Глаза его были закрыты.– Если… – с трудом переведя дыхание, сказал он и осекся. – Я провел день с мыслью, что я тебя потерял. Я смел лишь надеяться, что ты захочешь от меня ребенка, прежде чем покинешь навек.– Десять, Габриэль, – сказала она, приподнимаясь на носки так, чтобы встретиться с ним губами.– Смотри, чтобы я не поймал тебя на слове, – сказал он и вдруг засмеялся. – И я надеюсь, Дженнифер. Должен признаться, что нам придется трудиться не одну ночь, чтобы зачать ребенка.– Бесстыдник, – прошептала она, покрывая поцелуями его шею и подбородок. Должно быть, вчера и позавчера, перед тем как пойти к ней, он побрился, а сегодня – нет.– Я пыталась уснуть и не смогла, – шепотом продолжала она. – Ты сотворил со мной ужасную вещь, Габриэль. Ты провел в моей постели всего две ночи, и теперь я не могу спать без тебя.– Ты уверена, что думаешь лишь о том, как уснуть? – спросил он, расстегивая ее ночную рубашку.– Ну, может быть, после и перед тем, как…– После и перед… чем?– После того, как ты будешь любить меня, и перед тем, как ты снова станешь заниматься со мной любовью, и так далее, и так далее.– Господи, ты хочешь сделать из меня инвалида?И вдруг оба они рассмеялись. От души. И обняли друг друга так крепко, будто век не хотели отпускать.– Боже!.. – пробормотал он хрипло. – Великий Боже!– Аминь, – сказала она, улыбнувшись. – Это, наверное, была молитва?– Да, – ответил он, – все верно.Она потерлась щекой о его щеку.– Я думаю, – сказал он, – нам пора начинать, любовь моя. Заниматься любовью, и любить друг друга, и жить друг с другом и друг в друге, делать все то, что делают счастливые семейные пары. Моя кровать подойдет для начала?Она кивнула и, глядя ему в лицо, ждала, пока он снимет с нее рубашку, а затем просунула руки под его халат.– Подойдет, если ты будешь там вместе со мной.Они легли рядом, и он обнял ее за плечи и повернул к себе лицом.– Вот это действительно хорошая мысль, любовь моя.Она чувствовала тепло его тела, тепло его губ и нарастающую страсть. Она знала, что обрела дом и себя, что находится там, где хотела быть всегда и где ее никогда бы не было, если бы не довольно грязная игра.Жизнь – странная штука.Но там, где бал правит страсть, для философии не остается места.


1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30