https://wodolei.ru/catalog/podvesnye_unitazy/Vitra/s50/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

– Так что возносись и возвращайся, мальчик мой. Ради всего Святого!..
– Вот ради того, что я теперь считаю для себя Святым, – я и останусь на Земле! – прервал я Старика-Ангела. – После смерти Леши нет для меня ничего более Святого, чем еще живущие на Земле Самошниковы… И не собираюсь я никуда ни возноситься, ни возвращаться! Хватит… У меня все эти наши «нектары» и «амброзии» уже поперек горла!.. В смысле и на фиг мне не нужны!
– Деточка! – в смятении вскричал Старик. – Что ты говоришь? Нектар и амброзия дают нам бессмертие и вечную юность… Не веришь мне, загляни в энциклопедию!
– Дедушка-а-а! – завопил я в отчаянии. – Какая «вечная юность»?! О чем вы говорите? Посмотрите на себя в зеркало!.. И потом, как я могу продолжать служить Ему, если я потерял в Него Веру?!
– Прекрати немедленно! – в ужасе завизжал Старик-Ангел. – Я не хочу этого слышать!..
Крылья у него затряслись, панически зашуршали старые, пожелтевшие, пересохшие, ломкие перья, и старый Ангел – бывший Хранитель, а теперь, в силу своего почтенного возраста и былых заслуг, лишь номинальный Представитель Неба на Земле – упал в кресло, схватившись за сердце слабенькими сухонькими ручонками. Ротик его судорожно открылся, пытаясь вдохнуть хоть немного воздуха, но…
Недаром я тогда дни и ночи торчал у Лешки в больнице!!!
Насмотрелся, наслушался… Какое там «бессмертие»?! Чушь собачья.
Я мгновенно «сотворил» небольшую бутылочку нитроглицеринового спрея, подлетел к уже синеющему Старику-Ангелу и пару раз пшикнул из бутылочки в его старый, судорожно открытый беззубый рот.
Откачал я Старика, успокоил, как мог, даже «вознестись» пообещал – только бы он не нервничал. А когда он слегка очухался, приготовил ему укрепляющую смесь из сгущенного нектара и порошковой консервированной амброзии – мы их регулярно получали Сверху в очень красивой упаковке, – напоил Старика, накормил, уложил под плед, дождался, когда он задремлет, и помчался туда, где последние месяцы жил Леша Самошников.
Сквозь стену дома я проник очень легко – дом был блочный, панели тонкие, с шумопоглощающей ватой…
Вошел в Лешкину квартирку, увидел на столе все, что он позавчера оставил, когда собирался на Кайзер-брюкке сводить счеты с жизнью, лег на Лешину тахту, накрыл голову его подушкой и расплакался чисто по-человечески!
Однако плакал я очень даже осмысленно: все прикидывал и так и этак – не я ли сам виноват в том, что произошло? А может быть, не эту дурацкую «завтрашнюю газету» нужно было сочинить, а что-нибудь другое?.. Но я же спасти хотел! И не только уберечь его от самоубийства, но и дать возможность заплатить тому посольскому «инспектору», чтобы уехать домой в Ленинград! В конце концов, это и было основной задачей моей Наземной практики – постараться максимально оградить и без того уже исстрадавшегося Лешку Самошникова от лишних, как он сам говорил, «…болей, бед и обид». И потом… Вот это столкновение с бензовозом, этот взрыв на ландштрассе при въезде в город – что это было?! Кара Небесная?!! Если да – то за что?! Или это нужно квалифицировать как самое обычное дерьмовое ротозейство и равнодушие? Неужто эта Земная зараза достигла и наших Высших Сфер?.. Значит, вся эта всемирная трепотня о Его Высшей Справедливости, Всемогуществе и Всесилии – сказочка? Миф?.. Где же была «Могучая длань Господа», когда гигантский бензовоз мчался на счастливых и окрыленных Лешку и Гришу?! Где же ты был, Господи?!! Да и есть ли ты вообще?.. – плакал я безутешно.
Но доплакать до каких-либо логических умозаключений мне не дал неожиданный приход сотрудников криминальной полиции во главе с хаузмайстером. Это что-то среднее между русским дворником и управдомом… Да что я вам-то объясняю? Вы это лучше меня знаете, Владим Владимыч.
С книжного стеллажа я прихватил две аудиокассеты с Лешиным голосом – на одной русские романсы, на второй – поэзия: Пастернак, Заболоцкий, Мандельштам, Блок.
Спрятал их в свой рюкзачок, в который обычно запихивал крылья, когда для дела приходилось «являться» людям на глаза, утер слезы рукавом и тем же путем – сквозь блочную стену дешевого немецкого новостроя – вылетел на свежий воздух.
Лечу над городом и думаю – как бы мне в навчу резиденцию влететь поаккуратнее, потише, чтобы Старика не потревожить. Уж так он перепугался моего Вероотступничества! Хорошо, что я ему лишнюю ложечку амброзии подмешал в тот коктейль. Амброзия в таких случаях очень успокаивает. Просто превосходный релаксант…
Прилетаю, а там – здрасте, пожалуйста!
Старик мой не спит, сидит в углу нахохлившись, физиономия покрыта нервным склеротическим румянцем, на меня не смотрит, а за нашим обеденным столом восседают три строгих взрослых Ангела!
Вернее, двое по бокам в белом – Ангелы, а третий в середине весь в красном – Архангел. Главный среди них.
– Вот он, – говорит им мой Старик и указывает на меня левым крылом.
Белые Ангелы промолчали, а красный Архангел кивнул Старику и сказал так небрежно:
– Угу, – и в какую-то толстую папку углубился. Проглядывает Архангел разные бумажки в папке, то левому Ангелу что-то там покажет, то правому. Те головами кивают, на меня даже и не смотрят.
– Доигрался? – шипит мне мой Старик. – Вот и «тройка» из самого АООКаКа прилетела…
– Что за «тройка»? – тихонько спрашиваю я.
– «Тройка» – выездная сессия Ангельского Особого Отдела Конфликтной Комиссии! Я тебе говорил, а ты все мимо ушей… – шепчет мне Старик.
И я вижу, его буквально трясет от страха! Я только взялся его успокаивать, как вдруг красный Архангел захлопывает папку и громко говорит:
– Тэк-с… Как выражаются жители этого кусочка Земли – немцы: «Аллес кляр». Все, дескать, ясно. Начнем, пожалуй?
Ну и, простите меня, Владим Владимыч, за непарламентскую лексику, начинает мне кишки на барабан мотать!..
– Напрасно извиняетесь, Ангел, – говорю я со своего диванчика. – Для большинства членов нашего сегодняшнего парламента подобный образец фольклорного речения – признак достаточно высокого интеллектуального уровня. А пословица, несомненно, точная. Подозреваю, что родилась она во времена испанской инквизиции в результате поисков истины, потом трагически повторилась в Советском Союзе конца тридцатых, а уже спустя пять-шесть десятков лет, как в вашем случае, превратилась в некое ироничное определение допроса без применения так называемых «спецсредств»…
– Чего действительно не было, так это «спецсредств», – согласился Ангел. – О них, к счастью, я знаю только из литературы. Думаю, что знаю не все… Возвращаясь же к тому судилищу надо мной, должен признать, что оно шло хоть и в «ангельской» манере, но жестко и примитивно. Ошибочно ориентируясь на мой, как вы говорили, «щенячий возраст», «тройка» нашего Особого Отдела совершенно не учла моего нервного состояния и готовности к сопротивлению, которые во мне бушевали после смерти Леши Самошникова. Его гибель я открыто назвал «убийством» и обвинил Всевышнего в глухоте и равнодушии. И даже позволил себе усомниться в ЕГО существовании…
Короче, я повторил им все то, о чем час тому назад горько плакал на Лешкиной тахте, накрыв голову Лешкиной подушкой, которая еще хранила тонкий запах Лешкиного одеколона «Хеттрик».
На время недолгого совещания для вынесения мне приговора меня попросту усыпили, ибо выставить было некуда. Наша «резиденция» являлась обыкновенной, крайне недорогой однокомнатной квартирой. Небо чрезвычайно скупо расходовало средства на содержание своих Представителей на Земле. Я, например, всю свою Наземную практику спал на раскладушке в кухне стариковского казенного жилища…
Когда меня привели в чувство, чтобы объявить приговор, первое, что я увидел, открыв глаза, это беззубую улыбку моего милого Старика Ангела-Хранителя, Руководителя моей Наземной практики. Он даже весело, как-то-очень по-свойски подмигнул мне – мол, не трусь, малыш, – все окей!..
А дальше в довольно занудливой и бесцветной речи Архангела в красном чиновничье-суконным языком излагались все мои прегрешения перед Всевышним и Верой в Него, перечислялись смягчающие мотивы – безукоризненная предыдущая учеба в Школе, хорошая спортивная подготовка, отменная характеристика Руководителя моей Наземной практики…
Кстати, на этой фразе Архангел так неодобрительно посмотрел на моего добрейшего Старика, что тот, бедняга, аж съежился!..
Короче, мои «заблуждения» были признаны хотя и значительными, но подлежащими исправлению. А посему я должен немедленно покинуть Землю и вознестись в лоно своей «альма-матер», где уже Педагогический Совет Школы подвергнет меня специальному тестированию, чтобы решить – оставить меня на второй год или дать возможность перейти в следующий класс. Наземная же практика решением Ангельского Особого Отдела Конфликтной Комиссии мне не засчитывается!..
Наверное, мой Старик ожидал худшего. Услышав окончательный вердикт АООКаКа из уст Председательствующего Архангела, Старик не смог себя сдержать и как-то излишне верноподданнически, восторженно вскричал со слезами на глазах:
– ОН простил тебя, мой мальчик!.. ОН тебя простил!!!
Вот, Владим Владимыч, когда мне стало тошно, чуть ли не до обморока…
Старика жалко было – ну, прямо глотку перехватило! В это мгновение он был так похож на всех наших сегодняшних несчастных Земных стариков, когда-то воевавших за свою Землю и так отвратительно преданных ею! Они же по сей день, голодные и обворованные, из последних сил таскают по митингам древние портреты страшных и жестоких лгунов и проклинают всех, кто утратил их Веру. Веру в своих собственных палачей! Вот что дико и непонятно…
Наверное, «тройка» решила, что я молчу, обалдев от счастья.
Красный Архангел торжественно встал из-за нашего колченогого обеденного стола, расправил свои могучие крылья, поднял указательный палец в потолок и веско произнес «специальным» голосом:
– ОН ПРОСТИЛ ТЕБЯ, МАЛЕНЬКИЙ АНГЕЛ.
А у меня в глазах – счастливая, красивая Лешкина физиономия, когда он махал мне рукой из окна белого длинного лимузина, даже не зная – кто я, что я…
Потом – дикий, ужасающий удар, невероятной силы взрыв, и над перекрестком безжалостный столб огня, рвущийся в Небо!!!
– Ты понял, малыш?.. – переспросил меня старый, уже никчемушный Ангел – бывший Хранитель. – ОН простил тебя…
И заискивающе улыбнулся всей «тройке» Особого Отдела. Это было каплей, переполнившей чашу моего смирения!
Кажется, я тогда совсем неплохо для тринадцатилетнего пацана разрушил весь этот многозначительный и фальшивый спектакль!
Я внимательно, совсем новыми глазами оглядел эту карнавальную «тройку», своего несчастного и жалкого Старика и твердо сказал:
– НО Я НЕ ПРОСТИЛ ЕГО. И НИКОГДА НЕ ПРОЩУ!
… Последнее, что я слышал и видел, – это жуткий раскат грома, потрясший стены нашей служебной квартиры, и бело-синий зигзаг молнии, яростно ворвавшийся в комнату…

* * *

… Когда я очнулся, выяснилось, что лежу я на нашем обеденном столе, за которым только что заседала судебная «тройка» Ангельского Особого Отдела Конфликтной Комиссии.
Лежу я под пледом, почему-то на животе, спиной вверх, прижавшись щекой к маленькой подушке-думочке, которую мой Старик-Ангел обожал просто до одури и даже никогда не давал мне до нее дотронуться. Говорил, что эта маленькая подушечка показывает ему замечательные, почти исчезнувшие из его стариковской памяти, молодые, полные сил и желаний, удивительные цветные сны!..
А тут – на тебе! Сам поправляет у меня под носом эту подушечку, гладит меня по затылку и причитает:
– Ах ты, мой маленький героический мальчик… Да как же это тебя угораздило?.. Ну зачем, зачем ты с ними вот так – в открытую?!
Нет никакой «тройки» Особого Отдела. Только мы со Стариком в квартире. Да еще запах такой благовонно-противноватый. Как в дешевой парикмахерской.
Но Старик все равно трусит, наклоняется ко мне совсем-совсем близко, еле слышно шепчет мне в ухо:
– Думаешь, я со всем согласен?.. Думаешь, мне все так уж нравится в нашем Мире? Но ведь молчу. А когда-то по молодости тоже хотелось высказаться… Последний раз в тыща девятьсот семнадцатом на Высшем Ангельском Совете попытался выступить – как, дескать, можно допустить, чтобы такой страной, как Россия, кухарки управляли?! Так Всевышний на меня так раскричался, что даже выстрела «Авроры» никто не услышал! Да еще и в Германию сослали, как мальчишку. А мне тогда уже за сотенку лет перевалило… Думаешь, не обидно?
Я его не слушаю, лежу на животе и пошевелиться не могу. Такая слабость по всему телу, и спина ужасно чешется! Зудит, будто пo мне муравьи ползают…
– Вы не могли бы мне спину почесать? – спрашиваю.
– Нельзя. Потерпи, деточка. Скоро пройдет, – говорит мне Старик и смотрит на меня так жалостливо. – Я тебе сейчас ложечку амброзии сотворю, оно и успокоится.
– Ну уж нет! – заявляю я так мятежно, а сам пошевелиться не могу. – Хватит с меня этих «Даров Неба». Я сосиску хочу!
– Что ты, что ты?! Сам подумай – откуда в Ангельской резиденции могут быть эти… Как их?..
– Сосиски, – подсказываю я ему.
– Да, – говорит Старик. – Вот именно! – Подумал, пожал плечами и говорит мне так смущенно: – Хотя теперь, после того, что с тобой сделали…
– А что со мной сделали? – испугался я.
Старик присел на стул возле меня, поправил на мне плед и давай рассказывать…
… Оказывается, Гром и Молнию на меня наслал САМ. Услышал, что я обвинил его в убийстве Лешки и Гриши, узнал, что перестал в Него Верить, вот и решил показать себя Всеслышащим, Всевидящим и Всесильным. В смысле – ВСЕВЫШНИМ. Обиделся и шарахнул по мне со всей силой!
Этот Знак Божий был воспринят «тройкой» АООКаКа как «Перст Указующий» на мягкость приговора.
«Тройка» нашего Особого Отдела чуть не обгадилась от страха и тут же хором предала и нарушила все статьи и законы Небесного Кодекса – лишь бы умилостивить Небо! Ну и выдала мне по полной программе:
1. Исключили из Школы Ангелов-Хранителей.
2. Отобрали крылья.
3. Лишили меня Ангельского чина.
Начали было отбирать у меня Ангельскую возможность «Ухода в Невидимость», но в самом начале этого карающего процесса Сверху вдруг неожиданно поступил приказ – всей «тройке» АООКаКа мгновенно вылететь в Соединенные Штаты Америки, в Лас-Вегас, где местный Представитель Неба на Земле, Ангел-Хранитель с солидным стажем и великолепным послужным списком за последние полтораста лет, не выдержал сумасшедшего напряжения этого города, проиграл какие-то Священные ценности в казино, да еще и совершенно по-человечески спутался с роскошной темнокожей танцовщицей из постоянной концертной группы отеля «Мираж»!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36


А-П

П-Я