— Сижу, смотрю... Следы замел ветками, как лиса хвостом.
Женщин нет...
Относительно женщин — это обычная присказка старлея Парамоши. Не сказать, что он по натуре бабник, просто женщины сами на него бросаются, отсюда и репутация, и соответствующая ей присказка...
— Я Сокол. На позиции. Готов, — докладывает второй снайпер лейтенант Сокольников. Он всегда немногословен и деловит.
— Я Волга... Всем остальным! Готовность номер два...
Подполковник осматривается, потягивается, разминая плечи, и идет к дому с проломленной крышей, на ходу отстегивая клапан футляра бинокля. Он сам в этот раз будет только координировать действия со стороны.
Половина большого села, где проводится операция, полностью нежилая. Четыре года назад здесь шли ожесточенные бои с применением артиллерии и вертолетов-ракетоносцев. Понятно, во что превратились дома — если и остался хоть один целый, то его никто из группы Разина не видел... Жители теперь предпочитают зимовать в палатках где-то в Ингушетии. Зато вторая половина вполне жилая. Боевики не успели туда передислоцироваться раньше, чем в улицы вошли части внутренних войск. Именно туда, к одному из местных жителей, одноногому инвалиду еще первой чеченской кампании Али Бакирову, раз в неделю приезжает полевой командир Абу Бакар.
Странная дружба... Причем приезжает в сопровождении дополнительной охраны, которую почему-то оставляет в разрушенной части села. Более того, эта непонятная охрана примыкает к нему только на самом подъезде к селу и расстается там же. Это все данные разведки, которую ОМОГ Разина проводила двумя неделями раньше, после донесения осведомителя из местных жителей. Данные этой разведки и смогли дать заключение о возможности захвата Абу Бакара и выяснения необходимости его еженедельных поездок в село. Сначала искали связь в созвучии имен и фамилий египетского наемника и чеченского сельского жителя — Абу Бакар и Али Бакиров. Это долго сбивало с толку, запросили ФСБ на предмет родственных отношений, наводили справки в Интерполе и потеряли много времени. Проверка ничего не дала, только выяснилось, что несколько лет назад Али Бакиров зачем-то уезжал в Азербайджан, хотя родственников там не имеет. Следов его пребывания в Азербайджане найти не удалось, но есть подозрения, что из Азербайджана он зачем-то на пару дней вылетал в Узбекистан. По крайней мере, человек с таким именем и фамилией вылетал. Но непонятно, был ли это искомый инвалид или его однофамилец и тезка...
Потом появилась версия о кустарном изготовлении Бакировым взрывчатых веществ. И это вроде бы не подтвердилось, потому что подобные работы требуют не только навыков, но и знаний, которыми Али не наградили за восемь лет обучения в школе.
Самого Али Бакирова проверяли дополнительно по всем возможным каналам. Только ради этого ОМОН провел в селе внеочередную зачистку на следующий день после плановой. Ничего подозрительного у инвалида не нашли, точно так же, как в первый день.
А полевой командир Абу Бакар продолжал регулярно навещать село. Здесь еще одна версия показалась возможной. Вместе с Али в доме живет двенадцатилетняя сестра. Не к ней ли ездит египтянин? Но односельчане-осведомители, с кем спецназовцы решились поговорить, в один голос утверждали, что Али застрелил бы Абу, если бы тот только глаз на его сестру положил.
Загадка. И загадку предстоит решить. Впрочем, решать ее следует попутно с основной задачей — захватом самого полевого командира. И захватить его необходимо живьем, потому что Абу Бакар имеет разветвленную сеть террористической агентуры и в самой Чечне, и в России. И лучше, чем он сам, никто не может рассказать о планах террористов.
* * *
Поднявшись на чердак, под наполовину проломленную крышу, по кирпичам разваленной стены, подполковник Разин еще раз осматривается, нет ли случайно поблизости местных жителей, и только после этого выбирает себе место для наилучшего обзора.
Место находится. Артиллерийский снаряд словно специально сделал амбразуру для наблюдателя.
Стоит только чуть-чуть подправить ее ударом ноги.
Вот так!.. Качается... Теперь повторно... Еще раз вполсилы... Вылетают сразу несколько кирпичей, и обзор становится полным. Подполковник снова оглядывается, не привлекли постороннего внимания звук ударов и падающих кирпичей, и только после этого пододвигает к амбразуре какие-то доски, и устраивается удобнее, вытаскивает из футляра бинокль...
Отсюда видно все прекрасно. Солнце только взошло и светит прямо в глаза красной «девятке», которая вот-вот появится в поле зрения. Наверное, у водителя и у пассажиров этой машины должно быть хорошее настроение. По погоде...
Разин поднимает к глазам бинокль и смотрит на дорогу. Ему солнце в затылок светит, и потому окуляры бинокля не предадут, не сверкнут под солнечными лучами. Следовательно, у подполковника тоже неплохое настроение. Все идет так, как должно идти. Все просчитано так, чтобы не вышло ошибки. Дистанции переезда проверены до метра. Точность очень важна.
Оттренирована и отточена скорость передвижения.
Отрепетирована каждая фраза... Более того, рассчитан даже эффект недоумения, переходящий в эффект потери момента начала действия. Недоумение всегда вызывает замешательство, и это работает на руку спецназовцам. Уж что-что, а психологию поведения человека в экстремальных обстоятельствах они хорошо изучили на себе и знают, что недоумение обязательно вызывает разрядку в боевой готовности. Это именно то, что необходимо, чтобы избежать ненужных жертв и иметь возможность захватить Абу Бакара живым. А сам он неоднократно заявлял, что никогда не дастся в руки федералов живым.
Боится... Знает, что пожизненное заключение ему обеспечено... Такие, как Абу, смерти не боятся. Это у них в крови. Но пожизненное заключение гораздо хуже смерти. Они прекрасно знают, что контроль за теми, кто осужден на пожизненное заключение, не дает даже возможности самоубийства. Но они все равно умирают быстро. Они изнутри сгнивают. Действенная натура воина не терпит узкого пространства между тремя стенами и решеткой, не терпит, когда его не уважают конвоиры, не терпит постоянного унижения... И они умирают смертью побитой собаки, потому что пинок тюремного контролера под свой боевой зад при невозможности ответа они воспринимают как удар ножом в сердце...
* * *
Появляется машина... Солнце отражается в слегка тонированном лобовом стекле. Не позволяет рассмотреть, что и кто там в салоне. Следом за «девяткой» идет белая «Нива» с металлическим листом вместо стекла на дверце пассажира — броневик, можно сказать... Кто-то прячется за металлическим листом, словно в него нельзя выстрелить сквозь лобовое стекло... Глупо, но этого «кого-то» такая малая защита устраивает. Дело хозяйское...
Все как обычно... И это хорошо. Абу Бакар не чувствует, похоже, ловушки.
— Я Волга. Всем! Приближаются к перекрестку. Не высовываться...
Подтверждения звучат в эфире одно за другим. Да эти подтверждения и не нужны. Все давно обсуждено и просчитано. Главное сейчас, чтобы никто раньше времени не высунулся, не показал себя. Но в группе нет новичков. Все давно проверены и обстреляны.
Терпением могут с Абу Бакаром поделиться. Беспокойство вызывают только менты. На них завязана вся операция...
Метров двадцать не доезжая перекрестка, машины останавливаются. И «девятка», и «Нива». Так всегда бывает. Из «девятки» выходит телохранитель командира, шевелит плечами, разминая их, как только что делал подполковник Разин, кладет ствол ручного пулемета на плечо и идет к «Ниве». Открывается дверца водителя. Обмен несколькими словами — как ритуал.
— Я Волга. Запускайте Гази...
Телохранитель осматривает окрестности и возвращается к «девятке». В это время из-за угла дома выходит человек в драной гражданской одежде, слегка приволакивает ногу, активно демонстрируя хромоту. Разин боится, что делается это чрезмерно. Слишком человек усердствует. Рядом с ним тяжело вышагивает мощная кавказская овчарка — на боку на шерсть налеплены сухие прошлогодние репьи. Это милиционер Гази со своим псом... Предварительно потребовалось еще и милиционера искать, имеющего пса, неотличимого от псов, живущих в местных селах... А потом перевозить собаку в вертолете... Появление человека — по внешнему виду местного жителя, да еще идущего по улице с собакой, — моментально поднимает напряжение, но тут же и сбрасывает его. Достаточно наглядно показывает, что развалины домов начинают заселяться. Это как бы намек на то, что произойдет потом...
Телохранитель останавливается около «девятки».
Пулемет уже не на плече. Ствол провожает Гази... Собака и милиционер обращают внимание на машины — как же не обратить... Гази прикладывает руку к глазам, чтобы лучше рассмотреть, и тут же ускоряет шаг, как сделал бы на его месте каждый мирный житель, а собака дважды коротко и басовито лает, но, услышав команду, спешит за хозяином. Они довольно быстро скрываются за углом.
В «девятке» открывается задняя дверца. Кто-то задает телохранителю вопрос. Тот плечами пожимает, отвечает что-то. Сам в недоумении. Но село большое, всех местных жителей боевики не знают. Особенно тех, что жили здесь раньше и имеют право вернуться.
И уже возвращаются время от времени.
После короткой паузы, все еще поглядывая на угол ближайшего дома, телохранитель садится в машину.
Едут дальше, а «Нива» так и замирает перед перекрестком.
Подполковник прячется. По идее, он не должен быть замечен, но знает, что такое случалось. Осенью был инцидент, когда прекрасно замаскированный в стогу сена спецназовец пропускал идущих мимо боевиков. И только на мгновение открыл глаза, как встретился взглядом с вооруженным человеком. Пришлось тогда раньше времени открывать стрельбу и скомкать хорошо продуманную операцию. В результате два бойца получили ранения... Нет... Лучше уж спрятаться до поры... Тем более ждать недолго... Обычно Абу Бакар не задерживается у Али Бакирова больше десяти-пятнадцати минут.
«Девятка» проезжает, и только ей вслед подполковник посмотреть может без опасения.
* * *
— Я Волга. Внимание всем! Готовность номер один... Передать сигнал к перекрытию!
Теперь начинается самое главное. Абу Бакара запустили в село... С другой стороны деревни пути отхода ему закроют омоновцы, покидающие укрытия по команде Разина. Но они тоже не входят в село открыто. Они пока не должны спугнуть полевого командира.
Просто перекроют въезд и выезд. С этой стороны не даст египтянину уйти спецназ ГРУ. Мышеловка готова захлопнуться... Но захлопнуться она должна так, чтобы египтянин не имел времени осознать ситуацию.
Его следует обязательно взять живым. Обязательно...
Подполковник Разин, повернувшись с биноклем в сторону жилой части села, напряженно ожидает появления из-за угла красной «девятки». Подкручивать окуляры не надо — бинокль давно настроен под глаза подполковника, тем не менее он подкручивает, сбивает резкость и восстанавливает, пытается добиться наибольшей четкости. Это нервное. Ожидание всегда бывает нервным. Зато потом, в момент, когда действуешь сам, приходит хладнокровие. Сегодня оно не придет, потому что Разину выпала должность координатора общих действий. Значит, нервничать будет до тех пор, пока все не завершится. Главное — не упустить момент. Все рассчитано до секунд...
Вот он — момент... Красная «девятка» возвращается!
— Я Волга. «Нива» — вперед...
Он еще не видит свою «Ниву», за рулем которой сидит милиционер в гражданском, но уже слышит звук двигателя на соседней боковой улице. Еще несколько секунд... Зеленая «Нива» выворачивает из-за угла и направляется навстречу «Ниве» с бандитами, что дожидается Абу Бакара рядом с перекрестком. Красная «девятка» едет в двадцати метрах позади зеленой «Нивы»...
Пока график выдерживается секунда в секунду...
Небывалое оживление в необитаемой части села может показаться подозрительным. Именно для того и пустили Гази с кавказской овчаркой — давали привыкнуть к мысли, что жизнь здесь меняется.
Разин смотрит за секундной стрелкой часов. Некоторое время выжидает.
— Я Волга. "Запорожец — вперед...
Теперь где-то там, тоже невидимый для Разина, набирает скорость «Запорожец» с двумя милиционерами. Эти тоже в гражданском. Старенькая, побитая во многих местах машина движется наперерез «Ниве» и «девятке».
— Я Волга. Всем! Внимание! Действие по плану, корректировка по обстановке...
Подполковник снова меняет позицию, чтобы не попасть под случайный взгляд. Видит, как мимо него проезжает зеленая «Нива», а следом за ней, теперь уже на дистанции метров в тридцать, красная «девятка». Значит, Абу Бакар в сомнении. Он не останавливается, продолжает движение в том же направлении, но, из осторожности, приказывает притормозить, ждет, когда зеленая «Нива» минует белую «Ниву». Это естественная мера, но все просчитано, предусмотрено планом.
— Я Волга. Всем «червям» пора выползать...
Четыре угловых дома на перекрестке. Огорожены заборами. Один забор проломлен снарядом. Но пролом высоко. Он привлекает внимание, и на него обязательно будут смотреть. Поэтому спецназовцы не поленились. Под заборами не ставят глубоких фундаментов. Прокопали лазы — чтобы легко было проползти и занять позицию в заснеженных кустах прямо рядом с дорогой. Трудно долбили. Всю нынешнюю ночь потратили. Еле уложились. Земля мерзлая. Да еще долбили канаву, в которой можно спрятаться, чтобы в нужный момент, только перепрыгнув кусты, оказаться рядом с машинами. Канаву накрывали со стороны дороги сеткой, сетку присыпали снегом, принесенным из ближних огородов. Много было сделано. И сделано качественно.
Зеленая «Нива» все ближе и ближе к перекрестку.
Сбоку приближается «Запорожец». Только птице, парящей высоко в воздухе, и видно, что происходит.
И спецназовцы об этом знают, хотя они и не птицы.
Хотя на эмблеме у них только летучая мышь...
Началось...
«Нива» въезжает на перекресток. Одновременно туда же вылетает и «Запорожец», таранит «Ниву» в район багажника, чуть позади заднего колеса, как и положено таранить, и почти полностью разворачивает.
1 2 3 4 5 6