В большом зале, именуемом завсегдатаями кабаре зеркальным, сонная девица, в шароварах, с полузакрытым лицом, сервировала стол. Другая девица, тоже с закрытым лицом, полуобнаженная, плавно, как будто бы нехотя, раскачивала бедрами на небольшой эстраде в такт монотонной восточной мелодии, доносившейся из небольшой ниши, где три сидевшие рядом девушки перебирали струны неизвестных Витте инструментов.Витте осмотрелся вокруг. За низким столиком сидели несколько упитанных мужчин с восточной внешностью и громко над чем-то смеялись, но Христопулиса среди них не было. В зале, где обычно играли в карты, его также не оказалось. Тогда Витте вспомнил, что Христопулис может быть наверху, в личных апартаментах хозяйки ночного кабаре. Он был одним из тех знакомых Витте, кто имел право подниматься на этаж выше.Кабаре госпожи Росе, вопреки слухам, в общем-то было вполне приличным заведением. Пожалуй, никто из завсегдатаев не мог похвастаться интимными связями с какой-либо из очаровательных танцовщиц или служанок. И только немногие удостаивались чести подниматься в апартаменты хозяйки кабаре.Витте вздрогнул. Кто-то неожиданно дотронулся до его плеча. Он резко повернулся.– Все в заботах? – спросил его Христопулис. – Вы, господин советник, сейчас похожи на человека, которого аллах испытывает заботами, – уточнил свой вопрос грек.Он пододвинул к себе низкий пуф и уселся около Витте, положив небольшую холеную руку ему на колено. В полумраке засверкал всеми цветами радуги большой бриллиант на его пальце.Когда-то Витте спросил Христопулиса о стоимости этого перстня, на что тот небрежно ответил, что цена ему – два-три каменных дома в центре города.– Аллах посылает заботы, но аллах и освобождает от них, – шутливо заметил Христопулис, беря с подноса кельнерши, склонившейся над их столиком, два хрустальных бокала, наполненных до половины коричневатой жидкостью. – Выпьем за ваше здоровье, господин советник. Еще ничего лучшего не придумано от земных забот.– Аллах запрещает пить, – едко ответил Витте.– Ну что вы, господин советник! – блеснув белыми зубами, засмеялся Христопулис. – Аллах смотрит на это сквозь пальцы, в особенности когда пьют за успех выгодного дела. Я всегда был уверен, что вы, господин советник, обладаете незаурядной способностью заключать весьма выгодные сделки. Или, может быть, я ошибаюсь? Вы, господин Витте, может быть, слышали старую легенду об одном человеке, который продавал верного пса? – не дождавшись ответа, продолжал Христопулис. – Это был очень преданный пес, он всегда возвращался к своему хозяину. И его можно было снова продавать. А он снова возвращался…– Оставьте эти анекдоты, господин Христопулис! – с раздражением отозвался Витте. – Уже не раз я слышу ваши восточные сказки. Создается впечатление, что вы все кому-то подражаете.– Все мы кому-то подражаем, – спокойно согласился Христопулис. – Вот, например, вы, господин советник, тоже…– Христопулис, прошу вас! – взорвался Витте. – Вы что, хотите, чтобы мы поссорились?!– С чего вы это взяли? Я совсем не хочу потерять своего лучшего клиента. Может быть, нам и сегодня удастся выгодно предать своих псов. Мы должны об этом хорошенько подумать, господин советник.– Перестаньте валять дурака, господин Христопулис, – вздохнул Витте. – Мы должны на какое-то время воздержаться от сделок. Вы же отлично понимаете, что вам неплохо живется за моей спиной. И еще неизвестно, как пойдут у вас дела с моим преемником…– Что, вас отзывают в Берлин? – встрепенулся Христопулис.– Пока нет, но приехал некто из Берлина и, возможно, захочет кое-что выяснить. Этот тип не похож на человека, который понимает шутки.– А он знает цену деньгам? – спросил Христопулис и на вопросительный взгляд Витте добавил: – Как вы думаете, смог бы он отличить сто долларов от долларового банкнота?– Для вас, господин Христопулис, все так просто… Вы думаете, что все можно продать и купить. Я же не могу предложить ему взятку! Этот молодой человек кажется… – Витте задумался, подбирая слово, – слишком идейным. А такие не берут, – скривил он губы в иронической усмешке.Христопулис громко рассмеялся:– Ох уж эта ваша европейская сентиментальность! – Он подвинулся ближе к Витте: – Запомните на всю жизнь: все берут. Только одно неизвестно: сколько? – Щелкнул перед Витте золотым портсигаром: – Может быть, закурите? – Блеснуло пламя зажигалки. – Конечно, вы не можете так просто положить ему деньги в карман, но для этого существуют различные способы. Аллах запрещает пить, аллах не разрешает курить. Что еще запрещает аллах, Витте? Не следует ли вам поразмыслить? – Христопулис кивнул на завешенную портьерой дверь, ведущую в игральный зал. – Итак, Витте, азартная игра. Вы же можете проиграть ему немного денег! Пригласите его в этот зал. Если хотите, я могу вам в этом помочь.– Я уже пригласил его, – ответил Витте на предложение Христопулиса. – Он будет здесь, – посмотрел на часы, – менее чем через час.Витте почувствовал облегчение. Уже не первый раз присутствие этого циничного грека действовало – на него успокаивающе. Поднял хрустальный бокал, в котором кусочек льда почти совсем растаял:– За ваше здоровье, господин Христопулис. За ваши отличные идеи.Краем глаза Витте заметил спускающуюся сверху мадемуазель Росе в длинном элегантном закрытом платье. Она уже подходила к их столику. Витте поднялся, поцеловал ее нежную руку и спросил, получила ли она приглашение.Росе утвердительно кивнула.– Господин консул просил передать вам, что ваше присутствие на приеме доставило бы ему особую радость. Можем ли мы надеяться?..– Да, если мне ничего не помешает, я буду на вашем приеме, – ответила Росе.Она присела на край пододвинутого ей Христопулисом пуфа, как будто хотела подчеркнуть, что намеревается удостоить их своим присутствием не более минуты.Витте поспешил сообщить, что позволил себе пригласить в клуб представителя немецкого министерства экономики, который прибыл по важным делам в Стамбул.В этот момент одна из девушек подошла к их столику, держа на подносе телефонный аппарат.– Это вас, господин советник, – обратилась она к Витте.Без особого удивления он взял из ее рук телефонную трубку: не первый раз звонили ему по телефону в кабаре. Сам консул знал, где вернее всего можно найти советника в этот поздний час.Но сейчас это был не консул. Витте услышал только одну фразу, но и этого было достаточно, чтобы почувствовать всеохватывающий страх.– Вы себя плохо чувствуете? – спросил его Христопулис.– Держу пари, – Росе лучезарно улыбнулась, – что это звонила дама. Только женщина может произвести такое впечатление.– Да, это была женщина, – машинально подтвердил ее предположение Витте.Он сказал правду. Но то, что он услышал, не имело ничего общего с делами, на которые намекала Росе.Звонившая женщина сказала только одну фразу:– Я знаю, кому принадлежит лицевой счет в Центральном банке за номером 115/185.Но этого было вполне достаточно, чтобы Витте покрылся холодным потом, ибо он хорошо знал, кто владелец пятидесяти двух тысяч фунтов стерлингов, лежавших на этом счету.«Откуда она узнала, что это мой вклад? С какой целью сообщила об этом? Может быть, это шантаж? Кто эта женщина?» – мучительно думал Витте.– Видимо, это тот человек, которого вы ожидаете? – вывел его из задумчивости Христопулис. Грек показал на появившегося в дверях молодого человека в безукоризненно сшитом костюме.– Да, – ответил Витте. – Хэлло, Клос!Молодой человек подошел к их столику, галантно наклонился над протянутой ему рукой мадемуазель Росе, пожал руку Христопулису и дружески похлопал Витте по плечу.– Как здесь уютно, – сказал он улыбаясь и сразу же обратился к Христопулису: – Видимо, вы – господин Христопулис, благодаря которому советник Витте так умело и быстро устраивает дела с отправкой марганца в Германию?– Всегда готов служить моим немецким друзьям, – улыбнулся Христопулис.– Прошу вас, господин Клос, поближе познакомиться с господином Христопулисом, – защебетала Росе, – человеком, который познал все тайны этого города.Потом она встала и, кивнув им головой, подошла к стойке, у которой работала официантка. Клос проводил ее взглядом, а затем, закурив сигарету, предложенную ему Христопулисом, сказал:– Я хотел бы вас предупредить, господин Христопулис, что меня не очень интересуют тайны этого города. Однако я с большим удовольствием при вашем посредничестве установил бы деловые контакты в здешних торговых сферах.– Христопулис знает здесь всех, – вставил Витте.– Да, я знаю многих, – усмехнулся грек, – в особенности если это выгодно, и не знаю никого, если это не представляет для меня интереса.– Думаю, что мы договоримся с вами, господин Христопулис, – ответил Клос.– Все зависит от товара, который вас интересует, – уточнил Христопулис и резко переменил тему разговора: – Давайте отложим все это до завтра. Не каждый же день вы, представитель великой Германии, видите соблазнительных восточных красавиц. Знаете ли вы, что мадемуазель Росе должна была получить специальное разрешение полиции?– На показ этих девушек? – уточнил Клос.– Что вы, на это не требуется разрешения. А вот на танцы с закрытым лицом… В Турции уже двадцать лет, как женщинам не разрешается закрывать лица, но Росе всего может добиться.– Не хотите ли вы, господин Христопулис, этим сказать, что госпожа Росе как-то связана с турецкой полицией? – спросил многозначительно Клос.Христопулис странно усмехнулся и вместо ответа принудил их выслушать длинную, восточную историю, из которой следовало (если Клос правильно ее понял), что не тот человек опасен, который как-то связан с полицией, а тот, который работает на полицию.«Предостерегает он меня или издевается?» – подумал Клос, всматриваясь в подвижное лицо грека.
Клос прибыл на прием в немецкое консульство в точно назначенное время и оказался первым гостем. Консул Грандель, любезно пожимая ему руку, почему-то не представил его сотрудникам консульства. Но его секретарша, сухопарая фрау фон Тильден, одетая в строгий серый костюм, напоминающий мундир, со значком гитлеровской партии в петлице, не скрывала иронической улыбки.– Пунктуальность – это исключительная особенность немецких офицеров, – промолвила она, направившись к Клосу.Под предлогом, что он хотел бы осмотреть сад во дворе консульства, Клос избавился от ее общества.Оказавшись в уединенной беседке, он попробовал подвести итог своего трехдневного пребывания в Стамбуле. Трехкратное посещение консульства позволило ему узнать всех его сотрудников. Кроме Гранделя, Витте и фрау фон Тильден в игру входил еще и Петерс – неразговорчивый, с виду подозрительный, всегда смотрящий исподлобья тип. Из этой четверки Клос должен был выбрать одного, кого он представит штандартенфюреру Рейсману как разоблаченного агента английской разведки. Пятый же сотрудник консульства – советник Бейтз – уже третий месяц лежал в стамбульском госпитале. Поэтому его можно было спокойно исключить из игры. Кроме того, по данным Рсйсмана, английский агент действовал в консульстве еще две недели после того, как Бейтза отправили в госпиталь.Теоретически агентом Интеллидженс сервис мог быть каждый из этой четверки – все они имели непосредственный доступ к секретным документам.Но задача Клоса прежде всего заключалась в том, чтобы обезопасить настоящего агента, и поэтому оставались уже только три кандидата на роль мифического английского агента.Пока ему удалось в какой-то степени узнать только одного советника Витте. Немаловажную роль в этом сыграл покер в кафе Росе. После первой же распасовки карт Клос понял, что Витте намеренно старается проиграть ему. Это насторожило Клоса.Клос хорошо играл в покер, он любил момент неторопливого открытия своих карт, минуту мгновенного решения – продолжать игру или же своевременно выходить из нее. Он любил также миг, когда решался идти на блеф. И поэтому без труда понял, что Витте и Христопулис подыгрывают ему.Клос решил подшутить над Витте: горка банкнот, так неудержимо росшая перед ним, вдруг оказалась собственностью советника консульства. Растерянность, с которой он должен был принять выигрыш, повеселила Клоса.Однако шутка имела и свою обратную сторону: она стоила Клосу едва не половины полученных им командировочных. Но он утешил себя тем, что слух о его проигрыше быстро дойдет до англичан, которые не упустят случая одолжить ему денег и попытаются завербовать. Сделают они это наверняка при помощи своего агента в немецком консульстве, что даст возможность Клосу не только узнать его, но и оградить от провала, исключив из числа сотрудников, подозреваемых СД в предательстве.Улучив момент, Росе сообщила Клосу, что ей известно имя человека, который имеет лицевой счет в стамбульском Центральном банке. Это весьма устраивало Клоса, поскольку именно этого человека можно было обвинить в предательстве. Но к ним подошли гости, и Росе вынуждена была переменить тему разговора. И только когда Клос наклонился, чтобы на прощание поцеловать ей руку, она шепнула ему:– Сообщу тебе об этом на приеме в консульстве.
Итак, уже сегодня он будет знать имя владельца лицевого счета в Центральном банке. А может быть, Росе принесет ему весточку от своего шефа в Стамбуле, который по указанию Центра обязан всемерно ему помогать в выявлении английского агента. Хотя отношения между союзническими разведками не всегда были идеальными, в момент опасности они неоднократно действовали сообща.«Другое дело, – подумал Клос, – если бы удалось добраться до английского резидента в Стамбуле, но это не так-то просто».Клос не мог действовать в этом направлении, ибо это не могло быть осуществлено без риска демаскировать себя, на что – он это отлично понимал – Центр никогда бы не согласился.Сквозь редкие ветки деревьев Клос заметил спускающихся в сад гостей Гранделя. Через несколько минут он познакомился с господином Той Фунли, маленьким толстячком китайцем, представляющим императора Маньчжоу-Го, и его женой, миловидной японкой.
1 2 3 4 5 6 7