мойка для кухни из искусственного камня 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Студент показал, что был у Ротвальдов, как обычно, около семи вечера. На звонок ему открыла пани Эмма, но и доктор был дома. Кварцер очистил котел центрального отопления от золы, вынес ее и сложил перед котлом большой запас кокса, чтобы дня два не возить его с соседнего склада. Потом он подождал, пока кокс в топке хорошо разгорится, и засыпал его столько, чтобы хватило до утра. Выйдя из подвала, он услышал, как пани Эмма заперла дверь изнутри.
На оставшуюся часть вечера и на всю ночь Збигнев Кварцер имел неопровержимое алиби. Он провел время в обществе молодой сокурсницы из Института физического воспитания. Как показали молодые люди, все это время они готовились к предстоящему экзамену. Но чтобы наука давалась легче, они выпили две бутылки вина. Кстати, эти бутылки милиция нашла в комнате студента. Хозяин виллы подтвердил, что девушка пришла вечером, когда Кварцера еще не было дома, и ждала его, а ушла около семи утра вместе с ним.
Студентка тоже слышала ночью крики, но, занятая наукой, не обратила на них внимания. Подумала, что это хулиганит какой-то пьяница.
После проверки этих показаний перед Збигневом Кварцером извинились и выпустили его из-под ареста.
Перед милицией стояла очень трудная задача. Отпечатки пальцев имелись, но где искать бандитов? Сотни тысяч людей бродили тогда неприкаянно по воссоединенным землям. Одни искали себе постоянное место жительства и работы, другие – репатрианты с Востока – присматривались к оставшимся после немцев хозяйствам. Иных же, а таких хватало, притягивали легенды о возможности легкого обогащения посредством спекуляции. Эти последние, нигде не регистрировавшиеся и нигде слишком долго не задерживавшиеся, доставляли милиции больше всего хлопот. Как в такой сложной обстановке найти бандитов?
Однако проблема разрешилась очень быстро. Уже на следующий день в комендатуру милиции пришло анонимное письмо. Неизвестный информатор подробно описал нападение на дом Ротвальдов. Он не только назвал фамилии и имена двух бандитов, но и сообщил, где они живут и работают. Автомобиль, который использовали преступники, принадлежал строительной организации. Один из преступников являлся водителем этой машины, второй работал в той же организации строительным техником. Аноним сообщал также, какие драгоценности следует искать у каждого из преступников и сколько наличных из виллы Ротвальдов они имеют при себе.
На основе этой информации в тот же день милиция арестовала Владимира Ковалевского и Юзефа Бунерло, водителя и строительного техника. У них нашли много денег и драгоценностей.
Бандитам не оставалось ничего другого, как признаться в убийстве. Они показали, что две недели назад случайно познакомились с неким Станиславом Тополевским, торговавшим на «спекулянтской площади» (так называлась тогда неофициально площадь Нанкера, где находился большой рынок). Тополевский рассказал им о больших богатствах Ротвальдов и о том, как их легко заполучить. Уверял, что за такие деньги можно устроить себе беззаботную жизнь где-нибудь на Западе или в Соединенных Штатах. Он долго соблазнял их, и наконец они согласились. Однако ни о пытках, ни об убийстве врача и его жены разговора не было, договаривались только попугать стариков.
Нападением якобы руководил Тополевский. Вечером он позвонил доктору с просьбой спасти жену, у которой начался сердечный приступ. Обещал приехать за ним на своей машине. Когда Ротвальд, ничего не подозревая, открыл дверь, трое бандитов ворвались в дом. Обоих супругов связали, положили на кровати в их собственной спальне и начали искать ценности. В сейфе, который открыли ключами, найденными в кармане Ротвальда, лежали какие-то научные труды и небольшая сумма денег. Это не удовлетворило бандитов.
Ротвальдов били и мучили, пока не добились от них нужных признаний. На чердаке в каминной трубе у них имелся хитроумно заделанный тайник. В нем была шкатулка с драгоценностями, слитками золота, золотыми монетами и порядочной суммой денег в иностранной валюте. Вторую шкатулку сами бандиты нашли на книжной полке. В ней оказалось больше двух миллионов польских злотых.
Все трое заранее договорились встретиться через неделю в Зелена-Гуре, чтобы оттуда нелегально податься в Чехословакию, а потом в Вену и дальше на Запад, во Францию. Лишь там решили добычу оценить и разделить на три равные части. Недельная отсрочка предусматривалась для того, чтобы внезапное исчезновение двух работников строительного предприятия не привлекло внимание милиции. Более того, предполагалось, что Ковалевский и Бунерло, проработав после «дела» шесть дней, попросят еще краткосрочный отпуск на несколько дней, якобы для посещения родственников в центральной Польше.
Перед уходом из ограбленного дома Тополевский дал обоим своим соучастникам по миллиону злотых и немного драгоценных украшений, чтобы, как он сказал, они могли «обеспечить семьи, прежде чем удастся смыться на Запад». Именно эти деньги и драгоценности милиция потом обнаружила у задержанных.
Когда все трое уже выходили из дома Ротвальдов, главарь банды принял решение:
– Нельзя оставлять этих старых хрычей в живых. Могут опознать кого-либо из нас. Кто их прикончит?
Ни Ковалевский, ни Бунерло не решились. Тогда Тополевский усмехнулся, снял со стены в кабинете висевший там стилет и двумя ударами лишил жизни доктора и его жену.
Когда прокурор, выслушав Ковалевского и Бунерло, показал им присланную в милицию анонимку, оба заявили, что написать ее мог только один человек – Станислав Тополевский. Только он знал подробности, приведенные в этом письме. Прокурору и следователям также было это совершенно ясно. Главарь выдал своих сообщников, чтобы самому удрать с ценной добычей, которой теперь ни с кем не нужно было делиться.
Только малая часть добычи осталась в руках двух бандитов. Остальное взял «на хранение» их главарь. По описанию, данному Ковалевским, одни только бриллианты, красивые и крупные как горох, стоили в десятки раз больше, чем эти два миллиона злотых и горстка не слишком ценных колечек и браслетов, которые Тополевский оставил своим сообщникам.
Естественно, в Зелена-Гуре никто ничего не мог сказать о Станиславе Тополевском. Так ли его звали на самом деле? Под этим именем он был известен на «спекулянтской площади», так же он представился и будущим сообщникам. Однако никто из них не знал, где этот человек живет. Оказалось, что он нигде не прописан.
Поиск Станислава Тополевского не дал результатов, и его дело было закрыто. Двое других бандитов предстали перед воеводским судом во Вроцлаве. После трехдневного заседания, которое вызвало огромный интерес всего города, суд приговорил Владимира Ковалевского и Юзефа Бунерло к смертной казни.
Бандитов защищали четыре адвоката, естественно назначенных судом, потому что ни один не хотел браться за такое грязное дело добровольно. После вынесения приговора защита подала апелляцию в Верховный суд в Варшаве. Там согласились с мнением адвокатов о том, что убийства совершил третий преступник, не пойманный до сих пор Станислав Тополевский. Ведь на стилете и на орудии пыток – кочерге были обнаружены отпечатки пальцев с двойной петлей. Ни у Ковалевского, ни у Бунерло не было таких папиллярных линий. А поскольку все сомнения следует толковать в пользу обвиняемых, суд снял с них обвинение в непосредственном совершении убийства, им вменялось в вину лишь вооруженное нападение и соучастие в убийстве Генрика и Эммы Ротвальд. Смертную казнь им заменили пожизненным заключением.
Станислава Тополевского так и не нашли. Правда, отпечаток двойной петли остался в реестрах Главного управления милиции в Варшаве, но больше его никогда не встречали. Через пять лет следствие по делу сбежавшего бандита было прекращено и дело отправили в архив. Оно спокойно лежало там вплоть до дня, когда из Забегово прибыла поручник Барбара Шливиньска и попросила его для ознакомления.
Барбара взяла с собой фотографию отпечатков пальцев Владислава Червономейского. Специалист по дактилоскопии, только бросив на нее взгляд, сказал:
– Нет сомнений, что эта самая рука держала стилет, которым были убиты Генрик Ротвальд и его жена Эмма. Такую двойную петлю я видел лишь в учебнике по криминалистике, на практике никогда с подобными линиями не встречался. Это большая редкость. Но если вы ничего больше не найдете против этого типа, я посмеюсь, и громко. Вы же ничего ему не сделаете. Двадцатилетний срок давности истек еще в 1966 году. Можете даже не искать его.
– Мы ищем не его, а того, кто его убил.
– Понимаю, – догадался эксперт. – «Алфавитный убийца»? А мне сразу и ни к чему, что вы из Забегово.
– У меня к вам еще одна просьба.
– Для такой милой коллеги…
– В этом деле есть еще отпечатки пальцев Ковалевского и Бунерло. Вы не могли бы сделать копии в вашей лаборатории? Они могут мне пригодиться. Подчеркиваю, что никакого официального запроса из комендатуры в Забегово у меня нет.
Капитан махнул рукой:
– Оставим эти формальности. Сделаю. Ясно, что эти фотографии нужны вам не на память.
– Но это нужно срочно! Я хотела бы скорее вернуться в Забегово. Ирак проканителилась во Вроцлаве пять дней.
– Через два часа фотографии будут готовы.
Двадцать три года раскаяния
Вопреки опасениям поручника Барбары Шливиньской на этот раз ее встретили в Забегово очень мило. Когда она вошла в кабинет коменданта, майор Станислав Зайончковский даже встал из-за стола и вышел поприветствовать девушку. Его всегда серьезное лицо осветила слабая улыбка. Он подал девушке руку и на секунду задержал ее ладонь.
Как будто колебался: не поцеловать ли… Но скорее всего, подумал, что коменданту милиции не пристало это делать.
– Очень рад, что вы уже вернулись.
– О-о-о! – Барбара отметила, что это лицо с улыбкой гораздо привлекательнее.
– Ну, меня очень интересует, что вы обнаружили.
– Я думала… – В голосе Барбары послышалось легкое разочарование. – Я думала, меня ждет выговор за слишком долгое пребывание во Вроцлаве. Но у меня действительно есть много интересных новостей. Лучше всего было бы сообщить о них в присутствии всех сотрудников. Иначе все придется повторять четыре раза.
– Зося! – крикнул майор в незакрытую, как обычно, дверь. – Полещука, Стефаньского и Жешотко ко мне, немедленно!
– А что нового в Забегово?
– Жешотко зверствует. Опросил половину жителей. Организовал две ночные облавы и налеты на пивные и железнодорожный вокзал. Кроме того, он распустил слух, что вы выехали на неделю, взяв отпуск по личным обстоятельствам.
Шливиньска рассмеялась:
– Отпуск – не так уж глупо. Значит, у меня есть еще два свободных дня, ведь во Вроцлаве я была только пять дней.
– Речь не об этом. Весь город зашумел. Люди признали, что милиция может быть оперативной. Очень хвалили деятельность подпоручника.
– А какие она дала результаты?
– Полная КПЗ. Больше всего пьяниц, которые не в состоянии попасть домой. Есть и такие, о которых неизвестно, где они спят и чем живут. Этих мы держали дольше, затем Жешотко позаботился о том, чтобы они как можно скорее покинули негостеприимный для них город. Задержали также трех молодых парней, обворовавших киоск на Гливицкой. Их взяли с поличным. Прокурор уже занялся ими. Признались и в других взломах.
Входившие в кабинет коменданта офицеры сердечно приветствовали девушку. Видно было, что они уже признали ее своей. Стефаньский даже расцеловал Барбару в обе щеки, что, естественно, не понравилось суровому начальнику, который не любил таких публичных проявлений фамильярности.
Шливиньска по приготовленному еще во Вроцлаве конспекту вкратце доложила дело об убийстве супругов Ротвальд. Ее выслушали с глубочайшим вниманием.
– Поздравляю, Бася, – сказал капитан Зигмунт Полещук. – Теперь и у меня не осталось никаких сомнений в том, что твоя версия правильна. «Алфавитный убийца» с самого начала стремился прикончить Станислава Тополевского, то есть Владислава Червономейского. А других убивал, чтобы ввести нас в заблуждение. И это ему удалось бы, если бы не наш ченстоховский гений.
Все засмеялись, а девушка, довольная похвалой, слегка покраснела. Стефаньский намекнул, что такой успех нужно отметить. Естественно, за счет «гения». Если не сейчас, то вечером.
– Прошу внимания. – Майор призвал присутствующих к порядку. – Мы здесь собрались на совещание.
– О чем тут говорить? Дело абсолютно ясное, – вынес приговор Стефаньский. – «Алфавитный убийца» – это один из тех двух бандитов, Ковалевский или Бунерло. Нужно их найти и посадить.
– Обоих? – иронично спросил капитан.
– Хватит одного, того, которому хорошо известно об убийстве Червономейского.
– И как ты это сделаешь?
– Кто-то из них должен быть жителем Забегово.
– Необязательно. Он может, например, жить в Папротне. Или даже в Катовице. Кроме того, факт проживания в Забегово не является доказательством убийства. Нужны улики.
– Но ведь Бася привезла отпечатки пальцев тех людей.
– Этих отпечатков нет в материалах дела о четырех убийствах.
Спор все более разгорался.
– Спокойнее, – вмешался майор. – В этом деле много темных мест. Следует прежде всего выяснить, нет ли за Станиславом Тополевским, или, иначе говоря, за нашим всеми уважаемым садоводом Червономейским, других преступлений. Например, военных. А также не было ли у него соучастников. Я говорю не о вроцлавском преступлении, у которого истек срок давности, а о более поздних.
– Ловкий, подлец, – буркнул Стефаньский. – Умело избавился от соучастников, а сам снял сливки. Произошла только одна осечка. Он думал, что те двое получат вышку и таким образом исчезнут последние свидетели его преступления. Если бы он знал об изменении приговора, наверняка в Польшу бы не вернулся. А кстати, зачем он вернулся?
– Это очень просто объяснить, – сказал Зигмунт Полещук, который два года работал за границей. – Во Франции этот человек был никто. Обычный крестьянин из-под Лиона.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22


А-П

П-Я