И выплескивает свою злобу на тебя, потому что ты моя жена.
Однако Айрис не согласилась с этим.
– Вероятно, что все как раз наоборот. Если шантажист хочет уязвить тебя, почему он присылает письма мне? Почему тебя обошел вниманием?
– Потому что он прекрасно сознает: я более чувствителен к твоей боли, нежели к своей. – Лукас взял со стола пахнущее лавандой письмо. – А это от кого?
– От матери. Если честно, никак не могу собраться с духом и прочитать его.
Снисходительно улыбнувшись, Лукас протянул жене письмо.
– Трусишка. Откладывая неприятный момент, ты лишь затягиваешь его ожидание. Смелее же!
Теперь читать письмо матери было не так страшно, как полчаса назад. Присутствие Лукаса придавало Айрис сил. Она разорвала конверт, быстро пробежала глазами по строчкам и не сдержала удивленного возгласа.
– Ты не поверишь! – Айрис подняла глаза на Лукаса. – Отец с матерью решили отправиться в длительное путешествие по континенту.
Лицо Лукаса, с беспокойством смотрящего на жену, разгладилось, он пожал плечами.
– Обычно представители высшего света отправляются в подобные путешествия после окончания войны. Удивительно, что твои родители не сделали этого раньше.
– Да, но они уезжают, чтобы избежать сплетен. Мама говорит, что вообще не знает, когда вернется в Англию. Они отплывают из Дувра послезавтра. Если я пожелаю попрощаться, то они ждут меня сегодня после обеда. Принять меня сегодня вечером или завтра они не смогут, так как будут заняты приготовлениями к отъезду. Но ведь уже вечереет, Лукас.
– В таком случае нам следует поторопиться и выехать немедленно. – Энтузиазма в голосе мужа Айрис не услышала, но отговаривать ее он не стал.
Лукас дал указания слугам и спустя двадцать минут вывел жену на крыльцо к ожидающему их экипажу. Несмотря на крайнее волнение, Айрис все же заметила, что не видела его раньше. Более того, на дверце очаровательного желтого экипажа отсутствовал герб Лукаса.
– Ты его купил, Лукас?
Граф передал жене поводья и, прежде чем ответить, подождал, пока она тронется с места.
– Да. Тебе нравится?
– Он чудесный. – Ярко-зеленые сиденья выгодно контрастировали с желтым фоном.
– Он твой.
Она не ослышалась?
– Мой?!
– Да. Свадебный подарок.
От неожиданности Айрис едва не выпустила из рук поводья, с трудом сосредоточив внимание на дороге, по которой навстречу им медленно двигалась повозка, запряженная пони.
– Но, Лукас, я думала, тебе не нравится, что я правлю лошадьми…
Он не возражал, когда Тея обучала ее, но Айрис подозревала, что Лукаса придется долго упрашивать, прежде чем он допустит мысль о том, чтобы купить ей собственный экипаж.
– Ты прекрасно управляешься с поводьями, и когда эпопея с шантажом закончится, тебе захочется разумной свободы и независимости в средствах передвижения.
Безграничное доверие мужа ошеломило Айрис.
К удивлению Айрис, оба ее родителя находились в гостиной, когда дворецкий доложил о приезде леди и лорда Эштон. Отец просматривал газеты, а мать склонилась над рукоделием. Все выглядело, как четыре года назад, когда Айрис остановилась в дверях этой самой гостиной, готовясь к решительному разговору с родителями, который был чем-то сродни шантажу. Лукас пожал руку жены, и Айрис перевела дыхание.
– Мама, папа, я приехала пожелать вам счастливого пути. – Мать оторвалась от рукоделия и подняла на дочь свои красивые карие глаза, в которых читалось осуждение.
– Остается надеяться, что наше путешествие не превратится в пожизненное изгнание.
Отец даже не поднял глаз от газет.
Лукас подвел жену к небольшому дивану и, усадив ее, занял место подле нее. На этот раз его собственническое поведение не смутило Айрис. Тепло, исходящее от тела мужа, окутывало ее, словно броня. Оно вселяло в нее уверенность, и Айрис теперь не боялась предстоящего разговора с родителями.
– Уверена, все будет не так плохо. Путешествие непременно вам понравится.
Леди Лэнгли содрогнулась.
– Нас ждет настоящий кошмар, если знакомые нашего круга нас отвергнут.
– Мама, ты слишком много думаешь о том, что может случиться.
Леди Лэнгли прищурилась.
– Я думала, ты проявишь больше сострадания к моему незавидному положению. Хотя ты всегда была бессердечной.
Пальцы Айрис сжались в кулачки.
– Я делала все от меня зависящее, чтобы быть хорошей дочерью.
– Вряд ли ты могла бы доставить нам еще больше неприятностей. – Обвинение отца повергло Айрис в шок, и она некоторое время сидела, не в силах вымолвить ни слова.
На Лукаса же слова тестя не произвели столь ошеломительного эффекта.
– Айрис была прекрасной дочерью, Лэнгли, а если вы настолько несообразительны, что не в состоянии понять это, то лучше держите свое мнение при себе.
Лицо отца помрачнело, но он склонил голову в знак того, что услышал Лукаса, и демонстративно уткнулся в газету.
Этого Айрис вынести не могла. Она вскочила с дивана, сжав руки в кулаки.
– Что такого ужасного я сделала? Я изо всех сил старалась угодить вам, но я не могла выйти замуж за его светлость четыре года назад, как не могла четыре дня назад отменить свадьбу с Лукасом. Неужели стремление быть счастливой так неестественно и ужасно?
В ответ мать лишь залилась слезами, а отец сделал вид, что вообще не слышал Айрис. Она быстро пересекла комнату и смахнула газеты со стола. Наконец отец с досадой посмотрел на дочь, и что-то внутри ее надорвалось.
– Почему ты перестал любить меня? Было время, когда ты ласково гладил меня по голове, улыбался мне, замечал меня. А потом я словно перестала для тебя существовать. Неужели потому, что я послужила причиной ранения Джареда? Или потому, что стала напоминать тебе о твоем не совсем праведном прошлом? Ты возненавидел меня за то, что я оказалась слишком настоящей дочерью?
В тишине гостиной раздался возмущенный возглас матери. Айрис замолчала, подступившие слезы сдавили ей горло, словно тисками. Отец теперь смотрел на нее, но Айрис не могла понять, что творится у него в душе.
– Когда волк едва не убил вас обоих, я понял, что уязвим, что боюсь потерять вас так же, как потерял Анну. Ведь с детьми может случиться что угодно. Они могут заболеть. Погибнуть от несчастного случая. Я не мог потерять еще одного дорогого мне человека.
– И ты перестал любить меня?
– Да. – Айрис подумала, что разговор закончен, но отец продолжал: – Я не пожалел о своем решении. Боль, которую ты могла бы причинить мне как отцу, оказалась бы во много раз сильнее, если бы я любил тебя как прежде.
Эгоизм и малодушие отца настолько поразили ее, что она едва не задохнулась.
– Неужели ты в самом деле думаешь, что я собственноручно написала эти письма, грозя разоблачить тебя перед обществом?
– Конечно же, твоему отцу не могла прийти в голову подобная нелепость. Но ты поспешила выйти замуж за Эштона, не думая даже о возможности защитить от позора свою семью.
Айрис повернулась к матери:
– А ты, мама? Ты тоже перестала любить меня? – Она задала этот вопрос, хотя уже знала ответ. Мать никогда не любила никого, кроме себя и своего положения в обществе.
– Я бы очень этого хотела, но я не могла перестать любить единственную дочь, и это сделало боль от твоего предательства еще нестерпимее, – ответила леди Лэнгли, прикладывая к глазам платочек.
Лукас неожиданно возник рядом с Айрис. Ярость, исходящая от него, казалась осязаемой.
– И как долго ваша дочь должна расплачиваться за ваш собственный грех?
Лицо леди Лэнгли побагровело. Она открыла рот, но так и не произнесла ни звука.
– Мы сейчас говорим не о нашем грехе, – раздался гневный голос лорда Лэнгли.
– Как раз, напротив, мы говорим именно об этом. Айрис не отвечает за ваше прошлое. Вы постоянно заставляли ее чувствовать себя виноватой и весьма преуспели в этом. Она единственный ни в чем не повинный участник этой истории, и я, черт возьми, не позволю вам делать из нее козла отпущения! – Лукас повернулся к жене: – Мы уезжаем.
Айрис покачала головой:
– Я хочу сказать еще кое-что. – Она посмотрела на родителей так, словно увидела свое прошлое сквозь призму слов Лукаса. – Мой муж прав. Я не несу ответственности за произошедшее недоразумение. Мой отказ выйти замуж за любимого человека не решил бы проблему. Однажды кто-то все равно узнал бы вашу тайну. Только вы оба не хотите понять, что это ваша тайна, а не моя.
Айрис встретила взгляд отца с высоко поднятой головой.
– Тея как-то сказала, что твоя слабость разбила нашу семью. Я ей тогда не поверила, потому что всегда ошибочно принимала твою непреклонность за проявление силы. И все же она оказалась права, не так ли? Ты был слишком слаб, чтобы признать свою неправоту в отношении Анны Селуин и спасти свой брак. Именно из-за тебя Джаред не знал материнской любви. – Айрис перевела взгляд с отца на мать. – Любви женщины, которая заботилась о своих детях, а не о своем собственном счастье.
– Анна не имела никакого права отнимать у меня дочь и воспитывать ее в Богом забытой Вест-Индии. – Голос отца звучал непреклонно, как и всегда.
Айрис повернулась к нему, едва сдерживая гнев:
– Господь не отрекся от нее. Это сделал ты. Точно так же отрекся ты от Джареда, а потом от меня – просто боялся любить нас. Ты и сейчас готов отречься от своей семьи, потому что тебе не хватает смелости взглянуть в лицо прошлому.
В гостиной повисла тишина. Леди Лэнгли даже перестала всхлипывать. Айрис перевела взгляд с ошарашенного лица матери на непроницаемое – отца.
– Зря я сюда приехала. Вы уже давно дали мне понять, что моя единственная ценность для вас состоит в том, что я могу привнести в вашу жизнь какие-то блага. Но сейчас самое большее, что я могу сделать, – это уйти из нее. Счастливого пути.
С этими словами Айрис повернулась, чтобы уйти. Она знала, что ни отец, ни мать не окликнут ее. Она сделала свой выбор, а они – свой.
Лукас помог жене сесть в экипаж. На этот раз он взял поводья. Пока они ехали до дома, Айрис одолевал рой мыслей. По приезде в Эштон-Мэнор Лукас повел жену в свою спальню, но на этот раз Айрис не чувствовала смущения. Напротив, она испытала облегчение. Эмоции захлестывали ее, словно морские волны, накатывая одна за другой. А она хотела лишь одного – остаться наедине с мужем, в его объятиях.
И Айрис получила желаемое. Лукас закрыл дверь спальни на ключ, а потом сел на стул и, не говоря ни слова, усадил жену на колени. Лукас гладил Айрис по спине, и она расплакалась, ощутив его нежные прикосновения. Она долго плакала, уткнувшись в рубашку мужа, а тот что-то тихо нашептывал, пытаясь успокоить и ободрить ее. Наконец слезы высохли, и Айрис принялась искать носовой платок в сумочке, все еще висящей на ее запястье.
Вытерев слезы и кое-как приведя себя в порядок, она посмотрела на Лукаса. Его глаза были словно два бездонных голубых озера, и Айрис на мгновение забыла, что хотела сказать.
– Тебе лучше? – спросил Лукас.
Айрис кивнула, скомкав платок и убрав его в сумочку.
– После нашей свадьбы я превратилась в настоящий фонтан слез.
Лукас крепче сжал талию жены.
– На твою долю столько всего выпало в последнее время, милая. Было бы странно, если бы ты не дала волю слезам.
– Тебе тоже пришлось несладко, однако я не видела, чтобы ты заливался слезами.
Лукас тихонько засмеялся.
– Я нахожу успокоение в другом.
Устроившись поудобнее на коленях мужа, Айрис ощутила, как напряглась его плоть.
– Да, но мы впервые оказались в постели лишь прошлой ночью. А что ты делал до этого?
На этот раз Лукас рассмеялся громко.
– Я мастерю модели. Корабли в бутылках. Это помогает мне сосредоточиться и отвлечься от неприятных мыслей.
Значит, вот зачем он это делает. Теперь предыдущая ночь предстала перед Айрис в ином свете. Если Лукас чувствовал необходимость остаться наедине с моделями после того, как отослал ее спать, значит, ему действительно было трудно остаться с женой наедине, как он и говорил.
– Ты всегда увлекался этим?
– Я начал конструировать простенькие модели кораблей вскоре после смерти отца. А помещать их в бутыли стал, когда мне было пятнадцать лет или около того.
– Они чудесные. Мне не терпится увидеть те, что ты хранишь в Эштон-Мэноре…
– Кто рассказал тебе о них?
– Экономка. – Айрис уткнулась в шею мужа. – Лукас?
– Да?
– Спасибо.
– С тобой все будет в порядке, любовь моя?
– Да. – Айрис подняла голову и нежно поцеловала мужа в губы. – Спасибо, что поехал со мной.
В его глазах вспыхнул знакомый голубой огонь. Он подвинулся так, что его плоть коснулась ягодиц жены.
– Айрис.
– Да?
– Я не злюсь.
До Айрис не сразу дошел смысл сказанного, а когда она поняла, то разразилась смехом. Однако очень скоро она уже задыхалась от желания. Когда Лукас нес ее в постель, последняя ясная мысль Айрис была о том, что ей очень нравится, когда ее муж не злится.
Лукас не переставал восхищаться сладострастной щедростью женщины, уютно устроившейся подле него. Он поднял руку и провел кончиками пальцев по ее груди.
Айрис потянулась, мурлыча от удовольствия, крепче прижалась к руке мужа и нежно лизнула его сосок.
– Лукас, ты по-прежнему не злишься?
В ее голосе послышались озорные нотки, и Лукас глухо заворчал, когда его тело содрогнулось в ответ на прикосновение маленького шаловливого язычка.
– Ты играешь с огнем, любимая.
Айрис слегка прикусила тугой сосок мужа, а потом снова облизала его.
– Честно? Мне нравится, когда ты пробуждаешь во мне огонь, любовь моя. Очень нравится.
Лукас опрокинул жену на спину, навис над ней и, перехватив одним быстрым движением ее запястья, завел их за голову Айрис.
– Скажи это еще раз.
Айрис улыбнулась. Страх от ожидания неприятности, возникший в ее глазах в гостиной родителей, исчез окончательно.
– Мне нравится это. Очень, очень нравится.
Лукас просил повторить вовсе не это, хотя волна наслаждения окатила его с ног до головы при словах жены.
– Назови меня «моя любовь», – потребовал он. Айрис никогда не говорила ему ничего подобного.
Улыбка ее померкла, хотя глаза по-прежнему излучали тепло.
– Ты знаешь это. Ты только мой, и я очень люблю тебя, Лукас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38