Отец. У меня есть два места.
Мужчина. Тогда возьми с собой Тосико.
Отец. Зачем мне нужна эта слабенькая девчонка?
Мужчина. А я, значит, нужен?.. Это странно… Человек, спокойно бросивший семью, сам рассчитывает на помощь другого… Как это прекрасно, а?
Отец. Кто тебе говорил, что нужна твоя помощь?
Мужчина. Не говорил?
Отец. Воспользоваться твоей силой хочет содержимое этих чемоданов!
Мужчина. Но, отец, мы проиграли войну.
Отец. Глупость! Пусть мы проиграли войну – государство не умерло. Лишь революция способна убить государство.
Мужчина. Возьми хотя бы моих соучеников – только из тех, о ком я знаю, убито восемь человек. Если бы война была такой ничего не значащей штукой, зачем бы нужно было проливать столько крови?
Отец. Потому, что это война.
Мужчина. Я не могу перенести, что завтра – продолжение того, что было вчера!
Отец. Сможешь ты перенести или не сможешь – давай лучше подождем до завтра. Во всяком случае, Америка не допустит в Японии революции.
Справа слышится тихая песня, слов не разобрать.
Мужчина. О, мамина колыбельная песня…
Отец. Мне она не очень приятна.
Мужчина. Брат, погибший на войне, превратился для матери в маленького ребенка, правда?
Отец. Перестань болтать! Я хочу, чтобы именно ты стал взрослым!
Мужчина. Грусть по ребенку вовсе не глупость. Во всяком случае, Тосико ни за что не простит тебя, отец.
Отец. Ну и что ж… Не хочет прощать, пусть не прощает… Пусть ненавидит, меня это не волнует… Ты тоже к этому должен привыкнуть.
Мужчина (другим тоном). Отец, скажи еще раз.
Отец. О чем?
Мужчина. О ненависти…
Отец. Меня она не волнует…
Мужчина. Но зачем тебе нужно быть таким одиноким?
Отец. Возьми любое строение – по мере приближения к верху площадь жилья уменьшается.
Мужчина. Вот почему я обречен на вечный страх?!
Отец. Такой слабохарактерный человек, как ты, погибнет раньше, чем доберется до цели!
Мужчина (с ненавистью). Иметь мужество сносить ненависть окружающих, считать всех вокруг врагами, стать настолько одиноким, что даже семье трудно представить себе меру этого одиночества, – только так можно стать человеком, которого и война не способна искалечить.
Отец. Перестань болтать. Да, так позови же Тосико.
Мужчина. Зачем она тебе?
Отец. Самое лучшее, выслушать непосредственно заинтересованного человека… Пусть она сама подтвердит, что совершенно неверно, будто я так хочу уехать, что действую через твою голову… Яги, быстрее позови Тосико!
Мужчина. Подожди… (Останавливает слугу.) Отец, с тех пор я много думал. Кем ты был для меня, отец?
Отец (растерянно). Разве не ясно? Родителем.
Мужчина. В этом смысле верно – ты мой родитель, ни больше ни меньше… А я ведь самым серьезным образом все это время верил в твою неуязвимость, отец…
Отец. Неуязвимость?
Мужчина. Но одна женщина предостерегла меня против такого заблуждения… Если, неуклонно следуя твоим заповедям, решиться на то, чтобы всех превратить в своих врагов – разумеется, включив в их число и тебя, – то я смогу стать таким же сильным, как ты, смогу стать таким же неуязвимым, как ты, отец.
Отец. Какая женщина?
Мужчина. Девушка, танцующая обнаженной, – она пришла ив будущего, которое наступит через семнадцать лет.
Отец (пытаясь избежать давления мужчины). Глупая болтовня, не хочу тратить на нее время!
Мужчина (не обращая внимания). И тогда я подумал… Если я так силен, то несомненно смогу победить своего отца… Но вопрос вот в чем – как победить?.. Нет ли способа вытащить тебя из крепости отрицания?.. Ведь в любой крепости, если поискать, можно найти строительные погрешности.
Отец (сердито). Может, ты все-таки перестанешь болтать? Ведь времени уже не остается!
Мужчина. Подожди, пожалуйста… Наконец я нашел… Хочешь, отец, я одним-единственным словом разрушу твою крепость, казавшуюся стальной… (Медленно.) Человек с аэродрома тогда приехал за тобой.
Слуга (негодующе). Как вы можете говорить такое!
Мужчина следит за отцом.
Отец (возбужденно). Приехал?.. Почему же ты не сказал об этом сразу?.. Где он?.. Позовите его быстрей!
Мужчина. К сожалению, его уже нет. Я отправил его обратно.
Отец. Отправил обратно?
Мужчина. Да, планы изменились, сказал я, и отец решил остаться…
Отец. Дурак! (Неожиданно с криком набрасывается на мужчину.)
Мужчина отталкивает отца; тот шатается, задевает ногой за чемодан и падает.
Мужчина (становится на колени и заглядывает ему в лицо). Жизни его как будто ничего не угрожает… (Слуге.) Перенеси его на кресло.
Слуга пытается поднять отца, тот стонет.
Мужчина (открывает правую дверь). Вы обе не зайдете сюда?
Голос жены. Обе?
Мужчина. Да, обе.
Входит жена, за ней – девушка, переодетая Тосико.
Слуга морщится, изображая осуждение и растерянность.
Девушка. Что случилось? Ведь выход сестры позже?
Мужчина. Я решил изменить порядок.
Жена. Почему?
Мужчина. С аэродрома приезжали, но я по собственной воле решил отказаться.
Девушка (весело). И этим вызвали у него шок?
Мужчина. Он на меня набросился, и я его слегка толкнул, а он сразу свалился и не хочет подниматься.
Девушка (торжествующе). Смотри ты. А я что говорила? Мужчина. Да, все шло согласно твоей теории. (Слуге.) Ну, как он там? Ой-ой-ой, какой сердитый взгляд… Видимо, прикуп еще не прошел…
Отец. Дерьмо паршивое!
Мужчина. Прекрасное выражение!
Слуга. Это уж слишком.
Мужчина. Просто мы поменялись ролями, правда, отец?
Отец. Ты с ума сошел?
Девушка смеется.
Мужчина (тоже со смехом). Не надо смеяться… Яги, принеси магнитофон.
Слуга поспешно уходит направо.
Отец (замечает наконец женщин). Кто это там?
Мужчина (зло). Правда постепенно всплывает…
Отец. Мама и Тосико? И в каком-то странном виде…
Мужчина. Продолжай, отец, ты прекрасно усваиваешь.
Отец. Ты что, зазывалой работаешь?
Мужчина. Зазывала – это хорошо… Впрочем, ты нам еще покажешь штучки и поинтереснее.
Жена. Прекрати. Это переходит всякие границы!
Входит слуга с магнитофоном.
Мужчина. Так вот еще одна правда… Нажмем сюда, чтобы вращалась лента.
Ритмические звуки барабана. Потом шум бунта вперемежку с разрывами гранат и винтовочными выстрелами. Отец весь сжимается и зажмуривает глаза.
(Ожесточаясь все больше.) Ну как, отец? Это и есть тот самый бунт. Консервированный бунт. Его изготовление мне обошлось в двадцать тысяч иен… Шутовской бунт, не убивший и червячка.
Отец. Ты меня не обманешь!
Мужчина. Теперь следующая правда… (Отдергивает штору и указывает пальцем на освещенную улицу.) Помнишь, там было видно пламя?.. Пламя пожаров?.. Ошибаешься… Оптический обман, мираж, не более.
Отец замирает, окаменев при виде расстилающегося внизу моря неоновых огней.
Яги, включи свет.
Слуга уходит налево.
Отец (вопит). Черт возьми, это сон!
Мужчина. Сон, ты думаешь? Попробуй ущипнуть себя.
Отец с опаской задирает штанину и щиплет себя за ногу. Хмурится и недоверчиво смотрит на мужчину. Внезапно вспыхивает свет. Отец поспешно закрывает глаза.
(Идет от свечи к свече и задувает их.) Ты оказался в тяжелом положении… Если это не сон, то как же все объяснить? Будь это сон, похожий на действительность, а то ведь действительность, похожая на сон, – трудно объяснить… А тут еще рассказ о том, что с аэродрома приехали. Где тут правда, где ложь-не разобрать… Более того, может быть, и само поражение в войне только приснилось, а?..
Слуга возвращается.
Отец. Ложь… Ложь…
Жена. Зачем все это говорить больному человеку, которого собираются отправить в клинику?
Отец (открывает глава). В клинику?
Мужчина. Совершенно верно. Яги, сними парик и покажи отцу.
Жена. Прекрати! Это безобразно.
Мужчина (приказывая). Яги, сними!
Слуга. Слушаюсь…
Девушка. Я тоже сниму!
Оба снимают парики.
Слуга. Простите меня…
Отец. Я не хочу этого видеть… Ложь… Я не хочу этого видеть…
Жена. С меня довольно! (Идет налево.)
Мужчина. Нет, ты не уйдешь. Яги, верни ее!
Слуга нерешительно преграждает дорогу жене.
Жена. Отойди!
Слуга не двигается.
Так… Ладно, все равно. (Отказывается от попытки пройти.)
Мужчина. Да, здесь приказываю я.
Жена. Если тебе это приятно, пожалуйста…
Отец встает, пошатываясь, и идет к центральной двери.
Мужчина (не пуская). Не уходи!
Отец. Дай мне отдохнуть…
Мужчина (наступая на отца). Нет, я не могу позволить тебе отдыхать. Я буду бороться с тобой до тех пор, пока ты не распахнешь передо мной ворота крепости. Теперь я пойду с другой карты. У меня сейчас в пять раз больше электроплавильных печей, чем было у тебя, отец. Вместе с американской металлургической компанией мы заключили договор на строительство завода в Пакистане. Завода по производству самоходных пушек и легких танков. В их производстве, конечно, будет использоваться продукция наших заводов. Каждый раз при возникновении какого-либо конфликта количество заказов будет резко возрастать. А конфликты будут всегда. В последнее время стало очень выгодно вкладывать деньги в политику.
Отец. Прекрати. Ты хочешь свести меня с ума?!
Мужчина. Ничего подобного. Ты оказался прав. Все произошло, как ты и говорил. Кроме революции, нам действительно дали делать все, что мы хотим. Мы не хотим иной смерти, кроме как быть застреленными на войне. Мы враги всех, и когда-нибудь нас убьют, но до тех пор мы можем жиреть, как свиньи. Наконец и я понял, как прекрасна жизнь, когда все окружающие тебя-враги. Выражаю тебе, отец, свою самую горячую признательность. Теперь я могу обойтись и без отца – мне удалось стать точно таким, как ты. И как естественный вывод-необходимость в твоем существовании полностью отпала. Отпал и смысл противиться желанию жены поместить тебя в психиатрическую лечебницу.
Во время всего монолога отец без конца повторяет: «Я не слушаю, я не слушаю».
Отец (удивленно). В психиатрическую лечебницу?..
Мужчина. Итак, хочу тебе представить. Моя жена, настаивающая на том, чтобы отправить тебя в больницу. (Указывает на жену.)
Отец. Перестань! Ничего не хочу видеть… Ничего не хочу видеть!
Мужчина. Она женщина суровая, и угрожает, что если я не помещу тебя в больницу, она лишит меня права на имущество… Не объединив мои акции с акциями жены, мы не будем располагать контрольным пакетом… Вот почему, как это ни тяжело, я согласился отправить тебя в больницу… И таким образом мне удалось получить от жены бессрочную доверенность… Это все равно, что продать старьевщику ненужные вещи и сколотить капитал… Цель у жены одна: она, видимо, рассчитывает, что если ей удастся разлучить меня с тобой, я стану реалистически мыслить. Как ты считаешь, жена, смогу я стать человеком, который бы тебе импонировал?
Жена. Что за вопрос. Такой человек, как ты…
Мужчина. Да, иначе с ним не справиться! Ну вот, отец, мы подошли наконец к последней правде…
Отец (устало). Отпусти меня. Я хочу отдохнуть…
Мужчина. Нельзя. Ты отдыхал все эти семнадцать лет. Можешь потерпеть полчаса, максимум час.
Отец (c беспокойством). Семнадцать лет?..
Мужчина. Эта девушка… (Кладет руку на ее плечо и толкает вперед.) Она точно Тосико, правда?
Девушка поспешно надевает парик и принимает скромный вид.
Жена. Сумасшедший… Настоящий сумасшедший…
Мужчина. Отец, ты не хочешь посмотреть, как она танцует? Танцует совершенно обнаженная. Обнаженная, извиваясь…Я купил ее вместе с крепостью!
Девушка (испуганно). Действительно купил?
Мужчина. Разумеется, купил… В силу сложившихся обстоятельств я был обязан тебя купить, правда?
Девушка (торжествующе поворачивается к жене). Меня купили – это точно. А вы – в три раза. Интересно, сколько он за меня заплатит?
Жена молчит.
Мужчина. Правда, в крепости этой женщины из ночи в ночь собираются странные мужчины, чтобы посмотреть на нее, обнаженную. Но она, по-моему, совсем не ненавидит этих возбужденных мужчин. Ты это подтверждаешь?
Девушка (принимает скромный вид, стараясь походить на Тосико). Конечно… Не ненавижу.
Мужчина. Интересно, отец? Почему она говорит, что не ненавидит? Потому что она ненавидит живых людей. Она всегда хочет взобраться куда-то высоко. И она очень любит представлять себе ощущение страха в ту минуту, когда летишь вниз…
Отец. Отпусти меня… (Приседает, ищет, куда бы забраться, чтобы скрыться от всех.)
Мужчина. У тебя снова рассеянный взгляд. Неужели приступ кончился?
Слуга (жалостливо). Он очень устал…
Мужчина. Пока он не заснул, пусть смотрит, как она танцует. (Девушке.) Музыку?
Девушка. Хорошо бы джазовую…
Жена. Ты серьезно?
Мужчина. Что?
Жена (девушке). Я к тебе обращаюсь! Ты серьезно собираешься здесь танцевать?
Девушка (скромно). Да, буду танцевать.
Мужчина. Эта пленка, наверно, не подходит.
Девушка. А может, и подойдет, а?
Мужчина. Впрочем, взрывы и обнаженная женщина – это ведь родные брат и сестра.
Жена. Стыда в тебе нет!
Мужчина. Конечно, стыда у нее нет… Но и мы все – люди, лишенные стыда и гордости.
Жена. У меня, во всяком случае, еще сохранилось чувство собственного достоинства!
Мужчина. Она признается в своей неполноценности. Правда, отец?
Отец (просительно). Дайте мне хоть капельку отдохнуть…
Мужчина (решительно). Нельзя!.. Я враг всех людей… Мне все равно-пусть меня ненавидят! (Кричит.) Тосико, танцуй!
Звучит магнитофон . Отец встает и с трудом удерживается
Девушка (мужчине). Расстегните…
Мужчина расстегивает пуговицы на спине девушки. Девушка сбрасывает одежду, остается обнаженной и начинает медленно извиваться.
Мужчина (кричит). Отец, смотри. Все рушится! Все рушится!

Занавес



1 2 3 4 5 6 7