Я выбежала, вскочила на коня и изо всей мочи поскакала сюда. Мне требовалась помощь и потом… — Она замолчала, бросив взгляд на Кона. — Мне ужасно стыдно. Мистер Фарго друг моего отца, а я сочла его виновным.Спилмэн, задумавшись, смотрел на убитых, потом поднял глаза на Фарго.— Я не был полностью уверен, — сказал он. — Твоя история звучала правдоподобно. Эсслингер, тот считал тебя преступником. Но потом и он согласился, что надо некоторые факты проверить. С тех пор я его не видел.Снаружи послышался слабый крик. Фарго бросился вон из хижины. Мужчины отскочили в стороны, уступая ему дорогу. В распахнутую дверь все увидели устало бредущую сквозь снег лошадь. В седле сидел Берни Куилл.— Поторопитесь! — еле слышно произнес он. — Кажется, я… очень устал!Моралес подхватил валившегося с коня приятеля. Остальные сняли лежавшего поперек седла Эсслингера. Детектив получил две пули. Куилла ранили в ногу, штанина пропиталась кровью.Один из добровольцев вскочил на коня и поскакал в город за доктором. Фарго немедля занялся Эсслингером, а Одри Уэйкман, разорвав штанину, принялась промывать рану Куиллу.Берни удивленно захлопал глазами.— Никогда не думал, что вы будете обрабатывать мне рану, мэм, — слабо улыбнулся он и, посерьезнев, посмотрел на Спилмэна. — Эсслингер нашел угнанный скот одновременно со мной. Потом на него налетели Кабанисс и Луби. Началась перестрелка. Меня не видели. Когда открыл огонь, они ускакали. Я увез Эсслингера в лес, и мы укрылись в пещере. Но бандиты нас преследовали, и мне приходилось от них отбиваться. Сыщик был совсем плох, а я не мог даже отвлечься, чтобы ему помочь. Но он крепкий парень, правда, очень крепкий! — Берни поморщился от боли. — После того как Кон поговорил с ним в тюрьме, он, хоть и не верил ему, взялся за дело. Съездил в Салфэр-Спрингс, потом поискал у Камней Смерти. Узнал о депешах, посланных Коном, в которых он запрашивал о последних партиях скота. Это и послужило ему путеводной ниточкой. Как и Кон, он связал все воедино и решил, что в горах должны быть угнанные коровы.Спилмэн вопросительно посмотрел на Кона, закончившего осмотр раненого.— В основном потеря крови, — успокоил он. — Доктор скажет больше. Надеюсь, выкарабкается. Надо как-то влить в него побольше крови.— Что вы обо всем этом думаете, Фарго? — спросил Спилмэн. — Что тут происходит?— Как мне представляется, Могело и Райлер сговорились между собой. Килгор считал, что он первым нашел проход в горах, но скорее всего бандиты еще до него пользовались им для того, чтобы отгонять на тайное пастбище украденный скот, перед тем как отправить его на продажу. Текс обосновался как раз на их пути и случайно спутал им все карты. Они лишились возможности незаметно вершить свои черные дела. Если воры хотели продолжать угонять скот или, что вероятнее, в их намерения входило разорить оба ранчо, а потом купить их по дешевке, требовалось убрать Килгора.Куилл снова открыл глаза.— В Индейской долине, — прошептал он, — около шестисот голов скота и два замечательных серых скакуна.— Два серых коня? — Фарго обернулся к маршалу. — Теперь все встает на свои места, Спилмэн. Это те кони, которых Уэйкман взял напрокат в платной конюшне в Спрингсе. У меня спрятаны в камнях отпечатки сапог убийцы и остатки ступицы колеса.— Вот что, Шанс, — повернулся к своим помощникам Спилмэн, — ты с ребятами едешь со мной. Мы арестуем Мясника Могело и его парней!Они уехали. Одри подошла к Кону и положила руку ему на плечо.— Я виновата, Кон. Сначала не могла им поверить, но когда в старой штольне нашли тело Билли, у тебя — его одежду… Сразу столько улик… А потом Райлер так ловко плел свои сети, убеждал, что именно ты во всем виноват. — Девушка помолчала. — Папа всегда любил тебя, Кон. Больше других. Сколько раз спрашивал, где ты, чем занимаешься. Мечтал, чтобы Билли хотя бы наполовину стал похож на тебя.— Неужели ваш папаша ничего не говорил про меня? — открыл глаза Куилл. — Ай-яй-яй! Где же справедливость?— Закройся! — рассмеялся Фарго. — Лежи, ты раненый!В этот момент раздался стук копыт по утоптанному снегу. Мимо окна промелькнула тень. Кон, как пантера, прыгнул к двери, крикнув Одри:— Быстро в сторону! Это Мясник Могело.В следующее мгновение он уже стоял на снегу, встречая незваных гостей.День стоял пасмурный, небо обложили серые безжизненные облака, в соснах шуршал холодный ветер. Мясник Могело соскочил с седла. Стив Кабанисс и Мейс Луби остались в седлах.— Похоже, пришло время посчитаться, — начал бандит, оскалив щербатый рот. — Поиграл и хватит, Фарго! Теперь мы поиграем! Ждали там, — он кивнул головой в сторону деревьев, — пока не уедет маршал. Теперь ты один. А как с тобой разберемся, прикончим детектива и твоего щенка-ковбоя.— Кон, — раздался из хижины голос Куилла, — когда начнется пальба, подвинься чуток — хочу показать Могело, что щенок-ковбой умеет управляться с шестизарядником.Опершись о косяк, Берни с очаровательной улыбкой посмотрел на троих негодяев.В дверях конюшни хрустнул снег, и бывший рейнджер краем глаза поймал по-кошачьи ленивую фигуру Хосе Моралеса.— Да, сеньор! Ты посылал за Куиллом и мной, чтобы драться. Мы тут!Лицо Мясника исказила злоба.— Значит, сравнялись? Ладно, пусть так.Бандит уронил свои огромные ручищи, и тут же, шагнув в сторону, Кон открыл огонь с правой. Первая пуля развернула гиганта на полоборота, но Могело устоял на ногах и выстрелил. Пуля сбила шляпу Кона, и она отлетела в снег. Фарго, взяв пониже, дважды нажал на спуск. Перед ним маячило искаженное ненавистью лицо убийцы.Он слышал другие выстрелы, видел, как кувыркнулся в снег Кабанисс, как он пытался подняться и, наконец, будто от удара могучего кулака, отлетел и упал на спину.Выстрелив еще раз, Кон смахнул пот со лба и шагнул к Могело. Тот со злобной усмешкой встал, расставив ноги, и нацелил на него большой револьвер. Фарго молниеносно сменил револьвер и, повернувшись правым боком, не мешкая выпустил две пули. Лицо Могело внезапно стало похожим на уродливую маску, затем по бледной коже потекла струйка крови. Сделав неуверенный шаг вперед, гигант рухнул лицом в снег.После отгремевших выстрелов наступила мертвая тишина. Кон, невредимый, оглянулся на Хосе Моралеса. Мексиканец прислонился к косяку двери конюшни.— Маленькая царапина! — крикнул он. — Хорошо постреляли, нет?— Куилл? — повернулся Фарго.— Порядок, — помахал ему Берни. — Пара щепок в физиономии. Парни не стрелки. Рано или поздно все равно умылись бы снегом.Кон подошел к Мяснику Могело. Бандит покончил счеты с жизнью. Он получил три пули. Последняя пришлась между глаз.В Кабанисса тоже попали трижды. По крайней мере две раны, одна от руки Моралеса, другая Куилла, оказались смертельными.Мейс Луби с растерянным видом сидел на снегу.Поглядев на Фарго, он произнес:— Не повезло! — и с этими словами повалился замертво.Стирая со щеки кровь, Моралес направился к дому.— Много хлопот досталось в наследство, да?Кон Фарго повернулся и посмотрел на покрытый соснами острый гребень горы, откуда так приятно тянуло ледяным ветерком.— Ага, — согласился он. — Куча хлопот! Но замечательный край… край для мужчин!— Никакого места для женщины? — В дверях стояла Одри.Расплываясь в улыбке, Фарго посмотрел на нее.— Для женщины с Запада.— Моя мать качала меня в походной люльке с ружьем на коленях, — быстро ответила Одри.— Это по-нашему! — обнимая ее за талию, подтвердил Фарго, и они вместе вошли в хижину. Историческая справкаРОДЕО С родео начинал карьеру не один замечательный наездник, и мне повезло видеть лучших из лучших, но самым интересным и захватывающим зрелищем для меня всегда остаются забавы упражнявшихся в родео местных парней на Биг-Сэнди в Аризоне.Они в глухих прериях сбивали в табуны никогда не видавших седока одичавших лошадей и попутно пытали на них счастье. Никто не давал им свисток начинать езду и не засекал время. Они вскакивали на коня и, если удавалось, гнали до финиша — а ведь некоторые из диких скакунов, казалось, только тому и учились, что сбрасывать седока.Эти ребята, в большинстве своем в возрасте от пятнадцати до двадцати пяти лет, были в седле с младенчества, и конь считал своим правом при первом удобном случае сбросить такого седока в колючие заросли дикой груши.Такая езда не по мне. Я всегда предпочитал сонных спокойных лошадок, которым все равно куда плестись.Ребята катались потехи ради. Никаких тебе зрителей, кроме таких же сорванцов, как они, да нескольких ковбоев постарше, которые свое отъездили и выступали теперь в роли достойных ценителей.Среди старых ковбоев я встречал трех братьев, которых хорошо знали всюду, где процветало родео. Но самым искусным среди них по праву считался Джон.Как-то в одном табуне появился упрямый, злобно косящий глазом чалый (он послужил мне прообразом коня Чика Боудри), который будто злорадно улыбался, когда ковбой ставил ногу в стремя. Казалось, этому черту из породы мустангов известны все мыслимые уловки, чтобы сбросить седока, но обычно самые злые шутки совершались им по наитию.Он без больших усилий сбросил нескольких ребят, и те принялись подбивать Джона сесть в седло. В конце концов он уступил.Вот это была скачка! Она, безусловно, сорвала бы первые призы в Шайенне или Калгари, но потрясающее зрелище имело место морозным утром в Аризоне в присутствии всего лишь пятнадцати — двадцати зрителей.Джон продержался почти три минуты, а потом, быстро соскочив, пулей помчался к изгороди и тут же поднырнул под жерди загона. И все это время под общий хохот гнедой с оскаленными зубами гнался за ним по пятам.Скоро я уехал из тех краев, но в памяти осталось, что ответил Джон, когда его спросили, сядет ли он на гнедого еще раз. Ответ не был ни оригинальным, ни остроумным, но довольно откровенным. Он сказал: «Ни за какие деньги!»Важно, как он это сказал. Не знаю, что стало с Джоном и с гнедым, но никогда не забуду этой скачки. РАУДИ СКАЧЕТ К СЛАВЕ Глава 1НУЖЕН КОНЬ Рауди Хорн, качая головой, хмуро глядел на правую заднюю ногу Малыша.— Нечего и думать, Дженни, — горестно вздохнув, сказал он своей невесте. — Малыш не сможет в этом году участвовать в Празднике скотовода. Видишь, что с ногой!Дженни Уэлман недовольно кивнула. Вечно у этого парня что-нибудь да не так.— Ты прав, — согласилась она, — на нем нельзя участвовать в соревновании, а без хорошего скакуна приза не выиграть. Но без пяти тысяч долларов…— Знаю! Нечего думать о свадьбе! — Рауди запустил пальцы в черную шевелюру. — Дженни, неужели эти деньги так много значат? Другие начинали, имея куда меньше, а если в этом году будет хороший отел, хватит на все.— Мы уже не раз все обсуждали, — равнодушно ответила девушка. — Задумал на мне жениться, обзаводись хозяйством. Не стану начинать семейную жизнь, как моя мать.— Она была вполне счастлива, — упрямо твердил он. -Твоя мать — замечательная женщина.— Конечно, но я хочу нормальной жизни! С милым рай и в шалаше — но не для меня. Зачем убивать молодые годы на то, чтобы выбраться из бедности. — Внезапно оживившись, Дженни схватила его за рукав. — Рауди! Вот что мне пришло в голову. Почему бы тебе не съездить к Барту Луби?— К Луби? — поджал губы Хорн. — Что мне там делать?— Может, он одолжит тебе на родео своего Виски! Сам-то он будет состязаться на Принце. Что тебе стоит попросить?— Просить одолжения у Барта Луби? — Глаза Рауди вспыхнули ненавистью. — Ни за что! Пускай родео провалится в тартарары и вместе с ним ранчо, но чтобы я ему кланялся? Да и все равно получишь от ворот поворот. Он прекрасно понимает, если мы с Малышом выходим из игры, победа у него в кармане.— Тебя, что, убудет, если попросишь? — раздраженно настаивала Дженни. — Почему ты вообразил, что он против тебя держит камень за пазухой? Он самый богатый человек у Южного каньона, у него самое большое ранчо… Чего ему тебя бояться?В голосе Дженни слышались обидные для Рауди нотки. Парень пристально, изучающе посмотрел на нее. Он уже давно был влюблен в эту девушку, почти год ухаживал за ней, но в последнее время у него почему-то зародились смутные сомнения. Ничего определенного, только мелкие штрихи, заставлявшие думать, что ей важнее то, что у человека есть деньги, нежели то, каким путем они ему достались.— Если хочешь, — с загоревшимися глазами предложила она, — я могла бы поговорить за тебя.— Нет, — упрямо потряс головой Хорн. — Не стану его просить сам и не хочу, чтобы ты просила. Ему хорошо известно, что я думаю о нем и о его махинациях с «Бар О».— Но, Рауди! — сердито возразила она. — Нельзя же быть таким злопамятным! Я надеялась, что за три года ты забыл об этой глупой обиде, что ранчо досталось не тебе.— Да, не забыл! — решительно подтвердил Рауди. — Я хорошо знал Тома Слейтера и как он относился к Барту. Было время, когда он подумывал оставить ранчо нам обоим, но после того, как Барт занялся перепродажей скота, Слейтер переменил свои намерения. Между ними что-то произошло, и старина Том сам трижды говорил мне, что не желает даже видеть Луби у себя и оставляет ранчо мне. Совершенно непонятно, как он мог в последнюю минуту передумать!— Да не в последнюю минуту! — запротестовала Дженни. — Он передал Барту доверенность на ранчо за год до смерти. С этой доверенностью ему даже не требовалось завещание, хотя и по завещанию все оставалось ему. Сама слышала, когда читали.Дженни вскинула подбородок, в глазах мелькнули отблески надвигавшейся бури. Этот старый спор всегда выводил ее из терпения. Она, как и все в округе, восхищалась выставляемым напоказ богатством Луби, его деловой хваткой. Этот человек действительно умел делать деньги.На первый взгляд, напористый, сильный физически, внешне привлекательный краснобай, Барт Луби был достоин восхищения. Это он положил начало Празднику скотовода и три года отличался в скачках, метании лассо и заваливании бычков. Ему доставались все главные призы.Но эта история с завещанием… Не только Хорн, но и другие считали, что есть в ней какая-то тайна.Будучи рассудительным парнем, Рауди Хорн умел трезво смотреть на вещи, но, когда заходила речь о завещании, он отказывался что-либо понимать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20