Что засекут его самого, ветеран андеграунда не опасался. Потому и жив до сих пор, что умеет не только по каналам сетевых коммуникаций лазать, но и тело по городским улицам гонять.
И с каждой секундой всё больше росло, укреплялось стойкое мнение, что основной «добычей» уже не девушка София является. По ходу связался Бокса с тремя-четырьмя коллегами, вызнал, что там и какие НАШИ дела скорбные, кого замели, а кто смылся.
Посоветовался также с народом, на предмет дальнейших действий; проинформировал, куда и за кем топает в данную минуту реального времени. Показал ребятам стоп-кадры обличий девушек, на крайний случай. Если его невзначай прихватят пэпээсники на улице (от чего автосэйвь и сохрани святой Исидор Севильский, древнейший, с доисторической эры сетки ИнтерНет, покровитель киберпространства)!.. И вдруг получил от одного из партнёров по сетевой конференции дополнительную инфу на заданную тему.
И крепко озадачился.
Немудрено. С Подругой этой что-то нечисто было. Сильно нечисто. Мягко говоря… Попадалась она уже реально на глаза кой-кому из активистов подполья, из тех, что тусовались в зале на сейшене. Ведь появилась она в месте проведения андеграундной акции не с Соней под ручку, а в обнимку с двумя другими туристами, супружеской парой иномирян. (Дальнейшая судьба этих двоих неизвестна, скорее всего попали в плен или погибли под огнём ментовских лучемётов). Присутствие в зале троицы явно нездешних эрсеров привлекло внимание подпольщиков, за прилётными было установлено негласное наблюдение…
И вот тут-то приключился никем нежданный облом. Эта бритоголовая малышка ухитрилась ИСЧЕЗНУТЬ, выскользнуть из-под колпака.
От реальной слежки ещё возможно оторваться, что она и сделала. Но пользователю, имеющему при себе воткнутый в сеть терминал, выпасть из поля перекрёстного зрения нескольких хакеров?.. Это надо было СУМЕТЬ. Она – сумела. Почти семь минут длилась лакуна выпадения.
Затем туристка вновь попалась в поля зрения, и было явственно заметно, что подбирается она к местной жительнице, девушке из фэн-клана Виктора Цоя. Той супружеской пары с ними рядом уже не наблюдалось, когда Бокса углядел вначале светловолосую головку, а чуть позже (и гораздо ниже) – головку начисто выбритую.
«За кем я иду? – озадаченно спросил он себя, уже стоя под прикрытием угла дома, в полуквартале от притормозивших беглянок. – За потенциальными соратницами, или за тварями, которые наших сдали тяшкам?»
Порыв холодного ветра вынудил его зябко поёжиться. Зима придвинулась вплотную. Куртка тёплая вроде, а толку. Никакой защиты…
Ответа не было.
Но потому он и ШЁЛ следом, чтобы получить ответ.
Причём когда сделал первый шаг, вопрос ещё не был даже сформулирован.
Но пересечение судеб оказалось воистину роковым.
«Что ж. На то он и РОК. Никуда не денешься…»
Неутешительное предчувствие, что эта загадочная пришелица окажется ему не по зубам, мощно заполнило Боксу. С виду (что в реале, что в виртуале) она казалась самой обычной туристкой, но! Все до единой попытки пробиться в постоянную память её личного терминала – провалились. Такого позорного прокола с Боксой отродясь не приключалось, с той самой поры, как он в трёхлетнем возрасте перестал быть «квадратным чайником». Ох, непростая девушка эта залётная Ирка. Как бы не влететь с её подачи в завис тотальный! По полной программе, со всеми утилитами и оболочками, чтоб маловато не показалось.
Развернуться в противоположную сторону и раствориться в ночи Бокса мог. Он никому ничего не был должен в этом мире…
Разве что – самому Миру. Несчастной Родине своей, которую напрочь отсекла от Неба злая вражья силища.
…Ирина продолжала смотреть вверх. Между краями крыш, в чёрной звёздчатой полосе, кружились и падали первые снежинки. Едва заметные ещё, почти неотличимые от звёзд, но вполне реальные уже. Зима словно в календарь смотрела, поджидая наступления ночи на первое декабря. Маленькая девушка обвела взглядом мокрые от осенних дождей стены домов, с тёмными окнами, плотно зашторенными, закупоренными от проникновения взглядов внешнего мира. Каждый такой дом в отдельности – был так похож на весь этот отгороженный мир в целом…
– В эпоху информационной свободы нет ничего более бесчеловечного, чем лишать человека возможности свободного доступа к информации, – прошептала она. Скользнула по левому запястью ладонью правой руки, и в узком ущелье густой тьмы, между мрачными скалами домов вдруг негромко, на самом пределе слышимости, зазвучала частица духовного наследия предков:
Звёзды с неба падают бисером,
Я сижу на окне под звёздами,
Жду удачу, удача близится,
Нависает удача гроздьями!
Жизнь на Марсе, смерть на Юпитере,
На Луне есть лунные кратеры…
А Гагарина зря обидели,
Принесли похоронку матери.
За звезду полжизни! За луну свободу!
Я целую небо, а оно льёт воду…
– Это… кто? – хрипло, запинаясь спросила её потрясённая София, когда песня отзвучала. Традиционной подписи «ТАК ГОВОРИЛ/А…» Ирина почему-то не поставила.
– Это «Смысловые Галлюцинации». Обожали пращуры самоироничные названьица. – Ирина опустила голову, огляделась по сторонам; вздохнула протяжно и невесело. – Э-э-эх… Была такая рок-группа, миллениумов этак десять тому назад. Я вот иногда думаю… Кто-нибудь из наших земных предков, хотя бы на секунду, мог ли вообразить, во что превратятся плоды его творческих усилий? Навряд ли они подозревали, что действительно создают нетленные произведения, и не ведали, какое значение будет иметь для нас духовное наследие Земли, когда ваяли свои стихи и романы, наигрывали мелодии, снимали плоское кино, живописали с натуры пейзажи, запечатлевая для потомков лики Родины… потомков, рождённых во Вселенной, с лика которой Землю стёрли. Но мы не забыли её. Точно. Она сохранилась, она ЕСТЬ, и благодарить за это мы должны гениев, которые изобрели способы записи информации на долговечный носитель. Самое начало космической эры… Я часто думаю, каково было жить в это переломное, роковое время. Какими они были тогда, Наши… Первый век, когда прокладывались первые участки дороги к звёздам… Когда торилась тропка, вернее будет сказать. В голове не укладывается! Орбитальное кружение в паре сотен километров от поверхности считались взаправдашним космическим полётом. А переход за четыреста тысяч километров к природному спутнику – эпохальным событием всемирной значимости. И ведь… это действительно так. Точно. Например, первый шажок по реголиту Луны. «Маленький шаг для одного человека и гигантский шаг для всего человечества». Так сказал Нейл Армстронг. Маленький человек с Земли, который первым ступил по поверхности другого космического тела… Ну что они за люди были?! Они же в таких утлых корытцах от Земли отрывались, что уму непредставимо. Всё равно что отважиться в деревянную бочку залезть, чтобы переплыть океан. И они ухитрялись переплывать, непоседы! Не сиделось им дома, точно. «Земля – колыбель человечества, но нельзя же всю жизнь провести в колыбели». Так говорил Константин Циолковский. Поразительный человек, который первым озарился догадкой, что атом – бессмертное одушевлённое элементарное существо, курсирующее от организма к организму во Вселенной. Как, как он сумел почти понять, почти осознать истину, спрашивается?! И вот, потомков ТАКИХ людей Иные лишили Родины, её взяли и просто-напросто…
Она резко замолчала. Зябко обхватила себя тонкими ручками. Мешковатый комбинезон её, похоже, совсем не согревал. Не защищал от холода, что придвинулся вплотную…
София тоже молчала. То ли не находила слов, то ли не считала себя вправе нарушать молчание. Паузу, что превратилась в Минуту Памяти о Прародине всех эрсеров Сети Миров.
А затем спутница осмелилась нарушить, и поделилась с Подругой частицей самого ценного, что есть у каждого «зема» и «земляшки», у каждого гонимого парии Сети Миров. Что сохраняет, ЗАЩИЩАЕТ душу.
Из кастрированного, лишённого выхода в космос терминала спутницы зазвучала ЛЕГЕНДАРНАЯ песня, за хранение записи которой тяшки могут отправить хранителя на каторгу, без суда и следствия. По установленным ими для эрсеров законам все без исключения действия, направленные на то, чтобы приобщаться к Наследию Земли – преступление страшнее убийства.
Среди связок в горле комом теснится крик.
Но настала пора, и тут уж кричи не кричи…
Лишь потом кто-то долго не сможет забыть,
Как, шатаясь, бойцы об траву вытирали мечи.
……………………………………………………………………
А жизнь – только слово.
Есть лишь любовь, и есть смерть.
Эй, а кто будет петь, если все будут спать?
Смерть стоит того, чтобы жить.
А любовь стоит того, чтобы ждать.
– ТАК ГОВОРИЛ ВИКТОР ЦОЙ, – поставила София традиционную подпись под цитатой.
– Спасибо. Ты чувствуешь суть. Наша. А вот Иные не ожидали, что среди эрсеров всегда найдутся люди, которые будут петь, а не спать. Те, у кого ещё не выдохлась кровь землян. – Судя по бодрому тону, Ирина явно повеселела. – Нам пора. Конкретно наши с тобой великие предки, русские, издревле называли дорогой то место, по которому собирались проехать, а вовсе не благоустроенную, оборудованную всеми видами сервиса, укреплённую твёрдым покрытием полосу почвы… – Ирина умолкла, но быстро отыскала нужные слова: – Поехали! Так ОН сказал. У него впереди была вселенская слава Первого Космонавта, а у нас по курсу – судьбоносный перекрёсток. Такой не минуешь. Роковой, нелишне будет сказать. Потешить внимательные уши. Наблюдательные, точно.

Местный

ВРЕМЯ и ТОЧКА
[глубокая унылая осень по универсальному сетевому; космопорт Тинкрейд, мир Да Унн (Теуравана I); скопление Трис Мегистр; галактика «Париж-111»]
Звёздный порт этот, разместившийся на малоприветливом участке гористой территории, был не тем местечком, где можно наткнуться на праздных зевак. Или же на фанатов космотуризма. Горная гряда, что тянулась с востока, именно здесь пересекалась с другой, тянувшейся с северо-запада. Скрестившись, они, сами того не ведая, образовывали жирный символический крест, поставленный на всём, что имело отношение к миру Да Унн. На всём, что пытались здесь обрести случайные космические странники. Уж больно заброшенными, позабытыми были здешние места. В Сети немало миров, лучшие времена которых остались в прошлом, но лучшее время этого мира наверняка осталось в прошлом совсем далёком.
Космопорт Тинкрейд – около десятка сверхпрочных компактных зданий да стартовые площадки – располагался в громадной нише, искусственно созданной на горном перевале. Это существенно снижало, а зачастую доводило до незначительного, воздействие ураганных ветров, что господствовали на большей части равнинных территорий планеты; равнины эти в основном были пустынными каменистыми россыпями.
По сути мир Да Унн был и оставался вечной колонией. Обречённой на провинциализм изначально. Никто уже не помнил, кто являлся её метрополией после Земли, но какое бы государственное образование ею ни являлось, – оно наверняка добровольно отреклось от такой убыточной колонии.
В имперские времена здесь имелись несколько небольших городков поселенцев, расположенных в горах западного континента, да засекреченный полигон на обратной, сплошь равнинной стороне планеты. Там, на востоке, чем-то ужасно секретным (наверняка изготовляя очередной ужас на горе иным расам) занималась Императорская Служба Вооружений. Какой-либо доступ в восточное полушарие был плотно перекрыт, как сам?й суровой природой, так и системой охраны проектов.
Всемогущая ИСВ, неотъемлемая (и едва ли не наиболее страшная из всех них!) составляющая имперской Армии Солнца, владела целой сетью лабораторий, институтов и полигонов, разбросанных по всей ЭрсСтелле. Для здешних своих нужд она имела спецкосмодром, который немногочисленные посвящённые знали под кодовым названием «Оу Зет 7351»; этому же узкому (если не сказать УЗЕНЬКОМУ) кружку посвящённых было известно, что на первой планете системы звезды Теуравана располагался один из узловых центров слежения за границами разведанного космоса – своего рода суперобсерватория. С тех пор границы никуда не делись; половина ночного небосвода и сейчас усыпана серебринками, а половина остаётся беззвёздной чернотой.
Край Света он и есть КРАЙ.
ЕСТЬ ли что-нибудь ТАМ, за непроглядной чернотой, в своё время не знали имперцы; никто не знает этого и ныне. Но имперцы – хотя бы ПЫТАЛИСЬ РАССМОТРЕТЬ. Ненасытные! Неугомонные! Будто мало им было света неразведанного, не прибранного к рукам, ПО ЭТУ сторону края…
Для прочих связей с другими планетами Империи в западном полушарии имелся горный космопорт Тинкрейд. А так как на самой планете Теуравана I редким транзитным пассажирам делать, по сути, было нечего, то почти никто и не стремился покидать космодромную территорию. За исключением ландшафтных извращенцев, обожавших непостижимую и спорную красоту бесплодных каменных напластований.
В самом же порту не возникало вопросов, где коротать время. Конечно же, в увеселительных заведениях.
Что в имперские времена, что в постимперские, что нынче. В известном смысле бары Тинкрейда были наиболее неизменными местами на планете. Спецкосмодром и полигон ИСВ прекратили своё существование, – их уничтожили имперцы, заметавшие следы. Но в этом мире все века, минувшие с момента падения империи, продолжали жить немногочисленные люди; и они даже ухитрились не потерять связей с другими мирами. Скорее всего – благодаря МКБ, которая сохранила космические коммуникации. Некоторые постоянные траектории следования звёздных кораблей по-прежнему пролегали через Тинкрейд, космические врата Да Унна…
Лакайф был из коренных да-уннцев. Но в разговорах об этом упоминал редко. Лишь тогда, когда хотел кого-то очень сильно удивить, хотя, как правило, вербальный контакт с ним после такого заявления вскоре заканчивался, разговоры утихали сами собой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9