243 и сл.) и т. д.
Император не только всячески отличал родственников, но и богато их одаривал. «Алексей, – сообщает Зонара, – целыми колесницами раздавал государственные деньги (?? ??????? ???????) своим родственникам (???? ?????????) и некоторым слугам (??? ?????????? ?????); он назначал им также огромные ежегодные выплаты (????? ????????), так что они купались в богатстве и роскоши, подобающей не частным гражданам, а царям, сооружали дома, великолепием ничем не отличавшиеся от дворцов, а величиной равные городам. Что же касается остальной знати, то, мягко говоря, он отнюдь не выказывал ей такого же расположения...».
Остро нуждаясь в деньгах, Алексей в отличие от своих предшественников делал упор не только на увеличении налоговых поступлений, но и на расширении своих домениальных владений. По свидетельству Анны Комниной, Алексей не видел большой разницы между государственной казной и средствами своей семьи. {11}
Господствующее положение родственников и свойственников Алексея в государстве неминуемо приводит к резкому ограничению прав сената, роль которого в середине XI в. значительно возросла. «Алексей, – пишет Зонара, – не оказывал должного почтения синклитикам, не проявлял заботы о них, а напротив, старался всячески их унизить». Это сообщение Зонары подтверждается и косвенными данными «Алексиады». Излагая историю 1081–1118 гг. (времени непосредственного правления Алексея), Анна ни разу не говорит ни об одном заседании сената, ни об обращении к сенату императора. В трех случаях, когда в соответствующих главах сенат вообще упоминается в «Алексиаде», он собирается не самостоятельно, а вместе с высшим духовенством и представителями воинского сословия. Можно предположить, что в период правления Алексея сенат не функционировал как самостоятельный совещательный орган при императоре. Всячески стремился первый Комнин ограничить власть патриаршего престола, который до воцарения Алексея доставлял немало неприятностей византийским императорам.
На кого же опирался могущественный союз Комниных и Дук? В «Алексиаде» среди деятелей комниновского режима очень небольшое место занимают выходцы из старинных аристократических фамилий, известных по историографическим памятникам и документам предшествовавших эпох. Напротив, подавляющее большинство знатных, по утверждению Анны, героев «Алексиады» – выходцы из семей, неизвестных нам по источникам докомниновской поры. Можно думать, что это представители феодальной знати средней руки.
Интересно отметить, что многие впервые названные Анной имена в дальнейшем часто встречаются на страницах нарративных источников и документов и принадлежат лицам, занимающим высшие посты в государственном аппарате и армии (Враны, Контостефаны, Каматиры, Кантакузины, Камицы, Аспиеты и т. д.). Создается впечатление, что при Алексее происходит определенное «обновление» византийской знати: к высшей военной и государственной деятельности приходят отпрыски прежде маловлиятельных родов.
Среди военачальников и советников Алексея нередко встречаются и вовсе безродные люди, сделавшие карьеру полководцев уже при новом императоре. Характерный в этом отношении {12} пример – сын несвободных родителей Татикий, один из наиболее приближенных к самодержцу людей. Весьма знаменателен и тот факт, что в армии и при дворе Алексея большую роль играют иностранцы – «варвары»: алан Росмик, «скифы» Уза и Караца, «полуварвар» Монастра и многочисленные «латинские» советники императора.
Все сказанное является, по нашему мнению, неплохой иллюстрацией к краткой, но выразительной характеристике, которую дает режиму Алексея враждебный императору Зонара: «Алексей выполнял свои функции не как общественные или государственные, себя рассматривал не как управителя, а как господина, империю же считал и называл собственным домом». Причину успехов Алексея скорее всего и следует искать в новом направлении политики императора, который не старался укрепить старую бюрократическую машину, а последовательно проводил патримониальный принцип, опираясь на среднюю и мелкую феодальную знать, а возможно, и провинциальные города.
Далеко не сразу удалось Алексею Комнину изменить к лучшему положение своего отечества. Лишь к концу своих дней императору довелось увидеть плоды собственных усилий, а прежде ему пришлось пережить длительную борьбу с Робертом Гвискаром и его сыном Боэмундом, войну с печенегами, Первый крестовый поход, бесконечные сражения с турками, многочисленные заговоры знати. Эти события происходили уже при жизни, а некоторые и на глазах их будущего летописца Анны Комниной.
Об Анне мы узнаем главным образом из ее собственных слов. Свидетельства писательницы – скорее плач о злосчаст-{13}ной судьбе, нежели биографические заметки. О своем детстве, юности, зрелых годах пишет престарелая женщина, в вынужденном уединении доживающая свой век. Сама себе она представляется страдалицей, а события прошлых лет кажутся ей сплошной цепью несчастий.
В младенчестве Анна была обручена со своим дальним родственником Константином Дукой – сыном императора Михаила VII и Марии Аланской и, согласно византийскому обычаю, воспитывалась у матери жениха, которая очень любила Анну и посвящала ее во все тайны. Юная Анна готовилась стать императрицей, ибо ее малолетний жених был усыновлен Алексеем и должен был занять престол после его смерти. Однако, как только в императорской семье появился сын Иоанн, Константин был лишен знаков императорского достоинства, а вскоре и умер. Через некоторое время Анна вступает в брак с Никифором Вриеннием.
В прологе завещания Анна утверждает, что она стремилась к чистой и непорочной жизни и вышла за Никифора лишь по настоянию родителей. Неизвестно, насколько это верно. Но во всяком случае этот брак был продиктован политическими соображениями. Тем не менее, судя по восторженным отзывам Анны о своем муже, супружество было счастливым. Интересные сведения об обучении Анны содержатся в моно-{14}дии Торника. Сама писательница часто и не без гордости говорит о своей учености и исполнена благодарности к родителям, давшим ей хорошее образование.
Любопытные детали к этому рассказу прибавляет Торник. Оказывается, императорская чета благосклонно относилась к занятиям философией и риторикой, но категорически возражала против увлечения дочери «грамматикой» и главным образом поэзией. Имеются в виду, конечно, произведения античных поэтов, описывавших «пылающих страстью богов, обесчещенных девушек, похищенных юношей»; такая поэзия «опасна для мужчин и зловредна для женщин и девушек». Однако Анна, несмотря на запрет родителей, тайно обучалась грамматике и поэзии у евнуха из дворцовых слуг, а после замужества продолжала свои занятия уже открыто.
Не будем гадать о том, какую позицию занимала Анна в многочисленных дворцовых интригах, на которые она глухо намекает в «Алексиаде», и как отражались на ней отношения отца с матерью, далеко не идеальные, судя по сообщениям Никиты Хониата и Зонары. В изображении писательницы Алексей и Ирина были любящими супругами, а сама она преданной дочерью.
О себе Анна сообщает мало, в «Алексиаде» она скорее заинтересованный рассказчик, чем действующее лицо. Только в двух случаях она принимает активное участие в событиях. В 1105 г. она вместе с сестрами тайно вышла из дворца, чтобы посмотреть на позорную казнь заговорщиков Анемадов. Оказавшись не в силах вынести страшное зрелище, Анна просит мать заступиться за заговорщиков перед Алексеем (XII, 6, стр. 332–333). Вторично Анна появляется на страницах «Алексиады» уже зрелой 35-летней женщиной, когда она у ложа умирающего отца облегчает его последние страдания и утешает скорбящую мать (XV, 11, стр. 426 и сл.).
Смерть отца стала переломным моментом в судьбе Анны. Драматические события начались уже у постели умирающего императора. Картина последних дней жизни Алексея, которую рисует Анна, выдержана в идиллических тонах. Безутешная супруга императора не может найти себе места от горя, любящие дочери Анна, Мария и Евдокия успокаивают мать и т. д. Лишь мимоходом упоминает писательница о своем брате {15} Иоанне, явившемся во дворец, когда Алексей уже находился в агонии.
На то, что в действительности происходило в те дни, бросают свет сообщения других писателей, главным образом Зонары и Никиты Хониата.
При дворе действовали две партии: императрицы Ирины (к ней, по-видимому, примыкал ее сын Андроник), стремившейся обеспечить власть за Анной и ее мужем Никифором Вриеннием, и партия пользовавшегося покровительством Алексея Иоанна, который привлек на свою сторону брата Исаака. Решающая битва развернулась в покоях умирающего императора. Враждующие партии буквально вырывали друг у друга корону, обстановка накалилась до предела, и вопрос о престолонаследии решали минуты. Этим и объясняются быстрые и решительные действия Иоанна, который, не дожидаясь смерти отца, занял Большой дворец и провозгласил себя императором. Так у власти оказался сын Алексея Иоанн, а не Анна или Никифор.
Не истек и год после смерти отца, как Анна предпринимает новую попытку добиться власти. Был составлен заговор с целью убить Иоанна и посадить на престол Никифора Вриенния. И хотя все было хорошо подготовлено, переворот не удался, так как в последний момент дезертировал сам претендент на трон Никифор Вриенний. Никита Хониат со смаком описывает, в каких отборных выражениях ругала Анна мужа за слабохарактерность. Хониат прямо называет Анну «главной устроительницей» (???????????) заговора.
На этом заканчивается придворная жизнь Анны. Иоанн не стал сурово наказывать сестру, даже возвратил ей конфискованное имущество, но Анне вместе с сестрой Евдокией и матерью пришлось уйти в монастырь. Вриенний же остался при дворе и, судя по рассказу самой Анны (см. Введ., 3, стр. 54), {16} играл немалую роль среди приближенных Иоанна. Сохранился составленный от имени Ирины типик константинопольского монастыря Благодатной богородицы, куда удалились опальные женщины. Судя по этому типику, императрица-мать вместе с Анной, Марией и дочерью Анны Ириной (Евдокия ко времени составления этой части типика умерла) жили в роскошных покоях, примыкавших к монастырю. В их распоряжении находилось движимое и недвижимое имущество, им прислуживала мужская и женская челядь.
К этому периоду жизни Анны относится письмо к ней известного византийского ученого и писателя Иоанна Цеца, который просит у нее защиты от некоего адрианопольского еретика Цуриха. Примечателен сам по себе факт обращения к Анне одного из известнейших ученых того времени и то, что заточенная в монастырь принцесса, по мнению Цеца, может оказать ему покровительство.
Важные сведения об этой поре жизни Анны узнаем мы из монодии Торника: удалившаяся в монастырь принцесса приняла монашество только накануне смерти. Но что самое интересное: вокруг Анны сгруппировался кружок философов, занятия которых она направляла и, возможно, оплачивала. По ее инициативе ученые – а среди них и знаменитый Михаил Эфесский – комментировали труды Аристотеля. Сама Анна тоже усердно занималась философией и историей, а отдыхая, «плакала над трагедиями и смеялась над комедиями».
Рисует Торник и внешность Анны. Портрет этот, конечно, стилизован, но в нем есть и живые детали: отливающие синевой глаза, твердый и в то же время живой взор, изогнутые, как лук, брови, прямой, слегка загибающийся внизу нос, розовые ланиты, подобные лепесткам розы губы, лицо круглое, {17} фигура, напоминающая лиру или кифару. Описание выдержано в выспренних тонах, характерных для риторики того времени, и нет никакой гарантии, что за всем этим не скрывается розовощекая старушка с крючковатым носом.
Сама Анна непрерывно жалуется на свою участь изгнанницы, говорит о «нелепом положении», в котором она оказалась по воле властителей, когда «видеть ее никто не может, а ненавидят многие» (XIV, 7, стр. 393), глухо упоминает о ненависти, которую она навлекла на себя своей любовью к отцу (XV, 3, стр. 405).
Дата смерти Анны неизвестна. Из «Алексиады» можно лишь понять, что в 1148 г. она была еще жива. Анализируя речь Торника, Р. Браунинг делает вывод, что Анна умерла между 1153 и 1155 гг. К сожалению, соответствующий раздел монодии не опубликован, и мы не имеем возможности проверить утверждения английского ученого. Известие о смерти опальной принцессы, видимо, не вызвало никакого сожаления во дворце, во всяком случае Торник утверждает, что он решил почтить ее память по собственной инициативе.
У Анны и Никифора было четверо детей: двое сыновей (Алексей и Иоанн) и две дочери (одну из них звали Ирина, имя другой неизвестно).
Труд Анны дает нам представление об интересах и образовании его автора. Философия, теология, риторика, грамматика, литература, астрология, медицина и даже военное дело – вот далеко не полный перечень наук, так или иначе привлекавших внимание писательницы. Анна знакома с сочинениями Платона, Аристотеля, Софокла, Еврипида, Аристофана, Геродота, Фукидида, Полибия, Плутарха, Порфирия, Демосфена, Иоанна Епифанийского, Феофилакта Симокатты, Михаила Пселла и др. Не говорим уже о Гомере и Священном писании, цитатами из которых пестрят страницы «Алексиады». Даже ошибки, подчас встречающиеся в этих цитатах, свидетельствуют в пользу писательницы: они говорят о том, что она цитирует по памяти. Анну Комнину можно безусловно причислить к образованнейшим людям своего времени. {18}
Около 1136 г. умер Никифор Вриенний – муж Анны. После себя он оставил незаконченное историческое сочинение, названное им «Материал для истории», повествующее о делах Алексея. В возрасте более 55 лет Анна берет на себя труд завершить работу мужа. Нам неизвестны точные сроки написания Анной ее «Истории», можно лишь утверждать, что в 1148 г. она еще не была закончена, ибо в главе 7 книги XIV писательница упоминает о том, что находится в удалении от мира вот уже тридцатый год. Продолжив произведение Никифора Вриенния, Анна создала свою знаменитую «Алексиаду».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80