https://wodolei.ru/catalog/mebel/zerkala/nedorogie/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 





Густав Эмар: «Текучая Вода»

Густав Эмар
Текучая Вода


Library of the Huron: gurongl@rambler.ru
Густав ЭмарТекучая Вода От издательства Редакторы настоящего тома решили оставить без изменений по сравнению с дореволюционным изданием транскрипцию некоторых имен, географических названий и специальных терминов, встречающихся на страницах романов. Глава 1. Экспедиция 5-го апреля 1805 года в одной из самых диких и неприступных местностей Новой Испании, образующей теперь государство Когагуилу, принадлежащее к Мексиканскому Союзу, многочисленная кавалькада выступила из ущелья и галопом направилась к склону довольно высокого холма, где находилась aldea, или деревня, мирных индейцев mansos.Кавалькада эта состояла из пятнадцати человек.Десять из них были уланы, прозванные за свой желтый костюм tamarindos. Они продвигались в стройном порядке под командою старого, поседевшего в боях офицера с длинными седыми усами и угрюмым лицом.Шагов на двадцать впереди этой группы ехали двое мужчин и женщина.Один из них был мужчина высокого роста, лет тридцати. Его грубые, надменные и мрачные черты казались еще более грозными от глубокого багрового шрама, который, начинаясь от правого виска, разделял все лицо на две почти равные части. Пышный костюм мексиканского campesinos сидел на нем с редкой элегантностью. Этого человека звали дон Аннибал де Сальдибар, он был одним из самых богатых владельцев гасиенд в этой области.Его спутник, из почтительности немного придерживавший коня, был индейцем мансо, т. е. цивилизованным индейцем, обладателем загнутого наподобие клюва хищной птицы носа и большого рта с двумя рядами зубов ослепительной белизны. Его лицо отражало ум и отвагу, а невысокое, но коренастое тело с сильно развитыми мускулами указывало на выдающуюся физическую силу. По богатству одежды он далеко уступал своему товарищу, хотя и имел претензии на элегантность, черта, характерная для индейцев. Звали его Педро Сотавенто, он был mayordomo mayor, управляющим, дона Аннибала де Сальдибара.Третья особа, как мы уже сказали, была женщиной. По тонкому стану и юношеской грации движений можно было заключить, что она еще очень молода, но ее лицо невозможно было разглядеть, так как она спрятала его под волнами газа и кисеи, чтобы защититься от палящих лучей солнца. Только длинные волнистые черные волосы, выбившись из-под широкополой вигоневой шляпы, падали беспорядочно на бледно-розовые плечи, едва прикрытые платьем из китайского крепа.В данную минуту все трое вели оживленный разговор.— Нет, — говорил дон Аннибал, хмуря брови и ударяя кулаком по седлу, — это невозможно. Я не могу и помыслить о такой дерзости со стороны этих скотов индейцев. Тебя обманули, Сотавенто!Мажордом мрачно усмехнулся, привычным движением втянув голову между плечами, и отвечал тихим голосом:— Ты увидишь, mi amo, мой господин, что мои сведения верны.— Как, — возразил владелец гасиенды с удвоенным гневом, — они думают сопротивляться? Да они с ума сошли!— Не настолько, как ты думаешь, господин. Альдеа велика, в ней не меньше трехсот хижин.— Что до этого? Хотя бы вдвое больше! Разве каждый испанец не стоит десятка индейцев?— В открытом поле — может быть…— Как так, может быть! — вскричал дон Аннибал, быстро повернувшись к мажордому и окидывая его в высшей степени пренебрежительным взглядом. — Смотри, Сотавенто, твое индейское происхождение мешает тебе беспристрастно взглянуть на дело.— Нет, мой господин! Индейское происхождение, которым ты меня попрекаешь, позволяет мне, напротив, здраво обсудить положение дел и повторить: оно серьезнее, чем ты думаешь.Эти слова, произнесенные внушительным тоном, заставили гордого испанца призадуматься.Уже давно Педро Сотавенто служил у него, он знал его храбрость и осмотрительность и был уверен в его преданности. Поэтому он сказал более сдержанным тоном:— Итак, вот почему ты настаивал, чтобы я взял отряд из форта Агуа Верде?— Да, господин, — отвечал мажордом, бросая выразительный взгляд на солдат, — только я хотел, чтобы он был многочисленнее.— Ну, если бы не присутствие сеньоры, я не взял бы ни одного солдата. Нас и одних слишком достаточно, чтобы наказать этих животных, будь их хоть тысяча.— Дон Аннибал, — сказала тогда молодая женщина тихим мелодичным голосом, — презрение твое к этим бедным людям несправедливо. Они лишены развития и нашего цвета кожи, но все-таки они люди и поэтому имеют право на наше сострадание.— Очень хорошо, сеньора, — язвительно отвечал владелец гасиенды, — ты берешь их сторону.— Я не беру чью-то сторону, дон Аннибал, — отвечала она с легкой дрожью в голосе, — а высказываю только свое мнение, которое считаю правильным, вот и все. Но твой гнев страшен. Кажется, меня следовало бы оставить в гасиенде, как я и желала.— На членов моей семьи нельзя нападать безнаказанно, сеньора. Я хочу сделать тебя свидетельницей мщения за нанесенную тебе обиду.— Я не жаловалась, дон Аннибал. Легкая обида, нанесенная мне, не заслуживает того ужасного наказания, каким грозишь ты этим несчастным созданиям. Берегись, дон Аннибал! Эти люди, которых ты в своей кастильской гордости низводишь до степени животных, потеряют терпение. Они уже питают к тебе глубокую ненависть. Индейцы мстительны, они, может быть, двадцать лет будут выжидать благоприятного случая отплатить тебе за все зло, но тогда их мщение будет ужасным!— Довольно, сеньора, — отвечал сурово владелец гасиенды.. — В ожидании этого мщения я буду обращаться с ними, как они того заслуживают.Молодая женщина безмолвно опустила голову.— О! — с насмешливой улыбкой вскричал мажордом. — Ты можешь наказывать их безбоязненно, господин. Уже давно индейцы приучены сгибать плечи, и вряд ли им придет в голову мысль выпрямиться и укусить бьющую их руку.Эти слова были произнесены с такой выразительностью, что непременно привлекли бы внимание дона Аннибала, не будь он слишком увлечен своим мнимым или действительным превосходством над несчастным племенем, служившим предметом данной беседы.Впрочем, мнение, высказанное доном Аннибалом, не было так уж неосновательно, как это может показаться европейцу. Испанское имя пользовалось в это время таким престижем в Америке, а несчастные индейцы были доведены до такого унизительного положения и до такой степени подавлены превосходством своих завоевателей, что последние не давали себе труда даже скрывать презрение к этим выродившимся потомкам некогда могущественных народов. На каждом шагу им давали почувствовать тяжесть давившего их ига.В данном случае, однако, гордый испанец совершил грубую ошибку, и вот почему. Индейцы, задевшие его самолюбие, не принадлежали к тем, которые уже три столетия подчинялись кастильскому могуществу. Они всего лет тридцать как поселились в этих местах по собственной воле. Это требует объяснения, которое мы и намерены дать, извиняясь перед читателем за отступление.Есть народы, которым суждено роковым образом исчезнуть с лица земли. К их числу принадлежит красная раса, бывшая сама себе злейшим врагом.Индейцы, вместо того чтобы общими силами бороться с притеснителями и свергнуть их тиранию, тратили все мужество и энергию на борьбу между собой. Эта ожесточенная борьба, происходившая между людьми одной крови, возникла из-за пустых, в сущности, причин, но скоро она разделила массу воинов на два враждебных лагеря.Таким образом, целые народы, когда-то многочисленные, сократились до нескольких семейств и вскоре совсем исчезли. Только немногие воины нашли спасение в бегстве, часть их приняла покровительство другой нации и слилась с ней.Сколько сильных народов эпохи открытия Америки теперь исчезло почти бесследно!Первые завоеватели, движимые религиозным фанатизмом и ненасытною жаждой обогащения, были безжалостны к покоренным, и немало последних пало жертвою работ в копях.Однако, желая быть справедливыми, мы должны констатировать тот факт, что испанцы никогда не организовывали охоты на индейцев, как это делали англосаксы на севере Америки, никогда не назначали они за голову дикаря премии в пятьдесят долларов. Вместо того, чтобы истреблять коренных жителей, они сливались с ними. В результате этого число индейцев в древних испанских владениях значительно возросло, в то время как находившиеся постоянно на положении диких зверей в Американском Союзе, они исчезли там совершенно.После новой переписи, устроенной Вашингтонским конгрессом в 1858 году, на территории Соединенных Штатов значилось 800. 000 индейцев.В Мексике же, имеющей всего семь миллионов населения, насчитывалось пять миллионов индейцев и метисов. Со времени Монтекузомы численность населения никогда не достигала такой высокой цифры.Из сказанного следует, что в течение трех веков испанцы без милосердия истребляли индейцев, а число последних все-таки возросло, тогда как североамериканцы, философы и филантропы, достигли диаметрально противоположных результатов. Едва исполнилось шестьдесят лет со времени провозглашения независимости, как племена, покрывавшие их территорию, были совершенно уничтожены.Всякий справедливый человек сам выведет отсюда единственное логическое следствие.Лет за сорок до начала нашего рассказа произошла ссора между двумя из самых славных племен команчей. Они сообща предприняли экспедицию на своих непримиримых врагов, апачей, которые одни только смели оспаривать их главенство на обширных лугах Дальнего Запада.Экспедиция удалась. Апачи, не ожидавшие нападения, потеряли лошадей и шестьдесят скальпов. Победители возвращались назад с пением и плясками, как это было принято в успешных походах. Действительно, удача была полной. Враги, пробужденные от глубокого сна, падали под ударами команчей, подобно спелым колосьям, в ту самую минуту, когда они выбегали из горевших хижин, не успев даже вооружиться.При последовавшем дележе добычи далеко не все остались довольны. Воины, считавшие себя обиженными, заявили об этом. Страсти разгорелись, и, как это всегда бывает с вооруженными людьми, от слов перешли к делу.Произошла схватка, кровь полилась ручьями. Трудно было решить, кто был зачинщиком, но в конце концов оба племени разошлись в смертельной вражде.Этими племенами были “Белая Лошадь”и “Красный Бизон”.Между старинными друзьями началась война, грозившая затянуться до бесконечности. Наконец, однажды Красные Бизоны, застигнутые врасплох, были почти совершенно перебиты после двухдневного сражения, в котором принимали участие даже женщины.Побежденные, в числе полусотни воинов и стольких же женщин с детьми, обратились в бегство. Спасаясь от преследования, они перешли границу и поселились на испанской территории.Там они вздохнули свободно. Испанское правительство позволило им устроиться в окрестностях форта Агуа Верде, предоставило им свободу управления и требовало только признания верховной власти испанского короля и обязательства не совершать разбоев.Красные Бизоны свято исполняли условия договора. Они построили деревню, сделались земледельцами, приняли миссионеров и христианство, по крайней мере, с виду. При этом они жили в добром согласии с белыми соседями и приобрели среди последних репутацию честных и спокойных людей.К сожалению, безоблачное счастье недостижимо на земле. Бедные индейцы скоро убедились в этом.Место, в котором раскинулся их поселок, относилось к владениям гасиенды дель Барио, принадлежавшей еще со времен завоевания фамилии Сальдибаров.Пока жив был дон Хосе де Сальдибар, индейцев почти никто не беспокоил. Но когда дон Аннибал унаследовал состояние отца, положение дел круто изменилось.Новый владелец сейчас же дал понять вождю Красных Бизонов, что он считает его своим вассалом и в качестве дани требует десятую часть жатвы, подушную подать и работников в копи, а также для присмотра за скотом.Индейский вождь ответил на это требование решительным отказом, объявив, что он признает только власть испанского правительства и ничью больше.Дон Аннибал не оставил этого без последствий. Чтобы принудить индейцев к подчинению, он организовал против них целую систему тяжелых притеснений. Он истреблял их леса, пускал свой скот в их поля и т. д.Индейцы сносили все безропотно. Они были привязаны к своим бедным хижинам и не хотели их покидать.Эта молчаливая покорность раздражала до крайности дона Аннибала. Владелец гасиенды решил покончить с этими людьми, которых ничто не могло принудить к признанию его верховных прав.К тому же индифферентность индейцев, слишком неестественная, начинала его тревожить. Он припоминал все зло, вынесенное этими бедняками с его стороны, и пришел к выводу, что они замышляют против него страшное мщение.Ему захотелось предупредить их замыслы.Требовался, однако, какой-нибудь предлог, и его нашел мажордом Сотавенто.Этот человек, о котором мы уже говорили, был индеец. Дон Аннибал взял его в услужение по рекомендации одного из своих друзей и в течение двенадцати лет не имел оснований раскаиваться в этом. Сотавенто удалось заслужить полное доверие своего господина.Он наблюдал за делами дона Аннибала и не пропускал случая навредить Красным Бизонам, к которым, казалось, питал глубокую ненависть.Заручившись согласием своего господина, Сотавенто устроил так, что однажды донна Эмилия, супруга дона Аннибала, нередко избавлявшая бедняков от притеснений, подверглась оскорблению со стороны индейца или, по крайней мере, человека в индейской одежде. Она так испугалась при этом, что захворала.Дон Аннибал воспользовался этим предлогом, тем более что его жена была беременна и потрясение могло иметь для нее очень серьезные последствия. Не теряя времени, он отправился к правителю области, получил у него довольно продолжительную аудиенцию и, должно быть, достиг своего.Вернулся он в сопровождении судебного чиновника, ничтожной личности, которая, по-видимому, не совсем охотно следовала за солдатами на плохоньком муле.Заехав в гасиенду за женой, дон Аннибал направился в альдеа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40


А-П

П-Я