Больно хороший человек Том Этербак, здешний хозяин.— Друг у него хороший, вот это точно.Двое мужчин, больные и раненые, боролись за свою жизнь в течение четырех дней, вернее, боролся Бостуик. Моффит за ним наблюдал, не в силах поверить своим глазам. Он просто не мог себе представить, чтобы человек так упорно старался выжить, что существует такая сила воли. И все-таки этот большой и искалеченный человек никак не хотел сдаваться. Убить такого невозможно, внезапно подумал Моффит. Есть в нем что-то темное, ожесточенное и сильное, что-то неподвластное смерти.Наутро шестого дня Кэп Моффит ушел. Он взял серого из запасного загона и ускакал на своем собственном седле. Раненый, но живой.Том Этербак вернулся на ранчо на девятый день. Он с удивлением смотрел на бледную тень, оставшуюся от человека, который поздоровался с ним, держа в руках ружье. Смотрел на окровавленную повязку на его ноге.— Неужели ты участвовал в драке, которая произошла в городе? — строго спросил он.— Что за драка?— Ее затеял какой-то чужак, Кэп Моффит. Перекинулся парой слов с Чарли Гором и его двумя приятелями. А они подняли стрельбу.— Убили его?— Не знаю. Ранили это точно, но уехал он сам. На собственной лошади.— А что с Гором?Этербак покачал головой.— Этот чужак настоящий дьявол. Он убил Гора и одного его приятеля, а другого ранил.— Да-а, хороший человек, это точно. Сварил бы ты кофе, а? И что-нибудь приличное пожрать, а то я совсем того.Несколько минут спустя Бостуик открыл глаза. Он посмотрел на потолок, потом в открытую дверь, где снова садилось солнце.— Я рад, что он уехал, — пробормотал он тихо. ОБОРОНА СЕНТИНЕЛЯ Когда наступило утро и Финн Макграу проснулся, стояла мертвая тишина. Он открыл глаза и увидел удивительно широкое небо, по которому в необъятной голубизне лениво ползло одинокое белое облако.На тишину поначалу не обратил никакого внимания. Он проснулся, и во рту было гадко и противно, словно в свинарнике после хорошего дождя, хотелось выпить, следовало и побриться. Словом, ситуация не такая уж необычная.Он с трудом поднялся, приняв сидячее положение, широко зевнул, почесал ребра и тут только осознал, насколько все кругом тихо.Ни малейшего звука… Никакого движения. Не дребезжат ведра у колодцев, не кудахчут куры, не хлопают двери. Сентинель превратился в город полного молчания.Очень медленно, не переставая удивляться, Макграу с трудом поднялся на ноги. Оставив позади пятьдесят пустых, никчемных лет, он уже уверовал в то, что жизнь не может преподнести ему никаких сюрпризов. И тем не менее Сентинель вымер.Сентинель, где последние полгода он занимал незавидное положение городского пьяницы — подзаборника, бродяги, никчемного, грязного, небритого, насквозь проспиртованного пьяницы. Спал он в закоулках, спал в амбарах — спал повсюду, в любом месте, где его морил сон, где сваливала с ног выпивка.Финн Макграу давно не имел своего дома. Его уже никто не брал на работу, и не осталось ни гроша за душой. А теперь, оказывается, у него нет и города.Можно ли себе представить более жалкое явление, чем городской пьяница, лишенный своего города?С максимальной осторожностью Макграу принял вертикальное положение. Окружающий мир покачнулся, но он, чуть наклонившись в противоположную сторону, ухитрился сохранить равновесие. Тщательно рассчитывая каждое движение, он в конце концов перебрался через овраг, вылез из него, спотыкаясь, и оказался на краю города, где снова прислушался со все возраставшей тревогой.Молчание.Не дымили печные трубы, не лаяли собаки, не всхрапывали лошади. Улица лежала перед ним совершенно пустая, словно это была улица в городе призраков.Финн Макграу остановился, с изумлением взирая на столь непонятное явление. Может, он Рип ван Винкль, который проспал двадцать лет?И все-таки его брало сомнение, он отлично знал, на что способны обитатели Запада, когда им захочется сыграть с человеком славную шутку. Эта мысль принесла ему облегчение. В том-то, конечно, все и дело: с ним просто сыграли шутку. Все они собрались и решили над ним подшутить.Его шаги глухо отдавались на деревянном настиле тротуара. Дойдя до салуна, он решил попробовать войти и толкнул дверцу. Она подалась, открыв и вторую, он оказался внутри и огляделся. В спертом воздухе все еще витали запахи винных паров и застарелого дыма. На столиках валялись карты, фишки для покера — но ни души… Ни единого человека!На полке за стойкой бара стояли бутылки. Его лицо прояснилось. Виски! Отличное виски, и к тому же бери сколько хочешь. Плевать, что они его бросили, хорошо, что хоть виски оставили.Однако не мешает быть немного поосторожнее. Он направился к двери в контору и толкнул ее. Она скрипнула на ржавых петлях и открылась в пустую комнату.— Эй! — Ему отозвалось только эхо. — Есть здесь кто?Никакого ответа. Подойдя к наружной двери слева, Финн выглянул на улицу. Внезапно его пронзило щемящее чувство одиночества и охватила острая тоска по человеческому обществу.Финн выскочил на улицу и громко крикнул. Его голос безответно прокатился по пустой улице, отражаясь от фасадов обманщиков-домов. Тогда он помчался по улице, кидаясь от дома к дому. Кузница, платная конюшня, лавка шорника, магазин, тюрьма — все пусто, все брошено, нигде ни души.Он остался один.Один. Что же случилось? Куда девались все люди? Салуны полны виски, в лавках сколько угодно еды, одеял, одежды. И все это брошено на произвол судьбы, без всякой охраны.Робко и неуверенно Финн Макграу направился к ресторану. Там все оставалось в том самом виде, как было, когда его оставили. Недоеденная еда на тарелках, немытая посуда. Но плита успела остыть, стала совсем холодной.Почувствовав внезапно необходимость подкрепить свои силы — виски этого сделать не могло, — Макграу развел в плите огонь. Вышел на задний двор и, пошарив в гнездах, отыскал пару-другую яиц. Принес их в кухню и приготовил себе яичницу.Ощущая в животе приятную тяжесть от съеденного завтрака, он налил еще чашку кофе и отправился на поиски курева. Найдя коробку с сигарами, закурил великолепную гавану, положив в карман еще несколько штук. Затем откинулся на спинку стула и стал размышлять, пытаясь разобраться в ситуации.Несмотря на отличный завтрак и сигару, он испытывал беспокойство. Его тревожило это глухое молчание, он встал и осторожно подошел к двери. А что, если за дверью что-то скрывается? Что-то злое и враждебное? Что, если… Он с яростью толкнул дверь. Довольно придумывать себе разную чепуху. В первый раз в жизни в его распоряжении оказался целый город, полный всего, и он намерен извлечь из этого обстоятельства все, что возможно.Неторопливо шагая по пустой улице, он дошел до магазина «Элита», открыл дверь и принялся спокойно изучать развешанную на вешалках одежду. Нашел себе серый костюм и переоделся; взял с полки сапоги и натянул; потом отыскал белую батистовую рубашку, черный галстук-шнурок и новую черную шляпу. В карман положил новый носовой платок. После этого закурил новую сигару, плюнул в медную плевательницу и почувствовал, что жизнь ему улыбается.Собираясь выйти из магазина, Финн Макграу вдруг заметил справа от себя длинную стойку, на которой стояли и лежали ружья, дробовики и револьверы. Он задумчиво смотрел на них. В свое время — лет тридцать назад — он считался снайпером в армии.Он взял со стойки «Винчестер-73» — отличное оружие — и зарядил его семнадцатью патронами, потом позаимствовал парочку кольтов, заполнив их барабаны, и засунул за пояс, набив патронташ патронами. Сняв с полки двустволку, забил оба ствола картечью и после этого проследовал в салун. Пошарив под стойкой, обнаружил ящик превосходного ирландского виски и налил себе в стакан на три пальца.Любуясь красивым коричневым — ему нравилось называть его «темный янтарь» — цветом, он долго смотрел через стакан на солнце и только тогда пригубил.В этом есть что-то особенное. Чувствуется запах ирландских болот! Он залпом осушил стакан и снова наполнил.Город принадлежит ему — весь город, полный виски, еды, одежды, — в нем есть все, что нужно человеку.Но почему? Куда девались все?Глубоко задумавшись, он опять вышел на улицу. Там по-прежнему царило молчание. Далеко в прерии танцевали одинокие смерчи, жарко пекло солнце.Подойдя к окраине города, он внимательно осмотрел прерию и видневшиеся вдали горы. Взгляд ни на чем не мог остановиться — всюду только одна неохватно широкая, поросшая травой равнина. Глянув неожиданно себе под ноги, он вспомнил, даже вздрогнув от неожиданности, что, оказывается, умеет читать следы. Здесь виднелись следы многочисленных повозок, телег, тележек и фургонов. Судя по следам, оставленным копытами, все следовало в одном направлении — на восток. Он нахмурился и, повернув назад, пошел, сосредоточенно размышляя, в сторону конюшенного двора, где нанимали лошадей.Там не осталось ни единой! На земле валялись остатки упряжи, какое-то седло. Все носило на себе признаки внезапного, поспешного бегства.Час спустя, завершив обход, Финн Макграу вернулся в салун. Он опять налил себе стаканчик ирландского, закурил сигару. Однако теперь он понимал, что, сам того не ведая, влип в какую-то скверную историю.Обитатели города не просто исчезли, растворились в воздухе, они бежали — и это было внезапное, паническое бегство, — бежали прочь из города.А из этого следовало, что в городе существовала какая-то опасность.Финн Макграу сделал глоток виски и беспокойно обернулся через плечо. На цыпочках подошел к двери и выглянул: посмотрел сначала в одну сторону, потом в другую.Ничего необычного.Он сделал еще глоток из своего стакана, и в пыльных, затянутых паутиной извилинах его одурманенного алкоголем мозга возникла идея.Индейцы!Он вспомнил, что обсуждали накануне вечером в салуне, когда он пытался стрельнуть стаканчик спиртного. На ферму Лэддера совершено нападение, и все его работники убиты. Викторио встал на тропу войны — жжет, убивает, калечит. Апачи!Форт находится на востоке отсюда! Должно быть, горожанам сообщили, прислали какое-нибудь известие, и они сбежали, как бараны, бросив его одного.Его словно охватило порывом ледяного ветра, он вдруг понял, что остался в городе один, что спасения нет и спрятаться негде. Сюда идут апачи!Сунув бутылку ирландского в карман, Финн Макграу бросился на улицу и помчался к магазину «Элита», который находился в каменном здании, низком и приземистом. Служило оно оборонительным и торговым пунктом, а также дорожной станцией для дилижансов, пока вокруг него не вырос город. Войдя внутрь, он быстро осмотрелся, оценивая свой арсенал.Сдвинув четыре бочонка, подкатил их к двери и забаррикадировался. Поверх бочонков навалил мешки, тюки и ящики. Тяжелую заднюю дверь закрыл на засов и забаррикадировал окна. В самом центре, на полу, соорудил круглый барьер из мешков и бочонков для последней защиты. Снял с полки охапку двустволок и принялся за работу, зарядив сразу десяток. Затем рассовал их по щелям, насыпав возле каждой горку патронов.После этого зарядил несколько винтовок — три «Спенсера-56», семь «Винчестеров-73» и один «Шарп-50», — дюжину кольтов и открыл ящик с боеприпасами. Затем закурил очередную гавану и стал ждать.Утро уже почти прошло. Еды в магазине хватало, и он занимал господствующее положение на местности — здание выдвигалось из ряда домов, так что он мог держать под обстрелом улицу в обоих направлениях и в то же время защищать свой тыл, перебегая в дальний конец магазина.По мере того как он изучал свое положение, Финн все больше удивлялся, почему обитатели Сентинеля оставили город, не защищая его. Только слепая, безрассудная паника объясняла такое бегство.В полдень он состряпал себе еду из того, что нашлось в магазине, и снова принялся ждать. Солнце только-только покатило к зениту, когда появились индейцы.Вполне возможно, что апачи рыскали по городу уже несколько часов; Финн их не видел. Теперь они осторожно крались, прижимаясь к домам.Притаившись у окна, которое выходило на улицу, старик Макграу наблюдал. У него на подоконнике лежали четыре двустволки, каждый из стволов заряжен картечью. И он ждал…Подозревая ловушку, апачи бесшумно, как тени, скользили между домов. Они заглядывали в окна сквозь стекла, потом двигались дальше. Заняться грабежом они еще успеют. Теперь им нужно удостовериться, что город действительно покинут, рассеять все свои подозрения.Шестеро воинов, сбившись в кучку, остановились ярдах в сорока от магазина, о чем-то совещаясь. Остальные держались поодаль, ярдах в двадцати дальше. Прицелившись из двух двустволок, Финн Макграу положил руки на оба ружья. Их прочно держали в неподвижном положении брошенные на них мешки. Все четыре курка он спустил одновременно!Грохот раздался ужасающий! Со страшным ревом из четырех стволов вырвалась смерть, поражая маленькую группку индейцев, а Макграу тем временем подскочил к следующим двум ружьям и, чуточку повернув одно из них, выстрелил снова.Потом схватил тяжелый «спенсер» и начал палить со всей возможной скоростью. Он сделал четыре выстрела, когда улица наконец опустела. На дороге неподвижно лежали пять апачей, шестой полз по земле, схватившись руками за живот.Макграу вскочил и помчался к окну магазина, выходившему на двор. Перед ним мелькнула фигура индейца, и он быстро выстрелил. Апач упал, попытался подняться, потом окончательно рухнул на землю и затих.Это было только начало. Сражение продолжалось весь долгий жаркий день. Финн Макграу пил виски и ругался. Он снова и снова заряжал и перезаряжал свою батарею. В помещении магазина стало нечем дышать. Жара усиливалась, запахи, наполнявшие низкую комнату, становились все острее, но все перебивал резкий кислый запах пороха.Апачи возвращались, чтобы подобрать своих убитых, и умирали возле них. Два обнаженных воина пытались добраться по крышам до здания магазина, и он свалил обоих. Один так и остался лежать на блестящей крыше, а другой покатился и тяжело рухнул на землю.Пот заливал глаза Макграу, а лицо его опухло от ударов ружей при отдаче.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15