– Спасибо, у меня все хорошо, я повторяю еще раз. – Она говорила отрывисто, явно не поощряя его к продолжению разговора.
Но его было трудно смутить: все свое рабочее время Ричард Харрис посвящал тому, чтобы преодолеть нежелание собеседников отвечать на его вопросы.
– А что сказал доктор?
Она сердито посмотрела на него, ее зеленые глаза вспыхнули.
– А вам какое дело? Я знаю, что вы журналист, но это не дает вам права вмешиваться в чужую личную жизнь! Если я вам отвечу, то завтра прочитаю о том, что со мной произошло, в рубрике светских сплетен!
– Я корреспондент телевидения и не имею никакого отношения к желтой прессе, – возразил он. – И у меня нет желания рассказывать о вас ни в газете, ни по телевизору. Я подъехал к дому и увидел, что у вас горит свет. Вот и решил вас проведать. Извините, что побеспокоил.
Он повернулся на каблуках и так яростно захлопнул за собой дверь, что Сьюзен вздрогнула. Она понимала, что вела себя с ним грубо и враждебно, а он провинился только в том, что по-соседски пришел ее навестить. Ей следовало бы догнать его и извиниться, но девушка не могла сдвинуться с места. Ей нужно сохранить дистанцию – она почувствовала это в ту самую минуту, когда впервые увидела Ричарда Харриса.
Сьюзен с кристальной ясностью помнила тот день. Была холодная ноябрьская суббота, ветер срывал с деревьев последние бронзовые листья, и они неслись вдоль улицы.
И у нее и у Шадии был выходной. Обычно по субботам они занимались уборкой и ездили за продуктами. Они только привели в порядок свой домик, как вдруг у соседней двери остановился фургон.
– Это, должно быть, наш новый сосед, – сказала Шадия, высунувшись из окна.
Из фургона выскочили рабочие. И тут на большой скорости к дому подъехал красный спортивный автомобиль.
– Симпатичная машинка! – одобрительно кивнула Шадия, а когда водитель вышел из нее и стал отпирать входную дверь, чтобы рабочие смогли внести внутрь мебель, присвистнула от восхищения: – Ты только посмотри на его ноги! Обожаю мужчин с длинными-предлинными ногами.
– Ты обожаешь мужчин независимо от длинных ног, – сухо отозвалась Сьюзен.
– Что правда, то правда! – И Шадия поудобнее устроилась в стоящем у окна кресле и стала наблюдать за тем, что происходит у соседней двери. – Уверена, что я его где-то уже видела, только не могу вспомнить где.
Сьюзен пошла приготовить кофе. Когда она вернулась, подруга взволнованно сказала ей:
– Вспомнила! Я видела его в программе новостей по телевизору… но он не диктор, а репортер – совсем недавно вел репортаж из Иордании. А теперь, значит, он вернулся. Я никак не могу вспомнить его имя… Рудольф? Радклиф?
– Ричард, – ответила Сьюзи, которая сразу его узнала. – Ричард Харрис.
– Точно! – Шадия следила за ним, когда он шел вдоль домиков, и восхищалась его стройной сильной фигурой, полной грации дикого зверя – леопарда или ягуара. Казалось, он излучает опасность, какая обычно исходит от хищника.
– Он великолепен, ты согласна? – вздохнула Шадия. – Если бы я не была смертельно влюблена в Камаля, я бы им занялась.
Сьюзен промолчала, но по телу у нее пробежали мурашки, а все внутри как будто сжалось – казалось, каждая клеточка ее тела реагирует на стоящего на улице мужчину в джинсах и кожаной куртке. Ричард Харрис всегда нравился ей. Но в жизни он выглядел гораздо привлекательнее, чем на экране. Только сейчас Сьюзен обратила внимание на то, какой он высокий, как великолепно сложен. Его волосы оказались абсолютно черными, как вороново крыло, кожу покрывал золотистый загар, а глаза были темно-серыми, пронзительными. И, глядя на него в то утро, она почувствовала, что ее неодолимо тянет к нему. Сьюзен пришла в ужас.
Она была влюблена всего раз в жизни, и ей не хотелось, чтобы это повторилось. Чувство, охватившее ее тогда, оказалось слишком сильным и больше походило на безумие, что напугало ее избранника. Девушка понимала, что происходит, но ничего не могла с собой поделать. Всю свою жизнь она искала любви, и вот она пришла к ней, но выяснилось, что она выбрала не того человека. Ее позиция – либо все, либо ничего – не устраивала его, и он перестал приглашать ее на свидания и начал встречаться с кем-то еще. Сьюзен прошла сквозь адские муки унижения и боли, потому что о ее страданиях знали все ее друзья: находясь в полном отчаянии, она не позаботилась о том, чтобы скрыть свои чувства.
С тех пор прошло два года, но при воспоминаниях о той истории она до сих пор чувствовала острую боль.
Если когда-нибудь ей встретится подходящий человек, решила для себя Сьюзен, она позволит своему поклоннику влюбиться в нее по уши, а сама будет думать только о собственном спокойствии и благополучии.
– Давай пригласим его на чашку кофе, – предложила Шадия.
Сьюзен отрицательно покачала головой.
– Тогда придется приглашать и рабочих, а у меня нет желания занимать разговором целую толпу незнакомых людей.
– Ты просто сумасшедшая, – добродушно бросила Шадия, но, не в силах преодолеть собственного любопытства, в конце концов взяла кофейник, на скорую руку приготовила сандвичи и отправилась знакомиться с новым соседом. Вернулась она спустя целую вечность, смеющаяся, раскрасневшаяся и очень довольная собой. Забросав Ричарда бесчисленными вопросами, она разузнала о нем много всякой всячины.
– Он не женат и не разведен, а просто-напросто порвал с любовницей…
– А мне что до этого? Перестань говорить о нем!
– Я для тебя старалась, – поддразнила подругу Шадия, глядя на нее искрящимися от смеха глазами. – Он же скорее в твоем вкусе, чем в моем.
Сьюзен по-настоящему разозлилась на нее.
– Не желаю, чтобы ты сводничала. Если мне понадобится мужчина, я сама справлюсь с этой проблемой.
Но Шадия стояла на своем.
– Ты передумаешь, когда познакомишься с ним поближе, – заявила она и в скором времени отправилась приглашать его на вечеринку, которую они устраивали на следующий уикэнд. Сью изо всех сил пыталась оставаться безучастной, но к тому времени, когда в дверь позвонили первые гости, она уже пребывала в крайнем волнении. Она разливала напитки, разносила закуски, но при каждом звонке в дверь ее сердце замирало.
Время летело, вечеринка становилась все шумнее и шумнее, соседи, приходившие жаловаться, оставались с гостями, но Ричард так и не удостоил их своим визитом.
Гости разошлись, когда уже начало светать. Сьюзен отправилась спать, разочарованная и сердитая как на Харриса, так и на себя. Еще не столкнувшись с ним нос к носу, она уже начала испытывать хорошо знакомые ей подъемы и спады настроения. А ей так не хотелось повторения пройденного.
И теперь, встречая его на улице, Сью не обращала на соседа никакого внимания.
Шадия какое-то время не оставляла попыток подружиться с ним: опять пригласила его на одну вечеринку, но он снова не пришел. Как-то раз в воскресенье она забежала к нему, чтобы одолжить немного молока, и увидела, что его домик полон гостей, его друзей с телевидения, – они заявились к нему с утра пораньше, чтобы позавтракать после ночной вечеринки. Шадия пробыла с ними около часа и вернулась к себе, уверенная, что лед между ними наконец-то сломан.
Но даже покладистая Шадия пришла в негодование, когда он начал возмущаться тем, что они шумят по ночам. Он колотил в стену, звонил им по телефону и в итоге нажаловался жилищному агенту, который, в свою очередь, поставил об этом в известность отчима Сьюзен. Тот написал в ледяном тоне послание, пообещав выселить их с подругой из домика, если на них поступит еще хоть одна жалоба.
– И он это сделает, – подтвердила Сьюзен. – Не упустит случая досадить мне. Питер всегда меня ненавидел, потому что я похожа на отца, а он до сих пор ревнует к нему мою маму, хотя прошла целая вечность с тех пор, как они развелись.
– А ты так и не видишься с отцом? – спросила Шадия, не заметив, как по лицу ее подруги скользнула тень.
– Он вот уже шесть лет не покидает Европу, – с деланным равнодушием отозвалась Сьюзен.
– Тебе бы следовало навестить его.
Отец никогда не приглашал ее к себе, но она не стала говорить об этом подруге.
Когда Шадия вышла замуж и уехала жить к мужу, Сьюзен осталась в домике одна. Зато теперь на нее никто не жаловался, и отчим прекратил донимать ее угрозами – к великому облегчению ее матери.
Маргарет ненавидела скандалы, любила, чтобы жизнь текла ровно и безмятежно. Она не была эмоциональной женщиной, хотя обращалась ко всем подряд «дорогая», «лапочка» и целовалась при встрече и прощании. Будучи все еще очень красивой женщиной, несмотря на свои сорок с небольшим лет, она по-прежнему вызывала восторженные взгляды мужчин, где бы ни появлялась, и Питер считал, что у него достаточно поводов для ревности. Сьюзен же думала, что Маргарет никогда не любила своего второго мужа. Да и с какой стати? Он намного старше ее.
Питер Островски был сугубым материалистом, человеком эгоистичным и не очень тонким, считавшим, что все продается и покупается. Он не понимал людей, верящих в Бога, и искренне полагал, что каждый мужчина и каждая женщина имеют свою цену. И как только Маргарет могла бросить ради него отца Сьюзен?
Наверное, мне нужно позвонить матери, подумала она, потом с явной неохотой пошла к телефону и набрала код Тетуана. Линия оказалась занята, и Сью приготовила себе ужин – яичницу из одного яйца и тоненький тостик. При виде еды у нее опять заболел желудок, и она еле справилась с тошнотой. Поев, она вымыла за собой посуду и прибралась на кухне.
До матери она дозвонилась полчаса спустя.
– Как твои дела, дорогуша? – спросила Маргарет.
Сразу после развода она попросила Сью обращаться к ней по имени. Она стала скрывать свой возраст и не хотела, чтобы взрослая дочь называла ее мамочкой в присутствии мужчин, обнаруживая тем самым, что она гораздо старше, чем кажется.
– Прекрасно! – солгала Сьюзен.
– Вот и славно! Мы с Питером завтра улетаем на месяц на Багамы, и я решила, что хорошо бы поболтать с тобой перед отъездом.
– Я тоже подумываю о том, чтобы куда-нибудь поехать. Мне нужно отдохнуть. Надеюсь, Шадия составит мне компанию.
– Тебе пора путешествовать вдвоем с мужчиной. У такой красивой девушки, как ты, должно быть много поклонников.
Сьюзен стиснула зубы и промолчала.
– А Шадия еще не ждет ребенка? – спросила Маргарет. – Она же хотела сразу заиметь кого-нибудь.
– Дай ей время. Она же вышла замуж совсем недавно!
– Бедняжка, она не знает, что ее ждет. Младенцы просто невыносимы.
Дочь опять не удостоила ее ответом. Ей было прекрасно известно, что ее рождение причинило матери массу неудобств. Маргарет ненавидела состояние беременности, ребенок сильно докучал ей, и она настояла на том, чтобы сразу после рождения Сью наняли няню, и с легкой душой «сбагрила» ей девочку.
– И куда же ты поедешь, моя дорогая? – поинтересовалась Маргарет.
– Пока не знаю, может быть, в Италию.
– Это было бы просто великолепно, но почему бы тебе не приехать сюда? В мае здесь просто изумительно – еще не жарко, полно туристов… И ты могла бы присмотреть за виллой во время нашего отъезда. За вами будут ухаживать наши слуги. Вы с Шадией почувствуете себя принцессами.
Сьюзен приняла решение, не колеблясь ни минуты. Вилла отчима была великолепна, она утопала в умопомрачительных садах, а сам Тетуан казался ей городом из сказки. Она ни за что бы не поехала туда, будь Питер дома, – это привело бы к многочисленным ссорам и сценам. Но раз он отправляется на Багамы, то какие же могут быть сомнения?!
– Спасибо, это будет просто замечательно! Но я не уверена, что Шадия сможет поехать, а мне бы не хотелось жить в таком огромном доме одной.
– Ты права, девушке не стоит отправляться в арабскую страну без спутников. Но, я уверена, дорогая, что Нагла и Ашраф никому не дадут тебя в обиду! Я доверяю им больше, чем себе. Мы уезжаем завтра утром. Если ты решишься приехать, то позвони мне, я предупрежу слуг. А теперь мне нужно идти – у меня еще куча дел.
– Желаю тебе приятного путешествия!
– И тебе тоже, моя лапочка! – проворковала Маргарет Островски и положила трубку на рычаг.
Сью тут же позвонила подруге, та пришла в неописуемое волнение и помчалась к Камалю спрашивать разрешения на поездку. Когда она вновь взяла трубку, ее голос звучал чуть менее восторженно.
– Камаль говорит, что я могу поехать только на одну неделю – больше он не выдержит. Ты согласна на такое условие?
– Конечно! Неделя – это не так уж и мало, – ответила Сью. – Я позвоню маме и предупрежу ее, что мы едем. Мы можем отправиться в субботу?
– Меня это вполне устраивает.
– Тогда я закажу билеты на самолет.
Сьюзен позвонила в Тетуан, и Маргарет пообещала тут же уведомить слуг на вилле о том, что в ближайшую субботу прибывают гости.
– Ты можешь занять любую комнату, какая понравится. Кроме апартаментов Питера, разумеется: он терпеть не может, когда там что-то трогают и, не дай Бог, передвигают. Ты будешь об этом помнить, дорогая?
Стоило Сьюзен подрасти, как мать начала обращаться с ней, как с подругой, – такие отношения устраивали ее больше, чем отношения матери и дочери. Иногда Сью приходило в голову, что мать предпочла бы, чтобы она появилась на свет из пробирки и ее воспитанием занимались роботы.
– Мы к его апартаментам и близко не подойдем, – успокоила она Маргарет.
Утром прошел дождь, и тротуары все еще были влажными. Из садов доносился аромат омытой дождем сирени. По набережной потоком неслись автомобили, вода в реке была серой и спокойной, под мостом одна за другой медленно проплывали баржи.
Сью без малейших проблем заказала два авиабилета на субботу и медленно брела домой с газетой под мышкой и корзинкой с фруктами и овощами в руке. Становилось теплее. У одного из домиков цвели розы, над ними жужжали и кружились пчелы.
Сунув ключ в замочную скважину, она вдруг услышала за дверью какой-то приглушенный шум и замерла на месте. Что это такое? Один из домиков несколько недель тому назад ограбили, теперь ее очередь? Она резко распахнула дверь, готовая в любую секунду спастись бегством, и сразу уперлась взглядом в Ричарда Харриса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18