Когда исполнилось пятнадцать ей, она поступила точно так же.
Подобно брату, домой она не вернулась и старалась как можно меньше вспоминать о нем. У нее было мало чем похвастать, но уж то, что было, она использовала до конца. Она сделала свои светлые волосы еще светлее и с помощью химических препаратов, деньги на которые выманила у любовника, чье имя теперь и вспомнить не могла, увеличила свою и без того пышную грудь. Напуганная до смерти отцом, она уже никому не позволяла топтать себя.
До Хауарда она была замужем дважды. Когда первый муж избил ее, она дождалась, пока он не погрузился в пьяный сон, и, прихватив его красу и гордость – светлый «кадиллак», от которого он был без ума, укатила в Нью-Йорк. Там она нашла работу в конторе по торговле недвижимостью, завела роман с хозяином и вышла за него замуж. Застукав его в постели с секретаршей, она развелась с ним и заставила заплатить приличные алименты. Деньги она потратила на сладкоречивого строителя, который, как выяснилось, обустраивал только свой личный счет. Оказавшись на мели, Мириам подала заявление и была принята на работу в отдел кадров «Суперрайта». Здесь она познакомилась с Хауардом Мэндисом, которому не делали минет со студенческих времен. Остальное было просто.
К 1974 году Мириам Мэндис достигла многого из того, к чему она всегда стремилась: респектабельность, деньги и даже определенное положение в обществе. Но этого было мало. Всякий раз, устраивая под Новый год приемы для сотрудников «Суперрайта», Мириам буквально из кожи вон лезла. А теперь, когда Кирк Арнольд взялся полностью переделать компанию, она вообще превзошла самое себя. В этом году шампанское было высшего качества, цветы – прямо из Флориды, специально нанятый оркестр, а поставщик продуктов был настолько знаменитый, что даже телефона его не было в справочнике.
Достигнув достаточно уважаемого положения, Мириам, однако же, рвалась в круг избранных людей; меньше всего ей нужен был скандал, который мог напомнить людям о ее прошлом. Она страшно разволновалась, когда этот сноб, этот малый из Принстона, Кирк Арнольд, впервые принял ее приглашение. Но она меньше всего ожидала, что у него хватит наглости прийти с любовницей. В роскошно убранной гостиной повисла мертвая тишина, когда туда вошли Кирк с Кэрлис. Прошло несколько мгновений, и ее нарушила легкая рябь голосов.
– Боже мой, – прошептала Мириам Хауарду, – как он мог привести ее к нам?
– Роман с шефом – лучший способ пополнить свой гардероб, – сказала своему начальнику Элен Уолленберг, глядя на элегантное, из темного бархата, платье Кэрлис.
– Одно дело – поразвлечься немного на стороне, – сказал Ральф Перетта, начальник производственного отдела, своему приятелю Сантагелло из отдела сбыта, делая вид, что смотрит в сторону, – и совсем другое – вытаскивать свои интрижки на публику.
– На сей раз они зашли слишком далеко, – сказал одному из своих сотрудников главный бухгалтер Алан Фирштабн, переводя взгляд с Кирка на Рэя Мэндиса, которому было явно не по себе.
Рэй, обычно весьма сдержанный по части спиртного, доканчивал третий бокал «скотча». Было еще не поздно, но на лице у него уже проступили красные пятна, вены вздулись. Рэю всегда нравилась Бонни Арнольд. Он запомнил ее по одной прошлогодней вечеринке. В отличие от других дам, которые выставляли друг перед другом свои прически и платья, Бонни в игре не участвовала. Волосы у нее были естественного цвета, одета она была просто и скромно. Рэю она показалась трогательно-незащищенной. Вот какой следует быть женщине, подумал тогда Рэй. Не то что эта выскочка Кэрлис Уэббер, которая суется куда ее не просят. Он вновь наполнил бокал и двинулся к Кирку.
– Как это, черт возьми, вы посмели привести сюда свою любовницу? – громко спросил он. – Вы что, решили публично унизить бедняжку Бонни?
– Рэй, «бедняжка Бонни» только рада, что ее здесь нет, – сказал Кирк, но Рэй пропустил его слова мимо ушей. Он слушал только себя.
– Вы мне не нравитесь, – продолжал Рэй, становясь прямо напротив Кирка. – И никогда не нравились – ни вы, ни ваши безумные идеи. Десять миллионов! За что? За какой-то идиотский процессор, с которым даже неизвестно как обращаться. Мне не нравится ваш вид, и ваши костюмы, и то, что вы, умник, считаете себя выше всех. А больше всего не нравится то, как вы обращаетесь со своей женой.
С этими словами Рэй выплеснул содержимое своего бокала Кирку в лицо и, поставив его на ближайший столик, заехал ему в скулу. Кирк, не ожидавший такого нападения, пришел в себя и, в свою очередь кинулся на Рэя.
– Рэй! Кирк! – взвизгнула Кэрлис, пытаясь втиснуться между ними. – Немедленно прекратите!
– Прочь! – закричал Рэй, отталкивая Кэрлис. – Сейчас я доберусь до этого сукина сына.
Он на шаг отступил и приготовился нанести новый удар. Мириам, поначалу наблюдавшая за происходящим издали, уже была тут как тут.
– Рэй напился! – закричала она, пораженная поведением пасынка. Скверно, что Кирк Арнольд привел любовницу; но еще хуже то, что пьяный сын Хауарда затеял драку и сделал из ее приема настоящий бардак.
– Уведи его отсюда, – велела она Хауарду, и тот отвел сына на кухню. Мириам повернулась к гостям и со смехом объяснила им, что на самом деле произошло вовсе не то, что им привиделось. А произошло то, с нажимом сказала Мириам, что Кирк Арнольд поскользнулся на свежеотполированном паркете и случайно выбил у Рэя из рук стакан. Никто не пострадал, никто никого даже не обидел.
– Просто дурацкое недоразумение, – сказала она, поворачиваясь к Кирку и Кэрлис и посылая им слишком уж сияющую улыбку.
– Ничего не болит? – спросила Кирка Кэрлис. Быть может, он и не догадывался, но она-то знала, что худшее впереди.
– Ничего страшного. Просто я немного намок, – сказал он, обтирая лицо платком.
– Прошу вас уйти, – прошипела Мириам, готовая вот-вот впасть в истерику. – Вон отсюда! Это все из-за вас. Из-за вас и этой сучки.
– Что-о? – Голос Кирка прозвучал, как винтовочный выстрел. Вся гостиная притихла, десятки пар глаз остановились на Мириам и Кирке с Кэрлис. – Что вы сказали?
– То, что слышали, – вне себя от ярости, ни на что вокруг не обращая внимания, повторила Мириам. – Убирайтесь отсюда вместе со своей сучкой.
– Мириам, – медленно и внятно, так, что все было слышно, сказал Кирк. – Насколько мне известно, вы трахались с Хауардом прямо на полу его кабинета, когда он еще был женат. Кто вы, собственно, такая, черт побери, чтобы читать мораль?
С этими словами он подхватил Кэрлис под руку и вывел ее из гостиной.
– Мы устроим себе собственную вечеринку, – сказал он Кэрлис, выводя ее из дома Мэндисов и усаживая а поджидавшую их машину, – и будьте спокойны, она будет в тысячу раз лучше. – Обед с шампанским – в «Четырех временах года», затем – представление с участием звезд в «Студии-54» и, наконец, уже в четыре утра, завтрак в «Эмпайр Дайнер». – Проводив Кэрлис домой, он мягко поцеловал ее в щеку.
– Ну вот, – сказал он, – дадим им новую пищу для сплетен.
Его слова прозвучали как шутка, но в голосе послышалась подозрительная хрипота, а Кэрлис почувствовала волнение, какого не бывает при обычном поцелуе на прощание.
В один и тот же вечер она увидела Кирка с обеих сторон – лучшей и худшей. Мужество, верность, сила. Безрассудство, грубость, бездумное высокомерие. Все еще считая его совершенным, Кэрлис решила замечать только лучшую сторону.
В то время как Кирк и Кэрлис упивались своим бунтом, Мириам и Рэймонд, после того как все разошлись, втолковывали Хауарду то, что он знал и без них: «ситуация» Кирк Арнольд – Кэрлис Уэббер наносит ущерб компании. Снижается эффективность работы, и если так будет продолжаться, и прибыль будет меньше. Мириам считала, что надо уволить обоих. Рэймонд больше думал об интересах дела.
– Уволь ее, – сказал он, и в бесцветных глазах его загорелась злоба. – Он пусть остается. – Где Арнольд, там деньги. И к тому же, когда такие вещи выходят наружу, виною всегда женщины, – добавил он, хмуро посмотрев на Мириам.
– Да знаю я, – нетерпеливо сказал Хауард. Его загнали в угол, и надо было решаться.
– Ладно, она уйдет, – отрывисто бросил он. Прежде всего он позвонил в небольшую фирму по перевозкам, где хозяином был бывший армейский механик. Затем – звонок секретарше, которой он велел открыть кабинеты на одиннадцатом этаже в шесть утра – придут грузчики. И наконец, закончил он вечер звонком Молли:
– Я увольняю ее, – заявил он сестре и, не дав ей сказать ни слова, добавил: – Я не спрашиваю у тебя совета, Молли, просто ставлю в известность.
На следующее утро, в восемь, в квартиру Кэрлис позвонили. Она собиралась на работу и никого не ждала.
– Посылка!
Недоумевая, Кэрлис открыла дверь. На пороге стоял человек, размерами и фигурой напоминавший холодильник. У него были маленькие глаза и густая черная борода. Он внес два больших картонных ящика в комнату и протянул Кэрлис конверт.
– Распишитесь, – скомандовал Холодильник, швыряя на стол квитанцию и протягивая Кэрлис огрызок карандаша.
Кэрлис расписалась.
Неожиданно задрожавшими руками Кэрлис открыла ближайший ящик. Сверху лежала косметичка, которая всегда была у нее в нижнем ящике рабочего стола, затем складывающийся зонтик, шерстяная кофта, которую она надевала летом, когда кондиционер гнал слишком холодный воздух, приемник на батарейках, бигуди и две пары колготок, которые она даже не успела распаковать.
Она открыла второй ящик. Сверху был сложен ее красный дождевик из пластика. Дальше она и смотреть не стала и, открывая конверт, уже знала его содержание: уведомление об увольнении.
От унижения и замешательства у нее буквально ноги подогнулись. Внезапно обессилевшая, она опустилась в ближайшее кресло, чувствуя, что вот-вот расплачется. И точно, потекли горячие и горькие слезы, но скоро высохли. На смену пришли злость, энергия и решимость.
Я ничего плохого не сделала и не позволю так с собой обращаться, говорила она себе, надевая пальто, а затем садясь в такси.
– «Суперрайт», – резко бросила она таксисту. – Угол Мэдисон и Сорок восьмой.
Все глазели, как решительно направилась она прямо наверх, где были кабинеты начальства.
– Нельзя, – сказала секретарша Хауарда, вставая между Кэрлис и дверьми кабинета.
Не обращая внимания, Кэрлис отодвинула изумленную секретаршу и, постучав в дверь, тут же, не дожидаясь ответа, вошла. Хауард сидел за столом, перед ним стоял Кирк. Молли и Мириам устроились на диване. Все удивленно воззрились на нее.
– Ну и наглость! – сказала Мириам, которая пришла в кабинет мужа, чтобы насладиться расправой.
– Кэрлис! – произнес Хауард, и глаза его забегали, тщательно избегая ее.
– Полагаю, речь идет обо мне, – мрачно произнесла Кэрлис. Все ее страхи улетучились, теперь она пылала праведным гневом. Она подошла к столу Хауарда и нависла над ним как карающая десница. Перед ним лежало ее личное дело.
– Хорошо, что вы пришли, – сказал Кирк, становясь рядом с нею. Вообще-то он гордился своим умением всегда сохранять спокойствие, но в это утро он был явно готов сорваться.
– Совершенно очевидно, что вы единственный, кто так считает, – сказала Кэрлис, глядя прямо на Хауарда и заставляя его встретить взгляд. – Хотела бы знать, каким местом вы, черт возьми, думали, посылая мне домой мои вещи?
На секунду Хауард посмотрел ей в глаза и тут же вновь отвел взгляд.
– Кэрлис, я полагаю, всем будет лучше, если вы уйдете с этой работы.
– Кроме меня, – отрывисто бросила Кэрлис.
– Вы только воду мутите, – сказала Мириам. Она ненавидела в Кэрлис все то, что презирала в себе самой – честолюбие, проклятое прошлое, постоянную неудовлетворенность. – Нам здесь такие не нужны.
– В самом деле? – спросила Кэрлис, впервые поворачиваясь к Мириам. От той резко пахло духами, а свитер обтягивал грудь так туго, что она прямо-таки выпирала вперед. – Почему это, интересно?
– Все дело в вас и Кирке, – проговорил, наконец, Хауард, беря быка за рога. – Вот вам и причина. Все сотрудники «Суперрайта» теперь уже не работают – только болтают о вас обоих.
– Повторяю, – холодно перебил его Кирк, – если она уходит, то и я с ней. – Он подбрасывал на ладони острый металлический нож для разрезания писем, поворачивая его острием то к Хауарду, то к себе. Когда на лезвие падал свет, оно сразу начинало напоминать кинжал.
– Пусть убираются оба, – сказала Мириам, обращаясь к Хауарду. – Обойдемся.
– Заткнись, Мириам, – вмешалась Молли, впервые открывая рот. Она приехала из дома, зная, что надо спасать Хауарда от самого себя. Увольнять Кэрлис было глупо по многим причинам, ни одна из которых не приходила в голову ни Хауарду, ни его безмозглой грудастой жене, ни дурачку-сыну. Что же удивительного, что эта чертова компания едва не пошла ко дну.
– Хауард, ради всего святого, очнись! Нам нужен Кирк, и нам нужна Кэрлис. – Молли повернулась к ней.
– Разумеется, мы не собирались отказываться от ваших услуг, – сказала она, сумев удержаться от улыбки.
– А что вы собирались сделать? – спросила Кэрлис, смело встретив взгляд Молли. – Потому что, если это мне не подойдет, я обращусь к адвокату.
– Нет нужды, – сказала Молли, которая и без того уважала Кэрлис, а теперь, после угрозы обратиться к помощи закона, стала уважать еще больше. Ей нравились достойные соперники. На месте Кэрлис она бы поступила так же. Она знала, каково быть женщиной в мире, принадлежащем мужчинам.
– Я слышала, что Джошуа Хайнз спит и видит заполучить наш торговый баланс. Мне нет нужды говорить, какие услуги вы оказали нашей компании.
И Молли, большой мастер интриги, принялась за дело. Через две недели в «Таймсе» появилась заметка о том, что компания «Бэррон и Хайнз» заполучила последний торговый баланс компании «Суперрайт» и что Кэрлис Уэббер назначена руководителем подразделения, которое положит этот документ в основу своей работы. Одновременно сообщалось, что «Суперрайт» собирается заключить новый, исключительно щедрый контракт с Кирком Арнольдом. Вскоре было официально объявлено, что Арнольд назначен президентом компании, – впервые в ее истории эту должность занял не член семьи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64