Я обратил внимание, что первый состав их команды выглядел здесь иначе, чем в предыдущих встречах с австрийцами (3:0) и англичанами (0:0). На правом краю нападения вместо Жоэля появился Гарринча, а одного из центрфорвардов, Маццолу, сменил 17-летний Пеле… И тут у меня, как говорится, сердце екнуло – как бы на матч с нами бразильцы и в самом деле не выставили Гарринчу. Впечатления от его яркой игры в Рио-де-Жанейро были еще свежи в памяти. Жоэля я, честно говоря, не опасался – это был игрок не очень острый, а вот Гарринча… Пеле? Прямо скажу, мы его тогда совсем не знали, да и на тренировках он не бросался в глаза.
Каждый тренер по-своему готовится к предстоящему матчу. Я, например, в такие дни ни о чем, кроме игры, и думать не мог. Шло это еще от тех времен, когда я был футболистом. И тогда и потом знал я много игроков, которые, чтобы снять напряжение и волнение, старались как-то отвлечься, скажем, чтением или другими делами. У меня же так не получалось. Открывал книгу, а перед глазами сами собой возникали фрагменты будущей игры. До бесконечности судил да рядил про себя, как мне лучше непосредственного своего соперника переиграть, как с партнерами взаимодействовать… Когда же тренером стал, забот заметно прибавилось. Теперь ведь приходилось за всю команду варианты рассчитывать…
В Хиндосе мы жили с Качалиным в одной комнате. Он тоже был большой любитель обсудить всевозможные тактические хитросплетения, и у нас днями шли с ним дискуссии на эту тему. Вечером, однако, в определенный час Качалин укладывался в постель и засыпал мгновенно. Он очень гордился тем, что сумел выработать в себе такое качество.
Я же, как только закрывал глаза, погружался в мир футбола. Как бы воочию видел свою команду, соперников. И начинался матч… Проигрывался он мной, можно сказать, до мельчайших деталей. Если какая-нибудь комбинация не выходила, возвращал игроков на исходные позиции, словно в видеозаписи, искал и искал лучшие решения.
Так продолжалось до тех пор, пока я не создавал окончательный тактический план на игру всей команды, а также ее звеньев и каждого футболиста.
Недавно я натолкнулся на такое место в беседе Алексея Толстого с коллективом редакции журнала «Смена» в 1933 году: «…Однажды к Бальзаку пришел приятель, постучал в дверь и услышал, как Бальзак с кем-то бешено ссорится, кричит: „Мерзавец, я тебе покажу!“. Приятель, открыв дверь, увидел, что Бальзак в комнате один. Бальзак кричал на одного из своих персонажей, которого изобличал в подлости. Бальзак галлюцинировал. Так каждому писателю нужно видеть до галлюцинации то, о чем он пишет. Это свойство нужно в себе развивать». Прочел, и мне сразу вспомнились сотни футбольных сражений, разыгранных в моем воображении.
Я уже говорил о том, что после посещения Бразилии у меня сложилось ясное представление о том, как надо противодействовать сопернику, применяющему расстановку полевых игроков по схеме 4+2+4.
Тактическая система «дубль-ве» (три защитника, два полузащитника, пять нападающих), которая на протяжении двадцати с лишним лет была основополагающей во всем футбольном мире, доживала свои последние дни. Но об этом мало кто еще догадывался.
Всегда во все времена футболисты и тренеры искали новые пути решения двух главных задач игры: надежной защиты своих ворот и результативной атаки чужих.
Экскурс в прошлое
Система «дубль-ве» постоянно модернизировалась. Раньше я рассказывал о том, как московское «Динамо» в 1940 году применило игру со сменой мест в нападении, названную «организованным беспорядком», которая порой напрочь запутывала защитников противоборствующей стороны.
Спустя пять лет в том же московском «Динамо» мною как тренером был предложен иной тактический вариант. В то время ряд наших команд, в частности ЦДКА, применяли игру со сдвоенным центром нападения (у армейцев: Бобров – Федотов). Существовала и другая хитрость: центрфорвард соперников, которого опекал центральный защитник, отходил глубоко назад или в сторону, вынуждая своего «сторожа» следовать за ним и покидать зону перед воротами, куда и врывались его партнеры по атаке. Как противостоять этому? В нашей команде появился помимо Михаила Семичастного еще один центральный защитник – Леонид Соловьев. Он, кстати, имел и опыт и желание играть на этом месте. Теперь зона перед воротами у нас была всегда прикрыта, причем центральные защитники постоянно и надежно страховали друг друга.
После того как оборона численно и тактически укрепилась, большую свободу получили наши полузащитники (Блинков и «позаимствованный» из пятерки нападения Малявкин), которые, не беспокоясь за тылы, стали чаще атаковать.
Перестроили мы и игру нападающих. Одним из ключевых игроков в этом варианте был наш правый край Василий Трофимов, футболист с большим диапазоном действия, быстрый, техничный и смекалистый. Он постоянно отходил назад. Перед защитником, который его опекал, вставала дилемма: идти за ним или оставаться на месте? Мой расчет строился на том, что в восьми из десяти случаев защитник должен обязательно увязаться за Трофимовым, потому что оставить без опеки игрока такого класса – значит обречь свою команду на беду. Но как только он покидал свою зону, туда молниеносно устремлялся Василий Карцев, который мог легко освободиться от своего «сторожа» за счет рывка. Ему тут же следовала передача, а все остальное было, как говорится, уже делом техники, которая у него была достаточно высока.
Фактически Карцев вместе с Константином Бесковым составляли тогда пару центральных нападающих.
Я прикидывал так. Карцев, номинально числившийся правым полусредним, в чьи обязанности входят и оборонные функции, не очень вынослив и отходить на помощь защите не любит, зато обладает прекрасным рывком и отлично поставленным ударом. Следовательно, использовать его как обычного полусреднего нецелесообразно. Поэтому перед ним ставилась задача быть постоянно на переднем крае. При срыве же атаки оборонительные функции Карцева большей частью выполнял Трофимов.
Со своей стороны, Бесков, играя центрфорвардом, обычно несколько оттягивался в глубину поля. И здесь перед центральным защитником соперников вставала похожая проблема: надо или нет ходить за ним по пятам? Бесков был игрок высокотехничный, и если ему предоставляли свободу действия, то он мог доставить массу неприятностей противнику. И тут наша система действовала безошибочно. Шел за Бесковым защитник – в центральную зону врывался все тот же Карцев, не шел – Бесков и Карцев, легко, как я уже говорил, освобождавшийся от опеки за счет рывка, вдвоем оказывались против него и расправлялись с ним, что называется, играючи. Не забудем тут, что у нас на левом краю нападения выступал тогда быстрый, мощный, попросту говоря, неудержимый Сергей Соловьев, а функции диспетчера выполнял Александр Малявкин, футболист, тонко понимавший игру. Да и неутомимый полузащитник Всеволод Блинков часто поддерживал атаку.
В цифровом выражении тот вариант игры выглядел у нас как 4-+2+4. Во многом благодаря такому тактическому построению мы добились в чемпионате страны 1945 года впечатляющего успеха. В 22 матчах московское «Динамо» забило 73 мяча, а пропустило только 13.
Газета «Красный спорт» в номере от 28 августа 1945 года опубликовала, помню, схему расстановки наших игроков (4+2+4) и поместила к ней обширный комментарий, в котором, в частности, говорилось: «Любителей и знатоков футбола интересует, почему „Динамо“ беспрерывно выигрывает, забивая так много мячей.
Печатаемая схема в известной мере дает ответ на этот вопрос.
Большинство наших команд придерживается классического варианта «дубль-ве». Это три защитника, два полузащитника, два оттянутых инсайда (полусредних) и выдвинутые вперед три нападающих. Беглого взгляда на схему достаточно, чтобы убедиться в том, что «Динамо» строит свою игру совсем по-другому, что ставит перед противником ряд трудных проблем… Налицо существенное изменение функций игроков…».
Возникает законный вопрос: почему же все-таки мы затем отошли от этого варианта и вернулись к знакомой всем системе «дубль-ве»?
Однозначный ответ тут не дашь. Как вообще определяется тактика игры команды? Я всегда исходил прежде всего из индивидуальных особенностей и возможностей тех футболистов, которые были в моем распоряжении. Могу поэтому сказать, что тактический вариант 1945 года был разработан мной для определенных игрjков московского «Динамо» – с учетом специфических и редких качеств, скажем, Семичастного и Л. Соловьева, Карцева и Трофимова, Бескова… Стоило, однако, кому-либо из них выбыть из строя – то ли по болезни, то ли по другой причине, – как игру приходилось перестраивать. В том же, 1945 году в Англии, к примеру, в передней линии атаки у нас находились трое: Карцев, Бобров, Архангельский; Бесков действовал немного сзади, а С. Соловьев выполнял функции Трофимова, по уже на левом краю…
Отсутствие даже одного ключевого исполнителя вынуждало менять тактическое построение, поскольку в те годы, когда все игроки были приучены выполнять конкретные обязанности по системе «дубль-ве», автоматически найти ему подходящую замену не было возможности.
Корю себя за то, что не осознал тогда до конца значения сделанного мной тактического открытия. Да и мои коллеги-тренеры из других клубов не заинтересовались им, не подхватили и не развили интересную идею, посчитав это просто удачным эпизодом в игре московского «Динамо». А жаль…
Хорошо забытое старое
В мае 1954 года я вместе с рядом наших тренеров по приглашению Федерации футбола Венгрии отправился в Будапешт. В конце 1953 года венгерская сборная, в то время уже олимпийский чемпион, нанесла сборной Англии в Лондоне самое чувствительное поражение в ее истории – 6:3. И вот теперь предстоял матч-реванш, посмотреть который нас любезно пригласили.
На этот раз венгры учинили сопернику настоящий разгром – 7:1. Никогда еще родоначальники футбола не знали такого конфуза. Что же произошло на поле будапештского «Непштадиона»? Конечно, решающую роль сыграло великолепное индивидуальное мастерство таких отличных футболистов, как Грошич, Божик, Кочиш, Пушкаш, Хидегкути, Цибор… Но я особое внимание обратил на тактику игры хозяев поля, видя, что они применяют до боли знакомый мне вариант. Полузащитник Закариаш, подобно Л. Соловьеву, фактически занимал рядом с Лорантом место второго центрального защитника. В атаке же центрфорвард Хидегкути, точно так же, как и Бесков, отходил чуть назад, а когда знаменитый Билли Райт, центральный защитник англичан, пытался его атаковать, в зону, покинутую им, поочередно врывались то Кочиш, то Пушкаш, то Божик… Венгры, как говорят в таких случаях, напрочь разорвали оборону соперников, игравшую в классическом стиле «дубль-ве». Они побили англичан тем самым оружием – быстрым маневром и сменой мест в нападении, каким столь успешно пользовалось московское «Динамо» в 1945 году в матчах с британскими профессионалами. Поскольку ту нашу команду венгерские специалисты не видели, ясно, что к этим тактическим открытиям они пришли самостоятельно.
В то время сборная Венгрии считалась сильнейшей командой в мире. Достаточно сказать, что в период с 4 июня 1950 года по 30 июня 1954 года она провела 31 матч, в которых одержала 28 побед при 3 ничьих. После, прямо скажем, фатального поражения в финальной игре мирового первенства 1954 года со сборной ФРГ (2:3) она выдала новую удивительную серию из 18 матчей – 15 побед и 3 ничьи.
Естественно, что игру венгерской сборной тех лет соперники изучали внимательнейшим образом. И не исключено, что бразильские тренеры, оттолкнувшись от ее тактического варианта, и создали принципиально новую систему игры, получившую наименование 4+2+4, кардинально изменив функции футболистов.
Вначале бразильскую систему поспешили провозгласить оборонительной, ориентируясь на то, что число защитников в сравнении с «дубль-ве» увеличилось. Впрочем, «дубль-ве» в свое время тоже называли защитным вариантом.
Изучив бразильскую систему детально, я пришел к выводу, что она, конечно, более гармонична и надежна, чем «дубль-ве». В обороне наиболее опасную зону постоянно прикрывали два центральных защитника, которые страховали как друг друга, так и крайних защитников. Когда команда теряла мяч, оба крайних нападающих отходили назад, и средняя линия, таким образом, увеличивалась до 4 человек. В свою очередь, возросшая крепость обороны позволяла двум полузащитникам (один из них был диспетчером), а впоследствии и крайним защитникам смело идти в атаку, помогая своим четырем нападающим.
Человек предполагает…
Все это я вспомнил перед нашей встречей со сборной Бразилии. Как же нам успешнее всего противостоять ей? Долго вынашивал план и наконец, по своему обыкновению мысленно разыграв все комбинации, вынес его поначалу на суд Качалина.
Основу замысла составлял «зеркальный» вариант. Другими словами, расстановка наших игроков должна была быть такой же, как у бразильцев, – 4+2+4. В обороне мне почти все было ясно. Полузащитник Виктор Царев, игрок цепкий и надежный, вполне мог сыграть вторым центральным защитником в паре с Крижевским. Самым сложным делом при составлении плана было найти слабое место в бразильской сборной и обернуть его на пользу нашей команде. И мне казалось, что я нашел уязвимое звено у соперников.
Не удивляйтесь, но речь пойдет о самом, пожалуй, техничном бразильском футболисте, дирижере игры Диди. При всех своих великолепных качествах имел он и недостатки – невысокую скорость и малую подвижность. Их-то и должен был использовать наш игрок. Но кто? В этом была вся загвоздка. Примерял я к Диди многих, но, по моим расчетам, такую роль мог сыграть только Игорь Нетто. Как вы помните, в мае он получил травму и в Швеции начал уже вовсю тренироваться. Готов ли он к игре? На этот вопрос может ответить только сам футболист.
План мой состоял в том, что Нетто должен был плотно опекать Диди, а в тех случаях, когда наша команда овладеет мячом, быстро от него отрываться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43