Черт возьми! Всего два года воюю, а сколько уже друзей потерял! Большинство моих сверстников, выпускников Академии уже погибло. Кто – в первых боях, кто – из последних сил сдерживая ужасный напор жуков. Создавшаяся ситуация напомнила мне о древней Второй Мировой Войне. У страны, господи, как же она называлась? А, да – СССР, и тогда тоже новички погибали, не успев набраться опыта, а старые опытные пилоты гибли, защищая молодняк и давая им шанс пожить подольше.
Думая таким образом, я не заметил как добрался до каюты, переоделся и привел себя в порядок. Очнулся я уже возле нашей корабельной церкви. Эта комната только называлась церковью – в ней не было ничего, чтобы связывало ее со священным местом. Просто здесь проходили все похороны.
Сейчас на возвышении стояло три контейнера, накрытых флагами Конфедерации, с формой Ляха, Фиджи и Уголька. В космической войне найти тело погибшего пилота невозможно, поэтому всегда хоронили его форму. Слева, у переборки, застыл почетный караул. Справа, ровными шеренгами стояли свободные от вахты члены экипажа, одетые в строгую черную форму космических сил Конфедерации. Чуть в стороне от них застыли пилоты с Глоком во главе. Впереди всех в полоборота к присутствующим и лицом к контейнерам стоял командор Ричард Грей.
– Как жаль! – начал он. – Как жаль, что мы собираемся вот так – всем экипажем в последнее время только по печальным причинам. Еще трое наших товарищей погибло в этой войне, еще три жизни заплатила Конфедерация за свое право существовать. Лях, Фиджи и Уголек всегда будут с нами. К несчастью, мы не можем воздать всех почестей сейчас, я надеюсь, наши друзья простят нас за это. Когда закончится эта война, мы соберемся вновь – и тогда все будет как надо.
Вахтенный офицер вскинул руку к козырьку и подал команду:
– На караул!
Тихо и плавно, без музыки, контейнеры были отпущены в открытый космос. Во всей церемонии чувствовалась какая-то будничность. Ведь такие процедуры последние месяцы проходили уж слишком часто.
Тишину церковного помещения внезапно разорвал ревун боевой тревоги. Стройные шеренги моментально сломались. Быстро, но без суеты и толкотни все направились по своим местам. И, если технику двигательной установки по уставу необходимо было занять свое место за семь минут, то пилоту истребителя на это отводилось от трех до четырех с половиной минут.
Уменьшившаяся на три человека орава пилотов неслась по коридорам.
– Сегодня будет парадный вылет, – бросил я на ходу Глоку.
– Это – точно. Такого официоза жуки еще не видели.
– А я слышал, что они вообще ничего толком не видят, – вклинился Змей, – Может быть не будем одевать шлемы, а полетим в фуражках, а?
– Если хочешь – пожалуйста, но, если потеряешь в полете связь, то будешь у меня и спать в фуражке, и в туалет в ней ходить, – ответил я ему.
– ОК! – хватая свой шлем, хохотнул Змей.
Волк на моем шлеме встретил меня, блистая новыми красками. Молодец, Билл, подумал я, надевая его.
Крейсер развернулся навстречу появившимся жукам, поэтому после старта мне не пришлось корректировать свой курс.
– Пилоты! – на комлинке возник Чифмэн, – Нас атакуют Гидра, Орка и около двадцати разных истребителей. Бомберов среди них мало, поэтому цель номер один – Гидра. Атакуем в звеньевом порядке. Пилоты с «Сагайдачного» прикрывают.
Обгоняя наши истребители, навстречу жукам понеслись первые плазменные залпы грозных строенных пушек «Сагайдачного» и «Черчилля».
– Жучки, цып-цып-цып, идите сюда – я вам лапки то и поотрываю, – как обычно перед боем я «культурно» обратился к врагу и не получил ответа. Зато Чарли 2 сразу меня поддержал:
– Окей, амиго, давай размажем их по стенке!
Через секунду завертелась смертельная карусель боя. В лобовой я сбил сразу два Моррея. Сквозь помехи прорвался голос какого-то гибнущего нашего пилота.
Жуки не ожидали такой напористой нашей атаки и проспали звено бомберов Чифмэна, которое подобралось вплотную к Гидре и, в упор, расстреляло ее с помощью торпед. Яркая вспышка на мгновение осветила все вокруг.
Вдруг я услышал голос Дункана МакКертиса:
– Помогите, сэр! Они у меня на хвосте. Защитных полей нет…
– Уходи вправо на форсаже и выпадай из боя, – донесся голос Глока, – Нет, нет, не влево – там Манта. Уходи вправо!
Но Дункан совсем запаниковал и попал под прямой залп жучиного бомбера. В космосе еще раз на миг вспыхнуло маленькое солнце.
Через пять минут в космосе не осталось ни одного вражеского корабля. Последний из них развалился, врезавшись в борт «Черчилля». Глянув на радар, я увидел гораздо меньше синих точек, обозначающих наши корабли, чем до начала боя. Оставалось всего пятнадцать истребителей. Мы потеряли Дункана и Варвара. Я не заметил, как сбили Конрада в круговерти боя. Итого нас на крейсере осталось семеро.
Не договариваясь сперва приземлились мои ведомые, затем – Глока и Кейвмэн. В космосе остались я и Глок. Тим начал заходить на посадку. Его система автопосадки была повреждена и истребитель плохо управлялся. Поначалу все шло хорошо. Тим не спеша подошел к шлюзу и нырнул в него. Но тут его тяговые двигатели разбалансировались и Пантера Глока рухнула на палубу, сметая все на своем пути. К счастью, смертельный бег истребителя по палубе остановила тормозная сетка.
– «Сагайдачный», что случилось? – обеспокоенно спросил я.
– Истребитель Глока разбился при посадке, – Кузнецова была чернее тучи.
– Что с Тимом?
– Ранен. Будет жить, но летать снова ему не скоро разрешат. Палуба разбита, так что пока садись на «Черчилль».
– Понял, Лен. «Черчиль», я к вам. Прошу посадку.
– Это «Черчилль», Волк. Садись, – улыбнулся мне офицер связи.
Через десять секунд мой Вампир остановился и был зафиксирован на палубе «Черчилля». На секунду мне показалось, что я сел на свой крейсер – до того летные палубы «Сагайдачного» и «Черчиля» были похожи. И это не удивительно, потому что эти крейсера строились по одному проекту, но «Сагайдачный» был построен немного позднее.
Навстречу мне бежал высокий смуглый парень лет под 25 с черными как смоль волосами. Хоть я его раньше никогда не видел, но узнал сразу – это был Чарли 2.
– Привет, амиго! – закричал он издалека.
– Буэнос ночес, сеньор! – щегольнул я испанским.
– Хо-хо! Я поражен. Меня зовут Рикардо, но все называют Пикадор, сколько я им не объяснял, что не имею к этой профессии ни малейшего отношения, – он похлопал меня по плечу. – А ты – Волк, даже представляться не надо, все на шлеме намалевано.
– А мама звала меня Влад, – вставил я фразу, улучив паузу в потоке слов испанца.
– Окей! Идем – я тебя со всеми познакомлю. Выпьем пивка, а то, дьябло, жуки опять в гости пожалуют.
И мы направились в сторону лифта, где уже собрались семеро остальных пилотов «Черчилля».
– Лейтенант Денисенко. Временно откомандирован в ваше распоряжение, сэр! – щелкнув каблуками, отрапортовал я Чифмэну.
– Хорошо, Волк. Повоюем вместе, – улыбнулся Олег Коновалов, крупный мужчина с пробивающейся в бороде сединой.
Рикардо тут же вклинился в разговор:
– Волк, это – Сьюзи, это – Масао Такео, это – Пьер, это – Верзила, это – Крошка Мегги, а это – мой злейший друг Питер, – с каждым пилотом я обменялся рукопожатиями, а девушкам – кивнул головой. Последний из представленных, высокий рыжий англичанин, высокомерно заявил:
– Я бы попросил вас выбирать выражения, сэр!
– Ну вот, видишь? И он всегда такой. Идем отсюда, – потянул меня за рукав парадки Пикадор.
x x x
– Жуки прямо по курсу! – раздалось в шлемофоне.
– Принято. Всем группам – вперед! – скомандовал Чифмэн.
– Ребята, вы со мной? – обратился я к своим ведомым.
– Так точно, Волк!
На связь вышел Кейвмэн:
– Глок ранен, принимай командование эскадрильей.
– Почему я, ты тоже лейтенант? Да и опыта у тебя побольше.
– Давай-давай, не скромничай. Я покомандую Дельтой.
– Понял тебя. Пилоты, нас атакуют все оставшиеся жуки. У них авианосец, крейсер и два эсминца. Защищаем наши корабли.
Глянув назад, я увидел, что «Сагайдачный» и «Черчилль» развернулись бортом к нападавшим, а эсминец держался прямо за нами. Увидев эсминец, я снова вспомнил Джейн. Не видел ее всего три дня – а уже так соскучился.
Мой Вампир, вибрируя от напряжения, на форсаже несся навстречу противнику. Приблизившись на нужную дистанцию, я поймал в прицел Моррей и нажал гашетку.
Грохнул взрыв. Радар был просто красным от точек, изображающим вражеские корабли. Я отчаянно маневрировал между громадами жучиных махин. Космос вокруг пронзали очереди плазмы и лазеров. Вот справа один жук наткнулся («бедняга!») на залп главного калибра «Черчилля». После этого, если кто-то и хотел бы найти остатки этого истребителя, то нашел бы только атомы.
– Берегись, Аррис! Вон трое сбоку заходят, – предупредил я Алекса.
– Ага-ага, понял!
– Боже мой, сколько же их? – донеслось до меня.
– А-а-а-а! Черт!…ш-ш-ш…
Пронзительно завыл сигнал тревоги, предупреждая меня о запущенной ракете. Дернув ручку на себя, я одновременно перевел сектор тяги в режим форсажа. Ракета прошла мимо.
– Всем пилотам! «Черчилль» получил сильные повреждения. Необходима немедленная помощь, – раздался в эфире возглас офицера с «Черчилля».
Вдруг прямо передо мной прошла Манта, лежащая на боевом курсе. Сманеврировав, я вышел ей в хвост.
– Умирай, жучек! – сказал я, обращаясь к Манте и нажал на спуск.
– Новый залп ракет! Сбивайте их, сбивайте! – голос Кузнецовой дрожал от напряжения.
Серия мощнейших взрывов потрясла корпус «Черчилля». Мельком глянув в его сторону, я понял, что часы, а то и минуты, корабля уже сочтены: три из четырех башен были разбиты, от мостика осталась груда чернеющих руин, двигатели не работали, по всей длине корпуса зияли дыры. И все же крейсер еще держался! Все пилоты проявляли чудеса храбрости и управления истребителями, сбивая ракеты и торпеды, направленные в «Черчилль», зная, что одного попадания достаточно, чтобы крейсер погиб.
Но мы его не спасли. Никто не знал, что жуки могут быть камикадзе. Один Девил Рей, набрав скорость, прорвался сквозь наш заслон и рухнул на остатки мостика.
Такого взрыва я не видел со времен гибели станции Капри. Сказать, что крейсер разломился – это не сказать ничего, он просто разлетелся на осколки. Эфир моментально заполнился проклятьями:
– Господи, они сбили «Черчилль»!
– Сволочи!!!
– Вот гады, смерть им!
– Проклятье, куда нам теперь?!
Однако эсминцы и крейсер жуков уже были уничтожены. Против нас остался только авианосец, несколько Барракуд и около тридцати истребителей.
Но и наши силы не внушали оптимизма: «Сагайдачный», еле тянущий на трети тяги, корвет «Оливер Перри» (не помню, когда погиб «Престон») и эсминец «Скорый». От истребителей осталось не больше десятка.
Вся эта арифметика пронеслась у меня в голове за долю секунды. На нас надвигалась новая волна жуков. Десятки кораблей вновь сплелись в клубке боя.
Страшно закричал Змей, погибая в разваливающемся истребителе под залпами пяти Мант.
Через несколько секунд донеслись вопли Сюзан с «Черчилля».
От прямого попадания торпеды погиб «Скорый».
– Дженни, нет…– только и смог прошептать я.
От моего Вампира осталось 23% систем и совсем не осталось щитов. Вот так мы и погибаем, сдерживая жуков, подумал я, осталось совсем немного – и наше соединение погибнет.
Внезапно неподалеку космос вспыхнул зеленоватым пламенем вспышки гиперпрыжка и на радаре появилась крупная синяя точка.
– Это «Геттисбург», мы идем к вам. Держитесь. Еще десять минут!
– Слышали? Еще немного, ребятки! – обратился я ко всем оставшимся.
Истребитель Вайз комаром вился возле авианосца, подавляя его защиту. Все турели и ракетные установки были разрушены, но, как это часто бывает, с последней установки взмыла ракета.
– Вот и все. Прощайте, все. – как-то спокойно и меланхолично успела сказать Ярослава, прежде чем ее истребитель погиб.
– Не-е-е-ет! – раздался крик Ариса, – Сволочи! Смерть вам, смерть! Я лечу к вам, ублюдки!
– Назад! Аррис, назад! – пытался остановить его я, но было поздно – Пантера Алекса врезалась в мостик авианосца. Я закрыл глаза, не в силах смотреть на это. Мой Вампир взбрыкнулся как дикий конь. Взрывная волна от Левиафана уничтожила три жучиных истребителя и чуть не добила мой.
В этот момент мимо меня пронеслась группа Эскалибуров, догоняя отступающие остатки жуков.
«Ну вот, совсем как „Тараву“ нас спасли», откуда то издалека пришла мысль, «история повторяется»…
Эпилог
– За всех погибших.
Мы залпом выпили и опустились на стулья. Четверо оставшихся пилотов сидели в небольшом баре на станции Сол. Зелено-голубой шар Земля заглядывал в смотровой экран. Можно было различить север Африки, увенчанный тиарой Средиземного моря и всю Европу.
– Еще по одной? – предложил Кейвмэн.
– Давай, – согласился Рикардо.
– Ребята, вы так меня совсем споите, – воскликнула Амазонка.
– Все в порядке, здесь всего сорок градусов, – успокоил ее я, постучав по бутылке, которую мы уже почти опорожнили.
Мы выпили еще.
Я обратился к Рикардо:
– Слушай, ты видел как Коновалов…?
– Видел, Влад, видел, – горько ответил Пикадор, – его зажали с двух сторон. У него не было ни одиного шанса… Черт!
– Влад, ты передашь орден матери Арриса? – тихо спросила Амазонка.
– Конечно, это совсем рядом с моим домом.
– Ладно, ребята, я вас оставляю – надо успеть на шаттл, – поднялся я. Со спинки своего стула я снял китель, поблескивающий новенькими капитанскими погонами и орденской планкой – в этой войне выжившие очень быстро получали новые звания.
– «Сагайдачный» выйдет из дока через месяц, – сказал Рикардо, числившийся теперь у нас, – Так что через две недели увидимся, амиго!
– Конечно, до встречи!
– Хорошо отдохнуть, Лиз, – поцеловал я в щеку Амазонку, ставшую теперь первым лейтенантом.
– Пока, здоровяк, – я пожал крепкую руку Кейвмэна, – Увидишь Глока – пусть быстрее поправляется.
У шлюза отправляющегося шатла я заметил знакомую фигурку.
Джейн.
Я думал, что она погибла на «Скором», но выяснилось, что в последний момент, когда меня не было на крейсере ее перевели обратно.
1 2 3 4 5 6 7