Папа и мама упорно не хотели, чтобы эту тему затрагивали, но я случайно услышала разговор между ними и задала несколько вопросов.
А тот человек, который работал на вашего деда? Вы помните его имя?
Да, его звали Бэл Мур. Он подал заявку на эту землю и передал ее своему хозяину. Когда приходило время пасти скот, земля снова переходила к Муру.
К этому способу прибегали землевладельцы Дальнего Запада, стараясь застолбить больше площади. Их работники подавали заявку на землю обычно на те участки, где была вода, а затем либо продавали ее своим хозяевам, либо заключали какую-нибудь иную сделку, по которой земля переходила к господам, и те таким образом получали контроль над водой. А у кого вода тот и хозяин.
Что случилось с Бэлом?
Его убили. Кажется, апачи.
Отдельные детали начали складываться в общую картину. Имя Бэла Мура я знал. Он был сегундо правой рукой Туми во время перехода на Запад. Его имя дважды упоминалось на страницах дневника. Он был решителен и надежен, этот Мур, и умел обращаться со скотом, к тому же работал на семейство Туми еще с довоенных времен.
Здесь было небезопасно. Эта мысль все время сидела у меня в голове, пока мы беседовали. Сознание мое раздвоилось, и часть его постоянно была занята поиском выхода из создавшегося положения. Конечно, в горах полно укромных уголков, где можно спрятаться, но беда в том, что Рис, вероятно, знает их все. Колину они тоже знакомы. Руст, конечно, недалеко с противоположной стороны плато, но им наверняка известно и это.
Теперь они уже перекрыли все дороги, ведущие с территории ранчо, прекрасно понимая, что, если нам удастся выбраться отсюда, молчать мы не будем, а это грозит неприятностями. Однако, хотя нам и нельзя было оставаться здесь, я понятия не имел, куда направиться. Пока лучше подождать, нельзя же отправляться в путь, не зная куда. Эта передышка нам нужна. Да, мы в западне, но если Джон Туми не ошибся, где-то должен быть выход. Ведь он пытался выбраться отсюда. Здесь его, видимо, настигли, и именно тут он нацарапал последние строчки на полях страниц, вырванных из дневника.
Понимая, что дневник может быть уничтожен, Джон Туми хотел, чтобы правда жила и после его смерти. Он надеялся, что сломанный, незаряженный револьвер никто не будет осматривать... И он не ошибся.
Я нетерпеливо поднялся. У нас было мало времени. С винтовкой еще можно продержаться какое-то время, но эти парни конечно же знают, сколько у меня патронов, и, когда патроны кончатся, они придут и убьют нас. Или же бросят здесь подыхать с голоду. Я выбрался из одной ловушки только для того, чтобы попасть в новую... Если только мне не удастся найти путь к спасению, о котором писал Джон Туми.
Он рассказывал о проходе, по которому собирался выбраться. Но Туми так и не ушел из западни, в которую теперь угодили и мы. Он погиб.
Дэн, обратилась ко мне Белл, мы выберемся отсюда? Или нас убьют?
Не знаю, Белл.
Что я еще мог ответить?
Правда не знаю.
Глава 8
Ниша, в которой мы стояли, была создана водопадом. Когда-то давно, перекатываясь через край скалы, сверху низвергался поток, пробивая себе в камне русло, а затем вытекал сквозь пролом, через который мы вошли, и бежал дальше в лежащую внизу долину. Это было видно по скале и по ложу реки. Раненный, попавший в западню, Джон Туми тоже понял это. Но он пошел дальше, сделав вывод, что русло было пробито самой Затерянной Рекой. Тот поток, который падал с края скалы, подумал он, пробил себе другой путь: нашел какую-то трещину и расширил ее до таких размеров, что смог весь нырнуть сквозь нее в пещеру и выйти к подножию. Об этом и рассказывали последние строчки, которые Туми торопливо написал на полях страничек из дневника, прежде чем спрятать их в ствол кольта Бизли. Он добавлял, что теперь идет в пещеру, откуда выходит река, и постарается вылезти наружу.
Удалось ли ему выбраться? Видимо, нет. А если и удалось, то его нашли и убили вскоре после этого: ведь он так никогда и не вернулся, чтобы забрать свой сломанный револьвер. Он пытался выбраться. Раненный, в безнадежном положении, но пытался. Туми отважился залезть в черный вход в пещеру, где ревел поток.
Мысль о раненом, которого, как дичь, загнали сюда убийцы, но который имел достаточно мужества, чтобы полезть в эту черную дыру, придала мне уверенности. Я снова заговорил:
Мы выберемся, Белл. Да, мы выберемся.
Оружие тоже придавало мне уверенности: ведь я считался экспертом по шести видам оружия еще в учебном лагере перед отправкой в Корею, а уж в Корее и Вьетнаме практики было хоть отбавляй. Если они желают заполучить мой скальп, то заплатить им за него придется сполна.
Сколько еще до темноты? Я с тоской посмотрел на небо. У нас был шанс выбраться под покровом ночи и даже, может быть, пробиться «к людям». Если бы нам удалось добраться до деревни Кейв-Крик или до шоссе, то у нас появлялся реальный шанс. Но я знал, что на всех тропах стоят наготове их люди, которые только и ждут, чтобы всадить в нас по пуле. Можно было попытаться идти через горы. Если бы удалось преодолеть Агуа-Фриа, то мы попали бы в район Мейера и Дьюи, который я знал. А сумей мы добраться до телефона, я позвонил бы Тому Райли. В лощинах и каньонах сгущались тени, в воздухе чувствовалась легкая прохлада. С винтовкой в руках я подошел к выходу и выглянул. Белл сидела неподвижно. Было тихо, слышался лишь приятный шум воды, да хрумканье лошадей, щипавших грубую траву. Тишина, покой...
Затем послышался отдаленный рокот самолета. Белл тоже услышала его. Она встала и быстро подошла ко мне.
Дэн, это Колин. Вы знаете, у него свой самолет.
Зачем самолет? удивился я. Он и так должен знать, где мы... Хотя бы приблизительно.
Я видела, как они охотились с самолета на койотов.
Конечно, я часто видел, как на койотов охотятся с вертолета; можно стрелять и с самолета. Но для этого местность здесь слишком изрезанная, не то что в Техасе, Оклахоме или Канзасе, где открытое пространство, равнина. Там и охотятся с самолета. Я тихо сказал Белл:
Если выберетесь отсюда, идите к Тому Райли, который расследует убийство Альвареса. Он честный парень. Доберитесь до него и расскажите все, что знаете.
Да что я знаю, Дэн?
Думаю, вы знаете столько же, сколько и я. Два человека по фамилии Туми пригнали сюда стадо коров в 1872 году. Потом они пропали, а их скот исчез. Я полагаю, их убили, а коров украли. У меня есть основания считать, что они имели законную заявку на большие территории в этом районе. Убийцы перехватили заявку и живут с тех пор на этой земле. Они никогда не пытались продать землю. Никто серьезно не занимался вопросом, имеют ли эти люди на нее права. А наследники Туми, которые у них могли быть, даже не знали, что они наследники и что есть наследство. А если и знали, то боялись заявить об этом, опасаясь последствий. С тех самых пор семейство Уэллзов живет под страхом потерять ранчо, и их страх растет пропорционально росту цен на землю. Полагаю также, что вы можете оказаться одной из наследниц Туми... Но все это одни догадки.
Проход, через который мы въехали сюда, был уже погружен во тьму. На землю спустились сумерки, и снаружи не видно было никакого движения.
Хорошо, сказал я, садитесь на лошадь.
Белл легко взлетела в седло и взяла повод. Делать нечего, нужно ехать. В том, чтобы сидеть здесь, не было никакого прока. Поскольку они могли ждать нас где-то снаружи, чтобы взять на открытом месте, следовало ехать в сумерках, когда уже темно и стрелять неудобно. А скоро совсем стемнеет. Сейчас у нас был слабый шанс, и я хотел им воспользоваться.
Итак, мы выехали из нашего укрытия... И ничего не случилось. Где-то раздался крик куропатки, я был уверен, что это кричала именно куропатка. Мы ехали шагом вдоль склона, от одной группы деревьев к другой. Было уже совсем темно, когда лошадь Белл фыркнула и внезапно с земли к ней метнулась фигура человека, который схватил лошадь за узду. Другой вцепился в повод моего коня, и из темноты раздался голос Риса:
Бросай винтовку, Шеридан!..
Сбоку ко мне подъехал всадник и потянулся к винтовке, я вскинул ее и нанес короткий, жесткий удар прикладом в череп, голова хрустнула как спелый арбуз. В ту же секунду я скатился с седла и, упав в грязь за толстый ствол кедра, несколько мгновений лежал неподвижно. Лошади пятились, рвались, я, пригибаясь, побежал к другой группе деревьев, проехался несколько метров по крутому склону и нырнул в густую тень кедра, который стоял в добрых двадцати метрах от того места.
Рис изрыгал проклятия, наезжая лошадью на кучку людей.
Где он, черт возьми? С кем я связался, жалкие трепачи! Куда он подевался?!
Если бы я промедлил хоть секунду и не выпрыгнул вовремя из седла, они не дали бы мне уйти. Это внезапное движение застало их врасплох, к тому же я все еще был вооружен. Белл сидела в седле не шевелясь, просто ждала.
Вы бы лучше позаботились об человеке, который тут лежит на земле, сказала она спокойно. Кажется, ему здорово досталось.
Рис не обратил внимания на ее слова.
Ну, подожди, я до него доберусь.
Он хрипел от злости.
Вы уже раз попытались, заметила Белл, и ничего хорошего из этого не вышло.
Послышался звук удара, потом все стихло. Через некоторое время я услышал голос Белл:
Конечно, легко бить женщину, когда у нее связаны руки, Флойд. Я всегда знала, что вы трус. Интересно, осмелились бы вы...
Он ударил ее еще раз. Я в ярости вскочил на ноги.
Прекрати, Флойд! это был голос одного из всадников. Давай искать Шеридана, я не нанимался драться с бабами.
Черт подери! голос Риса дрожал от ярости. Да я...
Подумай хорошенько, Флойд, прежде чем начинать, голос всадника был спокоен. Здесь не место драться со своими, не то тебя ждет куча неприятностей.
Пятясь назад, я сделал неверный шаг, и камень сорвался вниз из-под моей ноги. Я пролетел фута три и под грохот камней свалился на дно овражка, промытого сбегавшей с горы водой. Тут же послышался конский топот. «Хватай его!» крикнул кто-то. По меньшей мере три всадника скакали в мою сторону. Я вскинул винтовку, поймал одного из них в прорезь прицела и выстрелил. Затем бросился на дно овражка и начал карабкаться вверх по острым камням и галечнику. Пули щелкали по скале, свистели над головой, но я двигался быстро и к тому же был хорошо защищен. Я не знал, попал ли в того парня, но теперь они будут поосторожнее, охотясь на меня в темноте. Никто не хочет умирать, а было ясно, что кто-то может отправиться на тот свет... И не обязательно я. Погоня внезапно прекратилась.
Слушайте! крикнул Рис. Он не мог далеко уйти.
К этому времени я уже ступал по мягкому песку, было совсем темно, и я продолжал лезть вверх. Вряд ли они станут убивать Белл, когда я на свободе. Но пока я ничем не мог ей помочь. Я был уже довольно высоко на склоне плато и, наконец, остановился. Он тропы меня отделяла пара сотен метров. Подъем был пологий. В некоторых местах это можно было сделать даже верхом. Так, во всяком случае, казалось днем, хотя я и не заметил никакой тропы. И конечно же любой человек мог подняться по склону пешком.
Я уже не думал о том, чтобы спастись. Мои мысли занимала только Белл, которая была в руках шайки Уэллза. Ее нужно было как-то выручать. Если у этих людей и была капля рассудка, то теперь они совсем обезумели. Им казалось, что очень просто пригласить меня на ранчо, где может произойти «несчастный случай». Но их планы провалились, поэтому они становились все отчаяннее и безрассуднее. Сталкиваясь в прошлом с преступниками, я понял одну вещь все они неисправимые оптимисты с раздутым самолюбием. Они уверены, что все их планы осуществятся, и не испытывают ничего, кроме презрения, к закону и честным гражданам.
Колин Уэллз и понятия не имел о терпении и аккуратности такого полицейского, как Том Райли. Райли сумел обнаружить связь между Мануэлем Альваресом и мною. Уже сейчас, если этого не произошло раньше, должен возникнуть вопрос по поводу смерти Пита Альвареса на ранчо Уэллза. Терпеливое расследование или же проверка, проведенная его ведомством, несомненно, обнаружат, что я служил в Корее (кстати, об этом написано и на обложках моих книг). Наверняка полиция располагает военным послужным списком Пио Альвареса.
В наши дни лишь немногие стороны жизни могут быть скрыты даже от очень нерадивого следователя, а Райли таковым отнюдь не являлся. Можно не сомневаться, что у него уже возникли серьезные вопросы в отношении Колина Уэллза. Но этот Уэллз наверняка ни о чем не догадывается.
Хотя некоторые из тех людей, что жили на ранчо, и были помощниками шерифа, вряд ли они хоть раз принимали участие в расследовании дел, выходящих за пределы округа.
Колин Уэллз, однако, прекрасно понимал, что если мы сумеем выбраться с территории ранчо, то расследования не миновать. Все свидетели будут, конечно, на его стороне, но даже если и не удастся доказать, что он совершил преступление, выяснится, что его право на землю не бесспорно, и начнут выяснять, кто же истинный владелец.
И тут я понял, что нужно делать. Нужно вернуться на ранчо и воспользоваться телефоном. Я должен срочно дозвониться в город до Тома Райли. Он может запустить машину закона, даже не находясь здесь.
Мы были в двадцати милях или чуть больше от ранчо Уэллза. Но в горной местности, если избегать тропинок, мне потребуются многие часы, чтобы добраться туда. Я подумал о ранчо Бентона Сьюарда. До Бар-Белла было вдвое ближе, но Сьюард, вероятно, дома, а с ним и его парни. Между ними, в каньоне Кугуар, было ранчо Белл, но я сомневался, есть ли там телефон. Я не мог вспомнить, упоминала ли она хоть раз о нем. Итак, если мне повезет и я не свалюсь со скалы, то доберусь до ранчо Сьюарда до рассвета. Верхом я доехал бы туда менее чем за два часа, но я слишком хорошо знал горы, чтобы недооценить время, которое придется затратить на дорогу.
Не обращая внимания на звуки, раздававшиеся сзади, я в быстром темпе двинулся вперед. Спустившись с плато, пересек ущелье Кейв-Крик, нашел тропу, которая огибала гору Крэмм, и перешел на бег. Пятьдесят шагов бежал, пятьдесят шел, временами останавливаясь, чтобы прислушаться или посмотреть на часы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16