Эту девочку и ее брата уже нашли?
– Нет.
– Безумный мир.
– Тебе виднее.
– Ну да. – Он сделал два шага вперед и поставил рюкзак на пол. – Дай мне руку.
Я протянул руку. Рубцы у меня на лице воспалились, внутри похолодело. С трудом, но я все-таки пожал его ладонь. Меня словно захлестнул мгновенный поток всех отрицательных эмоций, которые только существуют в этом мире.
Я видел, как его голубые глаза изучают меня при свете вокзальных фонарей.
– В общем, не так уж и страшно, Джо. Болит?
– Иногда.
– Ты отлично смотришься в этом костюме и шляпе. Думаю, стоит недешево.
– Купил на распродаже.
Он снова взглянул на меня.
– Вот что я хочу тебе сказать. Я сожалею о том, что сделал, и нуждаюсь в твоем прощении. Я изучил много религий. Таких ребят, как я, напрямик направляют в ад.
– Так подбери себе религию без преисподней.
– Ну нет. Мне нужен Бог с зубами. А все эти ласково-сладенькие сказки не по мне. В Библии говорится, что мне следует уладить с тобой отношения, и я в это верю. Глаз – за глаз, и все такое. У меня с собой немного серной кислоты в бутылке из-под масла, вот здесь в рюкзаке. Ты вправе вылить ее на меня, если это поможет тебе простить меня. Тут будет побольше, чем я плеснул в тебя тогда. И ты сможешь сказать, что мы квиты, и все о'кей.
– Я прощаю тебя, – сказал я. И сам себе удивился. – Но если увижу тебя еще раз, то разряжу свой пистолет тебе в живот. С этой секунды ты для меня не существуешь.
Пожав руку на прощание, я вытащил бумажник, нашел там три сотни долларов и протянул их Тору.
– Удачи тебе, старик. Этого должно хватить, чтобы добраться до дома.
– Спасибо, сынок. Было здорово увидеться. Удачи тебе тоже.

* * *

Я со свистом несся по платному 241-му шоссе со скоростью ста тридцать миль в час, с опущенными стеклами и открытым люком на крыше, и ветер яростно хлестал меня по воспаленному лицу. Потом выскочил на 91-е шоссе и с визгом колес по асфальту свернул на выезд Грин-ривер, где развернулся и помчался назад.
Иногда никакой мощи не хватает оторваться от преследования, потому что преследователь сидит внутри тебя и скорость здесь ни при чем.
Мне хотелось совершить обряд крещения, но было слишком поздно, около полуночи. Поэтому я поехал к бухте Ныряльщиков в Лагуна-Бич, где в далеком детстве вместе с мамой учился плавать с маской и ластами. Оставив в машине ботинки, бумажник и пистолет, я не раздеваясь зашел в воду и, задержав дыхание, нырнул. Схватившись пальцами за песчаное дно, я чувствовал, как меня раскачивает мощной волной. Словно кусок дерева или стебель водоросли. Я выбрался наверх, набрал в легкие побольше воздуха и снова погрузился на дно. Я хотел пробыть под водой минуты полторы, надеясь, что это погружение избавит от всего, что сейчас одолевало меня, – от острого ощущения своих шрамов, воспоминаний о прошлом, чувства страха, – очистит и отполирует мое сознание, как раковину, до блеска. Но когда мне стало так холодно, как будто я опять пожимал руку Тору, я вынырнул наверх, и волны понесли меня к берегу.
Добравшись до дома и достав оба своих «кольта» – один из них взамен изъятого доктором Зуссманом, – я их почистил и смазал. Потом настала очередь моего «малыша» 32-го калибра. Это все делалось для снятия нервного возбуждения, поскольку пистолеты и без того были идеально вычищены, смазаны и готовы к действию. Но, вернувшись мыслями к Тору, я еще раз разобрал и почистил оружие. Потом, протерев и смазав все пули, загнал их в патронники.

* * *

Я позвонил Хаиму Медине. Он спал, но сразу обрадовался, узнав, что я готов помочь ему. Мы условились встретиться с ним и Энрике Доминго, братом убитого Мигеля.
– Ты правильно поступаешь, Джо, – похвалил он. – Так всегда делал и твой отец. Ты увидишь, Мигель Доминго был героем, а не сумасшедшим преступником, как пытаются доказать в полиции.
– Об этом говорит и пресса, сэр. Не только полицейские.
– Ты сам увидишь.
– Надеюсь, сэр.
Потом я позвонил Мелиссе, которая оставила сообщение на автоответчике. Она мне рассказала, что отпечатки пальцев на передатчике принадлежат Делу Причарду, автомеханику из транспортного управления округа Ориндж. Она проверила его по картотеке – до сих пор он не был ни в чем замешан.

* * *

Я долго стоял под горячим душем, потом отправился спать. Я разглядывал потолок над кроватью. Подобно Сэмми, который не расставался с фотографией своей Бернадетт, я укрепил там картинку из журнала. На снимке был огромный дуб, раскинувшийся на ровном выгоревшем склоне холма где-то в Южной Калифорнии. От дуба на выгоревшую траву падала густая синеватая тень. Листва на макушке дерева была такой темной и плотной, что сквозь нее не проглядывало даже клочка неба. И вот там, в этой густой листве, и находилась моя «спокойная точка», то место, куда я мысленно удалялся и наблюдал, будучи сам невидимым, и слушал, будучи сам неслышимым. Я снова устроился на ветке. Мой приятель орел тоже был там. Он немного подвинулся, освободив мне место. Я смотрел вниз на светло-коричневые холмы, сочную траву и серую дорогу, вьющуюся по склону. Мой крылатый сосед взмахнул крыльями и, покинув ветку, поднялся в синеву. Я почувствовал, как ветка качнулась и выпрямилась, разогнувшись. Я тоже оттолкнулся, расправил руки и последовал за ним.

Глава 14

– Дел Причард? Меня зовут Джо Трона.
– Я знаю, кто вы такой.
– Можно с вами пару минут переговорить?
– Сначала мне нужно отметиться. И вообще, у меня есть работа.
Он прошел мимо меня в диспетчерскую механической автомастерской транспортного управления. Это было утром в понедельник. Дорога от моего дома до мастерской транспортного управления в Эрвине заняла около часа – а по расстоянию всего-то десять миль. У меня аж лодыжку свело от непрерывной работы педалью моего «мустанга».
Последовав за Причардом, я наблюдал, как он пробивает время на своем контрольном талоне, а затем опускает его в щель штатива на стене.
– Хорошо бы найти место поспокойнее, – предложил я.
– Только дайте мне для начала выпить чашку кофе.
Выудив из кармана немного мелочи, Причард сунул монеты в автомат на углу. Когда он делал глоток, пар от кофе окутывал его лицо. Это был полный мужчина примерно моего возраста или даже моложе, с детским лицом и голубыми глазами. Его пальцы почернели от работы. Но форменная рубашка выглядела опрятно, а ботинки – почти новыми.
– Так что вас интересует? Вы ведь помощник шерифа, правильно?
– Да. Может, выйдем наружу?
Взглянув на меня без особой радости, он направился на открытую площадку, по краю которой стояли большие автобусы, принадлежавшие управлению. На другой стороне была стоянка служебных белых «импал», которые Уилл так сильно ненавидел. Здесь же были микроавтобусы, которые использовались на коротких маршрутах; машины аварийных служб; эскадрон лимузинов управления шерифа; седаны для обслуживания чиновников из различных служб; дюжина новеньких мотоциклов «Кавасаки-1200».
Всего здесь было три больших ангара. Я заметил, как раздвинулись электрические ворота, за которыми находились другие машины. Механики уже подняли капоты и рылись в двигателях.
– Это все ваше хозяйство? – спросил я.
– Угу. Вся техника округа – шерифа, транспортного управления, все автобусы и аварийные машины. Все, что на колесах. Мы не занимаемся только грузовиками и джипами службы личной охраны. У них есть свои гаражи и механики. Техническое обслуживание тоже их забота.
– А как насчет машин, переданных старшим инспекторам?
– Разумеется. Всего их, кажется, семь штук?
– Точно. Мой отец ездил на черном «БМВ». Одном из этой большой семерки.
– Припоминаю. Очень сожалею о том, что случилось с вашим отцом.
– Спасибо.
Дел Причард сделал еще глоток кофе и окинул взглядом стоявшие поблизости автобусы.
– Так что вы хотите узнать?
– Мне хотелось бы знать, кто велел вам установить радиосигнализатор на автомобиль моего отца. Под машиной с правой стороны, между шасси и кузовом. Там обнаружены отпечатки ваших пальцев.
Он покраснел.
– Вам надо поговорить с моим начальником. Я просто выполняю то, что мне приказывают, вы понимаете?
– Мы можем избавить его от необходимости отвечать на мой вопрос, если вы скажете, кто отдал этот приказ.
Он обвел глазами площадку, потом снова взглянул на меня.
– Мне ничего не известно об этом передатчике. Совсем ничего. Я ничего не нарушал.
– Ну что ж, пошли к начальнику.
– Пошли.
Начальника ремонтной площадки звали Фрэнк Билз. Причард сообщил ему, что есть одна проблема, и Билз, отпустив его, провел меня в свой кабинет и закрыл дверь. Он сам ничего о передатчике не слышал, поэтому позвонил управляющему ремонтного участка Сосснеру, который через полминуты ввалился к нам в кабинет. Он тоже не понял, что я имею в виду, заметив, что они налаживают машины, но не занимаются установкой подслушивающих устройств.
Сосснер предложил мне пройти с ним в главную контору транспортного управления к техническому директору Адамсону.
Адамсон, в костюме и при галстуке, выслушал меня и поинтересовался:
– Это что, часть официального расследования?
– Да, – подтвердил я.
– Мне казалось, этим занимается отдел убийств.
– Я работаю вместе с Берчем.
– Рик – отличный парень.
Я молча ждал.
Адамсон позвонил по сотовому телефону.
– Карл, у нас здесь помощник шерифа, Джо Трона, он спрашивает о радиосигнализаторе, который был установлен на машине одного из старших инспекторов. Он говорит, что на передатчике нашли отпечатки пальцев Причарда.
Выслушав и покивав, Адамсон выключил телефон.
– Рупаски сказал, что сегодня вы с ним встречаетесь на ленче в «Лесу». Он сам вам все объяснит.

* * *

Я прибыл в «Лес» на несколько минут раньше. Охранник у первых ворот, записав мое имя и номер машины, имя члена клуба, с которым я встречаюсь, сунул карточку под левый стеклоочиститель моего автомобиля и пропустил меня.
Дорога сворачивала к холмам. Сейчас их склоны выгорели на солнце, и такими они будут до первого дождя – в ноябре или позднее. Воздух был прогрет и бездвижен.
Весь комплекс «Лесного клуба», расположившийся в долине между холмами, был укрыт от нескромных взглядов раскидистыми пальмами и могучими эвкалиптами. Сквозь плотную листву я мог видеть лишь пурпурные цветы бугенвиллеи, опутавшей стены зданий, выстроенных в испанском стиле. Я поставил свою машину в тени.

* * *

Подрабатывающий в клубе помощник шерифа узнал меня и пригласил войти. Сняв шляпу, я шагнул внутрь и окунулся в атмосферу вкусной пищи, приглушенного звяканья посуды, негромкой музыки и тихих голосов.
Улыбнувшись, метрдотель отметил мое имя в списке приглашенных.
– Кабинет мистера Рупаски вон там, мистер Трона.
Мы прошли через главный обеденный зал и поднялись по лестнице в холл второго этажа. Я оглядел пол из обожженного красного дерева; грубо обработанные деревянные светильники, подвешенные на цепях к потолку, бильярдный стол, у которого я подслушивал разговор Уилла с преподобным Дэниэлом. Я узнал шофера Рупаски – Тревиса, – который сидел в баре и что-то жевал. Он кивнул мне в ответ.
Кабинет Рупаски находился в дальнем конце. Он встал и пожал мне руку, приглашая садиться. Метрдотель хотел задернуть занавеску, но Рупаски его остановил.
– В этом нет нужды, Эрик. Нам здесь нечего скрывать. В этот раз.
Он рассмеялся, и Эрик его поддержал.
– Но принеси-ка мне «Партагас Черчилль» и «Гленфидиш» в стакане для воды. Джо, что-нибудь выпить или закурить?
– Лимонад, пожалуйста.
Рупаски – крупный мужчина лет семидесяти, с высоким лбом, лысиной на макушке и длинными седыми волосами, зачесанными по бокам и собранными сзади в маленький утиный хвостик. У него темно-карие, глубоко посаженные глаза и густые брови. На нем черный костюм с белой рубашкой без галстука. Пиджак маловат для его бочкообразной груди, и Рупаски явно чувствовал себя в нем некомфортно. Ладони у него пухлые и грубые, с короткими пальцами-сардельками. Лет десять назад его взяли на службу в управление из Чикаго, где он тогда проживал. Там Рупаски не сильно преуспевал, был известен как нечистоплотный бизнесмен, склонный к темным делишкам. А теперь – авторитетный управляющий и изобретательный бюрократ.
– Не дергайся по поводу этого «жучка» в «БМВ», – начал он. – Это Уилл просил меня установить его. Вот я и установил. Проще не бывает.
– Для меня, сэр, это не выглядит таким уж простым.
Рупаски приподнял кустистые брови и улыбнулся, продемонстрировав полный комплект крупных зубов.
– Я помню точно слова, что Уилл сказал мне. Он поделился со мной, что Мэри-Энн зачастила на какие-то странные свидания, причем поздно вечером. Обычно она брала свою машину, но иногда – его служебную. И он хотел проследить за ней на безопасном расстоянии. «Безопасное расстояние» – это были его слова. Однажды утром я поручил Причарду оснастить машину Уилла. И дал Уиллу еще один «жучок», чтобы поставить на автомобиль Мэри-Энн. С помощью клея он мог легко установить его сам.
Я почти поверил. Я знал, что Мэри-Энн любила покататься на новой машине мужа. Пару раз для своего ночного бизнеса мы брали ее джип, потому что сама она предпочитала седан. И она признавалась мне, что ей нравится сидеть за баранкой, особенно поздно вечером, и гнать куда глаза глядят. Но Уилл никогда даже не упоминал об этих ее прогулках. Если он тревожился, почему не поделился со мной? И я никогда не видел у него радиоприемника – ни в машине, ни в кейсе, нигде. Более того, Уилл и Рупаски были врагами. Кто доверится врагу в таких делах? Логичнее попросить об этом своего сына, шофера, охранника и ординарца.
– Теперь я понимаю, – произнес я.
– Вот и хорошо. А, курево и выпивка.
Официант в сюртуке поставил на стол большую стеклянную пепельницу, в которой лежал резак, деревянные спички и толстая сигара. А потом – простой стакан для воды, на четверть наполненный золотистой жидкостью. И мой лимонад.
– Фирменное блюдо сегодня – паштет из чилийского морского окуня в соусе «чилантро» с салатом из цикория и чесночно-грибной приправой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47