Ночная птица-ковырун завела свою трескотню и начала подпрыгивать в воздухе. Притихли чернухи в гнёздах. Старые деревья толпятся на краю оврага, словно хотят погулять в его холодной сочной траве.
Во время ночного дозора мы ищем собачью дверку. Найти собачью дверку – мечта каждого пса. Много я слышал о ней рассказов. Собачья дверка совсем маленькая, меньше бусинки. Пока не уткнёшься в неё носом, не найдёшь. А когда найдёшь, собачья дверка откроется и станет большая, пройдёт любая собака.
За этой дверкой совсем другая жизнь. Всегда тепло и красиво. Много дичи и вкусной еды. Кругом поля и леса, а хозяйничают там одни собаки.
Дверка, дверка, попадись, попадись! Дверка, дверка, отворись, отворись!
Если в нашем овраге есть собачья дверка, обязательно её отыщу. И когда искать дверку, как не ночью. Ночью овраг отдыхает. Не грохочут машины, не сыплется песок и камни. Ночью на дне оврага, как в волшебной стране. Над тобой только огромное небо в голубых крупинках и большое круглое зеркало.
В это зеркало можно смотреть без конца. И видишь там что-то знакомое, но очень далёкое. От этого делается грустно. Хочется спеть какую-то песню. То ли пожаловаться кому-то, то ли кого-то позвать, то ли просто рассказать что-то.
И тогда начинает Крошка. Он садится, подняв к луне острую мордочку, и выводит тоненьким голосом:
– Ах, я Крошка, я белая собачка, я просто живу и живу!
– А я учёный, я умный, – подхватывает грубым голосом Головастый. – Я славные песни пою!
За Головастым начинает Бывшая Такса:
– Ох, я Такса, Бывшая Такса, где же вы, детки мои? – В такие минуты Бывшая Такса вспоминает своих щенков.
Тут и Хромой подвывает:
– Дайте Хромому, подайте Хромому, киньте хоть маленький осколочек луны!
И после всех с блестящими глазами и вытянутой шеей щемящим криком начинает свою песню Чёрный:
– А я Чёрный, я весь чёрный, я чёрный снаружи и внутри! Отойдите от Чёрного, не жалейте Чёрного, я весь чёрный снаружи и внутри!

Глава 6. ПРИВЯЗАННЫЕ

Кроме нас, в овраге бывают привязанные. Это совсем другие собаки. Их приводят гулять люди.
Привязанные отличаются от нас тем, что носят ошейник.
Как-то я сказал знакомому бульдогу:
– Никогда бы не стал носить ошейник.
– Это потому, что у тебя нет медалей, – ответил тот. – Ошейник надевают, чтобы носить медали.
– Подумаешь, – сказал я. – А я знаю, где лежит золотое колечко!
– Да, – сказал он, – у меня много медалей. Послушай, как они звенят. Я породистый.
– Колечко очень красивое, – сказал я.
– У моего Человека тоже есть медаль, – добавил бульдог. – Он тоже породистый.
– Это ещё надо проверить, – заметил Головастый.
– Самой лучшей породы! – заверил бульдог.
– Самая лучшая порода – это пудель, – сказал умник Головастый.
– Да, да, мой Человек пудель, – поспешил согласиться бульдог.
– А может, и нет. – Головастый наморщил лоб. – Может, лучшая порода – это шавка.
– Да, да, – сказал глупый бульдог. – Кажется, мой Человек шавка.
Почти все привязанные очень важные. Многие не здороваются и делают вид, что мы им не ровня. Все их разговоры сводятся к хвастовству.
– Знаешь, какой мой Человек? – начинает привязанный. – Мой Человек выше этой лавки!
– А мой Человек бегает быстрее тебя, – отвечает другой привязанный.
– У моего Человека дома есть здоровенная палка. Он может тебя проучить.
– А у моего Человека такие клыки, что он перегрызёт тебя пополам!
Самый смешной из привязанных это Балконный. Есть один такой пёсик, его только на балкон выпускают, а на улице я его ни разу не видел.
Такой ругливой собаки я в жизни не встречал. Балконный просовывает морду сквозь прутья и целый день ругается страшными словами.
– Только попробуй залезь на мой балкон, ррав!
– Только попробуй ограбь мою квартиру, рруф!
– Только попробуй плюнь в меня, только попробуй!
– Всех, всех перекусаю! В кллочья рраздеру!
Я как-то ему сказал:
– Эй ты, балаболка, слезай вниз, поговорим. Тогда я тебе и квартиру ограблю, и на балкон залезу, и плюну тебе прямо в нос.
Тут Балконный прямо с ума сошёл. Он стал грызть железку и поливать меня сверху слюной:
– Рраздеру-рраскурочу-рразом-порешу!
А сам-то от горшка два вершка. Вот ведь какие бывают собаки, просто стыд и срам.
Кое-кто из наших завидует привязанным. Как-никак это сытый народ. Живут в тепле, не знают заботы. Чёрный привязанных не любит и всегда задирает их.
Что до меня, то не знаю, как можно целый день высидеть на балконе вроде ругливого. Мне нравится свобода. А свой Человек у меня есть, как у любого привязанного. Правда, не часто мы видимся, но я буду верен ему всю жизнь.

Глава 7. ПОПОЛНЕНИЕ

Лето шло своим чередом. Уже миновали денёчки свежей травы и приближалось время пушариков. Есть такой белый цветок. Дунешь на него, и он разлетится на много крохотных пушинок. Бегать за такой пушинкой и ловить её на нос – старая собачья игра.
Как-то утречком на автобусной остановке вышел человек с двумя собаками. Собак он оставил, а сам сел в автобус и уехал.
Пёсики были очень похожи друг на друга. Так, ничего себе пёсики, с длинными мордами и острыми ушами.
Автобусы катили один за другим, а тот, кто привёз их сюда, не возвращался. Собаки с надеждой смотрели на каждый автобус. Они вертелись под ногами у людей. Их отгоняли, но они не уходили.
– Видал? – спросил меня Чёрный. – Новое пополнение.
Он прошёлся мимо пёсиков туда-сюда, с презрением поцарапал асфальт задней лапой, а потом поднял её и окатил столб. Это означало насмешку и угрозу.
Пёсики поняли и прижались друг к другу.
– Эй, вы, чего здесь делаете? – грозно спросил Чёрный.
– Ждём, – ответили они робко.
– Кого это ждёте?
– Нашего Человека.
– А где же он?
– Он скоро вернётся.
– А вы знаете, что это наше место?
– Нет, не знаем, – тихо ответили пёсики.
Подбежал Крошка, подошёл Головастый, приковылял Хромой, подоспела Бывшая Такса, и все уставились на новых собак.
– Видали? – сказал Чёрный. – Они ждут своего Человека. Утром он их привёз, а сейчас уже вечер. Они ещё думают, что он вернётся.
– Ха-ха-ха! – захохотал Крошка.
– Если утром, то, конечно, не вернётся, – рассудил Головастый.
– Да, это самое… – прохрипел Хромой.
– Меня точно так же привезли и бросили, – печально сказала Бывшая Такса, поправляя свой бант.
– Слышали? – сказал Чёрный. – Как вас зовут?
– Вавик и Тобик, – ответили они.
– Что это за имена? – Чёрный презрительно поморщился. – Вавик и Тобик! Разве не стыдно отзываться на такие клички?
– Ха-ха-ха! – заливался Крошка.
– Теперь вы будете просто Новые, – сказал Чёрный. – Ну-ка идите сюда!
– Не пойдём, – ответили те дрожа.
– Не пойдёте? – удивился Чёрный. – Вы не хотите меня слушаться?
– Мы слушаемся своего Человека, – ответили те.
– А теперь будете слушаться меня! – рявкнул Чёрный. – Ваш Человек просто вас бросил. Он никогда не вернётся!
– Мы не верим, – ответили пёсики.
– А вы знаете, что я здесь главный? – сказал Чёрный, оскалив клыки.
– Не знаем, – твердо ответили пёсики.
– Тогда я вас проучу, – мрачно сказал Чёрный и пошёл к ним вразвалку.
За ним, хоть и нехотя, двинулся Головастый, засеменил Крошка, потянулась Бывшая Такса, заковылял Хромой. Проучить двух молодых пёсиков такой ораве ничего не стоило.
– Не трогай их, Чёрный, – сказал я.
– Не мешай, Гордый, – ответил он.
– Не трогай, – повторил я. – Пусть ждут. Они сами поймут, что их Человек не вернётся, и попросятся к тебе в стаю.
– Мальчики такие скромные, – робко добавила Бывшая Такса.
Хромой кашлянул.
– Они попросятся, – ещё раз сказал я, а сам приготовился заступиться за пёсиков.
– Ладно. – Чёрный остановился, он почувствовал, что я уже начал злиться. – Пусть сами попросятся.
Конечно, ему хотелось дать взбучку новичкам. Он поступал так всегда, чтобы лучше слушались. Но лишняя ссора со мной ему тоже не выгодна. Всё-таки Чёрный меня уважал и всё ещё надеялся, что я стану его правой лапой.
Так в нашем овраге появились две новые собаки. Их так и прозвали – Новые. Первое время они глаз не спускали с автобусной остановки и всё говорили про своего Человека. Какой он сильный, как его боятся соседи, сколько у него дома ошейников и поводков. Новые никак не могли поверить, что их Человек просто обманщик.

Глава 8. В ГОСТЯХ У ЯМОМОТО

Бывают дни, когда небо хворает мокрой лихорадкой. С него так и сыплется мелкая вода. Всё набухает, становится скользким, блестящим, а люди ходят с большими скорлупками над головой.
Мой хороший знакомый кот Ямомото давно зазывал меня в гости.
– Приходи, когда не будет моих, – говорил он. – Окно всегда открыто. Прыгай прямо в окно.
В мокрые дни хорошо где-то погреться и обсушиться. Тогда я решил пойти к Ямомото.
Ямомото встречал меня на подоконнике. Он жил удобно, на первом этаже.
Я разбежался и прыгнул. Высота всё-таки немалая, но я её одолел и очутился в комнате.
Не часто нашему брату доводится бывать там, где живут коты и люди. С лету я поскользнулся на блестящем деревянном полу и порядком его поцарапал.
– Вот здесь я и живу, – сказал Ямомото. Он сразу стал очень важным. Надел две такие стекляшечки, которые носят люди, и начал водить меня по жилищу.
– Ванная, – говорил он, – туалет, гостиная…
Всё это было для меня в новость. Таких слов я не слышал.
Потом Ямомото уселся в кресло, открыл большую книгу и сказал, что немного почитает про Японию.
– Япония большая страна, – начал он, – в ней много мышей, они подчиняются котам. Самый главный в Японии император Ямомото.
Тут Ямомото посмотрел на меня поверх стекляшек и спросил:
– Может, не веришь? Тогда почитай сам.
Он заставил меня посмотреть в книжку с какими-то закорючками, а потом ещё долго читал про то, как хорошо в Японии и какой хороший император Ямомото.
– А где эта Япония? – спросил я.
– Где? – сказал Ямомото. – Очень далеко. По ту сторону дороги, за тем оврагом, а может, и ещё дальше.
– Да, это далеко, – согласился я.
Какой всё-таки умный мой друг Ямомото! Головастый еле складывает по слогам, а Ямомото читает легко и быстро. Он знает все языки и, когда надевает стекляшки, становится ещё умнее.
Потом Ямомото принялся меня угощать.
– Чай, кофе? – спросил он.
Я отказался.
– Может, по рюмочке валерьянки?
Я снова отказался. Тогда Ямомото торжественно вытащил кусок колбасы и без всяких вопросов положил у меня под носом. Он очень гостеприимный хозяин, понимает толк в угощениях.
Пока я лакомился колбасой, Ямомото говорил без умолку:
– Домашние мне не мешают. Когда хочется побыть одному, я прошу их пойти погулять. Сегодня, например, сказал, что у меня будут гости, и они сразу ушли. Хорошие ребята. Стирка, уборка, готовка – это на них. Я раз и навсегда сказал: времени у меня не хватает. Так что ко мне не пристают. Сплю когда хочу. Ем что желаю. Гуляю где надо.
Ямомото говорил и говорил, а я доедал колбаску. В это время дверь заскрипела и отворилась. Это пришли домашние. Ямомото поперхнулся и прервал свои речи.
– Прячься! – зашипел он.
Но куда тут прятаться? Я заметался по комнате. Попробовал махнуть через подоконник. Но нет, без разбега не выйдет.
– Под диван! – шипел Ямомото.
Но поздно. В дверях комнаты появились домашние. От изумления они застыли. Тогда я взял разбег через комнату, сбил цветок и выпрыгнул на улицу. За мной взъерошенным комком вылетел Ямомото. Стекляшки слетели с его носа и брякнули об пол. Вслед нам неслись сердитые голоса.
Мы отдышались только у оврага.
– Видишь, какие они хорошие, какие вежливые, – пыхтел Ямомото. – Другие бы схватили тебя и отдали на живодёрню.
– Да, очень вежливые, – согласился я.
– Знают своё место, – говорил Ямомото. – Когда у меня гости, они тише воды, ниже травы.
Я согласился. И правда, бывают такие злые домашние. А эти ничего. Не гнались за нами, не кидались камнями. Ямомото повезло, что живёт с такими.

Глава 9. МОЛОДЕЦ, СТАВЛЮ ПЯТЬ!

Головастый, конечно, читает хуже кота Ямомото. Но всё-таки читает. А почему? Да потому что он целых два года учился в школе! В самой настоящей человечьей школе на той стороне оврага.
Головастый тогда жил у сторожа, и сторож разрешил ему поучиться. Повезло Головастому. Я как-то сказал:
– Хорошо тебе, Головастый. Если бы я два года учился, я бы и других поучил. Поучи нас, Головастый.
Головастый сразу стал важный.
– Ты не понимаешь, – сказал он. – Учат в школе. А где я вас буду учить?
– А ты поучи нас в овраге.
– Нужна доска, – сказал Головастый.
Доску мы быстро нашли. На стройке сколько угодно досок. Мы оторвали одну от забора и принесли. Головастый с сомнением потрогал её лапой.
– Садитесь все вот так, – сказал он. – Нет, наоборот. Крошка, не хихикай. Такса, подвинься ближе. Нет, лучше давайте по-другому.
Он долго рассаживал нас, а потом спрятался в кусты и вышел оттуда в своей шляпе.
– Здравствуйте, дети, – важно сказал Головастый.
Крошка хихикнул.
– Крошка, иди к доске. – Головастый был очень строг.
Крошка вильнул хвостиком и уселся на доску.
– Отвечай урок!
– Чего? – спросил Крошка.
– По-твоему, я должен подсказывать? – важно сказал Головастый.
– А что такое урок? – спросил я.
– Это такая вещь, которую нужно рассказывать, – объяснил Головастый.
– А чего рассказывать-то? – снова хихикнул Крошка.
– Рассказывай чего хочешь, а я поставлю отметку.
Крошка поднял мордочку кверху и задумался.
– Ну, это… – начал он, – иду я вчера, иду, а в моём ящике сидит мышь. Я за ней кинулся и побежал.
– Поймал? – спросил Головастый.
– Нет, не поймал. Она в норку ушла.
– Молодец, ставлю пять! – сказал Головастый и нацарапал на песке какую-то закорючку.
– Такса, иди к доске! Отвечай урок.
Такса поправила бант.
– Когда я жила на даче, у меня было много еды…
– Ха-ха-ха! – засмеялся Крошка.
– Крошка, не мешай, – сказал Головастый.
– Меня кормили колбасой, – обиженно сказала Бывшая Такса.
– Ха-ха-ха! Колбасой! Вот умора! – надрывался Крошка.
– Почему ты смеёшься? – спросила Бывшая Такса. На глазах у неё показались слезы. – Да, меня кормили колбасой, и это все знают…
– Молодец, ставлю пять, – поспешно сказал Головастый.
1 2 3 4 5