Миранда сел первым, Джеф последовал за ним; его былая уверенность довольно быстро улетучилась, но несмотря на это он был настроен весьма решительно. Вначале он спросил Миранду, знает ли тот уже об Арнольде Грейсоне.
– Полиция мне сообщила минут пятнадцать назад, – ответил тот. – Вы хотели поговорить со мной, решив, что вам нужен адвокат?
– Не совсем так, – сказал Джеф. – Но вскоре это может случиться, поэтому я хочу рассказать вам все, что знаю.
Джеф изложил факты так, как он их представлял, ни разу не прерываясь. Он указал на несчастливое стечение обстоятельств, которые сделали его подозреваемым, но вовсе не упомянул о том, что Карен Холмс выручила его из этой щекотливой ситуации.
– Так как вы схватились с Грейсоном, и Спенсер видел вас выходившим из здания, вы решили сбежать, – заметил Миранда. – И теперь опасаетесь, что вас ищет полиция. Так чего вы хотите?
– Выиграть время, – ответил Джеф. – И, возможно, получить коекакую информацию.
Джеф наклонился вперед, чтобы в случае необходимости быть готовым к действию, так как решил добиться цели, несмотря ни на что. Другой возможности он не видел.
– Как мне представляется это дело, мистер Миранда, – сказал Джеф, – именно у вас имеется достаточно убедительный мотив для этого убийства.
Адвокат даже подскочил, но поскольку ответа сразу не последовало, Джеф тут же задал ему вопрос:
– Как зовут вашу жену?
– Мюриель.
– А что вы скажете, если я заявлю, что ваша жена собиралась завтра ночью сбежать с Грейсоном?
Смуглое породистое лицо побледнело.
– Я требую, чтобы вы доказали свое обвинение, или немедленно извинились, – последовала моментальная и подчеркнуто резкая реакция адвоката.
Джеф уже держал в руке оба авиабилета и молча сунул их Луису Миранде. Он заметил, как сузились темные глаза адвоката, когда тот взял в руки конверт. Несколько секунд Миранда сидел неподвижно, прежде чем решился его открыть. Наконец он достал билеты, быстро просмотрел их и взглянул на Джефа.
– Откуда это у вас?
Джеф объяснил.
– Если вы сомневаетесь, можете справиться в авиакомпании, – добавил он. – Единственное, что меня в этом деле интересует, знали вы об этом или нет.
Вспышки, которой ожидал Джеф, не последовало. Миранда не спорил, вовсе никак не отреагировал. Откинувшись на сиденье, он не смотрел ни на Джефа, ни на билеты. Взгляд адвоката был устремлен в пустоту. А когда он наконец заговорил, голос его звучал необычно, и слова его, казалось, доносились из прошлого.
– Это не могло произойти так просто, – сказал он. – Она не могла жить по обычаям этой страны. Она привыкла к свободе и не могла представить, что здесь женщина вечером не должна выходить без мужа. Днем, с другой женщиной, на чашку чаяэто ещё куда ни шло. Но как иначе?
Она работала в«Таманако». Имея большой опыт в гостиничном деле, получила должность референта. В её обязанности входило устраивать коктейли, приемы, званые обеды-так я с ней и познакомился. И встречался с ней как можно чаще, так как хотел на ней жениться. Я мог ей предложить многое. Думаю, она об этом знала-и несмотря на то, что я на двадцать лет старше-не сомневалась в моей любви к ней. Но в качестве миссис Миранды у неё были определенные обязанности и обязательства. Я пытался ей это объяснить и растолковать, что адвокат здесь, в Венесуэле, занимает несколько иное положение, чем в Штатах.
Она все это принимала за ревность-что в определенной степени было обоснованным-и чрезмерную строгость. Она жаловалась, что ведет безрадостную жизнь и грозилась оставить меня. Но я знал, что без денег она этого никогда не сделает.
Миранда погрузился в молчание, его взгляд все ещё был устремлен вдаль. Когда тишина стала казаться невыносимой, Джеф спросил ещё раз:
– Вы знали о Грейсоне?
– Да, я знал. Он был моим клиентом. Довольно часто мы встречались в обществе. Но я не знал, как далеко зашла их дружба.
Он снова помолчал, а когда вырвался из круга мрачных мыслей, в голосе его звучала ярость.
– У меня есть дом на побережье в Макуто, вблизи Ла-Гвайры. Мне доносили, что после полудня они не раз ездили туда с Грейсоном.
– Вы говорили ей, что знаете об этом?
– Конечно.
– И она как-то объяснила?
– Нет. Я ей сказал один – единственный раз, чтобы учла на будущее.
– Но вы были ревнивы. – Джеф не отступал, хотя и понял, что из этого человека больше ничего не вытянет.
– Об этом я уже говорил.
– Грейсона жестоко избили. Такое мог совершить ревнивый супруг. У вас был прекрасный мотив для убийства.
Миранда пронзил его взглядом сузившихся глаз и не сказал ни слова, замерев в настороженном ожидании.
– Вы чувствовали, что потеряете жену, – продолжал Джеф, – но ваша гордость не допускала этого. Тогда вы решили по-своему разобраться с Грейсоном. Сегодня во второй половине дня вы пришли в его контору и убили его.
– Признаюсь, я с огромным удовольствием сделал бы это, – искренне ответил Миранда. – Но вошел в номер Гарри Бейкера и пустил ему пулю в грудь тоже я?
В его тоне сквозила ядовитая ирония.
– По меньшей мере, вы там были.
– Где?
– В отеле. Вы были на банкете нефтяной компании, и вам нетрудно было незаметно выйти на минуту. Вы знали, что Грейсон принес деньги, и знали, зачем.
Миранда вдруг рассмеялся, однако его улыбка была слабой и безрадостной, а тон неодобрительным.
– Если у вас есть время, мистер Лейн, я вам дам письмо в мой банк. Полагаю, там вас смогут заверить, что сумма, о которой идет речь, едва ли могла ввести меня в искушение.
– Даже богачи при виде кучи денег иногда теряют рассудок, – возразил Джеф, понимая однако, что в данном случае это замечание излишне.
– Возможно, – хладнокровно заметил Миранда. – Но я нахожу, что у вас тоже отличный мотив для убийства. Вы опасались утратить контроль над своей компанией, не так ли? Вы боялись, что ваш сводный брат со своим пакетом акций отдаст голос конкурентам. Теперь у вас больше нет забот. Вы и ваша сестра унаследуете этот пакет после смерти Грейсона. Думаю, нетрудно будет доказать, что вы его ненавидели. Вы пришли в контору, чтобы пригрозить ему, и…
Улыбка Миранды застыла, он положил руку на ручку двери.
– Но кое-что я для вас сделаю, мистер Лейн. Я презирал вашего брата до глубины души, хотя и был его адвокатом. То, что случилось сегодня, освобождает меня от серьезной проблемы. Итак, я сделаю следующее: если вас схватят, а это не заставит себя долго ждать, я с удовольствием буду безвозмездно вас защищать.
Он открыл дверцу, вышел и чопорно поклонился. Когда, повернувшись, он хотел уходить, Джеф задал ещё один вопрос:
– Мой сводный брат оставил завещание?
– Нет, насколько мне известно.
– Тогда наследницей будет его жена.
– Кажется, да.
Миранда поклонился ещё раз и пошел вниз по улице.
13.
Хулио Кордовес молча сел за руль, запустил двигатель и тронул с места. Начинали сгущаться сумерки, тут и там включилось электрическое освещение. Когда им пришлось остановиться перед оживленным перекрестком, Хулио повернулся к Джефу.
– Смог помочь вам Луис Миранда?
– Немного, – понуро ответил Джеф.
– Полагаете, он знал о билетах на рейс в Нью-Йорк?
Джефу нужно было вначале самому обдумать этот вопрос. Результаты разговора с Мирандой его только обескуражили. Хотя они сам не представлял толком, чего хотел достичь, но поговорить с адвокатом представлялось хорошей идеей. А в результате он лишь кое-что услышал о семейной жизни адвоката, его чувствах к жене и о том, что Миранда знал о её связи с Грейсоном. Единственной новостью было то, что жена Грейсона станет наследницей мужа.
– Я не могу сказать, знал он об этом или нет, – наконец сказал Лейн. – Но он должен был догадываться, что нечто подобное может произойти. Мне хотелось бы знать, были ли такие же подозрения у Дианы Грейсон.
– Луис Миранда не позарился бы на деньги, – заметил Кордовес.
– Это вы уже однажды говорили, – оборвал Джеф.
– Сожалею, – смутился Кордовес, – я не хотел…
– Нет, прошу вас! Мне очень жаль! – Джефу стало стыдно за свой срыв. – Не обращайте на мои слова внимания, у меня мерзкое настроение.
– Тут одно лекарство-выпивка, – рассмеялся Кордовес, – и закуска, конечно. Но сначала заедем ко мне домой.
Джеф опять откинулся назад и взглянул в окно. Он совершенно не представлял, где они находятся. Внезапно Кордовес резко свернул в переулок с крутым подъемом и затормозил перед большим жилым домом.
– Вы здесь живете? – спросил Джеф.
– Нет, один мой друг. Подождите минутку. Я сейчас вернусь.
Джеф достал из кармана сигареты и закурил. Удрученно уставившись перед собой, он почувствовал себя слабым и усталым. Когда Кордовес открыл дверь, он этого даже не заметил. Только ощутив, как детектив сел, он повернул голову и увидел, как Кордовес аккуратно положил на сиденье костюм и отглаженную белую рубашку.
– Должно быть впору, – сказал Кордовес, берясь за руль.
– Что?
– Костюм. Он для вас.
– Для меня? Но что…
– Я вам объясню, – перебил его маленький детектив и хихикнул в ответ на недоуменную реакцию Джефа. – Не хочу критиковать, – добавил он, – вы носите очень хорошие вещи, но в них вы выглядите стопроцентным американцем. Днем это не так важно, но вечером преуспевающий венесуэлец носит темный костюм. По меньшей мере здесь, в Каракасе.
– О! – протянул Джеф, тронутый заботой и предусмотрительностью детектива.
– Вот именно. С вашими темными волосами и карими глазами, да ещё в темном костюме, вас примут за южноамериканца. Глазам и ушам Педро Видаля станет труднее. Кроме того, вы будете чувствовать себя безопаснее, а это самое важное.
– Я так вам благодарен, Хулио! Что бы я без вас делал!
Кордовес только улыбнулся и полностью сосредоточился на уличном движении.
Трехэтажный многоквартирный дом, к которому они вскоре подъехали, был относительно новым. Кордовес жил на первом этаже справа, в прихожую выходили двери гостиной, столовой, спальни, детской, ванной комнаты и кухни.
Гостиная была обставлена скромно, но безупречно чисто, просто и красиво. На этажерке в углу даже детские игрушки разложены были в образцовом порядке. Дверь в соседнюю комнату стояла открытой, и там видны были узкая кровать и детская кроватка. Пройдя сквозь эту комнату, Кордовес зажег свет в следующей.
– Сегодня вы будете спать здесь, – сказал он, указывая на двуспальную кровать.
– А вы? – спросил Джеф.
– В гостиной.
– Не может быть и речи!
– Нет, нет, – настойчиво возразил Кордовес. – Я вам объясню, почему. Для человека ваших габаритов диван просто неудобен. А мне его достаточно. Поверьте мне, я ведь не раз его использовал. Проходите, примерьте костюм!
Пока Джеф раздевался, он расстегнул белую рубашку.
– Мой друг примерно того же роста, что и вы. Вы увидите, что пиджак сшит несколько иначе, чем ваш, но это только к лучшему. Пусть все видят, что костюм местного пошива.
Рубашка пришлась впору. Рукава были немного коротки, но воротник в самый раз. Пояс Джеф оставил свой, так как в талии брюки оказались широки; зато пиджак сидел, как влитой, а скромный темносиний цвет очень кстати был неброским.
– Ну вот! – довольно протянул Кордовес, отступив назад и оглядев Джефа с ног до головы. Кордовес был так горд, как будто сам шил этот костюм. – Так вам гораздо лучше. Как вы себя чувствуете?
– Очень хорошо.
Джеф поблагодарил ещё раз, опустошил карманы брюк и пиджака и все переложил в новый костюм.
– Поскольку говорить буду я, – сказал Кордовес, – а вы только стоять рядом, любой вас примет за нашего соотечественника. Если вы готовы, – добавил он, – теперь мы можем пойти поесть.
Когда они опять сели в машину, Кордовес сначала объехал вокруг квартала, потом двинулся вниз по улице. Снова Джефу вспомнилась южная Калифорния, особенно когда они спустились в котловину, и он увидел сияние тысяч фонарей и неоновых вывесок. У него было впечатление, что он уже видел эту часть города при свете дня, но когда Кордовес остановил машину на треугольной площади, Джеф уже не был так уверен.
– Надеюсь, ресторан вам понравится, – сказал Кордовес, запирая машину. – Можно попробовать три вида блюд: жареное мясо всякого рода, антрекоты, которые тут особенно хороши, и курицу.
– Как здесь готовят курицу?
– Тоже жарят. Да вы сами увидите.
Он первым вошел в небольшое помещение, где было полно народу, накурено и шумно. Трио в составе аккордеона, скрипки и контрабаса играло очень громко, и на первый взгляд казалось, что ни одно свободного столика нет. По пути Кордовес поздоровался с администратором, несколько слов по-испански-и официант уже вытирал только что освободившийся столик.
– Та-ак, – протянул Кордовес и сел. – Итак, вы хотите курочку? С салатом?
– И выпить.
– Хорошо, – кивнул детектив.
Джеф торопливо уточнил:
– Пожалуйста, виски и немного содовой. Скажите официанту-двойной!
Кордовес переговорил с официантом, который разложил столовые приборы и салфетки. Едва Джеф закурил, как уже принесли виски вместе с бутылкой пива для детектива.
– Салют! – Кордовес поднял свой стакан, жадно выпил и отер губы. Потом достал из кармана блокнот, вырвав лист, что-то написал на нем и передал Джефу.
– Мой адрес, – пояснил он. – В случае необходимости вы просто покажите это шоферу такси. И вот еще, – он сунул руку в карман брюк, – специальный ключ. Пожалуйста, чувствуйте себя у меня, как дома. Вы можете приходить и уходить, когда хотите.
– Пока меня не поймают ребята Педро Видаля, – сухо заметил Джеф.
– Будем надеяться, что этого не произойдет. Ага! – Темные глаза широко открылись, а лицо просияло при виде принесенных кушаний. Хулио поспешил развернуть свою салфетку.
Хотя Джеф не был голоден, у него потекли слюнки, потому что ничего подобного он никогда не видел. Хотя Кордовес и сказал, что мясо подадут жареное, но не объяснил деталей. И теперь официант принес небольшую жаровню с углями и водрузил её на стол перед ними. На прутьях решетки лежал цыпленок, разрубленный пополам, с хрустящей золотистой кожицей сверху и маленьким соусником рядом, из которого поднимался легкий пряный запах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23