– спокойно спросила она, чувствуя, как дрожат ее губы. – Если ничего, то я хотела бы вернуться домой.
– Как хочешь, – миролюбиво сказал он, но ее не обманули подчеркнутая вежливость его тона и внимательный взгляд, остановившийся на ее разгоряченном лице. – Я завершил то, зачем приехал сюда, так что больше нет смысла оставаться на острове. Буду признателен, если ты распорядишься, чтобы Спиридоула была готова к отъезду завтра к полудню.

Глава 6

– Благодарю, Майкл. Вечер был просто чудесный.
Опершись на протянутую ей Майклом руку, Сапфира вылезла из серого «пежо», остановившегося на небольшом дворе перед домом, где находилась ее квартира, найденная для нее агентом Тэйна.
Несмотря на кажущуюся банальность, сказанные ею слова были искренними. Поездка на автомобиле в Афины, беззаботная прогулка по магазинам, за которой последовал неспешный ужин на свежем воздухе в ресторане, помогли ей на время сбросить с себя груз невеселых мыслей, продолжавших тяготить ее с тех пор, как она возвратилась с Константиноса, и Сапфира была благодарна Майклу за то, что он предложил ей провести с ним несколько свободных дней.
Последние пять дней со времени ее возвращения, как это и было обусловлено решением суда, она не виделась с детьми. Все это мучительное для нее время, бессонными ночами, а особенно в тяжелые предрассветные часы, она пыталась убедить себя, что благополучие детей намного важнее ее эмоционального смятения.
– Мы должны встретиться снова. Сапфира, – небрежно обняв ее одной рукой за плечи, сказал брат Лорны, ведя ее через каменную арку во внутренний дворик. – Я бы предложил это гораздо раньше, но опасался кривотолков, ведь ты была все еще замужем.
Не говоря уже о нежелательном столкновении с Тэйном, если бы тот узнал об этом, с грустно подумала Сапфира, но успокоила себя, заявив вслух:
– Я все еще замужняя женщина, Майкл.
– Но это не одно и то же! – сердито воскликнул Майкл. – Ты не обязана считаться с его чувствами только потому, что эта свинья не хочет дать тебе полную свободу. И все из-за его ослиного упрямства! К тому же, что мешает тебе жить собственной жизнью? Он ведь не может отнять у тебя детей, ты же сама отказалась от них!
– Я вовсе не отказалась от них! – возмущенно возразила Сапфира. – Я лишь временно и по собственной воле отказалась от своих притязаний ради того, чтобы мои дети могли жить вместе в одном доме. Я уверена, что в любой момент смогу изменить это решение, если у Тэйна не будет сомнений, что я в состоянии позаботиться о Виктории. По-твоему, это одно и то же? – спросила она, как бы ища у него поддержки. – Я смогу жить отдельно от них, зная, что таково мое решение, однако, если Тэйн посчитает, что у него есть основания изменить ситуацию в официальном порядке… для меня это будет просто неприемлемо!
– Сапфи, ты вся дрожишь, – мягко сказал он. – Прости, я не хотел тебя расстраивать, но все же я не могу понять, почему ты не попыталась доказать, что Тэйн как отец несостоятелен?
– Потому что, потому что предполагала, что как мать я автоматически получу право на опеку; в любом случае, я бы не смогла доказать его неверность, а если бы и смогла, не уверена, что это ему как-то повредило бы. Мне кажется, в этой стране мужчины считают, что не обязаны быть верными своим женам, а их измена служит лишь доказательством их жизненной силы!
Это было лишь частью правды. Сама мысль о том, чтобы публично выдвинуть обвинения против Тэйна, была ей отвратительна. Ведь он никогда не утверждал, что Сапфира плохая мать, хотя ее поведение вскоре после рождения близнецов и после того, как она увидела его в объятиях Эбби, могло быть использовано другим человеком, более низким, как подтверждение нарушения ее психики. Проявленная им в этом отношении сдержанность склонила чашу весов, на которых кое-как удерживался их брак, в его сторону; к тому же в греческом правосудии он разбирался намного лучше ее…
– Догадываюсь, что в твоем представлении большинство мужчин чувствуют точно так же, – добродушно усмехнулся Майкл, прервав ее мысли. – Но я хочу заметить, что не вхожу в их число.
– Ты чудесный парень, Майкл, – похлопала она по обнявшей ее за плечи руке. – Странно, как это какая-нибудь прелестная гречанка еще не влюбилась в тебя.
– Никакой проблемы! – рассмеялся он. – Случается, какой-нибудь греческий клан принимает в свою семью невесту-иностранку, предполагая, что под влиянием мужа она усвоит культурные традиции страны. Ты это знаешь не хуже, дорогая, лучше меня, но это абсолютно исключено в отношении иноземцев-мужчин, пытающихся умыкнуть их дочерей. К тому же, – мягко добавил он, слегка сжимая ее плечо, – на любовном рынке мне делать нечего, так как я уже нашел свою женщину.
– Прошу тебя, Майкл, не нужно об этом. Пожалуйста. – Сапфира вскинула на него испуганный взгляд и увидела, как серьезно его лицо; они остановились перед подъездом многоквартирного жилого дома. – Я не знаю, что бы я делала без тебя и Лорны, ведь вы для меня самые близкие друзья, и я… но я пока не готова к иным отношениям.
– Пока не готова, – произнес этот уверенный в себе, хорошо сложенный молодой человек лет под тридцать, которому многие девушки были бы счастливы отдать свое сердце. – По правде говоря, я надеялся, что теперь, когда у тебя есть своя квартира… – он замялся.
Сапфира с грустью покачала головой.
– Если бы я даже хотела, так сказать, сбросить постромки, это не так просто. Я не хочу, чтобы меня считали блудницей. – Ее нежные губы тронула кривая усмешка.
– Ну а если бы не дети? – настаивал он.
– Нет, это совсем не то, чего я хочу, поверь мне, Майкл. – Ей вдруг стало трудно дышать. – Честно говоря, мне кажется, лучше нам больше не встречаться наедине. – Она отвернулась, не в силах видеть выражение боли на его лице. – Я, пожалуй, пойду. Я чувствую себя ужасно уставшей. Сапфира шагнула назад, но Майк неожиданно для нее быстро обхватил пальцами ее развеваемые ветром волосы и, притянув к себе голову Сапфиры, в гневном, отчаянном поцелуе приник к ее губам.
– К черту Таноса Ставролакеса! – выдохнул он, отпустив ее и чувствуя глубокое смятение от собственной выходки. – К черту его тиранические замашки! Ты ведешь себя так, будто он раскаленным железом поставил на тебе свое клеймо! Поступай как знаешь, Сапфи. По крайней мере я приму твое «нет» как должное. Только помни, если я тебе когда-нибудь понадоблюсь, ты знаешь, где меня найти!
Она смотрела, как он, повернувшись и ссутулив плечи, направился к машине. Никогда еще Сапфира не видела его в такой ярости, да и вообще, разве она разбиралась в мужской психологии? С глубокой грустью она потрогала все еще болевшие от его грубого поцелуя губы. Из-за своей глупости она даже не подозревала о глубине его чувства к ней, в чем он только что признался. Если отчаяние и гнев способны разбудить в нем дикого зверя, тогда она права в своем решении больше не видеться с ним. Так будет лучше для них обоих. Сапфира вздохнула. Тем не менее она умудрилась обеспечить еще один разрыв в ткани собственной жизни.
Вставив в дверь ключ, она повернула его и, толкнув дверь, оцепенела от страха, увидев треугольник неяркого света, идущего из наполовину открытой двери гостиной. Усилием воли отогнав панику, она подождала, пока перестанет бешено колотиться сердце. Все объяснялось легко: по-видимому, она просто забыла повернуть выключатель перед уходом. Теперь, когда ей приходится жить одной, следует держать в узде свое воображение.
Она решительно распахнула дверь и едва не вскрикнула, увидев знакомую высокую фигуру, шагнувшую ей навстречу.
– Где, черт побери, ты таскаешься до такого позднего часа? – услышала она уверенно-властный голос Тэйна.
– Гуляла, – с вызовом ответила Сапфира, стараясь справиться с шоком, вызванным его внезапным появлением. – А какого черта ты вломился сюда среди ночи?
– Вряд ли можно сказать, что я вломился, любовь моя, – ответил он с презрением, от которого ей стало не по себе. – Раз я оплачиваю квартиру, стало быть, у меня, как ты догадываешься, должен быть и ключ от нее, не так ли?
– Это вовсе не значит, что ты можешь являться сюда без приглашения! – Ее охватила нервная дрожь. Он был в ярости, и у Сапфиры не было никаких шансов выиграть в могущем возникнуть между ними споре, и все же какой-то дьявол внутри так и подталкивал ее к ссоре. – Зачем ты пришел сюда, Тэйн? – гневно выпалила она.
Ни один мускул не дрогнул на его лице, в то время как в глазах читалось предостережение.
– Чтобы забрать тебя назад, на виллу Андромеда.
– Что? Ты это всерьез?
Его высокая фигура вдруг стала терять четкость очертаний и воображение и явь слились воедино. В какой-то момент ей показалось, что он пришел, чтобы вновь признать ее своей женой, своей любимой, женщиной, без которой он не мыслит своей жизни… Затем мираж рассеялся, и по его грозному лицу Сапфира поняла, что все обстоит несколько иначе.
– К моему большому сожалению, да, – горько усмехнулся он. – Поверь мне, я прошу тебя об этом не ради себя. Для меня последние пять дней оказались самыми спокойными за все время, что ты в Греции.
Его презрение было подобно пощечине, но Сапфира держалась достойно, ничем не выдав своих чувств под жестоким взглядом Тэйна.
– Тогда почему же ты хочешь нарушить свой покой?
– Со Стефаносом произошел несчастный случай.
Позднее она спрашивала себя, не было ли его жестокое заявление задумано как наказание для нее? Если так, то он должен быть очень доволен результатом, подобным разорвавшейся бомбе.
– Боже мой! Что произошло? Где он? – В отчаянии она схватила его за руку, чуть повыше локтя, не замечая всей иронии того, что повторяет типичный для Тэйна жест. Из-за волнения она перестала контролировать себя и, вцепившись в его руку, попыталась добиться от него ответа. – Он жив? – Разумеется, жив. Он даже не слишком сильно ушибся. – Холодноватая сдержанность его ответа не сразу успокоила Сапфиру, так как ей пришлось бороться с накатившей на нее головокружительной слабостью. – Пару дней назад я распорядился установить в саду качели, – мрачно продолжал он. – Мне казалось, это как-то развлечет их. Вместо того чтобы, как им было велено, закрепить ремни, наш сын попробовал покачаться стоя, а Спиридоула в это время занималась Викторией. Ну и, как и следовало ожидать, он свалился с качелей на землю.
– У него нет сотрясения мозга? Он ничего себе не сломал? – разволновалась Сапфира, схватившись за Тэйна, чтобы не упасть.
– Перестань, Сапфи! – Впервые она уловила нотку сочувствия в низком голосе Тэйна. Он осторожно снял с себя ее руки и сжал их в своих сильных ладонях. – Успокойся и выслушай меня. Его намного больше испугало и расстроило то, что я могу наказать его за непослушание. Естественно, я отвез его в больницу, чтобы сделать рентгеновский снимок. Ничего такого, что не могло бы восстановиться за несколько дней само по себе, с ним не произошло, если не считать…
– Если не считать чего? – в глубокой тревоге спросила она.
Тэйн пожал плечами.
– Если не считать того, что он хочет видеть свою мать. Он знает, что не может видеться с тобой каждый день, но отказывается понимать, почему ты не приходишь к нему, когда с ним приключилось несчастье. Он думает, что его наказали за какой-то проступок, и постоянно твердит, что очень жалеет об этом, и спрашивает, когда ты его простишь.
– Я еду немедленно. – По ее лицу текли слезы. Смахнув их тыльной стороной руки. Сапфира позволила Тэйну проводить ее вниз и усадить в машину. Странно, что она не заметила ее знакомых очертаний, стоя несколько минут назад во дворе дома. Хотя в тот момент она была занята тем, как повежливее отвергнуть домогания Майкла.
Она позволила Тэйну усадить себя на переднее сиденье, рядом с водительским местом, и вспомнила гневные филиппики Майкла против тирании ее мужа. В этом с ним нельзя не согласиться, с холодной отрешенностью подумала Сапфира. Ее мозг терзала тревога за сына. Только где-то в отдельных уголках ее сознания настойчиво звучали мотивы из прошлого: Тэйн, властелин, повелитель, хозяин…
Несколькими минутами позже, не успел Тэйн повернуть ключ в замке, как Спиридоула распахнула передние двери.
– Он сейчас спит. Оба они спят. – Ее широкая улыбка была адресована Сапфире. – Теперь, когда вы здесь, с ним будет все хорошо, вот увидите! – Я должна подняться и увидеть его. – Не обращая внимания на добродушное ворчание Тэйна и одобрительный кивок Спиридоулы, Сапфира устремилась наверх, перепрыгивая через две ступеньки, полная невыразимой тревоги и холодной решимости во что бы то ни стало увидеть сына, обеспокоенная, несмотря на заверения Тэйна, тем, что ее ожидает в детской.
Оба малыша мирно спали в своих кроватках, разделенных столом, на котором тускло светила ночная лампа.
– О мой Стефанос, мой дорогой малыш! – пробормотала она, опускаясь на колени рядом с мальчиком и ощупывая кончиками пальцев его прохладный лобик, как бы пытаясь своими прикосновениями к его нежной коже успокоить его и в то же время не разбудить. – Мамочка с тобой, мой родной.
Она осторожно приподняла простыню и, увидев на нем легкую хлопчатобумажную пижамку, с волнением стала разглядывать ничем не прикрытую часть тельца, пытаясь увидеть какую-нибудь ссадину, синяк или ушиб, но не нашла ничего. Она колебалась, ей хотелось, как бы это ни было эгоистично, разбудить его, почувствовать, как его ручки обвиваются вокруг ее шеи, и она все время убеждала себя, что ничего страшного с ним не произошло.
– Оставь его, Сапфи. Пусть он спит, – услышала она тихий, но решительный голос и, резко обернувшись, почувствовала устремленный на нее отстраненный взгляд Тэйна, будто она была здесь непрошеным и чужим человеком. Сердце у нее сжалось от боли. Он вовсе не желал ее присутствия в доме. Если бы Стефанос заснул чуть раньше, она так бы ничего и не узнала.
– Пожалуй, ты прав. – Было невероятно трудно подавить в себе материнский инстинкт, но в то же время бессмысленно тревожить ребенка, когда он наконец успокоился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23