоей ладони? Чистый огонь твоего мужества греет ее столь же приятно, как тебя – ее живое тепло.
Анже покраснел; но гном не дал ему возразить.
– Я вижу, – строго сказал он. – Мы, живущие у корней мира, видим глубже. И ты знаешь это, человек.
– Знаю, – прошептал Анже. – Спасибо, достопочтенный. Спасибо.
– Не стоит благодарности, – гном насмешливо прищурился. – А теперь, Анже, давай вернемся к твоему другу.
Анже снова покраснел.
– Тебя пугает этот камень? – понимающе спросил Хозяин Подземелья.
– Очень, – признался Анже. – Он как вечная ночь.
– Вы с ним похожи. Только ты видишь прошлое, а он – будущее. Однако тебе, пожалуй, и впрямь опасно к нему прикасаться. Здесь, в Сердце Подземелья, чувства не лгут.
– Так это… это и есть Каменный Оракул? – Анже наконец обернулся к черному кристаллу.
– А ты до сих пор не понял, – улыбнулся гном.
– Мне всегда казалось, что он… другой.
Серж все так же стоял, уткнувшись носом в гладкий бок камня, словно выглядывал в замороженное окно, протаивая дыханием корочку льда.
1 2 3 4 5 6