https://wodolei.ru/catalog/mebel/rakoviny_s_tumboy/55/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Как Нантакет и буддизм умудрились настолько состарить и опалить ее, я не представляю. Могу лишь предположить, что и Фрэнк приложил руку к тому, как она выглядела: намеренно – изводя ее всякими там колготками, красками для волос и сарказмом – и ненамеренно.
– Позволь мне рассказывать дальше, – попросил я. У меня было такое чувство, словно я пытаюсь рассказать анекдот, не поддавшись тику. – После того как Фрэнка и Ульмана не стало, Джерард должен был убедиться, что уничтожил все следы связи между собой и Фрэнком. Я имею в виду тебя и Тони.
Джерард, насколько я понимаю, был в полной панике, он опасался и «Фудзисаки», и Клиентов. Подослав к собственному брату убийцу, он нарушил тонкую систему равновесия, ту самую, которая целых десять лет спасала его от Матрикарди и Рокафорте. А тут «Фудзисаки» объявляет о приезде в Нью-Йорк целой делегации, уполномоченной проинспектировать все ее владения, причем проверки станут проводить люди опытные (читай: переодетые монахами). Джерард, конечно, из последних сил пытается уладить свои дела. А может, японцы и хотели посмотреть, как он улаживает дела, – полюбоваться, как он барахтается.
Джерард правильно рассудил, что если Фрэнк и был с кем-то откровенен, то, скорее всего, со своей женой и со своей правой рукой – человеком, которого Фрэнк прочил себе в преемники. То есть с Тони. Тут, правда, мне пока не все было ясно: казалось маловероятным, что Тони заплатил жизнью всего лишь за близкие отношения с Фрэнком.
– Думаю, о смерти Фрэнка ты узнала от Джерарда, – сказал я. – Это он позвонил тебе, а вовсе не люди из госпиталя.
Джулия резко повернулась ко мне. Ее губы были крепко сжаты, по щекам катились слезы.
– Какой ты умник, Лайонел, – прошептала она.
Я протянул руку, чтобы стереть слезы с ее лица, но она попятилась назад, не дав мне прикоснуться к ней.
– Но ты не доверяла ему, поэтому предпочла убежать, – продолжал я.
– Не будь идиотом, Лайонел, – проговорила Джулия дрожащим от ненависти голосом. – Зачем бы я приехала сюда, если бы пряталась от Джерарда?
– Идиотский Джердфог! Фигуральный идиот! – Я справился с тиком, дернув оцепеневшей шеей. – Я не понимаю.
– Это он сказал мне, что я буду здесь в безопасности! Джерард сказал, что те люди, которые убили Фрэнка, будут искать всех нас! Я ему доверяла!
Теперь я начал кое-что понимать. Детектив Семинол говорил, что, согласно его информации, Джулия часто бывала в Бостоне.
– Ты здесь укрывалась, когда злилась на Фрэнка? – предположил я. – Ты пряталась в собственном прошлом.
– Я не пряталась, – возразила Джулия.
– Фрэнк знал, что вы с Тони были близки?
– Ему было наплевать.
– А Джерард по-прежнему оставался твоим любовником? – продолжал я расспросы.
– Да, но лишь когда его… духовная тропа позволяла это. – Теперь Джулия выплевывала слова мне в лицо. Слезы на ее щеках высохли.
– И когда же ты узнала правду?
– Я позвонила Тони, и мы сопоставили наши сведения, – ответила женщина. – Джерард недооценивал осведомленности Тони.
Тони не так уж много знал, подумалось мне. Он намеревался прикарманить долю Фрэнка, полученную от махинаций с «Фудзисаки», даже не предполагая, что дельце-то уже накрылось. Однако его претензии были много шире. Как мне всегда хотелось стать сыщиком-виртуозом, так Тони мечтал быть сыщиком хорошо оплачиваемым, что, бесспорно, выдает в нем человека умного. Едва ему стало известно о теневых делишках Фрэнка, как он начал примерять на себя его одежку. Возможно, это произошло в тот день, когда мы разгружали гитары и всяческое концертное оборудование в доме Матрикарди и Рокафорте, а может, еще раньше, когда они с Фрэнком выполняли какую-нибудь грязную работенку, о которой, кроме них, никто больше не знал. К тому времени, когда был изуродован грузовик Фрэнка Минны, Тони окончательно утвердился в своих убеждениях. В тот день Тони чувствовал себя на коне, потому что его подозрения подтвердились, к тому же впервые он увидел, что и у Фрэнка есть слабые места. Выходит, дела Фрэнка идут то лучше, то хуже, сообразил Тони, а власть – дело преходящее; так что он, Тони, когда-нибудь тоже отхватит кусок пирога. Как только Фрэнка не стало, Тони тут же вообразил себя исполняющим роли на обеих сценах: для Клиентов в Бруклине и для Джерарда в «Фудзисаки корпорейшн». Уж он-то, по-видимому думал Тони, сыграет эти роли более эффектно и грациозно, без всяких там идиотских штучек Фрэнка Минны, отказавшись от тех человеческих слабостей, которые заставляли того собирать вокруг себя шутов вроде меня и привели в конце концов к провалу.
Представление, составленное Джерардом о Тони, было еще одной частью этой запутанной истории. Думаю, Джерард не достиг бы столь многого, если бы не был способен одним взглядом, как рентгеном, пронизывать разум человека вроде Тони.
– Вы с Тони не только сведения сопоставили, Джулия. – Едва произнеся эти слова, я забыл о них.
Теперь она посмотрела на меня с жалостью.
– Да, я с ним трахалась. – Джулия вынула из сумочки сигареты и зажигалку. – Я вообще трахалась со многими парнями, Лайонел. Не только с Тони, но и с Дэнни и даже с Гилбертом как-то раз. Со всеми, кроме тебя. Это нетрудно. – Она сунула сигарету в рот и прикрыла ладонью зажигалку, спасаясь от ветра.
– Ну, с Тони-то действительно нетрудно. – Я опять пожалел о своих словах.
Джулия лишь пожала плечами и несколько раз впустую щелкнула зажигалкой. По хайвею мимо маяка проезжали, шурша шинами, автомобили, но ни один не остановился. Мы были одиноки в своих муках и стыде, мы были бесполезны друг другу.
Может, для Джулии и было небольшим делом перетрахаться с парнями Минны, с мальчишками Минны, может, Тони и не испытывал при этом угрызений совести, но вообще-то я в этом сомневаюсь. «Ты была для нас образцом женщины, – хотелось мне сказать ей. – Когда Минна познакомил нас с тобой, мы попытались понять, что же такое для него брак; мы изучали тебя, Джулия, чтобы понять, что же такое – женщина Фрэнка, но видели только ярость. Теперь-то я понимаю, что эта ярость скрывала разочарование и страх, целый океан страха. Мы видели, как женщины и письма проходят мимо нас, но ты была первой, кто обратился к нам с какими-то словами, поэтому мы пытались понять тебя. И еще мы тебя любили».
Мне было необходимо спасти Джулию, увезти ее от маяка и от ее печальной истории, рассказанной на фоне мэнского неба. Я хотел, чтобы она поняла: мы очень похожи – разочарованные любовники Фрэнка Минны, брошенные дети.
– Мы ведь с тобой почти одного возраста, Джулия, – сказал я неуверенно. – Я хочу сказать, что мы с тобой были подростками почти в одно время.
Она смотрела мимо меня невидящим взором.
– Я встретил одну женщину, Джулия. Благодаря всей этой истории. Она мне чем-то напоминает тебя. Изучает дзен-буддизм – так же, как ты изучала его, когда повстречала Фрэнка.
– Ни одна женщина никогда не захочет тебя, Лайонел.
– Захотименябейли! – Это был классический тик – честный и чистый. Ни Мэн, ни Джулия Минна, ни моя чудовищная усталость не могли дать толчок доброму, чистому, схватывающему спазмами горло тику. Нет, его мне подарили мой создатель и его неизреченная мудрость.
Я старался не слушать, что Джулия говорила мне, старался сосредоточиться на далеких криках чаек и шуме прибоя.
– …нет, я не совсем права, – продолжала она. – Возможно, они и хотят тебя. Я и сама немножко хотела тебя. Но они никогда не будут честны с тобой, Лайонел. Потому что ты – прости за прямоту – уродец.
– Эта женщина не похожа на других, – возразил я. – Она отличается от всех людей, каких я встречал в жизни. – Я терял почву под ногами. Если я проведу разграничительную линию между Джулией и Киммери, да еще при этом как-то задену Джулию, то я – …она не такая злая, как ты, никогда не будет такой злой… – в очередной раз пожалею о том, что открыл рот.
– Что ж, ты тоже для нее не такой, как все. Уверена, что вы будете счастливы вместе. – Слова «счастливы вместе» она произнесла с особенной яростью.
Чайки на месте.
Чайники на тесте.
Мне так сильно захотелось позвонить Киммери, что пальцы невольно нащупали в кармане сотовый телефон и принялись нажимать на кнопки.
– Зачем Тони приезжал в Мэн? – спросил я, надеясь укрыться от себя самого за разговором о деле, которое привело нас сюда. Хотя мне, сказать по правде, вдруг показалось, что дело это не имеет никакого отношения к нашим несчастным судьбам, нашим несчастным жизням, открытым сейчас всем ветрам. – Почему ты не уехала отсюда? Ты же знала, что Джерард может убить тебя.
– Я слышала, что люди из «Фудзисаки» прилетят сюда сегодня. – Джулия опять щелкнула зажигалкой, словно надеялась, что сумеет добыть из нее огонь трением. Ее руки дрожали, дрожала и сигарета, когда Джулия поднесла ее ко рту. – Мы с Тони собирались рассказать им о Джерарде. Он должен был привезти какие-то доказательства. Но тут в дело вмешался ты.
– Это не я помешал Тони встретиться с тобой. – Меня отвлекал телефон в моем кармане, мне было необходимо услышать нежный голосок Киммери, пусть даже и на автоответчике. – Джерард послал за Тони своего гиганта-киллера, – продолжал я. – Он приехал за ним сюда, возможно рассчитывая одним выстрелом убить двух зайцев.
– Джерард не хотел меня убивать, – спокойно произнесла Джулия, уронив руки. – Он хотел, чтобы я вернулась. – Она говорила довольно громко, но ветер уносил ее слова. Мне подумалось, что Джулия вот-вот опять унесется мыслями куда-то далеко, только на этот раз я не стану тревожиться о том, чтобы вернуть ее в настоящее.
– Так он из-за этого приказал убить своего брата? Из ревности?
– Не пытайся найти одну-единственную причину, – пожала плечами Джулия. – По-моему, Джерард просто решил, что уйти должен либо он сам, либо Фрэнк. – Она все еще держала в зубах сигарету. – «Фудзисаки» была необходима жертва. Они очень верят в такие вещи.
– А ты уже говорила с людьми из «Фудзисаки»? – поинтересовался я.
– Мужчины вроде них не имеют дела с официантками, Лайонел.
– Жаль, что киллер обнаружил Тони до того, как тот добрался до «Фудзисаки», – заметил я. – Но это не спасет Джерарда. Я об этом позаботился. – Мне не хотелось развивать эту мысль.
– Все это только слова… – Джулия шагнула прочь от ограждения, так сильно сжимая зажигалку в руках, что я испугался, как бы она ее не сломала.
– Что ты имеешь в виду?
– То, что я не знакома с тем киллером-гигантом, о котором ты говорил, – ответила она. – Ты, случайно, не выдумал его? – Джулия повернулась и сунула мне в руки зажигалку, вынув изо рта сигарету. – Прикури ее для меня, Лайонел. – Ее голос чуть задрожал, как будто она снова собралась заплакать, но гнева в нем больше не было. Может, она начала наконец-то скорбеть о Минне? Я взял у нее зажигалку, сунул сигарету в рот и повернулся спиной к ветру.
Пока я прикуривал, Джулия вынула из сумочки пистолет.
Я инстинктивно поднял руки вверх, уронив при этом зажигалку. Но сдаваться я вовсе не собирался; на моем запястье были часы Фрэнка, и мне казалось, они послужат мне защитой, как волшебный талисман, отводящий в сторону пули. Джулия держала пистолет уверенно, его дуло было направлено мне в пупок, а ее глаза стали того же серо-стального и холодного цвета, как линия горизонта над океаном.
Я так и почувствовал, как огненный град впивается в мой живот. И спросил себя, смогу ли когда-нибудь привыкнуть к тому, что в меня целятся из пистолета; а потом задумался – нет ли во мне самом чего-то, что заставляет людей так поступать? Мне хотелось скорчить гримасу или заорать, чтобы прогнать наваждение, но я не смог.
– Видишь ли, я вспомнила слова Фрэнка о тебе, Лайонел, – произнесла Джулия.
– Что же он сказал? – спросил я, медленно опуская одну руку и протягивая Джулии зажженную сигарету. Однако она лишь отрицательно помотала головой. Так что пришлось мне бросить сигаретку себе под ноги.
– Фрэнк говорил, что ты ему полезен, потому что ты сумасшедший, а все считают тебя просто дурачком, – объяснила Джулия.
– Мне знакома эта теория, – кивнул я.
– Думаю, я совершила ту же ошибку, – заявила она. – Как и Тони, а до него – Фрэнк. Где бы ты ни появился, там умирает человек, которого приговорил к смерти Джерард. Я не хочу быть следующей.
– Так ты считаешь, что это я убил Фрэнка?
– Ты сказал, что мы с тобой почти одного возраста, Лайонел. Ты когда-нибудь смотрел «Улицу Сезам»?
– Конечно.
– Помнишь Снафлепагуса?
– Да, это приятель Большой Птицы.
– Верно. Только вот кроме Большой Птицы его никто не может увидеть. Думаю, что гигант – это твой Снафлепагус, Лайонел.
– Шокадопулос! Долбанофагус! Гигант – совершенно реальный человек, Джулия, из плоти и крови! Опусти пистолет.
– Не верю. Сделай шаг назад, Лайонел.
Я повиновался ей, но, сдвинувшись с места, вытащил из кармана пистолет Тони. Пальцы Джулии судорожно сжались, когда она увидела нацеленное на себя дуло. Она не выстрелила, я тоже.
Мы стояли друг против друга на смотровой площадке маяка, огромное небо ничем не могло нам помочь, не могли помочь и океанские глубины. Единственно важны для нас были два пистолета – остальной мир перестал существовать. Мы с таким же успехом могли сидеть в номере какого-нибудь отеля и не замечать, что по телевизору показывают пейзажи штата Мэн. Наконец-то пришел мой час, и я держал в руках пистолет. А о том, что он был нацелен не на Джерарда, гиганта, Тони или одного из швейцаров, а на девушку из Нантакета, девушку с серыми глазами, ставшую вдовой Фрэнка Минны; девушку, которая остригла волосы, пытаясь избавиться от прошлого, но то самое прошлое загнало ее в угол, – об этом я старался не думать. Я ошибался, Джулия, мы с тобой очень разные. Мы с тобой – всего лишь двое людей, которые целятся друг в друга из пистолета. Пистолет Тони – это вам не вилка и не зубная щетка; пистолет – настоящее сокровище, бесценное, странно притягательное. Я прикоснулся к предохранителю большим пальцем.
– Я понимаю твою ошибку, Джулия, но я не убийца.
Она держала пистолет обеими руками, так что он не дрогнул.
– Почему я должна верить тебе?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45


А-П

П-Я