Два дня мы наслаждались чревоугодием и покоем. Джублейн с удовольствием отсыпался, поскольку последнее время он провел в голоде и холоде, а у меня накопилась уйма дел по хозяйству. Несколько последних месяцев я занимался отхожим промыслом в карьерах и наведывался домой всего лишь пару раз.Вдруг меня осенило, перед моим мысленным взором возникло лицо некоего человека. Он уже работал в карьерах в Риче. Сейчас я точно вспомнил, что видел его в Стамфорде.В душу закралось предчувствие беды. Возможно, этот человек и не запомнил меня, возможно, он меня не выдаст, а то и вообще не знает, откуда я. И все же…Когда Джублейн отлучился из дома, я вытащил из тайника все спрятанные там монеты и переложил их в потайной карман одежды, которая была на мне. Возможно, нам придется покинуть это убежище, и я хотел заранее подготовиться к этому.Утром четвертого дня, перед самым рассветом, меня разбудил цокот копыт. Я встал с постели, снял со стены графскую шпагу и, положив ее на стол, вышел из дому.Утро было прохладным и влажным. Туман окутывал болота, обильно орошая росой лужайку у меня перед домом, отчего она казалась изумрудно-зеленой.Цокот копыт замедлялся по мере приближения всадника и вскоре затих у ворот. Всадник отворил ворота и провел свою лошадь во двор. Только теперь я разглядел, что это был Коувени Хазлинг.Времени он не терял и сразу же объяснил цель своего приезда.— Ты попал в беду, парень, в весьма серьезную беду. Кто-то опознал тебя в толпе. К завтрашнему дню этот человек и люди оскорбленного тобою дворянина наведут о тебе справки в Риче, а потом нагрянут сюда.— Весьма любезно с вашей стороны приехать и предупредить меня.— Тебе понадобятся деньги, — продолжал он, извлекая из кармана горсть монет и протягивая их мне. — Возьми вот это, рассчитаешься со мной позже, когда продашь то, что у тебя имеется. А сейчас укройся в болотах.— Я так и поступлю. Но вы устали, преодолев столько миль. Прошу вас, спешивайтесь… вам необходимо подкрепиться перед обратной дорогой. Я давно усвоил простую истину: если имеется такая возможность, то лучше на всякий случай подкрепиться, ибо никогда не знаешь, что тебя ожидает впереди.Он слез с лошади, привязал ее к забору и вместе со мною вошел в дом. Там нас уже поджидал Джублейн со шпагой наготове.— Джублейн — мой друг и боец, он из Стамфорда. Он помог мне избежать преследования, — объяснил я.Глаза Хазлинга быстро обежали комнату и остановились на шпаге.— Так вот она! Клинок, подаренный твоему отцу графом?— Да, она самая…— Этот факт мне хорошо известен, — продолжал Хазлинг, повергнув меня в еще большее удивление. — Мне рассказал об этом один человек, в разговоре с которым я упомянул твое имя. Он оказался твоим другом.— Моим другом?— Да, именно. Это человек, который коллекционирует антикварные вещи. Он знал твоего отца.— У Барнабаса также есть и враг, — с нескрываемым раздражением не преминул заметить Джублейн. — Что вы можете сообщить нам об этом человеке?— О Руперте Дженестере? Это весьма отвратительный тип, однако обладающий большой властью и высокими связями. Худшего врага трудно даже представить. Это человек в высшей степени амбициозный, богатый наследник, страдающий манией величия и пышущий ненавистью. Он был публично осмеян, и этого он никогда не простит.Тем временем мы допили эль. После этого Хазлинг снова сел на лошадь, но в обратный путь он отправился другой дорогой, которую я ему посоветовал.Стоя у ворот, я вслушивался в удаляющийся цокот копыт. Войдя в дом, я решил прицепить к поясу шпагу и кинжал, затем перезарядил пистолеты. Джублейн с иронией наблюдал за моими действиями.— Ты все схватываешь на лету, — улыбнулся он, осушая очередной стакан эля.Болотные люди всегда отличались своей независимостью. Мы относимся к той категории людей, которых называют людьми дела, поэтому мы презираем бездельников.Столетиями контрабандисты использовали территорию болот, проводя свои суденышки по одним им ведомым водным путям. Мы не обращали внимания, но всегда знали об их делах. Кое-кто из болотных людей поступил на военную службу, а несколько человек были насильственно принуждены служить на флоте. Мы жили своей замкнутой жизнью и были весьма ею довольны.Из сундука я извлек боевой шлем своего отца, а со стены снял его оружие. Потом я собрал весь наличный провиант — копченую ветчину, сухофрукты, сыр и прочую снедь, и мы погрузили все это в мою плоскодонку.Не успел я вернуться в дом и закрыть все двери, как на меня со всех сторон набросилось полдюжины мужчин. Без предупреждения они набросились на меня, но на этот раз моя шпага была готова к бою.— Убейте его! Я хочу видеть его мертвым! Вы слышали мой приказ!Их возбужденные голоса и тяжелое дыхание приближались ко мне, но неожиданно для нападавших, как только их кольцо сомкнулось, я начал действовать с молниеносной быстротой на опережение. Я отбил удар одного из нападавших, а когда он проскочил мимо меня и оказался между мною и другими нападающими, я метким ударом своей шпаги пронзил его насквозь.Злодей рухнул, а я, выдернув из его тела шпагу, заметил, что нападавшие оробели и утратили боевой дух. Смерть одного из них повергла их в смятение, поскольку они намеревались безнаказанно убить землевладельца, а не жертвовать своими собственными жизнями, ужас охватил их, и они застыли на месте в нерешительности. Именно этого момента я ждал и теперь с воинственным кличем ринулся на них.Я сделал финт, ложный выпад, и нанес неотразимый колющий удар… шпага глубоко вонзилась в тело второго нападающего. Разъяренные моим отчаянным сопротивлением злодеи вновь сомкнули кольцо вокруг меня и в очередной раз взмахнули шпагами. Я оборонялся отчаянно, моя шпага разила беспощадно: отбив — удар — защита — удар, я стремился выиграть время, так как знал, что в таком неравном бою долго не продержусь. И в этот момент у меня за спиной раздался голос моего нового друга.— Рази их! Не дай им уйти!Его неожиданное появление окончательно деморализовало нападающих, и они поспешно ретировались. Совершить безнаказанное убийство — это одно дело, но достойно сражаться не на жизнь, а на смерть — совсем иное. У них достало храбрости всей оравой напасть на одного, но при появлении моего сторонника они обратились в бегство, покинув своих поверженных соучастников. Их даже не смогли остановить гневные окрики их господина.Враг бежал в беспорядке, а мы, не теряя времени, бросились к своей лодке. Трое нападавших остались неподвижно лежать на земле, а четвертый корчился в муках от полученной раны. Через некоторое время мы услышали угрожающий вопль:— Теперь я знаю, кто ты. Я тебя запомнил на всю оставшуюся жизнь! Ты от меня не уйдешь!Это был Руперт Дженестер. Глава 3 «Болотная страна» была в действительности не так велика, как многим казалось, но нам она представлялась бесконечной топкой низменностью, где все еще сохранялись остатки доисторических лесов, некогда покрывавших территорию всей Англии.Римляне, которые еще в древние времена осознали необходимость осушения болотной местности, занялись мелиорацией болот, но после того, как они покинули территорию Англии, пришедшие им на смену саксы не уделяли должного внимания содержанию каналов, и постепенно они забились песком, заросли водорослями, и освоенные территории болот снова превратились в непроходимые топи.В последнее время циркулировали слухи, будто королева Бесс ведет переговоры с известным голландским инженером — специалистом по мелиорации и осушению земель, у которого был огромный опыт по осушению земель, находящихся ниже уровня моря. Против этого мы не возражали, поскольку осушенные земли могли сделать некоторых из нас богатыми.Взять хотя бы меня. Я владел всего лишь несколькими акрами пахотной земли, но у меня была также дарственная на право владения более чем двумя квадратными милями территории болот. Если бы эта площадь была осушена, то плодородные земли сделали бы меня очень богатым.Однако в данный момент я был всего лишь лицом, скрывающимся от преследования. В том случае, если бы мое дело по поводу земельных владений было передано на рассмотрение суда, оно могло бы решиться для меня положительно. Бывали случаи, когда простой смертный выигрывал подобные дела, но их было слишком мало, чтобы вселить в меня хоть малейшую уверенность. Также я хорошо знал, что мое дело попросту никогда до суда не дойдет, а карающая рука Руперта Дженестера достанет меня даже в тюрьме.Некоторое время я продолжал налегать на весла, пока Джублейн не спросил с раздражением:— Ты что, сбился с пути? Почему крутишься на одном месте?— Да, я действительно хожу кругами, но с пути не сбился, — ответил я как можно более веселым тоном.Туманная капель пригнула к земле стебли травы. В воде не было никакого движения, болотную тишину нарушали только звуки моих хлопающих по воде весел и скрип уключин.Мы направлялись туда, где прошло мое детство и где я редко потом бывал. Это был крохотный островок, общей площадью не более трех акров, поверхность которого разрезали на несколько частей узкие, извилистые каналы. Островок представлял собой геологический выход на поверхность земли породы известняка, на котором укоренились несколько берез и громадные вековые дубы с густой кроной. Достигнув того места, к которому я держал путь, — а место это я узнал по торчащим из воды сучкам знакомой мне с детства старой коряги, — я сделал разворот, раздвинул заросли камыша и направил лодку в скрытый от людских глаз проход, по которому мы проплыли еще почти сто футов. Отыскав железное кольцо, укрепленное на известняковом уступе, я привязал к нему нашу плоскодонку.Здесь мы выгрузили наш провиант и оружие на берег и поднялись по узкой тропинке, пролегающей между валунами и деревьями, на небольшую площадку, защищенную с одной стороны отвесной скалой из той же породы, не менее пятнадцати футов высотой. На этой площадке, или уступе скалы, стояла небольшая приземистая, но вполне добротная хижина, построенная также из известняка.— Это мое владение, — пояснил я Джублейну.— Неплохо! — сдержанно отозвался он.— Нам, вероятно, предстоит потратить немного времени, чтобы изгнать отсюда летучих мышей и водяных крыс, — сказал я, но нам не пришлось этим заниматься. Как обычно, в хижине все было аккуратно убрано, здесь имелся очаг, стол, два стула, два сундука, которые также служили и кроватями, по всему периметру массивных стен тянулись длинная скамья и большой стенной шкаф.Собрав немного хвороста, я разжег очаг, чтобы немного согреться.— Это очень древнее место, — сказал я, — обитатели болот укрывались здесь еще во времена римского нашествия.— Неудивительно, для этого здесь все предусмотрено, — согласился Джублейн. — Если бы кто-нибудь вознамерился отыскать это место, ему пришлось бы потратить на это чертову уйму времени.Теперь мы были в безопасности. Это место было также превосходным убежищем и во времена нашествия датчан. Даже тогда, когда в конце концов они сумели захватить Айл-оф-Или, они не смогли обнаружить этого места. Старый дом несколько раз перестраивался и неоднократно подвергался ремонту.И все же теперь у меня не было ни малейшего желания долго прятаться в этих болотах, особенно сейчас, когда в кармане было столько денег, сколько я не видел за всю жизнь. События последних дней заставили меня вновь всерьез задуматься над своей жизнью и попытаться найти разумный выход из создавшейся ситуации.Пробираясь по бурым водам каналов, сидя на веслах, у меня было достаточно времени для размышлений, и в какой-то момент мои мысли вдруг приняли неожиданное направление. Возможно, причиной тому — звон шпаги, но, скорее всего, — звон монет!— Мы спокойно переждем здесь некоторое время и половим рыбки, — сказал я Джублейну, — после чего отправимся в Лондон.— В Лондон? Ты что, сумасшедший? Именно там скорее всего можно повстречаться с Дженестером. И именно там у него больше всего силы и власти.— Но ведь Лондон — громадный город, — уклончиво возразил я. — По слухам, там живет более ста тысяч человек. Ну кто же сможет меня отыскать среди такого множества людей!— Ты просто ребенок, — раздраженным тоном продолжал Джублейн. — От ненависти нельзя укрыться даже в большом городе.— К тому же у меня есть несколько монет и нет ни малейшего желания гнить здесь, среди болот. Я не хочу всю оставшуюся жизнь ловить рыбу и охотиться с помощью лука.— Так ты к тому же еще и лучник?— Как и все обитатели болот. Лук нас кормит.— Давай тогда отправимся куда-нибудь, где идет война, и повоюем на славу.— А там также можно легко потерять руку либо глаз, например. Меня больше привлекает смелое предприятие, связанное с риском потерять партию товара, но не жизнь.— Ты что же, хочешь стать негоциантом? Купцом?— Да, а почему бы и не заняться торговлей? Закупим пару тюков товара, погрузим их на торговое судно… почему бы не отважиться на коммерческий риск в Новом Свете? Есть один человек по имени Госнолд, Бартоломью Госнолд Бартоломью Госнолд — английский колониальный деятель (1572-1607).

, благородный дворянин из Суффолка.Он имеет намерение основать там колонию. По его словам, торговля с индейцами приносит очень большой доход.— Ха! Все это пустые разговоры! Никто не знает, что там и как. Испанцам повезло, но к северу от их территорий нет ничего, кроме холодных лесных массивов и враждебных дикарей, — с раздражением заметил Джублейн.— Там много меха, — возразил я.— Чего тебе здесь не хватает? Глупо бросать все это.— Да, конечно, — согласился я, — здесь полно диких гусей, уток, рыбы, съедобных растений и угрей. Можно и контрабандой заняться, была бы охота.— Но такое занятие не для тебя, конечно? — цинично спросил он.— Я уважаю законы, хотя и не всегда с ними согласен. Когда человек перестает уважать законы, он превращается в животное.Джублейн недоуменно пожал плечами.— Ты странный человек. Хорошо, если ты желаешь отправиться в Лондон, значит, туда мы и отправимся, но помни, что я тебе сказал. От ненависти нельзя укрыться даже в большом городе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28