Даже тот спектакль в парке?
– Естественно! Она будет с поразительным доверием слушать о том, что написали о ней газетные репортеры.
– Но ведь для того, чтобы сыграть подобную сцену, нужно превосходно владеть искусством перевоплощения, – усомнился Мейсон. – Вы думаете, она способна сыграть настолько убедительно?
– Она сможет надуть кого угодно на свете. Обманет и вас, – в голосе женщины звучала уверенность. – Сначала обманет, а затем, иногда поймет, зачем вы здесь, еще и загипнотизирует. И вы уподобитесь всем остальным мужчинам. Вам захочется защитить ее. Но поймите меня правильно. Я хочу, чтобы вы защитили ее только для того, чтобы помочь отцу сохранить честь его имени и его дела.
Глава 2
– О, миссис Джордан! Хорошо, что вы приехали! – воскликнула старшая медсестра, встретившая посетителей. – Вот уже час, как полиция повсюду разыскивает вас. Они полагают, что вы сможете опознать нашу пациентку.
– Вы знаете, многое говорит за то, что это моя сестра, – ответила миссис Джордан. – Я чувствую, что это она.
– Да, очевидно. После публикации фотографии в газетах нам позвонили несколько человек, заявивших, что это Элеонор Корбин.
– Элеонор Хепнер, – поправила миссис Джордан. – Около двух недель назад она вышла замуж.
– О, понимаю. Ну что же, тогда пройдемте со мной, миссис Джордан. Доктор распорядился, чтобы вас пропустили без задержки. Он рассчитывает, что эмоциональный шок от встречи с вами благотворно скажется на восстановлении памяти пациентки.
– Но со мной будет мистер Мейсон, – предупредила Ольга Джордан.
– Хорошо, – согласилась сестра. – Но вы, конечно, понимаете, миссис Джордан, что о предстоящей встрече не следует в дальнейшем распространяться. Дежурная сестра передаст вам некоторые указания. А вот и она. Мирна, проводите их, пожалуйста, наверх.
Сестра кивнула, повернулась к двери и коротко бросила:
– Прошу.
На кровати лежала женщина в больничной одежде. Ее немигающий взгляд был обращен в потолок.
Ольга Джордан приблизилась к ней.
Взгляд голубых глаз пациентки слегка сместился в сторону, остановился на посетителях, затем вернулся в прежнее положение.
Вдруг женщина снова взглянула на Ольгу, некоторое время всматриваясь в ее лицо. Потом глаза ее расширились, шея напряглась, и она приподняла голову.
– Элеонор, – тихо произнесла миссис Джордан.
На какое-то мгновение в глазах молодой женщины мелькнуло недоверие, потом веки дрогнули, словно пробуждаясь ото сна, и, наконец, Элеонор приподнялась и села на кровати.
– Ольга! – воскликнула она. – Ольга! Родная! О милая, милая Ольга! Я так рада тебя видеть.
Она протянула навстречу сестре руки.
Ольга заключила Элеонор в свои объятия.
– Бедняжка, – произнесла она. – Бедная, бедная моя девочка! – Ее голос дрожал от волнения.
– О, Ольга, мне кажется, я не видела тебя вечность, хотя расстались... расстались всего час или два назад. Ольга, где я? Эта комната?..
Элеонор с удивлением смотрела по сторонам, разглядывая комнату. Внезапно она заметила Перри Мейсона.
– Кто это? – спросила она.
– Это Перри Мейсон, адвокат, он пришел помочь тебе.
– Адвокат? А чем мне поможет адвокат?
– Мы думали, что он может понадобиться.
– Ну ладно, где бы я ни была н что бы все это ни значило, – заявила Элеонор, – мне нужна какая-нибудь одежда, чтобы уехать отсюда.
Резким движением она откинула одеяло, обнажив при этом стройные бедра. Но, заметив свою оплошность, быстро запахнула халат, натянув его полы на колени.
Ольга нежно положила руки на плечи девушки.
– Тебе придется недолго побыть еще здесь, Элеонор.
– Где это – здесь, и почему я долина остаться?
– Это больница, дорогая.
– Больница?! – воскликнула Элеонор.
Ольга утвердительно кивнула головой.
– А почему я в больнице? Ведь это же абсурд? Ведь я только что из дома. Я... хотя, одну минутку. О, да. Я же попала в автокатастрофу. Какой сегодня день?
– Вторник.
– Ну, правильно, – согласилась Элеонор. – Вчера был понедельник. Мы выехали в понедельник вечером, второго.
– Где Дуглас? – спросила Ольга.
– Дуглас? Боже, где Дуг? Он же вел машину. Что произошло? Он пострадал? Скажи мне, Ольга? Не бойся сказать правду! Где он?
– Мы не знаем, дорогая, – ответила Ольга. – Сегодня вторник, но вторник – семнадцатое, а не третье. Мы получили из Юмы телеграмму и несколько открыток, в которых ты сообщила, что вышла замуж.
– Тогда они были посланы после катастрофы, и, значит, с Дугом все в порядке.
– О какой катастрофе ты говоришь, дорогая?
– Это было вечером в понедельник. Огромные, ослепительно яркие фары вырвалась из тьмы, а затем... о, это было ужасно...
Она разрыдалась и спрятался лицо в ладонях.
Ольга похлопала ее по плечу.
– Ну успокойся, успокойся же, дорогая, не нужно волноваться.
– Ничего, все в порядке, – сказала наконец Элеонор. Она пригладила ладонями растрепавшиеся золотистые локоны, повернулась к Мейсону, посмотрела на него откровенно оценивающим взглядом, а затем попросила:
– Я прошу вас выйти из комнаты или отвернуться, пока я буду одеваться.
– Одну минуточку, – перебил ее Мейсон. – Вам следует еще полежать здесь: у вас было не все в порядке с памятью.
– Да, это, наверное, после нокаута, – согласилась Элеонор и засмеялась. – Но это ничего. Такое случалось со многими. А что пишут о катастрофе? Кто налетел на нас?
– Мы ни о какой катастрофе не слыхали, дорогая, – ответила Ольга.
– Странно. Ведь должно же быть какое-то сообщение. А как же ты оказалась здесь, если не знала о катастрофе?
– Я видела в газете твою фотографию.
– Мое фото?..
– Мы рассчитывали, что вы расскажете нам о том, что произошло, – вмешался Мейсон.
– Мне помнится только то, что Дуг и я ехали в Юму, чтобы поженится... Потом прямо прямо нами возникли два ярких огня, я почувствовала страшный удар и... вот я здесь, в больнице. О том, что это больница, я узнала от вас.
– Послушай, Элеонор, дорогая, – сказала Ольга. – Прошлой ночью полицая задержала тебя в тот момент, когда ты разгуливала по парку без одежды, в одном плаще...
– Я, в парке, без одежды?! Чертовщина какая-то! – воскликнула Элеонор.
– Скажите, что вы помните о событиях последних двух недель? – спросил Мейсон.
– После автомобильной катастрофы я ничего не помню.
– Значит, катастрофа произошла недели две назад, – в голосе Мейсона прозвучало утверждение.
– Да. Все, что я помню, это то, что я лежала здесь, в голове ужасная пустота. А какие-то люди скользили мимо, я взглянула вверх и вдруг увидела Ольгу. А потом что-то произошло в голове, я ощутила какое-то кружение и внезапно проснулась, Чувствую я себя прекрасно. Но помню только то, что, было до того момента, когда нам навстречу вылетел автомобиль.
– Тогда не будем предаваться воспоминаниям, – сказал Мейсон. – Просто лежите и отдыхайте.
– Спасибо, а то снова появилась легкая усталость.
Дверь резко, но бесшумно распахнулась, и в палату вошел мужчина, хрупкий на вид, но с решительными манерами.
Мейсон быстро шагнул вперед и встал между ним и кроватью Элеонор.
– Кто вы такой? – резко спросил Мейсон.
Мужчина с удивлением уставился на адвоката.
– А вы кто? Я – врач этой больной.
– Извините. Я – адвокат, ведущий ее дело, – хмуро представился Мейсон. – Я подумал, что вы из газеты.
– Они уже побывали здесь, вместе с полицией, – сказал доктор и обратился к Элеонор: – Похоже, дело идет на поправку?
– На поправку? Да я превосходно себя чувствую! Я уже собралась домой.
– Доктор, память у миссис Хепнер восстановилась, – вмешался Мейсон. – Похоже, что физически она здорова. Мы благодарны за то, что вы для нее сделали, но нам бы хотелось немедленно взять ее отсюда, а главное – без лишнего шума.
– Одну минутку, мистер Мейсон! Эта пациентка...
– Вам, несомненно, знаком доктор Ариел?
Врач утвердительно кивнул.
– Так вот. Я намерен позвонить ему и передать миссис Хепнер под его наблюдение.
Врач хмуро посмотрел на Элеонор, затею, пожав плечами, сказал:
– Ладно, если вы так настаиваете. – Он повернулся и распахнул дверь в коридор. – Сестра, иве надо поговорить с вами.
Медсестра последовала за ним и прикрыла за собой дверь.
Мейсон набрал номер доктора Клода Ариела, своего бывшего клиента, и изложил ему суть дела. При этом адвокат особенно настаивал на том, чтобы на некоторое время изолировать Элеонор от внешнего мира, а главное – от посетителей.
– Чудесно, – заключил доктор Ариел. – Я позвоню в лечебницу и договорюсь, чтобы пациентку поместили отдельно. Думаю, что лучше всего ей подойдет клиника «Пайн Хевен» возле Глендейла. У вас есть возражения?
– Нет, «Пайн Хевен» вполне подойдет, – резюмировал Мейсон.
– Вот и прекрасно. Прежде всего я подберу сиделку, которой можно доверять, и через полчаса буду в клинике. Одновременно организую машину для доставки больной и устрою все, что нужно.
Мейсон поблагодарил и положил трубку.
Минут десять спустя раздался робкий стук в дверь.
– Кто там? – спросил Мейсон.
– Я – сестра. Меня направил доктор Ариел. Он просил последить, чтобы пациентку никто не беспокоил.
Мейсон пропустил сестру в палату. Она вошла, быстро притворила дверь, одарила улыбкой Элеонор.
– Как вы себя чувствуете? – осведомилась она.
– Лучше, – весьма осторожно высказалась Элеонор. – Я чувствую себя превосходно, за исключением моментов, когда приходится вспоминать некоторые события.
– Тогда лучше не вспоминать о них, – посоветовала сестра.
Элеонор устремила на Перри Мейсона беспомощный взгляд.
– Честное слово, мистер Мейсон, мне очень хотелось бы вам помочь.
– Вот и прекрасно, – ответил Мейсон. – Со временем вы все вспомните.
– Вы знаете, я теперь уже кое-что припоминаю, – сказала Элеонор. – Помню, что мы поехали в Юму, чтобы обвенчаться и... да, еще была мать Дугласа. Он позвонил ей и все рассказал. Я тоже разговаривала с ней. У нее очень милый голос и...
– Не припомните места, откуда ей звонили? – спросил Мейсон.
– С какой-то бензоколонки. Мы остановились там, чтобы заправиться.
– А где живет его мать? – задал очередной вопрос Мейсон.
– В Солт-Лейк-Сити, но адреса я не знаю. Затем мы двинулись дальше, а потом появились те огни... – Она закрыла лицо руками.
Мейсон понимающе кивнул головой.
– Вам лучше всего отдохнуть, пока не приедет доктор Ариел и не поговорит с вами. Затем он все оформит и заберет вас отсюда... И успокойтесь, пожалуйста, – медсестра будет с вами.
Уже в коридоре Мейсон спросил Ольгу Джордан:
– Что вы можете сообщить об этом человеке, о Хепнере?
– Не очень много. Впервые я встретила его во время последней поездки в Европу, вернее, на обратном пути домой. Он был с нами на теплоходе.
– У вас есть его фото?
– Да, думаю, найдется несколько. Правда, они любительские.
– Ничего, подойдут, – успокоил Мейсон. – Как только сможете, занесите их ко мне в контору. А сейчас опишите, как он выглядит.
– Он высок – думаю, около шести футов. Темноволосый, нос вздернутый, лицо улыбчивое, привлекательная внешность.
– Возраст?
– Лет двадцать семь – двадцать восемь.
Вероятно, он покорил всех на корабле, пока шли из Европы? – предположил Мейсон.
– Вы угадали. Знаете, как теперь путешествуют? Мужчины сидят дома и работают. Женщины ездят. Поэтому красавец мужчина сразу бросается в глава. Большинство мужской половины пассажиров – это пенсионеры с двадцатилетним стажем.
– Довольно грустное признание, – заметил Мейсон.
– Мне пришлось попутешествовать. Отец мой – оптовый торговец ювелирными изделиями. Мы довольно часто ездим в Европу.
– Один момент, – перебил Мейсон. – Вы – замужем. Скажите, отец берет с собой и вас, и вашего мужа, и...
– Да. Отец использует нас в качестве секретарей: мы организовываем деловые встречи, регистрируем его сделки, ну и всякие другие дела.
– А Элеонор живет сама по себе?
– Я уже говорила, что у нее свои интересы. Правда, за последние десять лет она не пропустила ни одной поездки в Европу. Как только встает вопрос о путешествии, крошка Элеонор тут как тут.
– Где она познакомилась с Дугласом Хепнером?
– На теплоходе.
– А чем там занимался Хепнер?
– Ничем. Вел праздный образ жизни. Он показался мне в высшей степени загадочной личностью: никогда не рассказывал ни о себе, ни о том, чем занимается. Мне думается, именно поэтому отец невзлюбил его.
– Но, по всей вероятности, он обладал способностью пробуждать к себе интерес у окружающих, – предположил Мейсон.
– В нем было что то странное, Он казался мне... нет, он обладал гипнотическим влиянием. Правда, и это не совсем то. Пожалуй... Лучше представьте себе, что вы играете с ним в покер. Он внимателен, вежлив, дружески к вам настроен, во вдруг вы ловите на себе его взгляд, пронизывающий вас насквозь, Элеонор сходила по нему с ума. Мы считали, что это всего лишь пароходный роман, и бог знает, сколько у нее таких было.
– Но он оказался серьезным?
– Я затрудняюсь сказать, что у них там произошло. Да и вряд ли кто смог бы с уверенностью заявить о серьезности их чувств до той самой минуты, когда они удрали в Юму.
– Как посмотрел на это ваш отец?
– Отцу он никогда не нравился. У него была инстинктивная, интуитивная неприязнь к нему. А отца очень трудно обмануть.
– Однако Хепнеру все же удалось склонить Элеонор к поездке в Юму и к женитьбе?
– Выходит, да. А теперь послушайте меня, мистер Мейсон. Если уж речь зашла о том, что Элеонор сделала или не сделала, нам пока известно лишь то, что она уехала две недели назад в понедельник вечером, второго числа. Рано утром третьего нам доставили телеграмму из Юмы, штат Аризона, в которой говорилось, что она вышла замуж за Дуга, что она просит прощения, что она помешалась от любви и что они очень счастливы. Мы получили, кроме этого, две открытки, одна из них пришла из Юмы, а вторая – из Лас-Вегаса, после чего наступило молчание.
– Вы сохранили их?
– К сожалению, нет. Только телеграмму.
– Хорошо, – сказал Мейсон. – Тогда пришлите мне фотографии Дугласа Хепнера, какие удастся разыскать, затем телеграмму и то, что, на ваш взгляд, может пригодиться. Я поручу детективам проследить путь телеграммы.
1 2 3 4