https://wodolei.ru/catalog/mebel/velvex/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 


Спорить с мужчиной, особенно с мужчиной оскорбленным и униженным, – бесполезно. Есть два пути – ластиться и объяснять. Любая женщина может, немножко помурлыкав, добиться от любого мужчины чего угодно. Потом усыпленная пушистым обращением особь в штанах, возможно, и пожалеет о сделанном. Но сделанного не воротишь.
Объяснять труднее. Увы, даже лучшие представители сильного пола свято верят в существование пресловутой женской логики и считают непреложным научным фактом пагубное влияние этой логики на умственные способности сестер по разуму. Так что проще действовать лаской. Лизавета не искала легких путей. Ей претили мужские самодовольство и самодостаточность. Она никак не могла уразуметь, почему штаны и прочие атрибуты мужественности заодно считают сертификатом качества рассудка. И потому почти всегда взывала к разуму, не трогая феромоны и связанные с ним инстинкты. Ей казалось, что так честнее.
В данном конкретном случае, исключительно из-за дефицита времени, она выбрала срединный путь. Для начала лукаво улыбнулась, потом дотронулась до переносицы Сергея, показывая, что его нахмуренные брови сейчас не к месту.
– Давай рассуждать, как разумные люди. Ты хочешь на мне жениться. Так?
– Пока так!
– Отлично, но тогда в твоих интересах помочь мне как можно быстрее справиться с Дагаевым. Хоть ты и говоришь, что о чем-то с кем-то там договорился и что мне ничего не угрожает, все равно меня преследуют, и это совершенно очевидно связано с Дагаевым. Значит, рано или поздно до меня доберутся, а посмертное венчание тебя не устроит. Так?
– Пока так. – Сергей уже улыбался. Он узнал их излюбленную игру. Игру в софистику. Они любили строить логические цепочки, а потом разрывать их парадоксальным выводом.
– Значит, помогая поймать Дагаева, ты помогаешь разрешить вопрос о нашей свадьбе. Так?
– Так, – еще раз кивнул Сергей.
И тогда она согнула последнее звено в логической цепочке:
– Помогаешь разрешить свадебный вопрос, но ведь метод, способствующий разрешению вопроса, не должен влиять на то, как он решится – так, как хочешь ты, или иначе! Так?
Сергей уже откровенно веселился.
– Так. Вот за что я тебя люблю – за умение мыслить логично!
Через двадцать минут они уже ехали по Загородному проспекту в «Форде», пойманном на углу Невского и Надеждинской.
Погода была совсем не весенняя – плохонькие дворники потрепанного автомобиля с трудом разгоняли потоки воды, падавшие на лобовое стекло с неба, и жирные брызги, летевшие из-под колес. Часы на приборном щитке показывали половину третьего. Водитель пообещал, что домчит до «Пулково» за полчаса, если, конечно, не встанет в пробке. Не попасть в пробку на Загородном – это нереально. Но им в тот день повезло.

МЕСТЬ И ЗАКОН ИЛИ ЗАКОН МЕСТИ

«Форд» остановился у входа в аэропорт, когда невидимая женщина с голосом зануды объявила, что произвел посадку самолет «Аэрофлота», совершивший рейс Женева-Санкт-Петербург. Сергей сунул водителю оговоренный стольник и тот, развернувшись, поехал прочь. Он даже не попытался дождаться клиента на обратный путь. Еще в машине рассуждал о том, что жизнь и целый автомобиль дороже возможной прибыли: аэропортовская таксистская мафия, так же как и мафия вообще, бессмертна.
Лизавета, не дожидаясь спутника, ворвалась в здание аэровокзала и остановилась. Она точно знала, что нужно как можно быстрее разыскать рубоповцев. Но не знала, как это сделать. Ей казалось, что в относительно небольшом зальчике сделать это будет проще простого. Однако ни Игоря, ни Дмитрия не было видно. Лизавета растерянно оглянулась. Ожидавшие вылета граждане вовсю пялили глаза на растрепанную девушку в джинсах и коричневой кожаной куртке, неожиданно замершую посреди зала. Лизавета досадливо поморщилась. Сейчас еще узнавать начнут, а она не при лице: не хватило времени привести себя в порядок. Перед тем как выскочить из дома, Лизавета стянула волосы в хвост, а краситься не стала.
– Не хочешь ли воспользоваться услугами громкой связи? «Майор Горный и капитан Сунков, встречающие банкира Арциева, журналист Зорина ожидает вас возле кассы номер тринадцать». – Сергей подошел так тихо, что Лизавета вздрогнула.
– Где они могут быть?
– Если не дураки, то в VIP-зале. Все-таки видный депутат встречает знаменитого банкира, – усмехнулся Сергей.
Лизавета вздохнула. В депутатском ее точно узнают. Количество встреченных и снятых здесь знаменитостей давно перешло в качество. Ее первой звездной съемкой была Маргарет Тэтчер. Первый год работы на телевидении. «Железная леди» приезжает, чтобы встретиться с одним из самых демократичных политиков России и главой ленинградской советской власти по совместительству. Молодой задор помог Лизавете опередить конкурентов, и она сумела задать вопрос первая, а премьер-министр Великобритании ответила, хотя пресс-конференция в аэропорту программой визита не предусматривалась. Лизаветин вопрос остался первым и единственным. Как она потом гордилась, как задирала нос!
Теперь Лизавета, побывавшая в VIP-зале раз сто, – умная и опытная, а еще, к сожалению, узнаваемая.
И точно, едва они переступили порог, как с ней раскланялся администратор:
– Здравствуйте, Лизонька! Почему сегодня без камеры?
Незнакомым, полузнакомым и малознакомым людям Лизавета прощала ненавистную «Лизу» и еще более ненавистную «Лизоньку». Поэтому откликнулась приветливо:
– Добрый день, здравствуйте…
– Так где же камера? – не унимался улыбчивый молодой человек с незапоминающимся лицом профессионального менеджера или разведчика.
– Так вышло… – Лизавета внимательно разглядывала встречающих, но милиционеров не было и здесь.
– Мы сегодня с магнитофоном. – Сергей дотронулся до своей гигантской черной сумки. Именно в ней он таскал священный ноутбук. – Женева еще не выходила? Сегодня есть через ваш зал?
Специалист по компьютерам знал, как работают залы для особо важных персон, ничуть не хуже, чем прожженный светский хроникер.
– Кто-то есть… – Менеджеры и разведчики на прямо поставленные вопросы всегда отвечают уклончиво.
– Вот… – Ушедшая было вперед Лизавета резко повернулась и чуть не бросилась на шею Сергею. Она действовала импульсивно, но, как выяснилось впоследствии, правильно. Спряталась сама и заслонила его лицо. Их не заметили и не узнали те двое, что заставили ее прошептать неразборчивое «вот». Одного из них Лизавета узнала, потому что час назад видела фотографию в компьютере, а лицо второго вспомнила мгновенно, хотя, если бы минуту назад ее попросили описать Лечу Абдуллаевича Дагаева, она сказала бы, что не помнит, как он выглядит. И все же память подбросила ей это лицо, хотя заседания Законодательного собрания Лизавета снимала нечасто, а конкретно Дагаева не снимала вовсе.
Он не входил в когорту засветившихся на экране. Из пятидесяти городских парламентариев лишь десять-двенадцать человек входили в «горячий» журналистский список. Их знали в лицо, их дергали в перерывах назойливые репортеры, им заказывали статьи для местных, а иногда даже центральных газет. Остальные держались как бы на периферии публичности. В этом нет ничего странного или предосудительного, во всех парламентах мира были, есть и будут заднескамеечники – темные, но влиятельные лошадки. Именно такой лошадкой и был Леча Дагаев. Он не мелькал, он влиял. И Лизавета, до последней секунды не державшая его в голове, вдруг вспомнила не только седину, орлиный нос и импозантный пиджак, но и место Дагаева в большом зале Мариинского дворца – Леча Абдуллаевич обычно сидел во втором ряду, в кресле рядом с центральным проходом.
А теперь он шел по депутатскому залу аэропорта «Пулково-2» – решительный, мрачный и сосредоточенный. Развевались полы длинного черного пальто, сверкали желто-карие глаза, начищенные остроносые ботинки. Рядом с ним шел его младший брат-близнец. Именно младший и именно близнец, так показалось Лизавете, которая хоть и стояла почти спиной к этой паре, все равно усмотрела и запомнила каждую деталь. Они шли быстро, да и идти-то всего пятьдесят метров мраморного пола, минута, не больше, но Лизавета видела все, как в рапиде: детали, жесты, взгляды. Она сумела разглядеть даже пуговицы на удивительно одинаковых пальто. Заметила наманикюренные ногти старшего: Леча Абдуллаевич один раз по-отечески коснулся плеча Ильи Арциева. Оценила элегантный черно-красный клетчатый галстук русско-швейцарского банкира. И еще разглядела вторую суть этого стремительного прохода. Что-то было не так. Хотя «близнецы» шли рядом, они не то чтобы разговаривали – они общались по делу, по необходимости. Лизавета разобрала всего два слова, вполне обыденных в данной ситуации. «Машина рядом», – заверил встречающий прилетевшего. Они смотрелись если не как друзья, то как добрые знакомые. Только знакомство это и доброта припахивали фальшью. Кто-то из двоих держал камень за пазухой. Или камни держали оба. Так, с камнями, и скрылись они за автоматически распахнувшимися при их приближении дверьми.
Лизавета, проводившая их глазами, очнулась не сразу.
– Где же ребята? Они их пропустили или ждут снаружи? – спросила она шепотом. Надобности шептать не было ни малейшей, но она все равно шептала.
Сергей ответил в той же манере – еле слышным голосом:
– Вот уж не знаю. Если верить всему, что пишут про русскую милицию, то, скорее всего, пропустили.
– Тогда пойдем. Проследим, куда они пошли. – Лизавета схватила Сергея за руку. Тот даже не пошевелился.
– Ты что, не слышала? Их ждет машина. Собираешься на такси гоняться за шестисотым «Мерседесом», или на чем здесь теперь катаются солидные люди?
– Ну хоть увидим, может, ребята их ждут снаружи! – не унималась Лизавета. Она упорно тянула Сергея к выходу. Давыдов стоял, как скала у врат Тартара. – А, ладно, я сама увижу!
Она опять побежала к выходу. Странно она в последнее время себя ведет: то замирает, словно спящая красавица, то бегает, как ошпаренная сороконожка. Вчера она тоже вела себя странно… Выгоняла, выгоняла мужчину, а потом… Впрочем, ничего удивительного. Говорят даже закаленные спецназовцы теряются, когда в них стреляют, а они не могут определить откуда. В нее стреляют уже почти неделю, так что внезапность и порывистость вполне объяснимы. А то, что сейчас не объяснить, она проанализирует потом, когда будет время подумать.
Вход в VIP-зал расположен несколько в стороне от ворот для простых смертных. Там же площадка для особо важных машин, принадлежащих особо важным персонам. В этот час таковых было немного. Возле одной торчал парень в фуражке с твердым блестящим козырьком, вероятно шофер. Больше никого. Они не могли уехать так быстро. Уж хвост автомобиля Лизавета, выскочив из зала, непременно углядела бы. По крайней мере, услышала бы шум двигателя. Скорее всего, они пошли на стоянку для «простых».
Лизавета побежала вдоль здания аэровокзала. Правильно она догадалась, вон идут эти двое. Зорина прижалась к каменной стене и замерла. Надо оглядеться. Через секунду она не увидела, а почувствовала, что к ней подошел Сергей. Они вместе наблюдали за депутатом и банкиром. Вот они огибают чистенькую темно-зеленую «Тойоту», прошли мимо голубого микроавтобуса «Фольксваген», рядом с ним стоит, все правильно, белый шестисотый «Мерседес». Депутат обернулся, что-то сказал. Арциев кивнул. Квакнула система сигнализации. Сейчас они усядутся и уедут. Друзья не разлей вода.
– Что-то не видно твоих ментов. Наверное, их автомобили бегают еще медленнее, чем раздолбанный «Форд», на котором ехали мы…
Лизавета промолчала. Можно было бы вступить в спор, найти доводы, резоны и аргументы. Как выглядит банкир из Швейцарии, рубоповцы не знают, а каким паспортом он воспользовался – неизвестно. Так что Горный и Сунков сейчас, скорее всего, шерстят банки данных авиакомпаний. И знать не знают, что клиенты вот-вот уедут в неизвестном направлении. Хотя почему в неизвестном?
Даже если эта их «дружба» совершенно напускная, даже если Дагаев собирается казнить сына любовницы, пролившего кровь его брата, вряд ли он сразу повезет его к месту казни. Приговоренный может занервничать, устроить шум… Зачем рисковать? Куда проще привезти его домой, устроить поминки, а уж потом…
Сейчас они уедут, и тогда…
– Надо выяснить адрес Дагаева, – прошептала Лизавета. – Они, наверное, поедут к нему домой…
– Посмотрим…
Ничего они не посмотрели. Выстрела слышно не было. Но сразу стало понятно, что он был, и не один. Арциев, уже открывший правую переднюю дверь машины, охнул, странно изогнулся и начал оседать на асфальт. Скрюченными пальцами он попытался зацепиться за край дверцы, но сил не хватило, и банкир упал рядом с «Мерседесом». На белой дверце остался кровавый след. Дагаев рухнул там, где стоял, перед серебристой решеткой на носу машины.
Лизавета, завороженная страшным зрелищем, бессознательно подалась вперед. Давыдов схватил ее за плечи и буквально вдавил в стену.
Дальше все стало происходить очень быстро. Выскочили из стеклянной будки ребята-охранники, опустить шлагбаум они почему-то забыли. Впрочем, шлагбаум и не помог бы. В другом углу площадки заурчали белые «Жигули» с затемненными стеклами. Невидимый водитель резко крутанул руль, и машину выбросило на размоченный дождем газон. Но «Жигули», даже архаичная «шестерка», не так плохи, как о них говорят. Или этот конкретный автомобиль кое-чем отличался от своих собратьев. Или водитель был мастером. «Жигули» даже не забуксовали. Надрывно завывая, машина понеслась по грязи. Невесть откуда свалились Горный и Сунков. Если бы над автостоянкой была крыша, Лизавета решила бы, что они спрыгнули с потолка. Теперь же получалось, что они упали с неба. Выскочили совершенно неожиданно, во всяком случае, для Лизаветы. Убегавшие увидели их гораздо раньше, может, потому и решили удрать. Горный размахивал пистолетом, Сунков, низенький и изящный, стремительно догонял и не мог догнать скачущие по газону «Жигули». На этот раз выстрелы услышали все.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46


А-П

П-Я