Левой рукой он провел по краям дверей, пытаясь нащупать дверные петли. Таковых не оказалось.Он спустился по лестнице, перепрыгивая через три ступеньки, и забрался в машину.– Поужинаем через пятнадцать минут, – обрадовал он жену, которая в этот момент занималась обновлением помады на губах.Полицейский участок был всего в трех кварталах от ресторана. Боффер оставил жену в машине, зашел внутрь и прямиком направился к сержанту, по-прежнему восседавшему за длинной дубовой стойкой.– У меня тут клиент, – сказал адвокат. – Римо – фамилии не помню.– А, да. Он там. С каким-то китайцем они уже битый час орут друг на друга. Пройдите туда и спросите Джонсона, – Сержант махнул рукой в сторону открытой двери в глубине помещения,Адвокат прошел через турникет и подошел к двери. В комнате было трое: один – китаец; еще один сидел за пишущей машинкой и двумя пальцами старательно печатал протокол – это явно был полицейский по имени Джонсон; третий сидел на крепком деревянном стуле, прислонившись спиной к стеллажу с папками документов.Стоя в дверях, Боффер заметил, что кожа на скулах у него чуть светлее, и словно бы немного стянута – явно результат пластической операции. Темно-карие глаза встретились со взглядом адвоката и на мгновение вспыхнули. Обычно люди не могли выдержать взгляда Боффера. Но только не этот новый клиент. Взгляд его темно-карих глаз снова стал холодным и лишенным всякого выражения, как и само лицо.Боффер легонько постучал по дверной раме. Три пары глаз уставились на него. Он вошел.– Следователь Джонсон? Я адвокат этого человека. Внесите меня в протокол.Полицейский подошел к двери.– Входите, мэтр, – сказал он, явно заинтересовавшись полосатым пурпурным жакетом. – Даже не понимаю, зачем вам так беспокоиться. Ничего особенного. Во Фат говорит, что ваш клиент напал на него. А ваш клиент хочет предъявить встречный иск. Им обоим придется подождать решения до утра.– Если бы вы мне разрешили переговорить с господином Во Фатом всего пару минут, я думаю, мне удалось бы уладить это дело. Это же не преступление – скорее просто недоразумение.– Конечно, валяйте. Во Фат! Этот человек хочет с тобой поговорить. Это адвокат.Во Фат поднялся навстречу Бофферу. Адвокат взял его под локоток и отвел в глубь комнаты. При этом он печально качал головой.– У вас прекрасный ресторан, господин Фат.– Я слишком давно занимаюсь этим делом, чтобы позволять безнаказанно нападать на меня.Боффер пропустил его слова мимо ушей.– Мне очень грустно, но боюсь, нам придется прикрыть ваше заведение.– Как это так – прикрыть?– Видите ли, сэр, в вашем ресторане имеют место очень серьезные нарушения установленных норм. Например, входные двери открываются внутрь. Это может быть очень опасно, если в ресторане случится пожар. И это очень незаконно.Во Фат смутился.– Ну, и кроме того, конечно, план расположения столиков. Все эти столики возле двери на кухню. Еще одно нарушение. Я знаю, что у вас прекрасное заведение, но в интересах посетителей нам с моим клиентом придется подать официальную жалобу в суд и потребовать закрытия вашего ресторана как несоответствующего санитарным нормам.– Послушайте, не будем так спешить, – Во Фат масляно улыбнулся.– Будем. Мы поспешим и заберем обратно все обвинения против моего клиента.– Но он напал на меня.– Да, сэр, вероятно, он именно так и поступил. Он был возмущен тем, что чуть было не попался в ловушку, и что, не дай Бог, случись пожар – он бы мог сгореть заживо. Дело обещает быть интересным. На какое-то время газетные сообщения создадут вам дурную славу, но я уверен, что рано или поздно все развеется. Точно так же, как и слухи о том, что вы напали на клиента.Во Фат поднял руки:– Как пожелаете.В этот момент вернулся Джонсон и принес два листка голубоватой бумаги – регистрационные бланки.– Нам это не понадобится, – заверил его Боффер. – Мистер Фат только что решил забрать назад свое исковое заявление. Обе стороны немного погорячились. Мой клиент тоже не будет предъявлять свой иск.– Мне же лучше, – сказал полицейский. – Меньше бумажной возни.Римо уже поднялся и сделал несколько грациозных шагов к двери.Боффер повернулся к Во Фату:– Я правильно изложил ваше решение?– Да.– И я вам не угрожал, и не выдвигал никаких предложений, которые вынудили бы вас сделать этот шаг против воли? – спросил Боффер, и добавил шепотом: – Скажите «нет».– Нет.Боффер снова повернулся к полицейскому:– И, разумеется, я заявляю то же самое от имени моего клиента. Этого достаточно?– Конечно. Все свободны.Боффер повернулся к двери. Римо исчез. Не было его и в следующем помещении.Перед зданием участка жена по-прежнему ждала Боффера в машине. Окна машины были опущены.– Что это за сумасшедший? – спросила она.– Какой сумасшедший?– Да только что какой-то тип выбежал оттуда. Просунул голову в окно и поцеловал меня. И сказал какую-то глупость. И смазал мне всю помаду.– Что он сказал?– «Вот так-то, дорогая». Вот что он сказал. Глава семнадцатая За Римо никто не следил, пока он возвращался в гостиницу. Войдя в комнату, он увидел, что Чиун сидит на диване и смотрит очередную передачу, в которой ведущий пытался добиться хоть какого-то толка от женщины с лицом, похожим на подметку ботинка, которая громко и истерично возмущалась новыми веяниями в искусстве.– Где Мэй Сун? – спросил Римо.Чиун ткнул пальцем через плечо в сторону ее комнаты.– За вами кто-нибудь следил?– Нет.– А кстати, как это у тебя получилось там, у ресторана? Я имею в виду, куда ты испарился?Чиун самодовольно ухмыльнулся:– Я тебе расскажу, а потом ты разболтаешь всем своим друзьям, и скоро все, даже маленькие дети, смогут так прятаться.– Пойду спрошу девчонку, – сказал Римо и направился к двери в ее комнату.Чиун пожал плечами.– Мы просто поднялись по какой-то лестнице и спрятались за дверью. Никому и в голову не пришло взглянуть наверх.– Фантастика. Магия. Ха, – фыркнул Римо. Он прошел в соседнюю комнату, и Мэй Сун нежно замурлыкала при виде его. Она направилась ему навстречу, одетая только в тонкую ночную рубашку.– Какой чудесный у вас китайский квартал! Надо обязательно съездить туда еще раз.– Конечно, конечно. Все что пожелаешь. С тобой кто-нибудь пытался вступить в контакт после возвращения сюда?– Спроси своего цепного пса. Он отнял у меня и свободу, и личную жизнь. А можем мы поедем в китайский квартал завтра? Я слышала, там есть замечательная школа каратэ, которую должен обязательно увидеть каждый, кто приезжает в ваш город.– Конечно, конечно, – согласился Римо. – Кто-нибудь обязательно попытается связаться с тобой. Возможно, они выведут нас на генерала, так что обязательно посвящай меня во все.– Разумеется.Римо развернулся и хотел уйти, но она перегородила ему дорогу.– Ты сердишься? Тебе не нравится то, что у тебя перед глазами? – она раскинула руки и гордо выставила вперед свои юные грудки.– Как-нибудь в другой раз, малыш.– Тебя что-то беспокоит. О чем ты думаешь?– Мэй Сун, я думаю о том, что мне становится все труднее и труднее уйти от тебя, – сказал Римо. Но думал он вовсе не об этом. Думал он о том, что кто-то уже установил с ней контакт, поскольку на столике возле кровати лежала новая красная книжечка с высказываниями Председателя Мао, а купить такую у нее не было ни времени, ни возможности. Кто-то наверняка тайком передал ей книжицу. И этот внезапный интерес к китайскому кварталу, и к замечательной школе каратэ!Вслух он сказал:– Ложись спать. Завтра встанем пораньше и отправимся в китайский квартал на поиски генерала.– Я уверена, что завтра мы его найдем, – счастливо проворковала она и обхватила Римо своими ручонками, уткнувшись лицом ему в грудь.Ночь Римо провел в кресле у двери ее комнаты, лишь на короткое время погружаясь в чуткий сон. Он был готов пресечь любую попытку Мэй Сун к бегству. Утром он безжалостно разбудил ее и сказал:– Пошли, тебе надо обновить гардероб. Хватит шастать по городу в этом хреновом кителе.– Этот китель произведен в Китайской Народной Республике. Это очень качественное изделие.– Но ты не должна скрывать свою красоту. Ты лишаешь трудящиеся массы удовольствия лицезреть новый, прекрасный и здоровый Китай.– Ты правда так думаешь?– Конечно.– Но я не хочу надевать одежду, созданную путем жестокой эксплуатации несчастных рабочих. Нитки, сплетенные из их крови. Ткань, сотканная из их пота. Пуговицы – из их костей.– Ну, купим что-нибудь недорогое. Всего несколько вещичек. А то мы уж слишком бросаемся в глаза.– Ладно. Только совсем немного. – Мэй Сун строго подняла палец, как школьная учительница: – Я не хочу пользоваться плодами капиталистической эксплуатации рабского труда.– О'кей, – заключил Римо.В магазине «Лорд и Тейлор» Мэй Сун узнала, что рабочим компании «Пуччи» хорошо платят. Она остановила свой выбор на итальянских товарах, потому что в Италии большая коммунистическая партия. Результатом этой верности интересам рабочего класса стали два ситцевых платья, пеньюар, четыре пары туфель, шесть бюстгальтеров, шесть пар кружевных трусиков, серьги – потому что они были золотые, и тем самым она подрывала валютно-финансовую систему Запада, парижские духи и – только для того, чтобы показать, что китайский народ дружески относится к трудовой Америке, и враждебно настроен только по отношению к ее правителям, – клетчатый пиджак, сшитый в районе Тридцать третьей улицы.По счету набежало 875 долларов 25 центов. Римо достал девять бумажек по сто долларов.– Наличные? – удивилась продавщица.– Да. Зелененькие.Продавщица позвала администратора.– Наличные? – удивился администратор.– Ага. Деньги.Мистер Пелфред, администратор, посмотрел одну банкноту на свет и знаком показал, чтобы ему подали другую. Ее он тоже посмотрел на свет, потом пожал плечами.– В чем дело? – спросила Мэй Сун у Римо.– Я плачу наличными.– А чем еще можно платить?– Понимаешь, большей частью покупки совершаются с помощью кредитных карточек. Ты покупаешь то, что тебе нравится, а они вставляют карточку в специальную машину, и в конце месяца в твой банк приходит счет,– А, да. Кредитные карточки. Экономическая эксплуатация трудового народа, сдобренная массовым надувательством – у народа создается впечатление, что он может что-то купить, хотя на самом деле он попадает в рабство к корпорациям, выпускающим карточки. – Ее голос взлетел к самому потолку магазина «Лорд и Тейлор»: – Кредитные карточки надо сжечь на костре вместе с их производителями!– И немедленно! – заявил мужчина в двубортном костюме. Полицейский зааплодировал. Дама в норковом манто расцеловала Мэй Сун в обе щеки. Какой-то бизнесмен сжал кулаки.– Хорошо, мы примем наличные, – сказал мистер Пелфред и громко крикнул: – Наличные!– А что это такое? – спросил один из служащих.– Это что-то такое, чем раньше пользовались все. Что-то вроде того, что опускаешь в телефон-автомат, и все такое прочее.– А, это когда покупаешь сигареты. Только много сразу, так?– Точно.Мэй Сун надела розовое платье, а продавщицы взялись упаковать ее китель, башмаки и серые форменные брюки. Она вцепилась в Римо, прижалась к нему и опустила голову на плечо, глядя, как продавщица складывает китель.– Забавный пиджачок, – сказала девушка. Волосы ее были выкрашены в цвет ржаной соломы, а на груди красовалась пластиковая этикетка с надписью: «Мисс П. Уолш». – Где такие делают?– В Китае, – ответила Мэй Сун.– А мне казалось, что в Китае производят очень изящные вещички – шелк и все такое.– Китайская Народная Республика, – важно изрекла Мэй Сун.– Да-да. Чанки Ши. Народная китайская республика.– Если вы служанка, то так и оставайтесь служанкой, – приказным тоном заявила Мэй Сун. – Заверните пакет и держите язык на привязи за зубами.– Скоро ты захочешь стать царицей, – прошептал ей Римо.Она повернулась и посмотрела на своего спутника:– Когда нам, секретным агентам, приходится жить и работать в феодальном обществе, то мы должны делать все, чтобы ничем не выделяться. Я правильно говорю?– Похоже, так.Мэй Сун надменно улыбнулась:– Тогда почему в должна сносить грубость от холопки?– Эй, послушайте, – заявила мисс П.Уолш. – Я не намерена выслушивать такое от вас, или от кого другого. Если хотите, чтобы я упаковала ваш пиджачок, то будьте добры, ведите себя прилично. Меня в жизни так не оскорбляли!Мэй Сун вся подобралась, напустив на себя вид самой настоящей императрицы, и процедила сквозь зубы:– Ты служанка и должна служить.– Послушай, малютка, – отпарировала мисс П. Уолш. – У нас есть профсоюз, и мы не потерпим таких выходок. Так что, будь добра, говори чуть повежливее, или этот пиджачок полетит тебе в рожу.Мистер Пелфред в этот момент что-то растолковывал своему помощнику насчет наличных, и как с ними обращаться. Услышав пререкания, он, мелко семеня ногами, подбежал к стойке. Топ-топ-топ – простучали его сверкающие туфли по серому мраморному полу. Его круглое лицо лоснилось, дыхание было прерывисто, ручки беспомощно болтались.– Прошу вас, не надо так нервничать, – обратился он к мисс П. Уолш.– Пусть будет повежливее, – бушевала та. – У нас есть профсоюз! – Услышав этот вопль, появилась длинная и тощая, как жердь, суровая женщина в твидовом костюме – явно какой-то профсоюзный босс. Она протопала в направлении шумящей группы людей, сгрудившихся вокруг стойки, где шла упаковка кителя.– Что тут происходит? – важно спросила она.– Всего лишь небольшое недоразумение, – поспешил ответить мистер Пелфред.– Эта покупательница меня оскорбила, – мисс П. Уолш ткнула пальцем в сторону Мэй Сун, а та стояла гордо и неприступно, как бы взирая на ссору между своими собственными служанками.– Что случилось, дорогая? – переспросила суровая женщина. – Расскажи подробно, что произошло.– Я заворачивала для нее этот чудной пиджачок, и тут она заявила, чтобы я прикусила язык, или еще что-то в этом роде. Изображала из себя аристократку, и просто наклала на меня. Просто взяла и наклала.Суровая женщина с ненавистью посмотрела на мистера Пелфреда.– Мы не собираемся мириться с этим, мистер Пелфред, – заявила она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24