– И теперь тебе следует заплатить должок.
Она лежала, успокаиваясь после мгновенного испуга. Приняв одну из самых соблазнительных поз – слегка на боку, одна нога вытянута, другая полусогнута и подтянута коленом к животу, – она была олицетворением чувственности. Нежную белизну се тела подчеркивал черный фон покрывала.
– Вам завернуть или съедите прямо здесь? – спросила Лития. Ее белозубая улыбка, казалось, заставила потемнеть белоснежную кожу.
Лития протянула руки, зовя Римо в свои объятия. Упругие груди с воинственно торчащими сосками обещали страсть и негу. Никогда не видел более прекрасной женщины – подумал Римо перед тем, как броситься в омут безумной страсти, и их тела сплелись в обоюдном желании.
Лития была неутомима как дервиш, бредущий через пустыню. Он не мог раскрыть всех своих талантов, так как вынужден был думать о том, чтобы удержаться наверху.
Лития кричала и стонала, металась по кровати со страстью провинциальной актрисы, приглашенной на сексуальный эпизод в голливудском фильме, и вдруг Римо краем глаза увидел, как ее рука потянулась к тумбочке и вынула ножницы с длинными острыми концами.
Ярость переполнила его. Женщина, которая спокойно убивает других, лишена истинной страсти и любви. Ее наигранному африканскому темпераменту Римо решил противопоставить несокрушимую страсть ненависти. В результате Лития оказалась прижатой к спинке кровати, а он продолжал мучить ее. Она извивалась, стонала, но не от удовольствия, а от боли. Ухватившись обеими руками за ножницы, Лития занесла их над широкой спиной Римо, но за долю секунды до рокового удара он ужом выскользнул из-под ее рук, и ножницы вонзились в белоснежную грудь самой Литии Форрестер.
Она не сразу поняла, что случилось, и поэтому не почувствовала боли. Потом по ее лицу пробежала судорога, и Лития криво усмехнулась, глядя на Римо, отстраняющегося от нее. Он видел, как ручейки крови побежали по золотистому телу, образуя вокруг него пурпурные лужицы, как вибрировали ручки ножниц, освещенных единственной лампой, в такт затухающему пульсу.
– Вот что я имел в виду, когда говорил об огоньках, которые погашу в твоих глазах, дорогуша! – сказал Римо, наблюдая, как умирает Лития Форрестер.
Провожая одну из самых красивых женщин Америки в последний путь, он просвистел полюбившуюся ей мелодию:
– Супер-кали-фрагил-истик-экспи-али-дочиус…
Глава двадцать вторая
Доктор Харолд Смит сидел за рабочим столом в санатории Фолкрофт, повернувшись спиной к горам бумаг, и смотрел в окно с односторонними стеклами на спокойные воды залива Лонг-Айленд. Он ожидал телефонного звонка.
С тех пор, как в качестве противовеса в борьбе с преступным миром была создана организация КЮРЕ, Фолкрофт был ее секретной штаб-квартирой. Теперь Смит спрашивал себя, сохранилась ли эта секретность. Какие-то их тайны раскрыты. Об этом говорит нападение на Римо. Единственный, кто способен прояснить ситуацию, – это он сам. Только он может докопаться, на каком уровне происходит утечка информации. Смита передернуло от одной мысли об этом, но он привык подозревать всех, и Белый дом не составлял исключения.
На самый крайний случай Харолд Смит готов был укрыться в ящике из алюминия, находившемся в подвале, чтобы унести с собой в могилу все секреты, связанные с последней страницей отчаянной борьбы с преступностью в Америке.
Только Римо в состоянии устранить реальную угрозу свободе и демократии. Только Дестроер может спасти страну от тех зарубежных сил, которые готовы купить ее правительство и таким образом использовать в своих далеко не бескорыстных целях, – считал Смит со всей убежденностью фанатика идеи. – Но почему молчит телефон?
Харолд Смит, единственный бессменный директор КЮРЕ со дня основания организации, ожидал звонков из трех мест, но по-настоящему интересовали его только два: один из Швейцарии, другой от Римо. О третьем звонке Смит предпочитал не думать до тех пор, пока он не раздастся.
Наконец телефон зазвонил, и Смит так резко повернулся к столу, что услышал визг крутящегося кресла. Надо сказать, чтобы смазали, – подумал он машинально.
– Смит. – Голос доктора был, как обычно, спокойным и бесстрастным.
Звонил заведующий отделом КЮРЕ, который думал, что работает в Бюро по борьбе с наркотиками при правительстве Соединенных Штатов Америки. Он получил любопытную весточку от друга из Швейцарии, который в свою очередь имел беседу с приятелем, инструктором горнолыжного спорта. Инструктор рассказал, что его любимая ученица, молоденькая американка, работающая секретарем у одного из швейцарских банкиров, вылетает сегодня вечером вместе с шефом в Нью-Йорк и вернется обратно ровно через сутки.
Заведующий отделом КЮРЕ, который считал, что работает в Бюро по борьбе с наркотиками, имел какие-то основания предполагать, что этот швейцарский банкир был перевозчиком наркотиков, и поэтому спросил Смита, следует ли коммерсанта задержать прямо в аэропорту.
– Ни в коем случае! – ответил Смит. – Сделай так, чтобы на таможне его не досматривали.
– Но…
– Никаких «но»! – отрезал Смит. – Пропустите его без досмотра.
Положив трубку, он опять уставился в окно. Информация из Швейцарии дополняла ту, которой он уже располагал. Из дипломатических источников стало известно, что завтра в США состоится встреча руководителей разведывательных служб, которые намерены использовать для прикрытия миссии своих стран в Организации Объединенных Наций. Таким образом, и банкиры, и разведчики собирались в Штатах в одно время и на один и тот же срок. Это означало, что аукцион состоится завтра. Но где? Вопрос этот оставался пока открытым. Смиту не оставалось ничего другого, как терпеливо ждать, наблюдая, как за окнами плещутся воды залива Лонг-Айленд. Ждать и надеяться на чудо по имени Римо.
Телефон вновь зазвонил только в полдень.
– Смит.
– Римо, – ответил голос в трубке. – Она мертва.
– Аукцион назначен на завтра.
– Где? – спросил Римо.
– Не знаю. А может, из-за ее смерти аукцион отменят?
– Не думаю. Она занималась делами не одна, там есть кто-то еще.
– Кто?
– Пока не знаю, но узнаю.
– Получается, что мы так ничего толком и не узнали, – сказал Смит, почувствовав жжение под ложечкой.
– Не переживайте, Смит! Еще не вечер. К завтрашнему дню мы все это разузнаем. Предоставьте аукцион мне.
– Хорошо, Римо. Мы полностью полагаемся на вас. Поддерживайте связь!
После разговора с Римо у доктора Смита появилась надежда, хотя, если говорить честно, он не знал, как это можно организовать. Он встал из-за стола, собираясь покинуть кабинет, чтобы не слышать третьего звонка, но не успел. Пришлось взять трубку.
– Смит, – представился он и приготовился выслушать излияния о чувствах беспокойства, безысходности и робкой надежды.
– Да, я понимаю, – сказал Смит, чтобы поддержать беседу. – Да, я понимаю… Не волнуйтесь об этом, господин президент. Мы держим ситуацию под контролем.
Положив трубку, Смит задумался. Ну как можно сказать президенту правду? Как?! Да и где гарантии, что сам президент не оказался под влиянием неведомых растлителей умов?
Смит уселся за стол, решив сегодня не обедать. Он с головой ушел в бумажные дела, надеясь, что Римо, как всегда, сотворит чудо.
Несмотря на уверенность, которую Римо высказал в беседе со Смитом, сам он не имел четкого плана действий. Пока не имел.
Римо трижды пролистал досье, собранные в кабинете Литии Форрестер, но ничего интересного не нашел. Он сидел в кресле доктора Форрестер за ее рабочим столом и чувствовал себя в полной безопасности: дубовые двери защищали его от любопытных глаз. По всему столу были разбросаны папки. От бессилия и злости на себя за это бессилие он смахнул на пол бумаги, которые разлетелись по всей комнате. Несколько штук веером легли у дивана, на котором лежала связанная с кляпом во рту секретарша Литии Форрестер.
Она пришла на работу, как обычно, к девяти часам и обнаружила в кабинете Римо, занятого изучением досье. Вместо того чтобы закричать или убежать, она потребовала у неожиданного гостя объяснений и получила… удар по голове, после чего потеряла сознание. Теперь она лежала на диване и затравленно следила за каждым движением Римо.
В досье на себя и Чиуна Римо не нашел ничего заслуживавшего внимания: результаты тестов, заметки доктора Форрестер об агрессивных фантазиях Римо Дональдсона и еще какая-то ерунда в том же духе. И ни строчки о Дорфуилле, Портере, Баррете или Бенноне. Наверняка где-то хранятся секретные досье, – думал Римо. – Но где? Секретарша должна знать…
Он встал и направился к дивану. Секретарша глядела на него, как кролик на удава.
При великолепной внешности Литии, ей трудно было подобрать для работы женщину, которая могла бы составить ей конкуренцию, но она попыталась и, кажется, удачно.
На диване лежала миниатюрная статуэтка с рыжими волосами и огромными цвета изумруда глазами. А главное – живая, в отличие от той, мертвой, которая осталась на кровати в спальне.
Руки секретарши били замотаны за спиной клейкой лентой, которую Римо нашел на ее рабочем столе. От этого ее крупные груди под тонким свитером выпирали еще больше.
Римо сел на краешек дивана и, просунув руку под свитер, провел по вздрагивающему животу.
– Ты меня знаешь? – спросил Римо, глядя в изумрудные глаза.
Она кивнула.
– Ты поняла, почему я здесь?
Она пожала плечами.
– Где досье на меня?
Глазами она указала на шкафы, стоявшие у стены за столом.
– Его там нет, – слукавил Римо. – Где еще доктор Лития Форрестер держит досье на пациентов?
Секретарша снова пожала плечами.
Рука Римо змеей скользнула под свитер и замерла на ее правой груди. Вообще грудь не такая уж эрогенная зона, но надо знать, что делать. Римо слегка сжал грудь и тут же отпустил, нежно погладив.
– Подумай, как следует, где могут храниться остальные досье?
Свободной рукой он выдернул изо рта женщины кляп и, прежде чем она успела позвать на помощь, накрыл освободившееся место особым поцелуем, при котором язык играл важную роль. Не желая того, девушка возбудилась. Она уже не хотела звать на помощь, упиваясь неземными ласками Римо.
– Где находятся досье? – повторил он вопрос, отодвигаясь в сторону. – Это очень важно.
– Еще, еще… – задыхалась она.
– Где досье? – не уступал Римо.
– Некоторые из них… О-о-о… носят конфиденциальный характер. Если я скажу… меня уволят.
– Но не доктор Форрестер, – сказал Римо, нежно целуя девушку в шею. – Покойники мало интересуются делами земными.
– Покойники?! – вскрикнула секретарша.
– Я убил ее, – заявил Римо спокойно и впился во влажные губы девушки. А в это время его рука вычерчивала затейливые восьмерки и спирали вокруг ее груди. Особое внимание обращалось на сосок, которого он касался мимоходом, как бы случайно, отчего он каждый раз вздрагивал и набухал.
– Мне нужны эти досье, – сказал Римо твердо, – и я не остановлюсь ни перед чем.
Ласки расслабили волю секретарши, а грубый окрик подавил ее.
– В стенном шкафу в ее спальне, – пролепетала девушка. – Там встроенный в стену сейф. Но ключей от него у меня нет.
– Обойдемся! – улыбнулся Римо.
Он поцеловал девушку еще раз и нежно провел пальцем по губам, щеке, шее… и вдруг резко надавил на сонную артерию. Секретарша, радостно улыбаясь, потеряла сознание.
Римо вставил кляп на прежнее место и отправился в спальню. На тело Литии он даже не посмотрел.
Она лежала с открытыми глазами, в которых навечно застыли удивление и страх. Ручейки засохшей крови разрисовали ее прекрасное тело бурыми нитями. Ножницы замерли, перестав пульсировать.
Римо повозился с сейфом, но замок не поддавался. Тогда он стукнул по нему сжатым кулаком, и тяжелая дверь приоткрылась.
Внутри на трех полках ровными стопками лежали папки красного цвета. На каждой стоял порядковый номер. Римо трижды ходил из спальни в кабинет, пока не перенес их и не разложил аккуратно на столе.
Открывая первую сверху папку, Римо не знал, что он ищет и что может обнаружить. Ничего сенсационного он не увидел. Досье, составленное на заместителя министра обороны, ничем не отличалось от тех, которые Римо просматривал с самого утра: результаты тестов, через которые проходили все вновь прибывшие, страница карандашных заметок на листе желтой бумаги, сделанных мелким женским почерком. Римо пробежал эти записи: стандартный набор лекарской зауми. «Подавление чувства агрессивности. Безрадостное детство. Неприязнь к авторитетам», – передразнил он Литию Форрестер. – Интересно, почему проблемы разных людей кажутся такими одинаковыми, когда ими занимается психоаналитик?
Второе досье отличалось от первого только фамилией пациента и его служебным положением. Этот клиент работал в министерстве финансов.
Римо начал просматривать папки быстрее: номер три, четыре, пять… Во всех одно и то же: служащие государственных учреждений, результаты тестов и анализов, наблюдения доктора Форрестер.
Горы информации, и ни слова о том, что интересовало Римо.
Тяжело вздохнув, он встал из-за стола и начал мерить комнату мягкими бесшумными шагами. Ответ находится где-то рядом, в этих папках, – подумал Римо. – Но где? В которой? Теперь известен круг чиновников высшего ранга, которые обслуживались в Центре по изучению подсознания, а, значит, были подконтрольны Литии. Это важно! Очень важно! Но как она влияла на их поступки? Кто был ее партнером? Кто тот человек, перед которым она так рассыпалась вчера вечером по телефону? Надо искать дальше! – решил он. – Надо искать!
Очередная стопка папок: имена, должности, результаты тестов и анализов… И снова ничего интересного. Папка номер семьдесят один, семьдесят два, семьдесят три…
Нужная папка оказалась последней и не была пронумерована. Римо открыл ее – никаких анализов. На шести страницах, исписанных мелким неразборчивым почерком, содержалась краткая информация о работниках государственных учреждений. Римо пробежал глазами первую страницу и застонал: все те же имена, которые он уже видел в предыдущих папках, но внутренний голос приказывал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21