– Что там? – отрывисто спросил старик, услышав шага в спальне. Он лежал на гигантской елизаветинской кровати, в алом и голубом шелку, между четырех столбиков, изукрашенных резными листьями и ягодами аканфа. На огромной постели старик казался маленьким, как кукла, и в душе Джека шевельнулся робкий росток сочувствия. Победить время не удалось даже бесстрашному барону.– Керби, кто это? А, Артур! Дорогой мой Артур! А кто это с тобой? Боже милостивый, да ведь это Фэрчайлд!– Да, милорд, – умоляюще отозвался Керби, подошел к кровати и поправил хозяину подушку. – Это мастер Джек приехал засвидетельствовать вам почтение, ваша светлость.– Почтение? – процедил старик, зажмурился, раздул ноздри. – Как бы не так!– Милорд, Джек проделал долгий путь, чтобы повидаться с вами, – вмешался Артур.– Чего ему нужно? Денег, не так ли? Ну так от меня он не получит ни гроша. – И барон стиснул в кулаки узловатые старческие пальцы.– К черту деньги, сэр, – отозвался Джек и подступил к изножью кровати. – Я приехал убедиться, что вы по-прежнему остались сварливым стариком. И теперь я вижу, что вы ничуть не изменились.Сдержанно улыбнувшись, Джек уставился деду в глаза. Выцветшие, голубые, от злости они стали почти белыми. Почему-то это зрелище утешило Джека. Выдержать ненависть старика ему было легче, чем запоздалые проявления сентиментальности. Отвечать на ненависть он умел.– Родители промотали ваше состояние, юноша. И вы по-прежнему защищаете их? Нет, вы наверняка явились, чтобы вымолить у меня прощение и признать мою правоту.Джек перевел взгляд на собственные до блеска начищенные туфли, обдумывая ответ. По дороге из Миддлдейла ему в голову пришли кое-какие непривычные мысли. Еще вчера, после разговора с Джайлсом, Джек вдруг осознал, в какой хаос превратил собственную жизнь. Наверное, в этом дед прав. По своей вине Джек остался в буквальном смысле слова один как перст. У него нет ни любящей семьи, ни состояния, ни наследства. Ему некого любить. Зато ему не приходится мириться с мыслью, что его родители были несчастны.– Мои родители – свободные люди, – наконец произнес Джек. – И за это я не могу осуждать их. Я жалею только о том, что мама перед смертью не получила благословения от родного отца. А между тем ее единственное преступление – преданность человеку, за которого она вышла замуж по вашей воле, не думая о себе. Вы предали ее.– Не по своей воле. Твой отец…– Мой отец, – перебил Джек, – из чувства долга был предан моей матери. Они просто ненавидели друг друга и продолжали жить бок о бок. Грешно осуждать людей, сочетавшихся браком по воле родителей.– Не они первые были несчастны в браке, и не они последние. Слишком уж они были сентиментальны. И ты уродился в отца.– Я сентиментален? – Джек фыркнул. – Слышали бы это лондонские дамы!– Полно, полно, милорд, – вмешался Артур. – Не хотите ли выпить с нами чаю?Но старик в изнеможении откинулся на подушки:– Я слишком болен.– А Керби говорит, на этой неделе вам гораздо лучше. Идемте с нами. Я помогу вам.Не тратя времени даром, Артур помог барону встать с кровати. В семье Артур с малолетства слыл миротворцем. Даже лорду Татли, который обходился с ним, как со слугой, Артур был предан, словно сын.Святоша, с досадой думал Джек, наблюдая, как Артур терпеливо помогает старику выпрастывать из-под одеяла одну худую ногу, затем вторую, набрасывает ему на плечи халат и завязывает пояс на худой талии.В одном Артур прав: Ричард Хаствуд не жилец. Осознав это, Джек пошатнулся, к горлу подкатила тошнота. Став бароном Татли, пусть даже бедным как церковная мышь, Джек мог больше не опасаться долговой тюрьмы. Значит, ему следовало бы радоваться, видя, что старуха с косой уже стоит за спиной барона. Но у Джека сердце обливалось кровью.Артур повел барона из спальни в соседнюю просторную гостиную, Джек следовал за ними. В гостиной их встретили уютное потрескивание дров в камине и средневековая мебель вперемежку с элегантными современными безделушками. К камину была придвинута чудесная голубая кушетка чиппендейл и два стула хепплуайт с прямыми спинками.Постукивание подошв по каменному полу эхом отдавалось от высокого сводчатого потолка, где с древних балок свисали пыльные средневековые стяги.Как только хозяин и гости расположились у огня, откуда-то появилась целая вереница слуг, несущих китайский чайный сервиз и подносы со сладкими булками.Отрешенно и бездумно Джек наблюдал, как вышколенные слуги в белых пудреных париках расставляют посуду на столе. Они знали, что за малейшую оплошность или просто в порыве гнева лорд Татли способен сломать трость о спину любого из них. Барон донельзя придирчив. Потому и умирает в одиночестве, подумалось Джеку. И по его спине опять пополз холодок при мысли о скорой смерти близкого родственника. Зато он нашел первое и довольно весомое преимущество брака: избавление от одинокой смерти.– Сэр, Джек теперь живет в Миддлдейле, – дружелюбно заговорил Артур, когда слуги удалились. – Теперь до него рукой подать. Может, со временем вы и помиритесь.Старик презрительно фыркнул, дрожащими руками поднося ко рту чашку.Джек промолчал, хотя и он не имел ни малейшего желания мириться с дедом.– Зачем ты приехал? – вдруг ворчливо спросил баром, вперив взгляд в Джека.– Откровенно говоря, по настоянию Артура. Он неисправимый оптимист и до сих пор надеется, что мы с вами поладим. Но нам обоим ясно, что это невозможно. И все-таки раз уж я здесь, я хотел бы посоветовать вам оставить состояние Артуру и его семье. Они это заслужили. Им нужны средства. Если вы ненавидите меня, сэр – Бог вам судья, но не наказывайте Артура за то, что он приходится мне родственником.– Джек, это ни к чему. – Артур поставил чашку на блюдце.– И я так думаю, – кивнул Джек.– Вы указываете мне, как распорядиться моими собственными деньгами, юноша?– Нет, сэр. Просто объясняю, что не обязательно завещать их мне только потому, что я самый старший из прямых наследников.– Джек! – укоризненно воскликнул Артур.– А как будете жить вы? После того как родители пустили вас по миру?Джек отпил чаю. Сердце колотилось у него где-то в горле, чай обжигал язык. Подняв голову, он ответил честно:– Справлюсь сам, сэр.– Мальчишка! Это никому не под силу! Чтобы выжить в высшем свете, нужны деньги и связи!– Может быть, – пожал плечами Джек.Артур вздохнул, но его облегчение было недолгим.– Наверное, поэтому и погибла мама. Ее предал отец, который принудил ее к ненавистному браку.– Я ее не предавал! – Старик взмахнул тростью и яростно обрушил ее на круглый столик красного дерева. Гибкая трость чудом уцелела. – Моя дочь и ее никчемный муж не желали слушать моих советов. Потому и погрязли в нищете.– Мир – это не ваш замок, барон. И вы не бог, чтобы повелевать чужими судьбами.– Будь я богом, справедливым богом, ты бы не появился на свет. Если бы не ты, твоя мать развелась бы с этим прощелыгой еще в молодости и сделала прекрасную партию. И была бы счастлива!Джек внутренне содрогнулся, но не выдал отчаяния.– Прости, – прошептал Артур и добавил вслух: – Милорд, Джек намерен заняться делом здесь, в Миддлдейле. И если вы согласитесь кому-нибудь порекомендовать его…– Артур, в помощи я не нуждаюсь. – Джек поднялся, поставил чашку, оправил брюки и одернул жилет. – Был очень рад повидаться с вами, милорд. Я думал, стоя одной ногой в могиле, вы задумаетесь, стоило ли душить решимость и упорство своих близких. Но как я вижу, вы не боитесь даже смерти. Вы умрете в одиночестве. И, признаться, мне вас жаль.Он круто повернулся и зашагал к двери, гулко стуча каблуками по полу горделивого фамильного замка.– Мне не нужна твоя жалость! Больше не смей приближаться к этому дому, слышишь?Джек все слышал. Старик выкрикнул последнее напутствие громко и отчетливо. Значит, мысленно заключил Джек, сегодня он видел лорда Татли в последний раз. Глава 12 – Мистер Ханикат, – произнес Хардинг на следующий день без нескольких минут три, – не хотите ли разделить со мной трапезу в «Рыжем вепре»?Джайлс, сидящий за своим столом, поднял голову, нахмурился и окунул перо в чернильницу.– Увы, мистер Хардинг, работа!Последовала пауза. Хардинг перестал шуршать бумагами, замер и уставился на Джайлса:– Как вы сказали? Работа? Но вы же трудились как каторжный целый день! Я и не подозревал, что вы настолько преданы своему делу, юноша.Лицо Джайлса омрачилось.– Всему своё время, мистер Хардинг. Отныне перед вами новый Джайлс Ханикат.– Вот как? – Хардинг поднялся, оправил сюртук и пошевелил носом. – Какая жалость… А я уже был готов смириться с неудобствами сельской жизни. И намеревался брать пример с вас, как истинного гедониста…– Не смейтесь надо мной, сэр. – Джайлс аккуратно промокнул чернила. – Мои привычки заслуживают порицания. Особенно теперь, когда я понял, как важно преуспеть в жизни. – Он помедлил. – Вы когда-нибудь влюблялись, мистер Хардинг?Пухлые щеки секретаря затряслись, как желе, – казалось, он борется с отрыжкой.– Боже упаси! Я с давних пор накрепко усвоил, что женщины не обращают внимания на толстяков с тощими кошельками. И я раз и навсегда расстался с надеждой познать любовь. Рекомендую сделать то же самое и вам, иначе изведетесь от душевной боли. А еще понаблюдайте за мистером Фэрчайлдом, и вы вскоре поймете, что иметь дело с прекрасным полом – тяжкий крест.Джайлс мудро закивал:– Прекрасно понимаю вас. Я твердо намерен хоть чего-нибудь добиться в жизни, мистер Хардинг, поэтому на дела сердечные у меня нет времени. И потом, мне еще многого недостает.Хардинг сочувственно покачал головой:– Вам недостает только хорошего портного. Если позволите, я объясню вашему, что сейчас носят в Лондоне.Джайлс просиял.– Правда? Это было бы кстати. – Он потянулся за своим сюртуком. – Ручаюсь, мистер Фэрчайлд будет доволен, если я оденусь, как подобает джентльмену.Джайлс распахнул дверь и в самом радужном настроении шагнул на тротуар.– Вы поможете мне обновить гардероб, а я научу вас, как очаровывать дам.Хардинг только покачал головой:– Дорогой мой, я много лет служу мистеру Фэрчайлду. Я долго наблюдал за ним и убедился, что научиться искусству обольщения невозможно. Мне не подманить к себе даже птичку.– Все достигается практикой, мистер Хардинг. – И Джайлс мотнул головой, указывая подбородком на появившуюся вдалеке молодую даму. – Смотрите! Сюда идет леди. Если вы поставите ногу вот таким манером, чтобы показать форму икры, – ручаюсь, она обратит на вас внимание. Следите за ее глазами. Головы она не повернет – только стрельнет в вас взглядом.– Мистер Ханикат, да ведь это абсурд!– А вы попробуйте. – Джайлс присел на корточки и сам повернул ступню Хардинга. – Вот так, сэр. А теперь стойте и смотрите на первую жертву ваших чар.Хардинг густо покраснел, но позу не изменил. Задергав себя за воротник, он нервно огляделся.– И долго мне стоять, вывернув ногу под этим противоестественным углом?– Пока дама не пройдет мимо. Ждать осталось недолго. О, а она хорошенькая! – Джайлс прищурился, вглядываясь в приближающуюся фигуру. – Почему же она… – Джайлс осекся и сглотнул. – Боже милостивый, да это Лайза Крэншоу!– Что? – Хардинг поспешно сдвинул ступни и в ужасе уставился в ту же сторону, куда смотрел Джайлс. Узнав приближающуюся даму, он почувствовал, как сердце замерло у него в груди. – Господи Боже мой!– Спрячьте меня скорее! – Джайлс ввалился в контору и чуть не захлопнул дверь перед носом Хардинга.Секретарь поспешил за ним, со стуком закрыв дверь.– А вы уверены, что это мисс Крэншоу?– Да! Если она меня заметит, мне крышка! Она прикажет повесить меня на самом высоком дереве Крэншоу-Парка!– Господи помилуй, мистер Ханикат, что же вы натворили?– Вам лучше не знать, сэр. – Джайлс заметался в поисках ниши или чулана, куда он мог бы втиснуться. – Но мистер Фэрчайлд хорошо знает, что мне грозит, окажись я наедине с мисс Крэншоу.– О Господи! Да она, похоже, фурия! Знаете, мистер Ханикат, это та самая женщина, которая чуть не задавила нас коляской! Значит, это и есть дочь Бартоломью Крэншоу? Письмо которой прочел мистер Фэрчайлд?– Да! – Джайлс напоминал загнанного зверя. – Куда бы спрятаться?– Ах, Господи! – всплеснул руками Хардинг. – Мистер Фэрчайлд влюбился в нее с первого взгляда. Я сразу понял. А она сама явилась к нему! Ну, теперь жди беды. Если она еще не влюблена в него, то скоро влюбится. И тогда лорд Баррингтон вызовет мистера Фэрчайлда на дуэль, и… ужас! Он будет окончательно разорен!Джайлс замер на месте и озадаченно уставился на секретаря:– Что вы сказали? Я не понял.– Ну чего тут не понять? – раздраженно отозвался Хардинг, начиная вышагивать по комнате. – Сейчас объясню, мистер Ханикат. Кажется, я нашел способ все уладить. Ступайте в кабинет к мистеру Фэрчайлду и скажите, что вам надо отлучиться по срочному делу. Если понадобится – выдумайте что-нибудь. Только отвлеките его, а я тем временем отделаюсь от посетительницы.Дверь начала открываться, и Джайлс пулей влетел в кабинет Джека, успев шепнуть на бегу:– Отличная мысль! Браво, мистер Хардинг!Секретарь едва успел оправить жилет, обернуться и изобразить учтивую улыбку, как в контору вошла Лайза в сопровождении пожилой дамы.– Добрый день, – дружелюбно произнес Хардинг. – Чем могу служить, мисс?– Сейчас объясню, сэр. Я пришла к мистеру Фэрчайлду по делу.Хардинг вскинул брови.– Вот как?– Я мисс Крэншоу, а это моя тетушка, миссис Брамбл.Хардинг поклонился:– Очень приятно. Но боюсь, вы проделали этот путь зря. Мистера Фэрчайлда здесь нет. Он…– Хардинг! – рявкнул Джек, выглядывая из кабинета. – Что это значит? А, мисс Крэншоу, рад вас видеть!– Хм… – Секретарь смутился, зарделся, как переспелая клубника, и виновато объяснил: – Я не знал, что вы у себя, сэр.Джек распахнул дверь, скрестил руки на груди и окинул Хардинга взглядом, который слегка смягчила только его безукоризненная учтивость:– Да неужели?Хардинг робко улыбнулся Лайзе.– К вам мисс Крэншоу, сэр. Не хотите ли чаю, мисс?– Не откажусь, спасибо, – отозвалась Лайза.Проводив взглядом секретаря, поспешно уходящего на кухню распорядиться, чтобы экономка приготовила чай, Джек не заметил, что Джайлс удрал из дома черным ходом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32