Тем не менее из Китая время от времени приходили торговые караваны. Не в Горную страну, конечно. Здесь не было товаров, изза которых стоило проделывать столь далекий и трудный путь. Караваны шли к Вратам, стоящим на Эльбрусе.
Эти Врата открывались в другой мир, Рамсворд. Не слишком населенный, не слишком благополучный, но имеющий связь с другими мирами. Там действовала магия, и достаточно сильный чародей, путешествуя пешком, мог попасть оттуда в любую точку всего многообразия стран и открытых миров. Планета Земля со времени Великого Катаклизма была надежно отрезана от других плоскостей мира. Побочный эффект проклятия разума или благословения небес – это уж как посмотреть на то, что произошло несколько столетий назад в нашем мире.
Естественно, через Врата на Землю привозили самые разные товары. Княжество Бештаун неизменно брало за их ввоз высокую пошлину, уклонение от ее уплаты было тяжким государственным преступлением. Княжество жило благополучно во многом благодаря торговым пошлинам. Именно поэтому Заурбек с такой радостью ухватился за мое шампанское. На вырученные деньги содержалась армия, создавалось ополчение и нанимались отряды китайцев, охранявшие караванные тропы. Одна беда – Бештаун брал с купцов пошлины, но мало что мог предложить на продажу. Простые крестьяне – земледельцы и скотоводы жили бедно.
Многие люди с Земли уже давно ушли за Врата, и ушли навсегда. Ведь в мире, где не действует магия, жить во сто крат сложнее, чем там, где магия есть. Но не только в отсутствии магии, без которой невежественные земляне обходились многие сотни лет, заключалась проблема моей родной планеты.
Если к этому прибавить тот факт, что на планете не работали двигатели внутреннего сгорания, не взрывался порох, а законы Ома перестали действовать так, как прежде, что привело к невозможности эксплуатировать электростанции, вы поймете, что Земля стала захолустьем, из которого бежал каждый, кто только мог.
Я, напротив, вернулся. Точнее, меня забросило сюда, и У меня не было иного выхода, кроме как бороться вместе с жителями родной планеты, родного мира. Пророк Асу, с которым я встретился на Лиме, объявил, что я смогу вернуться домой только из дома. Пришлось поверить ему. Ведь и сам я придерживался сходной точки зрения. Чтобы войти кудато, нужно сначала подойти к входу.
То место, где я когдато родился, затопили соленые моря, вокруг него лежали выжженные пустыни. Поэтому я обосновался поблизости – рядом с горой Бештау, возле которой некогда били горячие источники. Теперь они иссякли. Думаю, причиной этого был все тот же Катаклизм.
К Кавказскому хребту примыкала теперь цепь новых гор – Черных, или Ледяных – разные народы называли их поразному. Сам хребет стал выше и тянулся теперь дальше на север. За ним лежало государство, без ложной скромности именуемое Славным, которым сейчас правил отец Кондрат, митрополит православной церкви. Там обитало достаточно много, настоящих монахов. Именно их существованию я был обязан славой отшельника. Временами монахи перебиралисьтаки через горы. Некоторые селились в одиночестве в диких теснинах.
Монахи правили Славным государством, но жили в нем самые обычные люди. Относительно названия государства за горами ходили разные слухи. То ли его назвали так потому, что там жили уцелевшие славянские народы, то ли по православной религии монаховправителей, то ли по славному образу правления, когда власти заботились прежде всего о простом народе, а потом уже о собственном благополучии. О правителях Славного государства и населяющих его людях я слышал много хорошего. Они были образованны, жили богато, но не делали из богатства культа. Их донимали постоянными вылазками уцелевшие после всех катаклизмов нищие и голодные турецкие пираты.
Впрочем, изза высоких заснеженных гор Бештауну проще было торговать с Китаем, чем с соседями, язык которых был понятен почти всем бештаунцам. Китайские караваны, как я уже упоминал, приходили к нам сами. Они шли с северовостока, через Калмыкию, где осталось несколько оазисов в степи. Потом караваны поворачивали на восток, преодолевали просторы южной Сибири и огибали Гималаи. Путь был долог и труден.
От китайцев жители Бештауна знали и о других Вратах – в горах Южной Америки. Те Врата вели в Тескалеп, и из них выползало порядочно всякой нечисти – их никто не охранял. Но китайцев это не смущало, и время от времени они предпринимали экспедиции в тот уголок планеты. Ведь через Врата можно было попасть в Большой Мир!
Замечательно, но факт – до любых Врат китайцам приходилось добираться с огромными трудностями. А кроме китайцев, по большому счету Врата не были нужны никому. Только одиночкам, алчущим приключений, новых ощущений и, конечно, магии, о которой они не имели ни малейшего представления.
Пройдя через Врата, выходцы с Земли оказывались в полной зависимости от не очень честных проводников Рамсворда или Тескалепа, пограничных с Землей миров. Но не всегда их обманывали. Некоторые смоглитаки добраться до благословенных краев, где и Врата считаются сказкой, и о Земле, а также о случившихся здесь событиях помнят только мудрейшие из мудрых.

Лязг и крики доносились с запада, с гор. Билась ли то Сотня, охранявшая Врата? Секли ли под грохот оружия провинившихся? Или ветер в горах порождал страшные звуки? Сложно сказать – до гор было далеко.
Но когда солнце скрылось за скалами, топот одинокого коня нарушил вечернюю тишину долины. Этот топот, да редкое блеяние овец, да посвист ветра – вот и все, что я слышал тем вечером.
А с первой вечерней звездой на дороге появился всадник. Он то и дело опускался на гриву коня, потом словно просыпался, садился ровно и снова начинал клониться. Голова его была разбита и не перевязана. В раненом воине я с трудом узнал Касыма.
– Что случилось, Нахартек? – крикнул я еще издали. Он словно бы не услышал. Потом его блуждающий взор поднялся, остановился на мне, и он прошептал:
– Беги. Спасайся. Нужно предупредить людей в Бештауне.
Я снял слабо сопротивлявшегося юношу с уставшего коня.
– Враги? Они бьются с СотнейуВрат?
– Сотни больше нет, – ответил Касым. – Айтан послал меня на позор. Сам он с тремя воинами остался отбиваться от недругов, а мне приказал скакать в Бештаун. Мы не смогли остановить врагов.
– Сколько их было? Тысяча? Три тысячи? Касым закинул голову и хрипло расхохотался.
– Тьмы и тьмы. Каждый из нас убил по меньшей мере пять воинов, но их не убавилось. Может быть, через Врата прошло пять тысяч. Может, десять. Я никогда не видел такого огромного войска. Все вооружены. Армия. Не грабители. Закованные в броню сотни пехотинцев. Двадцатки легких конников. Тяжелая кавалерия, идущая в атаку ромбами. Отряды с мощными катапультами, баллисты…
Касым закашлялся и кашлял долго и тяжело, выплевывая вместе со слюной кровь и пыль.
– Врата сияли несколько часов кряду, когда их войско шло на нас. Мы заперли их в теснине. Но заснеженная теснина почернела от воинства, заполнившего ее. Они пробились. Расстреляли из катапульт лучников и пращников, засевших в горах. Опрокинули наших всадников. Прорвались через заграждения. Крепости в ущелье больше нет. Ее сожгли и разметали бревна по ветру…
Похоже, храбрый Нахартек начал бредить. Я напоил его и приказал:
– Скачи дальше. Доберешься до первой деревни – труби тревогу.
– А ты, брат Сергей? Ты разве не намереваешься спасаться? У тебя нет коня – уходи пешком. Сейчас они никого не оставят в живых. Их главная цель – внезапность!
– Мне ничего не остается, как попытаться задержать их ? спокойно ответил я. – Лузгаш собирается захватить этот мирный край, чтобы до него не добрались светлые силы. Что он сможет сотворить здесь – подумать страшно. Ведь просто так войной на бедные, малонаселенные страны никто не идет. Скорее всего, Лузгаш хочет установить здесь Черную тиранию. Этого нельзя допустить. Пусть княжна собирает ополчение, зовет на помощь армию отца Кондрата, ставит под ружье все племена. Потому что вас действительно не ждет ничего хорошего, если Лузгаш захватит Врата и вашу страну. Ни вас, ни когото другого.
– Врата он уже захватил, – прохрипел Касым.
– Контролировать Врата у него не получится. А вышвырнуть его с нашей земли в тот мир, который его породил, мы сможем. Скачи, храбрый Нахартек. И не повтори ошибки, которую допустил гонец царя Леонида.
Не знаю, понял ли меня молодой человек. Он поднялся в седло и медленно поехал дальше по ущелью. Я поспешил в хижину.

Я сорвал со стены оба меча, надел нагрудник и наручи, достал из сундука шлем и сапоги со стальными накладками. Ничего лишнего. Никаких плащей, никаких длинных рукавов на рубахе. Давно не приходилось сражаться в доспехах. Но сейчас предстоял бой, где и шлем, и наруч может стать оружием. Пары мечей мало для нескольких сотен нападающих.
Неподалеку от деревни дорога проходила между двух огромных скал. Расстояние между ними было метров двадцать, проезжая часть дороги – метра два. Слева ревел глубокий и бурный в этом месте Баксан. Идеальное место для того, чтобы встретить вражеский отряд.
Облачившись в доспехи, я вышел на дорогу и стал посередине, между скалами. По привычке подставил руки под свет молодой луны и тусклых звезд, но здесь он не давал живительной силы. Враги, которые наверняка собирались преодолеть теснину Баксана сразу после перехода через Врата, гдето задерживались. Охранная сотня, вставшая на их пути, расстроила планы Лузгаша. Теперь дорогу им собирался преградить я.
Надеялся ли я, что смогу остановить целую армию? Верил ли в свою победу? И да, и нет. Я был один, в чужом краю, который мне полюбился, но где меня не считали за своего. Мне неоткуда было ждать помощи и поддержки. Надеяться я мог только на себя.
За моей спиной мирно спали люди, большинство из которых казались добрыми, трудолюбивыми, отзывчивыми и чуткими. С гор надвигалось большое зло. И я, если б даже был уверен, что мне суждено погибнуть, все равно не побежал бы спасаться в горы. Что бы ни случилось, я дождусь передового отряда врагов и остановлю его. А потом буду сдерживать вражескую армию – столько, сколько получится. Возможности любого человека не беспредельны, но я сделаю все, что в моих силах.
Я не ждал, что благодарные жители долин сложат обо мне песни. Красиво прожитая жизнь – лучшая песня. А если я не смогу задержать армию хотя бы на час, обо мне даже никто не узнает. Значит, я был недостаточно подготовлен, значит, прожил жизнь не так, как надо. Но какое это имеет значение? Главное – выполнить долг. Долг, как я его понимаю. Поступать сообразно обстоятельствам, но так, как того требует твоя честь.
Не всегда я следовал заветам монастыря Лаодао, где провел несколько трудных и наполненных лет, но сейчас был уверен – и учителя, и товарищи поддержали бы меня в моем решении защитить мирную страну. А если кто думает, что лучше сейчас спастись бегством, чтобы бороться потом в другом месте, в лучшее время, то пусть об этом и не заикается. К врагу нужно поворачиваться лицом. И достойно принимать смерть, если не остается ничего другого.
Они появились за полночь. Передовой отряд, тридцать человек в легких доспехах на быстрых скакунах. Элита войска. Летучий разведывательный отряд.
Благодаря промедлению вражеских сил я отлично подготовился к бою. Я был быстрее, чем они могли себе представить, сильнее, чем казался со стороны. Благодаря упорным тренировкам я мог в одно мгновение продумать и осуществить множество комбинаций.
– Стойте! – громко приказал я, когда до всадников оставалось метров тридцать. – Поворачивайте обратно, или ваш отряд будет уничтожен.
Не думаю, что они меня поняли. Но появление воина с обнаженным оружием на пути вооруженного отряда говорило само за себя.
Враги закричали, загигикали и пустили коней вскачь. По всей видимости, они думали затоптать меня и вырваться на открытую местность. Они полагали, что в скалах засели стрелки или пращники.
Они ошибались во всем – и в том, что их ждет засада, и в том, что одинокий воин им не помеха.
Три седла опустели сразу же. Лошади помчались дальше по ущелью. Я сделал четвертый выпад и взмахнул мечом перед мордой коня. Вороной шарахнулся назад, унося мертвого седока, внося смятение в ряды нападающих. Пятый всадник рванул узду и вздыбил лошадь. Чтобы меня не растоптали, пришлось сместиться, выполнить от земли «прыжок лосося» и выбить его из седла ногой.
Командир, шедший гдето в середине отряда, решил, что его воинов обстреливают, и, надрывая глотку, приказывал скакать быстрее. Но сумятица, вызванная гибелью передовых воинов, продолжалась.
Мне удалось проникнуть в гущу всадников. Конечно, маневрировать среди скачущих и вертящихся на месте коней, все время уворачиваться от их быстрых, мощных копыт – занятие малоприятное. Но медлительные по сравнению со мной всадники, не ожидавшие нападения с близкого расстояния, были практически беззащитны. Началась настоящая бойня. Не скажу, чтобы она доставляла мне удовольствие. Но ктото должен делать грязную работу.
Добраться до командира было делом двух минут. Он успел вынуть короткий кинжал, сообразив, что сабля ему не поможет, но большего я ему не позволил. Кинжал вылетел из его руки после встречи с моим коротким мечом, а длинный меч пробил горло над кольчугой.
Двадцать четыре воина были выбиты из седел и лежали на земле. Оставшиеся шесть поскакали назад. Хорошо бы остановить их, но погоня сразу за шестью всадниками, уносящимися галопом, потребовала бы слишком большого расхода энергии. А мне предстояла трудная ночь.
Почти все лошади, к моей радости, помчались из ущелья в сторону Бештауна. Возможно, немного позже я смогу обзавестись конем. Если выживу. Да и обитатели Баксанского ущелья станут богаче. Но сейчас мне было удобнее сражаться пешим. Бой только начался.
1 2 3 4 5 6 7 8 9