https://wodolei.ru/catalog/napolnye_unitazy/soft_close/Sanita-Luxe/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

кутила, хитрый, храбрый до дерзости, он говорил легко на всех наречиях пяти частей света; наконец, он пользовался прекрасной репутацией у своих многочисленных знакомых и умел выйти сухим из воды в самых опасных и деликатных обстоятельствах. Поэтому купцы, прибегавшие к нему, почитали его бесценным помощником в тех случаях, в которых они доверяли его честности товары значительной ценности.
— Что слышно нового на берегу? — спросил капитан, поставив свой стакан на стол и с удовольствием прищелкнув языком…
— Право, не много; что может доходить до нас? — ответил дон Маркос.
— Это правда, вы совершенно отказались от света. Ба! Ведь говорят же, что тот счастлив, кто ничего не знает.
— За ваше здоровье!..
— И за ваше! Свезены ли ваши товары?
— Пардье! Уже более двух часов как они на условленном месте, под охраной пятнадцати человек моих матросов. Я только ожидаю их возвращения, чтобы отправиться далее. Со вчерашнего дня я лавирую у этого мыса и клянусь вам, что сильно соскучился.
— Я понимаю это.
— Кроме проклятого кордонназо, который настиг меня около захода солнца и который чуть было не прибил меня к берегу.
— Да, буря была сильная, но теперь она стихла: вы можете на рассвете отправиться.
— Я надеюсь. Вы не пьете: за ваше здоровье!
— И за ваше! Скоро ли, капитан, мы увидимся здесь опять?
— Может быть, — сказал он с лукавой улыбкой, — скоро будет заработок в здешних водах для честных людей, знающих свое дело.
— Что это значит?
— Я знаю, что, — сказал он таинственно, — вы увидите…
В это время дверь каюты отворилась и в нее вошел офицер.
— А, вот и вы, господин Гурсо, — сказал капитан, — ну что, как идут наши дела?
— Да, капитан, на корабле все готово, но эти проклятые слитки тяжелы и их трудно уложить.
— Не хотите ли вы выпить стакан?
— От этого нельзя отказываться, капитан; меня дьявольски мучит жажда, у меня в горле пересохло, как от северо-западного ветра.
— Гм! Оно у вас почти всегда так бывает, господин Гурсо… За ваше здоровье!
— И за ваше взаимно, капитан и общество, — ответил почтенный моряк, одним залпом проглатывая полный стакан.
— Не желаете ли вы чего-нибудь сказать мне?
— Да, капитан, — ответил он, поглаживая рукой усы. — На W. 1/4 S.W. показался корабль.
— Да? И что это за корабль?
— Бриг. Его маневры кажутся подозрительными; можно подумать, что он держит на нас.
— Оставьте, море для всех, это широкий Божий путь; только наблюдайте за ним и ежели он слишком близко подойдет, дайте мне знать.
Господин Гурсо поклонился и вышел.
— Гм! — произнес капитан. — Бриг в виду в это время года; что вы о нем думаете, дон Маркос?
— А вы, капитан?
— Пардье, это мне кажется подозрительным; не «Искупление» ли это?
— Вы прямо угадали, капитан Гишар.
— Гадкое дело! — воскликнул капитан, ругнувши испанским провансальским языком, которым он говорил в настоящее время. — Уверены ли вы в этом?
— Вполне; я наблюдаю за ним со вчерашнего вечера.
— Ага, так это «Искупление», — продолжал он, потирая руки, — все ли им командует капитан Ортега?
— Ежели только правительство не заблагорассудило сменить его в продолжение последних двух суток. Без всякого сомнения, что этим бригом командует он.
— Эх! — произнес странным акцентом капитан. — Мне хотелось бы переведаться с капитаном Ортега; мне нужно свести с ним старый счет, и вам также, дон Маркос, ежели я не ошибаюсь?
— Это правда, — ответил глухим голосом контрабандист.
— Ну, это пахнет экспедицией!
— Мы проданы дону Ремиго Валдецу.
— Моему старинному другу, управляющему таможней, — сказал весело капитан, — хорошо же, мы посмотрим.
— Не думаете ли вы вступить с ним в бой?
— Да! А неужели вы полагаете, что я дозволю зашвартовать себя?
— Я этого не говорю; но вы могли бы уйти, на «Искуплении» восемь коронад и прицельная пушка на носу.
— Ну что это для меня? — ответил капитан, пожимая плечами. — У «Целомудренной Сусанны» есть клюв и когти, дон Маркос, и да хранит нас Бог! Ежели нас атакуют, мы станем защищаться; к черту гвадалупцев; говорю это не в обиду вам, и за ваше здоровье, также за здоровье вашего друга, дон Маркос.
Стаканы вновь были выпиты и налиты для последнего тоста; потом капитан и его гости вышли из каюты.
Начинало уже рассветать; на темном небе потухали одна за другой звездочки, на горизонте показывалась уже беловатая полоса, предвещавшая рассвет; на далекой полосе голубых волн ярко-красный отблеск, предвозвестник солнечного восхода, предвещал, что это светило вскоре появится и согреет природу своими живительными и величественными лучами.
В это время сквозь густое облако тумана, которое скрывало его, стал мало-помалу показываться легкий бриг, и наконец он появился на расстоянии не более четырех узлов с наветренной стороны от «Целомудренной Сусанны».
Это был прекрасный корабль, легкий и быстрый на ходу, с красивым и стройным кузовом, с высокими мачтами, кокетливо наклоненными к корме; его оснастка была в прекрасном порядке и хорошо осмолена, его паруса были хорошо зарифлены, к тому же грозные жерла восьми небольших коронад, которые выглядывали с правого и с левого борта, и длинная восемнадцатифунтовая пушка, стоявшая в носу, означали даже и тогда, когда на большой мачте не висело сигнального фонаря, что это судно было крейсерское, назначенное для наблюдения берегов.
Ветер был такой легкий, что бриг едва подвигался вперед…
— Это, действительно, «Искупление», — весело сказал капитан. — Что ему надо?
При этом странном восклицании лица, стоявшие близ капитана, не могли удержаться от смеха.
— Слушайте, господин Гурсо, — продолжал капитан, — прикажите продолжать нагрузку слитков; но так как все знают, что может произойти, то прикажите зарядить пушки и вынести ружья на палубу; сколько людей останется у нас наверху?
— Тридцать пять человек, капитан, потому что пятнадцать человек съехало на берег в шлюпке и в большой лодке.
— Это верно. Скажите же, дон Маркос, не знаете ли вы, велик ли экипаж на «Искуплении»?
— Семьдесят человек, капитан.
— Это значит — только вдвое против нашего. Дело уладится. Вы останетесь ли на судне?
— Конечно, ежели вы пожелаете этого.
— Я очень буду рад. Сколько привели с собою людей?
— Пятнадцать отважных молодцов.
— Такое же именно количество матросов я послал на работу. Видите, все прекрасно улаживается.
— Господин Гурсо, когда все слитки будут свезены на борт, вы зашвартуете шлюпку дона Маркоса у кормы. Вот это так дело. Юнга, принеси бутылку: не мешает выпить водки. Господин Гурсо, прикажите раздать порции водки экипажу; это ободрит их.
Эти различные приказания, отдаваемые с быстротой, свойственной капитану, были мгновенно выполнены.
— Я боюсь только одного, — продолжал капитан, — что ветер не скоро подымется; при попутном ветре я задал бы гонку моему любезному собрату, капитану Ортега.
— В этом отношении вы можете быть покойны, капитан Гишар, — ответил дон Маркос, протягивая руку к Петатланскому церро. — Видите ли вы это круглое облако над горою? Не пройдет и часу, как засвежеет такой ветер, какого вы только можете пожелать.
— Дай Бог, друг мой, — сказал капитан, — тогда все пойдет прекрасно; меня только тревожат мои бедные матросы, которые съехали на берег; но я придумаю средство, чтобы они возвратились на борт.
Вдруг бриг принял воинственную осанку; множество сабель, пистолетов, ружей, топоров и пик были разложены у мачты; матросы расхаживали с необыкновенным воодушевлением. Храбрые люди давно уже знали своего капитана, они знали, что эти приготовления были сделаны не для одного виду и что они вскоре сцепятся с красивым бригом, который так небрежно подходил к ним.
Подобно всем галлам, капитан Гишар был готов драться во всякое время; запах пороха был приятно упоителен для него, и как только он находил случай подраться, он не упускал его, опасаясь, что не скоро ему представится к этому новый случай.
В этот раз, кроме его задорного и злобного расположения, капитан имел серьезный мотив подраться с капитаном Ортега, так как капитан Ортега, которому мексиканское правительство поручило наблюдение за берегами для ограничения контрабанды, несколько раз преследовал «Целомудренную Сусанну», всеми средствами препятствовал ее торговле и причинял ей значительные убытки.
Но между тем до настоящего дня никогда «Искупление» и «Целомудренная Сусанна» не сходились так близко.
Как будто по безмолвному соглашению оба суда, казалось, постоянно избегали стычки, последствия которой могли быть весьма серьезными; поэтому они показывали вид, будто бы избегали встречи, и ограничивались при своих неоднократных встречах на берегах легкими перестрелками на суше или на лодках.
В этот раз капитан Гишар решился сразиться с этим беспокойным наблюдателем, который упорно преследовал его и не дозволял ему мирно заниматься своей торговлей.
Между тем ненависть или скорее соперничество, существовавшее между ним и капитаном Ортега, не помешало французу узнать качества «Искупления», напротив, он отдавал ему полную справедливость и восхищался с наивной откровенностью моряка, как необыкновенным судном.
— Клянусь! — сказал он дону Маркосу. — Какое прелестное судно! Как бы мне хотелось им командовать. Как оно стройно, кокетливо и красиво. Оно построено в Бордо, Марселе или Нанте; там только могут строить такие кузовы как этот. Какая разница между ними и этими тяжелыми английскими и голландскими байдарами! Я очень люблю «Целомудренную Сусанну», но клянусь, ежели я когда-нибудь захвачу «Искупление», тогда никто не догонит меня.
Дон Маркос и дон Альбино слушали с улыбкой эти слова, которые капитан обращал более к себе, чем к своим гостям, и в которых он невольно, как это случается всегда, когда в увлечении громко высказывают свои мысли, высказывал свои проекты в случае стычки, к несчастью весьма вероятной, с «Искуплением».
Ветер все более и более свежел, паруса мексиканского брига наполнялись слегка; его курс становился шибче, он быстро подходил к контрабандному судну.
Вдруг на горизонте появилось солнце, и в это же время бриг выбросил мексиканский флаг и сделал выстрел.
— Хорошо! — сказал капитан Гишар. — Он решился сказать нам свое настоящее решение.
— Капитан, какой прикажете поднять флаг? — спросил шкипер Гурсо.
— Поднимите французский флаг! — крикнул капитан. — Покажем этим неучам, что мы не боимся их, и, подняв флаг, сделайте выстрел, для того чтобы показать им, что и у нас есть порох.
Почти вслед за этим приказанием широкий трехцветный флаг взвился на мачте брига и раздался одновременно выстрел из пушки, глухо пронесшийся над волнами.
Вызов был принят.
«Искупление» все подвигался вперед. «Целомудренная Сусанна» все еще лежала в дрейфе, матросы спокойно перевезли последние слитки плята пина, даже не взглянув ни разу на судно, нарушавшее их коммерческие операции.
Прошло с четверть часа; в это время во взаимном положении обоих судов не произошло никакой значительной перемены; бриг мексиканский вышел на наветренную сторону и лег в бейдевинд.
Таким образом, оба судна неподвижно стояли один против другого.
По маневру мексиканского судна можно было легко заключить, что ежели капитан его не струсил, то во всяком случае пришел в нерешительность при виде гордого хладнокровия своего противника.
Контрабандисты весело следили за всеми движениями крейсера.
Наконец показалось, что корабль решился на что-то: была спущена лодка, и несколько человек сошло в нее. Эти люди были вооружены саблями и ружьями.
Лодка отчалила и направилась к «Целомудренной Сусанне».
Капитан навел свою подзорную трубу на эту лодку, улыбнулся и, обратившись к своему лейтенанту, дал распоряжение:
— Господин Гурсо, закройте груды оружия, которые лежат под мачтой; не надо показывать мексиканцам, что мы приготовились к бою; пусть приготовят трап для того, чтобы подать его прибывающим гостям.
Отдавши эти приказания, капитан ушел на корму.
— Право, они сошли с ума, — сказал он дону Маркосу. — Знаете ли вы, кто едет к нам?
— Сознаюсь вам в том, что я не узнал их, — ответил тот.
— Ни более ни менее как почтенный капитан Ортега и его достойный аколит, дон Ремиго де Вальдец, управляющий таможней.
— Не может быть! — воскликнул дон Маркос.
— Ничего не может быть вернее, вы сами увидите это. Эй! — крикнул он лейтенанту. — Пропустите на борт одних только офицеров, понимаете ли вы, господин Гурсо?
— Слушаю, капитан, — ответил старый моряк.
Француз взглянул на подплывшую лодку.
— Они пристают, — сказал он. — Господа, сойдите под палубу; надо, чтобы они не видели вас. Позвольте мне принять наших гостей; когда наступит время вашего появления, я предупрежу вас.
Дон Маркос и дон Альбино не возражали против этого; признавая всю справедливость этого решения и пожав руку капитану, они спустились в помещение матросов, в котором собрались и прочие мексиканские контрабандисты.
На палубе остался только один капитан и половина экипажа брига.
Моряки, казалось, сильно были заняты оснасткой, которой они притворно занимались самым миролюбивым манером.
Наконец мексиканская лодка пристала к бригу.
Это была большая лодка, на носу которой стояла каменометница; ее экипаж состоял из двенадцати гребцов, вооруженных саблями и ружьями.
Двое мужчин в мундирах сидели на корме.
Господин Гурсо, увидав лодку, готовую пристать к борту брига, наклонился:
— Сеньоры, мне приказано пропустить на борт только одних офицеров.
Один из двух мужчин, о которых мы уже сказали, высокий, с угловатыми манерами и косыми глазами, сказал потихоньку что-то своим матросам и обратился потом к лейтенанту:
— Хорошо, милостивый государь, взойдут только одни офицеры.
Господин Гурсо спустил трап, не отвечая, оба офицера взошли по нему, и через несколько секунд они были уже на палубе.
— Я желаю переговорить с командиром этого судна, — сказал офицер, начавший уже разговор, и это был не кто иной, как капитан Ортега.
— Командир у себя в каюте, — ответил господин Гурсо, — я буду иметь честь провести вас к нему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10


А-П

П-Я