— Стоит нам принимать это всерьез? — спросил помощник.— Да откуда же, черт подери, мне это знать? — ответил Дотти. — Я не могу отвлекаться на такую ерунду. У меня тут пловец из Сьерра-Леоне, о котором известно, что он незаконно обогащается за счет спорта. Вот от кого вам нужно оградить наших спортсменов-любителей.Помощник хотел было сказать, что принятая сьерралеонским пловцом взятка вряд ли осквернит олимпийские бассейны, но удовольствовался замечанием, что, может быть, следует как-то защитить американских спортсменов в связи с угрозой со стороны этой Ю.А.Р.С.— Вы когда-нибудь слыхали о такой организации? — спросил Дотти.— Нет, командор.— Я тоже. Черт бы их побрал, ну что заставляет людей делать такие вещи?Помощник не отвечал, и в конце концов Дотти распорядился:— Отправьте это в ФБР со спецкурьером.— А президенту? — спросил помощник.— Естественно, — ответил Дотти. — И в Белый дом тоже. Пусть они об этом беспокоятся. У меня есть дела поважнее. Давайте. Отправляйте.Когда помощник вышел из комнаты, командор Р.Уотсон Дотти, которому этот воинский титул был пожалован в яхт-клубе, расположенном в закрытой гавани! Плейнфилд, Нью-Джерси, стукнул кулаком по столу.— Будем считать это розыгрышем.— Хорошо, если это просто розыгрыш, — проговорил директор ФБР.— Однако вряд ли стоит на это надеяться, не так ли, сэр? — спросил начальник отдела по особым делам.— Пожалуй, нет. И думаю, следует предупредить об этом Белый дом.— Они уже знают, сэр, — сказал начальник отдела по особым операциям. — Они получили точно такое же письмо.Шеф ФБР покачал головой.— А еще кто-нибудь получил? ООН, ЦРУ иди «Вашингтон пост»? Господи, неужели этот идиот из комитета не знает, что для таких дел существуем мы? Если бы мы сочли необходимым оповестить президента, мы бы это сами сделали.— Вы угадали одно из трех, сэр, — сказал начальник отдела.— О чем это вы?— В ООН и ЦРУ они не послали, а в «Пост» послали. А также в «Нью-Йорк таймс» и во все телевизионные агентства. Похоже, эта Ю.А.Р.С. заготовила достаточно экземпляров, чтобы хватило всем.— Чертовски любезно с их стороны, не так ли? — заметил директор. — Он находил, что, произнося такие фразы, обретает сходство с сэром Лоренсом Оливье. И всегда сожалел, что во время войны не попал служить в Великобританию, — тогда у него было бы основание щеголять и английским акцентом. — Н-да, чертовски любезно, — повторил он.«Превосходно, — думал президент. — Превосходно! Мало мне инфляции, безработицы, топливного кризиса, распадающихся заморских альянсов — так теперь еще и убийство членов олимпийской сборной страны. Какие там перевыборы! Хорошо еще, если меня не линчуют».— Господин президент, — подал голос один из его приближенных, и президент с удивлением оторвал взгляд от бумаг. Он совсем забыл, что рядом стояли люди. — Пресса желает слышать заявление по этому поводу.— Это розыгрыш, — сказал президент. — Иначе и быть не может. — А про себя подумал: «Хорошо бы, если так. Мне все это совершенно ни к чему».— Я думаю, это не совсем то, что хочет услышать пресса, — заметил первый помощник.— Хорошо. А что, если так: мы даем гарантию — абсолютную гарантию, — что с нашими спортсменами в Москве ничего не случится. Попробуйте так. Абсолютную гарантию. И только побольше решительности в выражениях, когда станете делать заявление. Вы понимаете, о чем я говорю. Наверно, так будет нормально.— Вполне, — сказал помощник. — Так подойдет.— Только сначала согласуйте это с моей женой, — добавил президент. — Может, у нее появится еще какая-нибудь идея.— Это уж как всегда, — пробормотал чуть слышно пресс-секретарь, выходя из комнаты.Оставшийся с президентом помощник спросил:— Не следует ли нам принять кое-какие меры безопасности?Президент посмотрел на него своим красноречивым взглядом, означавшим: «Я бы до этого и без тебя додумался», и помощник сник.— Нужно, чтобы русских оповестили о том, что нам придется принять совместные меры по обеспечению безопасности. Наша команда под угрозой. Им придется на это пойти.— Хорошо, сэр.— ФБР этим уже занимается.— Да.— Хорошо, выполняйте, что я сказал.Оставшись один, президент погрузился в мрачное раздумье и вспомнил о безномерном телефоне, спрятанном в комоде в его спальне наверху.Этот телефон обеспечивал прямую связь с секретной организацией КЮРЕ, с ее директором доктором Харолдом В. Смитом. Предшественник президента на этом посту все ему объяснил. Этот Смит был завербован для руководства операциями КЮРЕ несколько лет назад. Идея заключалась в том, чтобы в обход Конституции расправляться с негодяями, которые обделывают свои дела, прикрываясь этой самой Конституцией. С течением времени масштаб операций КЮРЕ настолько расширился, что теперь она могла действовать где угодно и делать что угодно. И каждый новый президент — он был в этом уверен, — вступая на этот пост, думал об одном и том же: он никогда не станет прибегать к услугам КЮРЕ.И точно так же, как и он, каждый из них был вынужден пользоваться ее услугами.Однако было это совсем не просто. Президент не имел права отдавать КЮРЕ приказов. Он мог только предложить выполнить ту или иную миссию. Окончательное решение принимал доктор. Единственный приказ, который мог отдать президент и который подлежал немедленному исполнению, — это распустить КЮРЕ. Но ни один президент так и не отдал такого приказа, потому что каждый из них видел, что Америке нужна эта КЮРЕ и этот доктор Смит, и его карающая десница Римо, и этот маленький старый азиат, делающий совершенно необыкновенные вещи.Президент Соединенных Штатов поднялся к себе в спальню и, взяв трубку телефона, стал ждать, когда на другом конце линии ему ответит Смит.«Почему этот телефон всегда такой холодный?» — с недоумением подумал он. Глава четвертая Доктор Харолд В. Смит считал нежелательным проводить встречи в общественных, местах. Такова была его позиция. У Римо же была своя позиция: если Смиту нужно встретиться с ним и Чиуном, то ему придется провести встречу там, где ее назначит Римо.А потому, зная, что Римо, не говоря ни слова, может исчезнуть куда-нибудь эдак месяца на три, Смит и очутился в Бронксе, в вагончике фуникулера, плывущем над пешеходными дорожками зоопарка, и именно тут пытался изложить своим наемным убийцам новое задание.— Послушайте, Римо, но почему зоопарк? — недовольно спросил Смит.— А я люблю зоопарки, — ответил Римо. — И я уже давно в них не бывал.Чиун придвинулся вплотную к Смиту.— Он надеется найти тут свою родню, император, — громко прошептал он на ухо Смиту.— Я слышу, — ворчливо заметил Римо.Чиун возвел кверху глаза с выражением невинной кротости.— И перестань называть его императором, — прибавил Римо.Чиун изобразил недоумение. На протяжении тысячелетий мастера Синанджу нанимались на службу к императорам, царям, королям по всему свету, и он считал, что самая подходящая форма обращения к Смиту — «император Смит».— Не обращайте на него внимания, — сказал Чиун Смиту. — Он сердится потому, что все обезьяны тут точь-в-точь похожи на него, и он не может определить, кто из них кем ему приходится.Смит указав на единственного, кроме них, пассажира, который спал, растянувшись на сиденьях в дальнем конце вагончика. Римо и Чиун точно могли сказать, что тот был мертвецки пьян, поскольку исходивший от него винный дух казался им в замкнутом пространстве вагончика густой туманной завесой.— Ему не до нас, — сказал Римо. — На этот счет можете не беспокоиться. Так, значит, меня хотят приставить нянькой к целой олимпийской команде?— Глупое дитя, — быстро сказал Чиун. — Император вовсе не собирается возлагать на тебя такую невыполнимую задачу. И вообще его предложение вполне разумно.Римо подозрительно посмотрел на Чиуна. Ему было известно, что Чиун твердо считал Смита ненормальным, поскольку тот отвергал неоднократные предложения Чиуна ликвидировать президента Соединенных Штатов и сделать его, Смита, пожизненным правителем.И тут Римо все понял.— Не слушайте, Смитти. Это он к вам подлаживается, потому что хочет поехать в Москву на Олимпийские игры, получить там золотую медаль, а потом заколачивать деньги на контрактах с телевизионными студиями.— Чиун? — произнес Смит и, отклонившись назад, посмотрел на хилого старого корейца.— А что? — продолжал Римо. — Ведь он может одержать победу в любом виде состязаний. Даже во всех, если на то пошло. Впрочем, я тоже.— Хоть раз этот паршивец сказал правду, — заметил Чиун. — Все верно, император.— Ну что же, Римо, у тебя будет возможность это доказать, — сказал Смит. — Мы в своих предположениях не ошиблись. Люди в Москве оказались очень несговорчивыми. Они не хотят пускать в Россию наших сотрудников службы безопасности. Им кажется, что наши люди из ЦРУ станут за ними шпионить.— Можно послать туда все ЦРУ, но будет большой удачей, если они найдут хотя бы олимпийский стадион, — сказал Римо.— Если вы хотите, чтобы мы добыли какие-нибудь секреты... — начал было Чиун, обращаясь к Смиту.— Я очень признателен вам за это предложение, Мастер, — сказал Смит. — Поверьте мне. Но как-нибудь в другой раз. Вам, Римо, придется поехать в составе команды под видом спортсмена. Но вам придется доказать свое право на участие в играх на отборочных состязаниях.— Вы шутите, — сказал Римо.— Это же прекрасно! — сказал Чиун. — Если я сам не могу бороться за золото, то кому же еще это делать, как не моему сыну? — Он придвинулся к Смиту. — Хотя на самом деле он мне не сын, потому что у него такой странный цвет кожи, однако я так говорю, чтобы поднять ему настроение. — Он отодвинулся обратно. — Конечно же, я поеду вместе с ним.— Разумеется, — подтвердил Смит. — Вы можете поехать под видом тренера.— Отлично, — сказал Чиун.— Это уже хуже, — сказал Римо.— Все будет в порядке, — сказал Смит и снова указал на пьяного. — Вы уверены, что этот там спит?— В полном отрубе, — сказал Римо.— А в каких состязаниях мы будем участвовать? — спросил Чиун, обращаясь к Римо.— Мне все равно. В каких хочешь.— Ты мог бы победить в беге на любую дистанцию, — сказал Чиун.— Да, — согласился Римо. — Что там у нас: спринт, бег с барьерами, восемьсот метров, полторы тысячи, миля, две мили... Еще марафон... и это, как его... толкание ядра, прыжки с шестом, прыжки в высоту, прыжки в длину... А, да там всего хватает.— Еще гимнастика, — напомнил Чиун.— Конь, брусья, кольца, бревно...— Да не вздумай ставить мировых рекордов во время квалификационных соревнований, — заметил Чиун. — Там контракты не подписывают. Рекорды побереги для Олимпийских игр.— Хорошо, папочка.— Но не можете же вы участвовать во всех видах соревнований, — сказал Смит, пытаясь вернуть разговор в нужное русло.— Вот она — гениальность нашего императора, Римо, — проговорил Чиун. — Конечно, он прав. Если ты примешь участие во всех видах состязаний, то в каждом из них победишь, и тогда незачем будет посылать целую команду.— Ну так что? Значит, не придется с ними нянчиться.Смит укоризненно покачал головой.— Вам не предлагают с ними нянчиться. Приедете в Москву, найдете источник угрозы и уничтожите его.— И завоюешь золотые медали, — добавил Чиун.— Разве что одну — за выполнение идиотских заданий, — сказал Римо. Затем взглянул на собеседников и поднял руки. — Хорошо, хорошо! Выбирайте, в каком виде. Только не в марафоне. Что-нибудь такое, что занимает мало времени. Чтобы побыстрее управиться.— Давайте спросим у постороннего, в каком виде тебе следует победить, — предложил Чиун.Встав с места, он подошел к пьяному и быстро тронул его за плечо. Человек не шевелился. Чиун негромко произнес:— Проспись, проснись.Человек не двигался. Тогда Чиун взял его двумя пальцами за мочку уха и сжал.— А-а-ай! — вскрикнул человек, тотчас проснувшись.С изумлением оглядевшись вокруг, он увидел перед собой Чиуна во всем его великолепии в роскошном богато расшитом дневном одеянии из желтой парчи.— Мне что, все это снится? — проговорил пьянчужка. И потер ухо. — Но если это сон, почему так сильно болит ухо?— Послушай, — сказал Чиун. — Нас не интересует твое дурацкое ухо. Скажи, в каком виде состязаний нам выиграть золотую медаль на Олимпийских играх?— Вам? — спросил забулдыга и окинул Чиуна оценивающим взглядом. — Ну, разве что кросс на милю для ветеранов. Там вы бы еще как-нибудь дотопали.— А не я, — сказал Чиун. — Мой ученик. — И указал пальцем на Римо.Пьяница вытянул шею, чтобы получше разглядеть Римо.— Да и этот вроде не слишком молод, — сказал он. — Да и на спортсмена не похож. Пить охота.— Назови вид спорта, — настаивал Чиун.— Ну, что-нибудь попроще. Может, он бегать умеет? Похоже, ему приходится бегать от полиции. Бегать можешь?! Полмили пробежишь? Полмили, наверное, пробежит.Тут он наконец понял, что проснулся, и удивился, откуда эти люди взялись и что они делают в его зоопарке. Может быть, пока он тут спал, его забрали из зоопарка в психушку?— Да, полмили я пробегу, — сказал Римо.— Ну вот и беги. Или у них там метры? По-моему, у них теперь все в метрах. Америка ведь перешла на метрическую систему. Теперь даже выпивку литрами продают. Теперь у них там метры, миллиметры и все такое прочее.Он с гордостью выпятил грудь, ощущая себя патриотом.— Хватит, — сказал Чиун. — Спасибо — И, обернувшись к Римо: — Дай ему двадцать пять центов за беспокойство.Римо подошел к пьянчужке, который продолжал бормотать что-то про литры, метры и миллиметры, и сунул ему в руку банкноту в пятьдесят долларов, постаравшись, чтобы Смит, который оплачивал все счета, этого не видел.— Держи, — сказал Римо. — Это тебе на пропой.— Не верю я во все это, — сказал Смит.— Он выиграет, — сказал Чиун. — Вот увидите.— Прямо не могу дождаться, — сказал Смит.Вагончик фуникулера со стуком остановился, и пьянчужка, торопливо выбравшись наружу, ринулся со своим неожиданно обретенным состоянием к ближайшему бару, покрыв при этом километровую дистанцию за лучшее в своей жизни время.Выйдя из вагончика, Смит, Римо и Чиун увидели, что все остальные посетители зоопарка вроде бы тоже куда-то бегут.— Что-то случилось, — заметил Смит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18