установка ванн 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Что случилось? Я не узнаю тебя, Атосса!
Глаза Атоссы внимательно изучали это близкое и такое родное лицо, которое могло принадлежать только Бардии. И все же это был не он! Атосса чувствовала это, хотя не знала, как доказать обратное даже себе самой.
Незнакомец, с небрежной улыбкой взирая на Атоссу, наблюдал за ее лицом и той внутренней борьбой, которая происходила в ее душе.
Дабы развеять сомнения, Атосса провела кончиками пальцев по лицу сидящего рядом мужчины, откинула волосы с его лба. В самом деле, волосы можно подкрасить хной. А шрама у Бардии до похода в Египет не было, после возвращения брата из Египта Атосса редко виделась с ним, поэтому могла и не заметить этот шрам. Но у Бардии имелась еще одна отметина – родимое пятно на мочке левого уха. Атосса захотела взглянуть на него и оторопела, увидев, что уха под волосами вовсе не оказалось.
– Где твое ухо, брат? – спросила Атосса, окончательно убедившись, что перед ней не Бардия.
– Оставил в Египте, – прозвучал ответ. – В сражении под Мемфисом какой-то египтянин оказался ловчее меня и отсек мне ухо мечом, видимо, хотел раскроить мне голову.
Атосса кивнула, сузив глаза, словно предвкушая свое торжество.
– Может быть, я и не углядела бы шрам на шее брата, – сказала она, – но то, что Бардия не терял в сражении ухо, я знаю точно. Кто ты? Отвечай! – и опасливо отодвинулась к краю ложа.
Незнакомец тряхнул рыжими волосами и засмеялся:
– Задумка твоего брата не удалась. Придется мне, как видно, сознаваться, дабы ты, прелестное создание, не натравила на меня в своих молитвах Ангро-Манью Ангро-Манью – злой дух, противник Ахурамазды.

. Меня зовут Смердис. Я брат Гауматы.
– Родной брат? – осведомилась Атосса.
– Нет, сводный. Мы ведь с ним непохожи друг на друга.
– Я бы не сказала, – заметила Атосса, – брови у тебя точь-в-точь как у Гауматы.
– Ну разве что только бровями мы и схожи, – усмехнулся Смердис.
– Это Бардия повелел тебе встретить меня в царской опочивальне? – Атосса в упор взглянула на Смердиса.
Тот виновато кивнул.
– Мой брат рассчитывал ввести меня в заблуждение твоим сходством с ним?
Смердис опять кивнул.
Атосса уронила голову на согнутую руку.
– Как это низко и жестоко! Как это по-мужски! – вырвалось у нее.
– Прости, что я причинил тебе боль, – пробормотал Смердис, думая, что Атосса плачет.
Но Атосса вовсе не собиралась плакать. Она подняла голову, ее большие глаза гневно блестели.
– Положим, я попалась бы на обман, что было бы дальше?
– Ты принародно стала бы моей женой, – ответил Смердис, – а спустя какое-то время твой брат открыл бы тебе свой обман. Вот и всё.
– Значит, до открытия обмана, по замыслу Бардии, ты должен был замещать его на царском троне, так? – жесткий тон и пронзительный взгляд Атоссы говорили о том, что она мысленно что-то взвешивает.
Смердис был немногословен и вновь лишь кивнул.
Теперь Атоссе стал ясен коварный замысел Бардии. Она слышала, что у Гауматы есть брат, но ни разу до этой ночи не видела его. Вероятно, Бардия, убедившись, что силой принудить Атоссу к браку с неугодным ей человеком не удастся, а угоден ей в мужья лишь он сам, вознамерился перехитрить сестру при помощи своего двойника.
«Ну что ж, брат, я воспользуюсь твоим коварством, но для своей цели, – мстительно подумала Атосса. – Ты сам выбрал свою судьбу, отвергнув меня!»
Размышления Атоссы прервал Смердис.
– Давай ляжем спать, – предложил он. – Обещаю, что больше не притронусь к тебе. Утром я сам скажу твоему брату, что хитрость его не удалась.
– Не нужно этого делать, – возразила Атосса, вновь придвинувшись к Смердису и положив руки ему на плечи. – Ты силен и красив. К тому же знатен и очень похож на моего брата. Не стану скрывать, я хотела стать женой Бардии. Но поскольку это невозможно, я предпочитаю иметь своим мужем тебя, Смердис. Обещаю, что буду тебе хорошей женой. Пусть Бардия думает, будто я ничего не заподозрила и приняла тебя за него. В конце концов, чего не сделаешь для любимого брата!.. Если, конечно, ты согласен видеть меня своей женой, – добавила Атосса с обворожительной улыбкой.
– Я согласен, – не раздумывая сказал Смердис.
– В таком случае, мой дорогой, отныне ты не Смердис, а Бардия, не забывай об этом, – продолжила Атосса. – И поправляй меня, если вдруг я нечаянно назову тебя Смердисом. Это так забавно, так интригующе! Чем-то напоминает игру «угадай близнеца», ты не находишь?
Простоватый Смердис пожал плечами: о такой игре он не слышал.
Ночь Атосса и брат Гауматы провели на одном ложе.
На рассвете в царскую опочивальню пожаловали евнухи, которые принесли царские одежды и прочие инсигнии царя. По древнему обычаю царь перед утренней молитвой, после ночного соития с женщиной, должен был совершить очистительное омовение в присутствии жрецов, поэтому мнимый брат Атоссы удалился в купальню.
Евнухи, пришедшие с женской половины дворца, проводили Атоссу обратно в гарем, где для нее тоже была приготовлена ванна с горячей водой. Чистота тела для зороастрийцев была сродни чистоте помыслов человека, поклоняющегося Ахурамазде.
После любовных утех с гигантом Смердисом Атосса ощущала себя побитой собакой. Вдобавок она не выспалась, так как дневная жизнь в царском дворце начиналась с первым лучом солнца. Поэтому изнывающая от любопытства Артистона, сразу после утренней молитвы прибежавшая к сестре, была разочарована столь холодным приемом. Атосса выглядела вялой и сонной. Артистоне так ничего толком и не удалось из нее вытянуть, а ей так хотелось узнать, каков же их царственный брат в постели.
– Я в нем не разочаровалась, – единственное, что поведала Атосса младшей сестре.

Глава пятая
Вещий сон

От Смердиса Атосса узнала, что о хитрой задумке с двойником известно и Гаумате. В то же время Прексаспу, особо доверенному человеку Бардии, было неведомо о замышляемой подмене на царском троне.
Именно из-за своего поразительного сходства с Бардией Смердис не состоял в близкой свите царя. Он был начальником гарнизона в мидийской крепости Сикайавати, находившейся неподалеку от Экбатан. Гаумата вызвал брата в Экбатаны по воле царя, а Бардия тем временем заменил Смердиса в крепости.
– И никто из воинов гарнизона не заподозрил подмены? – удивилась Атосса, когда услышала все это от Смердиса.
– Бардия не только схож со мной внешне, он и на коне сидит как влитой, отменно стреляет из лука, не хуже меня метает копье, – сказал Смердис. – Когда Бардия в моей одежде сел на моего коня, все приняли его за меня.
– Значит, Бардия теперь находится в крепости Сикайавати, – задумчиво проговорила Атосса. – И пробудет там до нашей с тобой свадьбы?
Смердис молча кивнул.
То, что в ближайшие дни состоится свадьба Бардии и Атоссы, знали во дворце все. Распространился этот слух и в тесных кварталах Экбатан, расположенных по берегам пересохшей речки и на склонах обширного холма, на плоской вершине которого за семью рядами крепостных стен возвышались царские чертоги.
Во дворце все вокруг раболепствовали перед Атоссой, поскольку искренне полагали, что она скоро станет царицей. И лишь один Гаумата искусно притворялся, отвешивая поклоны Атоссе и своему брату, одетому в царский кандий.
Однажды Атосса вызвала к себе двоих уже немолодых евнухов, Артасира и Багапата. Оба были когда-то преданными слугами царя Камбиза, ныне же они состояли при гареме и редко видели нового царя.
Атосса напомнила евнухам давний эпизод из своей жизни, в котором и они, хоть и невольно, принимали участие.
– Помните, как царь Камбиз изнасиловал меня, ворвавшись ночью в мою спальню?
Евнухи потупили очи.
– Камбиз был пьян и не овладел бы мною, кабы не ваша помощь, – продолжила Атосса ледяным голосом. – Вы были свидетелями моего позора и соучастниками одного из самых гнусных поступков моего безумного брата. Вы держали меня за руки, покуда Камбиз утолял свою похоть. Помните, я тогда еще сказала вам, что никогда не забуду этого? Не забуду и не прощу вам. Теперь Камбиз мертв и не сможет защитить вас от моего гнева. О, я сумею насладиться вашими муками! – Атосса скривила губы в злорадной ухмылке. – Как долго я ждала этого часа!
Евнухи упали пред нею на колени.
Перебивая друг друга, они стали умолять Атоссу о пощаде, ссылаясь на то, что в их подневольном положении остается только исполнять волю царя, какова бы она ни была, иначе можно расстаться с жизнью.
– Даже если бы мы отказались тогда помогать Камбизу, это ничего бы не изменило, – оправдывался Багапат. – Камбиз велел бы нас тут же обезглавить и воспользовался бы помощью других слуг.
– А мы, о несравненная Атосса, хоть и совершили насилие над тобой, зато делали это так, чтобы не оставить синяков на твоих прекрасных руках, – вторил Багапату Артасир. – Я даже закрыл глаза, дабы не видеть того, что вытворял над тобой твой жестокий брат.
– И мы не обмолвились об этом ни одному человеку, – вставил Багапат, – дабы слух об этой гнусности Камбиза не разошелся в Пасаргадах.
– Нам было дорого твое незапятнанное имя, о царица, – добавил Артасир. – Мы и представить себе не могли, что в своей похоти Камбиз пойдет дальше, сделав законными супругами тебя и Роксану.
Выслушав с непроницаемым лицом евнухов, Атосса сказала:
– Помните, что отныне ваша жизнь в моих руках. Бардия без ума от меня и выполнит любую мою волю. Если вы хотите, чтобы я забыла прошлое, вы обязаны делать все, что я скажу.
Евнухи принялись заверять Атоссу, что готовы служить только ей.
– В таком случае достаньте сильного яду, но так, чтобы никто во дворце не знал об этом, – повелела Атосса. – Яд передадите моей рабыне Атуте.
Артасир и Багапат испуганно переглянулись, догадавшись, что Атосса желает кого-то отравить.
– Мы сделаем все, как ты велишь, о госпожа, – склонив голову, произнес Багапат.
– Мы сделаем все, царица, – сказал Артасир, – даже если этот яд предназначен для нас.
Атосса милостиво улыбнулась:
– Не беспокойтесь, скопцы. Вы мне еще понадобитесь.
В канун свадебного торжества, когда во дворце уже собирались гости и были принесены все полагающиеся по этому случаю жертвы светлым божествам-язата, неожиданно умерла бактрианка, жена Бардии. Лекарь, осматривавший тело умершей, обнаружил следы отравления. Присутствовавший при этом Гаумата сразу сообразил, чьих рук это дело.
Он поспешил в покои Атоссы и застал ее в свадебном наряде в окружении рабынь, делавших последние приготовления перед выходом их госпожи в пиршественный зал.
Евнухи пропустили Гаумату, поскольку знали, что он будет на свадьбе посаженным отцом. По обычаю, именно посаженный отец должен передать невесту жениху, наградив ее тремя ударами плети и получив от жениха символический выкуп в виде лазуритового ожерелья – символа искренних мыслей и добрых намерений.
– Вашти умерла, – сообщил Гаумата Атоссе, наблюдая в бронзовом зеркале за ее реакцией.
Атосса даже бровью не повела.
– Полагаю, это не расстроит наше свадебное торжество, – сказала она, не глядя на Гаумату.
– Вашти не просто умерла, но была отравлена, – добавил Гаумата.
– Бедняжка, – Атосса изобразила огорчение на своем лице. – Кому же она помешала?
– Это надлежит выяснить, – сказал Гаумата и сурово кашлянул в кулак. – Отравитель непременно будет найден.
– Прощу тебя, не говори об этом Бардии. Не омрачай ему этот светлый радостный день. Пусть царь узнает о случившемся завтра. Ведь Вашти все равно не вернуть.
– Не смею противиться твоей воле, о божественная, – произнес Гаумата и поклонился…

Смердис, на коего были обращены взоры множества гостей, заметно волновался. Он едва не упал, когда преклонил колено, чтобы Гаумата повязал ему на голову венец жениха. Уже после всех ритуалов, когда свадебная чета шествовала к возвышению, где им следовало находиться во время свадебного пира, Атосса крепко стиснула в своей маленькой руке мизинец и безымянный палец богатырской руки Смердиса и прошептала из-под прозрачного покрывала, скрывавшего ее лицо:
– Смелее, государь. Выше голову!
Расторопные слуги меняли одно за другим блюда на столе у жениха и невесты. Тут были и жареные куропатки в остром соусе, и приправленная сильфием зайчатина, и перепела, сваренные в меду… На смену мясным кушаньям подавались рыбные.
Атосса угощалась всем понемногу, не в силах отказать себе в таком удовольствии, с недоумением поглядывая на Смердиса – тот почти ничего не ел.
– Что с тобой? – обратилась к нему Атосса. – Ты не заболел?
Смердис отрицательно мотнул головой.
– Гляди, сколько людей собралось, чтобы порадоваться за нас с тобой, – Атосса кивнула на длинный, не имеющий крыши зал, где в три ряда стояли столы, уставленные яствами. Здесь собралась вся знать Экбатан.
Одеяния гостей радовали глаз сочетанием самых ярких цветов. Притягивали взор тщательно завитые прически и бороды мидийских вельмож. Персов среди пирующих было мало.
– Твой хмурый вид, мой милый, здесь явно не к месту. – Атосса игриво дернула Смердиса за рукав кандия. – Скажи, чем ты опечален?
– Сегодня утром умерла Вашти, супруга твоего брата, – тихо промолвил Смердис. – Кто-то отравил ее. Не нравится мне это.
– Значит, Гаумата все же проболтался, – недовольно прошептала Атосса.
– Гаумата тут ни при чем. Мне об этом поведала Пармиса, дочь Бардии. Она прибежала ко мне вся в слезах, кинулась на шею. Она даже не распознала, что я не ее отец. – Смердис тяжело вздохнул. – Мне бы тоже надо было заплакать, как-то утешить Пармису, а у меня словно язык отнялся. И ни слезинки в глазах.
– Это же замечательно, что Пармиса приняла тебя за родного отца, – обрадовалась Атосса, наклонившись к Смердису. – Я усматриваю в этом улыбку Судьбы.
– Я тебя не понимаю, – проворчал Смердис.
– Придет время, поймешь, – усмехнулась Атосса.
А про себя подумала: «Уж Вашти-то смогла бы отличить Смердиса от Бардии, даже не ложась с ним в постель. Как же вовремя я избавилась от нее!»
Не дожидаясь окончания пиршества, жених и невеста покинули возвышение, поскольку им еще предстояло пройти очистительный обряд перед тем, как уединиться в опочивальне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10


А-П

П-Я