Она широко распахнулась, ударив того, кто приоткрыл ее. Тихо вскрикнули. Я наподдал дверь ногой, и она захлопнулась. Я увидел свою домохозяйку, которая тщетно пыталась вжаться в стену. Под правым глазом у нее был синяк, которому еще предстояло налиться всеми цветами радуги. Хозяйка была одета в длинный красный халат с белым воротником из перьев, колыхавшихся при малейшем движении. В левой руке она держала стакан и сигарету, а в правой – декоративную бронзовую кочергу. Хозяйка смотрела на меня, а я – на нее.
– Ну, – сказал я, – что случилось?
Она перестала смотреть на меня, подошла к кухонному столу и взяла бутылку бренди. Это был хороший сорт. Она налила себе довольно большую порцию.
– Они вернулись, не так ли?
Она сделала глоток.
– Один из них. С двумя новыми.
– Так что случилось?
– А что, черт побери, могло, по-твоему, случиться?
Я ничего не сказал.
– Они пришли за тем типом. Они знали, что тебя не будет. Они думали, что будет очень весело.
– Понятно, – сказал я. – Так что же случилось? Что они сделали с Кейтом?
– Забрали его с собой. Тот, которого он сторожил, был очень зол на него.
– А что случилось с тобой?
Она не ответила.
– Ну?
– Скажем, ты должен мне на новую блузку.
– Тебе повезло, – сказал я, закуривая.
Я огляделся. На стене висел шкаф из светлого дерева. Я открыл стеклянную дверцу и достал чашку, потом сел за стол и налил себе бренди.
– И это все, да? – спросила моя хозяйка.
Я промолчал.
– Тебе плевать, да? Ведь они способны на что угодно.
Я промолчал.
– А парень? С этим ты что собираешься делать?
– А что я могу сделать?
– Что они с ним сделают?
– Трудно так сразу сказать.
Я отпил бренди.
Она подскочила к кухонной двери и распахнула ее так, что она ударилась о стену.
– Убирайся! – закричала она. – Убирайся из моего дома!
Я сделал еще один глоток. Она заплакала.
– Негодяй, сволочь, – проговорила она. – Кто ты такой, черт бы тебя побрал? Они избили меня. Проклятье, они избили меня.
– Это ничто по сравнению с тем, что они сделали с моим братом, – сказал я.
– И что же ты намерен делать? Отомстишь им?
– Верно.
– Сегодня ты не добился особого успеха, не так ли?
Я ничего не ответил.
– Что произошло? Ты убил не того, кого нужно?
– Проклятье, никого я не убивал. И хватит молоть вздор.
– О, они были полны праведного гнева, когда пришли за Торпи. А Торпи действительно считал, что это забавно.
– Заткнись.
– Он говорил, что, сказав, будто его послал Брамби, он сделал все, как было велено в том случае, если они не уговорят тебя. Он сожалел, что не увидит лицо Брамби, когда ты заявишься к нему.
– Почему он решил, что Брамби в одиночку удастся расправиться со мной, если им четверым не удалось?
– Ты не понимаешь сути. Они надеялись, что это ты расправишься с Брамби. Прикокнешь его, если повезет. Они знают, что ты не из тех, кто сначала задает вопросы. Торпи сказал, что тем самым он убьет двух зайцев. Уберет Брамби с дороги и разделается с тобой. Торпи горит желанием узнать, что произошло, поэтому он может позвонить кому-нибудь из знакомых в участке, и ему все расскажут.
– Что ж, его ждет разочарование.
– Что же произошло? Брамби оказался крупнее, чем ты ожидал?
Я ничего не сказал.
– С такими младенцами, как Торпи, ты храбрец.
– Заткнись.
– Хорошо, что рядом оказался Кейт. Он помог тебе. Жаль, что тебя нет рядом, когда ему нужна помощь.
– Тебе что-то надо?
– О да. Тебе это понравилось бы, правда?
– Нет, а тебе – очень.
Она подскочила ко мне.
– Хочешь взглянуть на синяки?
– А что? Хочешь показать?
Она ударила меня по лицу. Я дал сдачи. Она ударила еще раз. Я встал, поймал ее за запястья и отшвырнул к стене, а потом вышел из кухни и стал подниматься по лестнице. Она выбежала из кухни вслед за мной.
– И куда, по-твоему, ты направился? – закричала она.
– В кровать. Ты со мной? – не останавливаясь, спросил я.
Она подбежала к лестнице.
– Убирайся! Убирайся, черт побери! Если не уберешься, я вызову полицию!
– Конечно вызовешь, – сказал я, входя в комнату.
Я вытащил длинный сверток из-под кровати и принялся разворачивать газеты. Моя хозяйка появилась в дверном проеме, но я не обратил на нее внимания. Она же, увидев, что я распаковываю ружье, все свое внимание сосредоточила на мне. Я переломил ружье, достал из сумки коробку с патронами и два вставил в стволы.
– Что ты собираешься с этим делать? – спросила она.
– Защищать свое имущество.
– Ведь сегодня они не вернутся, а?
Я защелкнул ружье.
– Откуда мне знать.
– А если вернутся, ты воспользуешься этим?
– Не глупи. Достаточно только нацелить его, чтобы получить результат.
– Тогда зачем ты зарядил его?
– Кто-то может решить, что я блефую. Придется показать ему, что он ошибается.
– Господи, – устало произнесла она.
Я прислонил ружье к стене рядом с кроватью, лег и закрыл глаза. Я слышал, как моя хозяйка подошла к тумбочке, взяла одну чашку и что-то налила в нее.
– Почему они убили твоего брата? – спросила она.
– Не знаю, – ответил я. – И еще я не знаю, кто такие «они».
– А разве Торпи не имеет к этому отношения?
– Очень сильно сомневаюсь. У него кишка тонка.
– Зато сегодня у него хватило духу направить тебя по ложному следу.
– Для этого не надо особой смелости. Он играл наверняка. Предполагалось, что при любых обстоятельствах я сюда уже не вернусь. Он обделается, когда узнает, что я действовал по другому сценарию.
– Ты отомстишь ему?
– Отомстил бы, если бы смог поймать. Вероятно, он уже на полпути к Донкастеру, или Барнсли, или куда-то еще. Он вернется сюда через месяц после моего отъезда.
– А как же Кейт? Как ты поступишь с ним?
– Дам денег.
– Ну да, ему сейчас от них большая польза.
– Ведь я же не знаю, где он живет, не так ли? Не знаю, куда они увезли его, верно? А ты знаешь?
– Нет.
– Вот и все.
Некоторое время она молчала. Я сел, выпил бренди, снова лег и закрыл глаза.
– Как ты поступишь, если поймаешь того, кто это сделал? – спросила она.
– А ты как думаешь?
Молчание.
– Почему? – сказала она.
– Он был мой брат.
Она села на кровать.
– Ты просто убьешь их? Просто возьмешь и убьешь?
– Если они первыми не убьют меня.
– А они смогут? Вот так, спокойно, без мучений и терзаний?
– Любой смог бы, если бы на карту была поставлена его жизнь и если бы он знал, что его не поймают.
– А тебя тоже не поймают?
– Нет.
– Откуда ты знаешь?
– Знаю, и все.
Помолчав, она сказала:
– Предположим, я позвоню в полицию и сообщу, что в моем пансионе поселился мужчина с ружьем и что он собирается кого-то застрелить из этого ружья?
– Не позвонишь.
– Откуда ты знаешь, что не позвоню?
– Оттуда же, откуда я знаю, что ты носишь зеленые трусы.
– Что это значит?
– Подумай.
И она задумалась.
В комнате надолго воцарилась тишина. Я открыл глаза и обнаружил, что смотрю в ее глаза. В ее взгляде не было особой любви ко мне, но этого и не требовалось. От женщин, которые носят зеленое белье, это не требуется. Я поднял руку и отодвинул полу ее халата. Бюстгальтер по цвету соответствовал той части туалета, что я уже видел. На левой груди четко выделялся синяк. Она продолжала смотреть на меня.
– Что они сделали? – спросил я.
– Один из них разорвал блузку. Другой ударил. Они продолжили бы, если бы Торпи не забеспокоился.
Я пальцами прикоснулся к синяку.
– Он ударил тебя сюда, да? – сказал я. Она ничего не ответила.
– Наверное, было не очень приятно, – сказал я. – Или я ошибаюсь?
– Какой же ты подлец!
Я молчал, продолжая массировать синяк. Она откинулась назад и легла мне поперек груди. Она развязала пояс халата, потом завела руки назад, расстегнула бюстгальтер и оставила руки там же, за спиной. Я массировал ей грудь, только зона охвата стала шире. Она перевернулась на бок, спиной ко мне.

СУББОТА

Я проснулся.
Я был один. Уже рассвело, и лил дождь. Простыня рядом со мной еще хранила тепло. На мне была только рубашка, расстегнутая и с задравшимися до подмышек рукавами. Открылась дверь. Моя хозяйка спиной вошла в комнату. Она несла поднос с завтраком. Я взглянул на свои часы. Они показывали без двадцати девять. Моя хозяйка села на кровать. Я тоже сел. Она поставила поднос на кровать. На подносе были вареные яйца и прочая снедь. Меня же интересовал только чай.
– И к чему все это? – спросил я.
– Хочешь, чтобы я швырнула все это тебе в лицо?
Я ничего не ответил. Она налила чаю. Я залпом выпил целую чашку и налил еще.
– Что, – спросила она, – есть ничего не будешь?
– Я не завтракаю, – сказал я.
– Ну ты действительно просто прелесть, – сказала она.
Я взял свою чашку, и она отодвинула поднос подальше. По ее лицу я видел, что ей хочется еще. А я не хотел давать ей, однако, если она будет настаивать, я, конечно, не откажу. Ночью я спал с ней по той же причине: чем ласковее она, тем меньше опасности, что она позвонит в полицию, если увидит знакомое лицо в газете. Но нельзя сказать наверняка.
Она забралась в постель, и мы приступили к делу. Мы трудились изо всех сил, когда дверь комнаты открылась.
Я быстро скатился с нее. Остатки завтрака разлетелись во все стороны. Я обмотался одеялом. Моя хозяйка завопила и попыталась отобрать его у меня, но ей это не удалось, и поэтому она продолжала вопить.
И теперь, лежа на спине, я смог разглядеть тех, кто открыл дверь.
Двое мужчин стояли и смотрели на нас. Один был очень высоким и напоминал грубоватых красавчиков с рекламы лосьона после бритья. И одет он был соответственно: белая рубашка в широкую красную полоску, зеленый вязаный галстук, пуловер бутылочного цвета, саржевые брюки и грубые ботинки. На плечи был наброшен непромокаемый плащ с меховым воротником, а на руках – тонкие шоферские перчатки из тянущегося материала. Имидж пижона портили только ботинки.
Он улыбался.
Другой был не так высок и не так привлекателен. На нем была кожаная шляпа и однобортная кожаная куртка с поясом. Под курткой был шерстяной костюм такого же цвета, как мой. Не удивительно, ведь мы шили у одного и того же портного. Из-под шляпы виднелись длинные темные волосы, которые ниспадали на воротник куртки. Руки он держал в карманах.
Он улыбался.
Привлекательного типа в элегантном наряде звали Голландец Питер. Менее привлекательного – Кон Маккарти. Он мало чем отличался от Джека-потрошителя.
Оба работали на Джеральда и Леса Флетчеров.
– Привет, Джек, – сказал Кон, продолжая улыбаться.
– Не будем мешать тебе. Продолжай оттуда, где закончил, – сказал Питер. Он тоже все еще улыбался.
К этому моменту моя хозяйка уже перестала вопить, так как ей удалось прикрыться. Я сел и внимательно посмотрел на Питера и Кона.
– Дайте-ка отгадаю, – сказал я.
Кон потер нос указательным пальцем.
– Сожалею, – сказал он, – но деваться некуда. Приказ, как говорится, есть приказ.
– И какой же приказ, Кон?
– Джеральд позвонил нам в полчетвертого ночи. Сразу после того, как позвонили ему. Кто-то сказал ему, что ты начинаешь надоедать.
Я промолчал.
– Поэтому Джеральд попросил нас поехать сюда и узнать, не согласишься ли ты вернуться с нами в Лондон, – сказал Питер.
– Он сказал, что ты окажешь ему большую услугу, если согласишься, – добавил Кон.
Я промолчал.
– Я хочу сказать, мы хорошо понимаем, почему ты так разволновался, – сказал Кон, – и Джеральд с Лесом понимают.
– Но они стараются быть тактичными, – сказал Питер. – Они должны широко смотреть на вещи.
Оба продолжали улыбаться.
– Джеральд и Лес послали вас забрать меня, – подытожил я.
Они улыбались.
– Любым способом, – сказал я.
Они промолчали.
– И вы думаете, что вам это удастся, – сказал я.
Ничего, кроме улыбок.
Я соскочил с кровати, схватил ружье и прицелился в них.
– Ладно, – сказал я. – Ладно. Везите меня в Лондон.
– Послушай, Джек, – сказал Кон, – ты же знаешь, что будет лучше, если ты спокойно оденешься и пойдешь с нами.
– Ты знаешь, мы не хотим проблем, – сказал Питер.
Я пошел на них. Они попятились. И продолжали улыбаться.
– Убери это, Джек, – сказал Кон. – Ты же знаешь, что не воспользуешься им.
– Он имеет в виду ружье, – сказал Питер.
– Вон! – велел я. – Вон! Вон!
Они вышли в коридор. Кон засмеялся.
– Видела бы тебя сейчас Одри, – сказал он.
– Вон! – сказал я.
Хохоча и пихаясь, они стали спускаться по лестнице. Я последовал за ними. В холле Питер остановился и сказал:
– Рано или поздно, Джек, нам придется тебя увезти.
Кон открыл парадную дверь.
– Пошли, Джек, – сказал он. – Будь благоразумным.
– Вон, – сказал я.
Продолжая улыбаться, они вышли на улицу. Я последовал за ними. На улице было скользко от сального дождя. Красный «ягуар» Питера стоял у тротуара на противоположной стороне. Питер очень любил свой красный блестящий автомобиль. И тщательно ухаживал за ним.
Кон и Питер спустились по ступенькам, остановились на дорожке и повернулись ко мне.
– Ну, думаю, скоро увидимся, – сказал Кон.
– Вон, – сказал я.
– Мы уже вышли вон, – сказал Питер.
Я начал спускаться по ступенькам.
– Смотри, не простудись, – сказал Кон. Оба расхохотались.
– Надеюсь, соседи ее поймут, – сказал Питер. Они прошли но дорожке, пересекли улицу и остановились у «ягуара».
– Увидимся, когда наденешь штаны, – крикнул Кон.
Я вошел в холл и закрыл за собой дверь. На стене возле напольной вешалки с зеркалом висел таксофон. Я поднял трубку, набрал 0. Когда ответил оператор, я попросил соединить с Лондоном. За счет абонента. Я ждал.
– Вас вызывает мистер Картер с номера 3950. Вы согласны оплатить разговор?
– Да, спасибо, – послышался голос Джеральда.
– Вызывающий, говорите, – сказал оператор.
– Джеральд? – спросил я.
– Привет, Джек.
– Я только что виделся с Голландцем Питером и Коном Маккарти.
– Да? Как они вообще?
– Отлично, – ответил я. – Если не будут мешаться у меня под ногами.
– Послушай, Джек…
– Нет, это ты послушай. Ты послушай! – закричал я. – Отцепись от меня, Джеральд, иначе будут проблемы. Это я тебе говорю.
– Это ты мне говоришь, Джек?
– Я.
– О, должно быть, я что-то перепутал. Я-то думал, что босс – я, а ты работаешь на меня.
Я услышал на заднем фоне голос Леса:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25