https://wodolei.ru/catalog/mebel/zerkala/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 




Фима Жиганец
Тюремные байки. Жемчужины босяцкой речи



Фима Жиганец
Тюремные байки. Жемчужины босяцкой речи

Часть первая. Тюремные байки

Гонки тысяча и одной ночи

ЕНОТУ БЫЛО СКУЧНО. В отрядной каптёрке, приспособленной под персональные апартаменты, Енот задумчиво лежал на аккуратно заправленной постели, жевал тульский пряник с повидлом и слушал трансляцию «Русского радио».

Мой знакомый маньяк
Принимает «Маяк»
И мешает принять мне мышьяк, –

тоскливым гнусным голоском сообщил по радио неведомый певец. Енот присел на постели, скрестил ноги в позе турецкого паши и произнёс:
– М-даа…
Гнусавый певец тут же заткнулся: Жора Лещ вырубил транзистор. Жора уже почти два года крутился с Енотом и улавливал его желания с полуслова.
– Вот откинусь на волю, разыщу этого додика, и никакой маньяк мне не помешает, – мечтательно протянул паша. – Хуль парнишка мучается? Да у него этот мышьяк полезет из ушей и из жопы…
Енот – человек серьёзный. Старый бродяга, пятый год держит «зону», и за это время к нему как к «положенцу» не было никаких вопросов ни от воров, ни от мусоров. Но вот взгрустнулось старому жигану. Башню налево повело. А тут ещё эти джуки-пуки Джуки-пуки – так уркаганы определяют наслаждения, которые им чужды: рок, брейк-данс, попсу голимую и проч.

.
– Чего мучаешься, Михал Палыч? – вопрошает Лещ, впервые не угадывая желаний хозяина. – Может, надо чего?
– Елду на меду! Гонка накатила, Жоржик. Грусть-тоска, печаль-кручина…
– По дому, что ли?
– По какому, на хрен, дому? У меня за всю жизнь два дома было – детский и казённый. Бродяга без никому. Даже фамилия соответственная – Бездомный.
– Да, Палыч, от фамилии, между прочим, иногда вся жизнь зависит, – подхватывает Лещ. – Вот у нас на зоне в Ленинск-Кузнецком азербайджанец один чалился, Шахер-заде. Вот и скажи: как его с такой фамилией можно было не отпедерастить?
– Шахер-заде, Шахер-заде… – задумчиво повторяет «положенец». – Где-то я её уже слышал…
– Ну, мало ли где; может, и ты его когда ткнул на пересылке…
– Я свой хрен не на помойке подобрал, – недовольно отрезает Енот.
И вдруг хлопает себя по лбу:
– Молоток, Лещ! Песенку помнишь – «Ты моя Шахерезада, сказка тысячи ночей»?
– О, блядь, про этого педика уже и песню сочинили! А я Чё-то не слыхал…
– Когда её пели, ты на горшке под стулом дулся. Короче, Жора, устроим и мы у себя сказку тысячи ночей. Как говорит урла Урла – молодёжь.

, отвяжемся по-взрослому.
– Это как?
– Это так! Устроим олимпийские игры дурогонов!

В КАПТЁРКУ ЕНОТА СПОЛЗЛИСЬ все «смотрящие» отрядов. Выдержав долгую театральную паузу и доведя нервное напряжение публики до предела, Михаил Павлович потеребил свой мясистый картофельный нос и толкнул такую речугУ:
– Ну шо, господа босяки! Собрались мы здесь не балду гонять, а по серьёзному вопросу. Кацап, ты можешь минуту спокойно посидеть? То задницу чешет, то в зубах ковыряет, то в ухе дрочит… Ты б ещё бейцами Бейцы – мужские яички (еврейск.).

об стол позвенел! Короче, слушайте сюда. Сдаётся мне, что наша зона малость начала скисать. Чтоб слегонца встряхнуться, мы тут решили захороводить одно полезное занятие. Чуток подсядем на хи-хи. Значит, в чём прикол? Это такое соревнование, на звание главного дупеля Дупель – болван.

зоны. Победит тот, кто схлопотал срок за самое идиотское преступление. Сперва, конечно, прокрутите конкурсы у себя в отрядах, с жюри там, ну, приз зрительских симпатий… А потом уже финал проведём здесь. Это, блин… Песня года!
– Ну, Палыч, ты, в натуре, затележил! – хрюкнул Витя Малыш из шестого отряда. – Какой же дотман Дотман – то же, что дупель.

будет на себя парафин лить Парафин лить, парафинить – унижать, рассказывать что-либо позорное, компромат.

? Чтоб потом, значит, весь срок ходить как обхезанному, а все будут пальцем тыкать…
– Не бзди, Макар, – фонари потушишь! «Пальцем тыкать»… Мы тоже не пальцем тыканные! Ваша задача: сшибить под эту замутку у «сидельцев» хороший призовой фонд. На святое ж дело, блин! И мы тут в «первой пятёрочке» посовещаемся да выделим кой-чего из «общака»… Короче, лучший дурогон получит пять тонн Тонна – тысяча рублей.

наличманом, спортивный костюм и коцы Коцы – ботинки (в данном случае – кроссовки).

чистый фаберже – «Адидас» какой-нибудь или там «Рибок». Ну, и остальные в обиде не останутся – кто на сколько потянет.
– А хлебало не треснет?! – Кацап даже на миг прекратил ковыряние в носу. – Пацаны, на хрен нам вальтов Валет – ненормальный человек.

прикармливать? А самим – лапу сосать!
– Не хочешь лапу – соси что тебе больше нравится, – ласково предложил Жора Лещ. – А желаешь – прими участие в конкурсе. Я в тебя верю, у тебя как раз рыло два на два На арестантском жаргоне «два на два» означает – идиот.


– Ты за базар отвечаешь?! – взвился Кацап. – Енот, он за базар отвечает?!
– Да не верещи ты, – поморщился Палыч. – Всё, понятно или вопросы есть?
– Есть, – задумчиво протянул Леха Буза. – Все пассажиры могут участвовать в этом безобразии? В смысле – и петухи с козлами?
– Леха, считай, что ты попал в финал вне конкурса, – жалостливо покачал головой Енот. – Нам байки нужны, а не кудахтанье. Смотрите: чтоб ни бе, ни ме, ни кукареку! Это ж, ептыть, честный спорт, а не свадьба Дуньки Кулаковой Дунька Кулакова – так уголовники и зэки образно определяют онанирование.



РАССКАЗЫВАТЬ ОБ ОТБОРОЧНЫХ КОНКУРСАХ – дело долгое и многотрудное. Так что замнём для ясности. Заметим лишь: как и ожидал Енот, в поединок за звание самого талантливого «лоха» включилось немало желающих: щекотал ноздри запах халявы… Но до финала добрались не все. Пред ясны очи Енота и компании предстали делегаты от пяти отрядов из восьми.
Отряд хозобслуги не был допущен к соревнованиям (а потому что – козлы!). Четвёртый отряд неожиданно оказался без предводителя: Леху Бузу закрыли в БУР за грандиозную пьянку. Он замутил её со своей пристяжью по случаю великого праздника арестантского народа – Дня взятия Бастилии. Нажравшись, Леха попёрся выяснять отношения со своим «отрядным», который дежурил в эту ночь по зоне. Но до офицера он так и не добрался. На выходе из «жилухи» Жилуха – жилая зона колонии, где находятся общежития осуждённых.

прапорщики перехватили «смотрящего», отметелили его дубиналом и сходу сволокли в «кадушку» Кадушка – штрафной изолятор.

.
– Вот сучий потрох! – возмутился Енот, услышав о происшествии. – Вроде битый каторжанин, вся жопа в шрамах – а такие косяки мочит. Не «смотрящие» на зоне, а бандерлоги! Сорвут, падлюки, мероприятие…
Вскоре «положенца» ожидал новый удар. Победитель отборочного конкурса из пятого отряда, Саня Шароёб, неожиданно подхватил триппер от «обиженника» Обиженник – пассивный педераст.

с нового этапа – молоденького смазливого парнишки со взором невинного младенца. Младенец сам влетел за растление малолетки, в тюремной хате был «оприходован» и с тайным подарком невесть от кого прикатил на «строгача». Саню и его полюбовника выломили на больничку, а отряд посадили на карантин, поскольку выяснилось, что, как говорится, не одна я в поле кувыркалась…
И всё же назло превратностям судьбы июльским субботним вечером в комнате отдыха второго отряда – вотчине Михаила Павловича Безродного, он же Миша Енот, – состоялся финальный конкурс соревнований под кодовым названием «Дятел-99». Конечно, в большинстве своём собрались аборигены, но подтянулось немало ловкачей и из других отрядов. Несмотря на систему локальных участков, разделявших арестантские бараки, полной изоляции участков на зоне достичь почти невозможно. За пачку сигарет или чая, по знакомству, а то и просто за демонстрацию крепкого кулака вахтёр на калитке всегда пропустит пассажира куда тому надо. Главное – на прапора не нарваться…
Так что к началу чудесного действа помещение не вместило всех желающих. Наиболее дальновидные занимали места за два часа до премьеры. Жюри состояло из пяти авторитетных представителей «братвы». Сам Енот в него не вошёл принципиально – «чтоб никто не гавкал потом, что я за кого-то мазу тяну Мазу тянуть – поддерживать кого-то.

!» Он вальяжно раскинул мослы Мослы – ноги.

в стороне у окна. Рядом, как фитиль, торчал долговязый Жора Лещ.
Претенденты расположились в первом ряду. Перед ними был расчищен пятачок свободного пространства, и каждый рассказчик должен был выходить в центр, чтобы предстать перед сотнями глаз и ушей.
– Ну что, не будем тянуть кота за яйца, – подал голос от окна Михаил Палыч и сделал отмашку своей короткопалой пятернёй. – Начнём, что ли…
– Стоп, машина! – неожиданно раздался из жюри возмущённый голос Вани-Ломщика. – Что за прокладки Прокладка – хитрость, подлянка.

? В натуре, Енот, ты ж сказал, что будет пять отрядов. А почему тогда шесть пассажиров?!
Енот внимательно пересчитал. Точно – шесть.
– Э, быки, кто тут косорезит? – недовольно обратился он к претендентам. – Вы чего, за Винни-Пуха меня держите? У меня чего, батон опилками набит? Я до шести считать умею!
– Народ, не надо гнать волну! – успокоил всех Витя Малыш, выскочив откуда-то внезапно, как чёрт из табакерки. – От моего отряда двое выступают.
– А ты чё, самый блатной? – возмутились задние ряды. – Юный молодогвардеец?! Может, ещё приволокёшь свою покойную прабабушку?
– Спокуха! – гаркнул Жора Лещ, поймав маяк от шефа. – Базар килмА! Базар килма – прекращайте кричать.

Витя, что за вольтЫ? Вольт – хитрость, уловка (от карточного шулерского термина).

На пса нам эти сиамские близнецы? «Мы с Тамарой ходим парой»…
– Вот именно! – обрадовался Малыш. – Они на пару загремели! Подельники! По справедливости, значит, и выступают набздюм Набздюм – вдвоём.

.
– Ну, лады, – милостиво позволил Енот. – Вот пусть первыми и гонят свою гонку.

Рассказ сиамских близнецов

КОРОЧЕ, ЭТА ХОДКА У МЕНЯ ТРЕТЬЯ а у меня вторая. Прежде я как мальчик из интеллигентной еврейской семьи судился за развратные действия, оскорбление депутата и незаконное пользование знаком Красного Креста. Последний раз откинулся в 94-м, три года в Ярославле кантовался, в фотоателье. Хорошее у нас ателье было, девочки – маргаритки, сосали с проглотом, как телок у мамки! А я тебе за что? Такое художественное фото делали – у жмурика художества под высь взлетят, как елда останкинская! Ксиву по пьяне посеял не то чтоб расстроился она всё равно липовая я уж полгода был в розыске но Чё-то надо же на кармане таскать заваливаю алё-малё це ж Миня в натуре скока лет скока зим забацай по-братски ну гай-гуй соски-ёлочки интересно девки пляшут я ему и нарисовал картину. Грабанули они эту церковь где-то в глубокой Кацапетовке, а в Питере дали им пацаны набой Набой – подсказка, наводка.

на одного крестовика Крестовик – подпольный торговец иконами.

, и тот забашлял за доски Доска – икона.

конкретно, как Иисус блуднице. Он же и маякнул Маякнуть – дать сигнал, намекнуть, подсказать и т д.

на предмет деревни Хреново Пердиловского уезда. Там и нужно-то работнуть Работнуть – совершить преступление.

одну иконку, церквушка на ладан дышит, клюковка Клюква – церковь; клюквенник – церковный вор.

голимая… Навернёте Навернуть – украсть.

, говорит, будете в капусте, как кролики. А эти два марушника Марушник – церковный вор.

сраных вместо чтобы на верное дело идти, штопорнули Штопорнуть – ограбить.

какого-то клиента в столице нашей Родины… А за Тель-Авив – попорчу хрюкало! Так штопорнули, что этот кузя ласты склеил Ласты склеить – умереть.

. Кента Игорькова менты в тот же день на бану приняли Приняли на бану – арестовали на вокзале.

, а он сам успел сделать ноги.
Как, значит, Изя изложил мне это скорбное сказанье, я въехал, на что он мне намекивает. Конечно, я с моими мокрощёлками Мокрощёлка – девушка, женщина.

имел тихий и верный бизнес – клиентура прибитая, коллектив высокой культуры облизывания… Но в последнее время предложение стало круто опережать спрос. Девки всё пребывают, откуда – хрен его знает; что ли, методом почкования размножаются. Создаётся нездоровая конкуренция – трахать их некому: ярославским труженикам регулярно задерживают зарплату, а у постоянного контингента любителей художественной фотографии потенция не выдерживает такой напряжённой половой палитры. Ну чего ж, говорю Изе, валяй. Поедем поклониться святым мощам. Мне, в принципе, по фигу, что мечеть, что синагога. Лишь бы люди были хорошие. А я в натуре православный атеист.
Мотанул в деревеньку, срисовал ситуяйцию. Полная ситуевина. Церквушка в самом центре села, и что характерно – напротив отделения милиции. В довесок – сторож с винтарём, замок анбарный, а днём вечно кучкуются всякие старые курвы богомольной ориентации. Любой приезжий на виду, не успел по улице пройти, вся деревня в курсах. Вариант непроханжэ. Хотел я послать всё это дело к идише маме. Но обидно стало хорошие бабки терять: этот христопродавец питерский обещался зеленью отстегнуть. Вернулся в свой гарем, накатил коньячку для вдохновения… Думаю себе – и шо я минжуюсь? Церкви грабить – это ж не с медведем танцевать. Не побоялись Гитлера – не побоимся и Фантомаса.
Чё ты на жопу насморка шукаешь, говорю, давай по рабоче-крестьянски дубаку Дубак – здесь: охранник.

по макитре ковырнём замок Мыколу под мышку и тикать какой с меня на хрен академик всех академий Кресты Усольск и Шахты зона номер девять. Я интересуюсь – ты на дело идёшь или в плен сдаваться, как почётный власовец? Там контора Контора – отделение милиции.

в трёх шагах, а ты корчишь из себя Зою Космодемьянскую! Конечно, ты не живописец, ты живой писЕц Писец – то же, что «пиздец»: всё кончено, полный крах.

. Ну, ништяк, отпустишь бороду, на нос очки, в зубы трубка – и глухой умняк.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2


А-П

П-Я