- Вы не смогли бы сделать это лучше, чем сделала я,- перебила его она.- Вспомните, что не было ни малейшей улики, а одни лишь подозрения. Мне пришлось блефовать. Я была вольна прибегнуть к шантажу, а вы не смогли бы зайти так далеко.
Мейсон в задумчивости помолчал несколько мгновений, а потом сказал:
- Не нужен шантаж. Я бы поставил на эту работу детективов и получил бы доказательства.
- Вы не смогли бы. Он был слишком ловок и хорошо заметал следы. Но я знала, как напугать его, и я это сделала. И все было нормально на какое-то время. Потом он сообразил, что я блефую. Я не знаю, что подсказало ему это, но он понял. Поэтому когда мы с Джоном полюбили друг друга, он выкинул козырную карту, сказав, что я должна уйти из жизни Джона, и если я не исчезну сама, то он расскажет семье Джона все о моем рождении и о том, что я авантюристка и шантажистка.
Мейсон переварил эту информацию.
- Как все это может повлиять на мое дело?- спросила она.
- Это создает впечатление, что вы могли убить его.
- Вот это я и почувствовала. Вы говорите, что я не должна лгать своему адвокату. Теперь я сказала всю правду.
Мейсон отодвинул свой стул и кивнул надзирательнице.
- Хорошо,- сказала Надин Фарр,- как я понимаю, этот жест отвечает на все вопросы, которые я могу задать: велики ли шансы, что я окажусь перед судом присяжных?
Когда Мейсон покинул комнату для свиданий и находился перед репортерами, поджидавшими его в коридоре, на его лице нельзя было прочесть ничего.
- Что вы хотите узнать?- спросил Мейсон, глядя на вспышки фотоаппаратов.
- Нам нужна история Надин,- сказал один из репортеров.
Улыбка Мейсона была ледяной:
- Это будет раскрыто в суде.
- Тогда расскажите нам об этом деле. Какова ситуация? Какова будет позиция защиты?
- Позиция защиты,- медленно и осмотрительно сказал Мейсон,- состоит в том, что моя клиентка распинается на кресте случайного стечения обстоятельств. И это, джентльмены, все, что вам удастся вытянуть из меня.
Глава 15
Дело "Народ штата Калифорния против Надин Фарр" было делом, которое, говоря газетным языком, "включало в себя все". Пресса в один голос расписывала обвиняемую как ослепительно прекрасную. Было известно, что мужчину, который был влюблен в нее, хотят силой заставить свидетельствовать против женщины, на которой он хотел жениться, когда ее арестовали. Окружной прокурор хочет доказать, что эта застенчивая и ослепительная обвиняемая была хладнокровной шантажисткой, которая отравила Мошера Хигли, когда тот отказался позволить ей, незаконнорожденному ребенку, шантажировавшему его, выйти замуж за сына одного из его близких друзей.
В этом деле были и захватывающие юридические моменты. Считалось общепризнанным, что Перри Мейсон, адвокат защиты, был пойман за одним из его эффектных и нестандартных трюков. Окружному прокурору придется нелегко, доказывая, что Мейсон "подбросил" бутылочку с безвредными таблетками на место цианида, который был выброшен в озеро обвиняемой. Так еще было неизвестно, можно ли записанное на магнитофонную пленку признание, сделанное врачу, когда пациент находился под воздействием наркотиков, учитывать в качестве улики.
В юридических кругах предсказывалось, что в этом деле у защиты Мейсона нет шансов устоять. Единственное, на что он мог надеяться,- это призвать на помощь разные технические формальности и с помощью юридических фокусов и изобретательности помешать исполнению правосудия. Сумеет он или нет осуществить это - было предметом споров. Шансы были один к десяти против него. По мнению представителей суда, Мейсон находился в положении дырявого кувшина, понапрасну пытающегося снова и снова черпать воду из колодца.
Гамильтон Бюргер приступал к делу, предвкушая легкую добычу. Присяжные были названы, включены в список и приведены к присяге. Гамильтон Бюргер сделал вступительное заявление, которое было шедевром саркастических обличений и завершалось таким пассажем:
- Вы, леди и джентльмены, члены суда присяжных, несомненно, прочитали заявление адвоката защиты, сделанное прессе, что его клиентку распинают на кресте случайного стечения обстоятельств. Обвинение надеется доказать, что обвиняемая обдуманно стала отравительницей, убийцей, шантажисткой и оказалась в ловушке ее собственной порочности.
Гамильтон Бюргер поклонился присяжным и, повернувшись, с громыханием сел на свое место за судейским столом, всем своим видом напоминая огромного мстительного медведя гризли, сила и свирепость которого легко могли сокрушить любое сопротивление.
- Желает ли защита сделать какое-либо заявление?- спросил судья Эшхерст.
- Пока нет,- сказал Мейсон.
- Обвинение может вызывать свидетелей,- сказал судья, повернувшись к окружному прокурору.
- Доктор Медли П. Грэнби,- объявил Гамильтон Бюргер.
Доктор Грэнби вышел вперед и принял присягу.
- Оговариваю для себя право на перекрестный допрос доктора в отношении его квалификации как врача и хирурга,- сказал Мейсон.
- Хорошо,- сказал Гамильтон Бюргер.- Доктор, ваше полное имя - Медли Проснет Грэнби, и вы тот врач, который лечил Мошера Хигли все время, включая и последнюю болезнь?
- Да.
- Вы видели Мошера Хигли в момент его смерти?
- Я прибыл туда почти сразу после того, как Мошер Хигли скончался.
- Как он внешне выглядел? Что вы заметили?
- Я заметил красноту на коже, и потом эта история о том...
- Одну минуту,- вмешался Мейсон.- Мы возражаем против любых историй на том основании, что это слухи. Насколько я понимаю, доктор, вы сейчас ссылаетесь на сказанное вам сиделками, которые там дежурили?
- Да, верно.
- Это слухи,- постановил судья Эшхерст.- Строго придерживайтесь физической внешности.
- Я заметил довольно странную красноту кожи. Этот человек пил шоколад, когда он получил роковой...
- Одну минуту,- сказал Мейсон.- Я ходатайствую, чтобы эта часть ответа была отведена как являющаяся выводом свидетеля и не соответствующая вопросу. Тот факт, что покойный, очевидно, пил шоколад, весьма определенно является выводом свидетеля.
- Этот свидетель - медицинский эксперт,- сказал Гамильтон Бюргер.- Он имеет право представить свое мнение.
- Он может делать медицинские заключения, но не может превращаться в эксперта по косвенным уликам и может говорить только о том, что сам видел.
- С позволения высокого суда, это весьма очевидная техническая формальность.
- Обвиняемая официально сообщает,- сказал Мейсон,- что с учетом обстоятельств данного дела она намерена полагаться на любую техническую формальность, которую закон предоставляет ей для ее защиты. Вещи, к которым прокурор относится как к техническим формальностям, являются гарантиями, которые закон предоставляет обвиняемой, чтобы предотвратить возможность ее несправедливого осуждения. Защита намерена настаивать на том, чтобы ни одна из таких гарантий не была проигнорирована.
- Ходатайство защиты принимается,- постановил судья Эшхерст.- Часть, касающаяся того, что покойный, очевидно, пил шоколад, должна быть опущена.
- Очень хорошо,- с раздражением сказал Гамильтон Бюргер.- Что вы действительно видели, доктор? Вы теперь понимаете суть возражения, сделанного защитой?
- Я видел Мошера Хигли, который был моим пациентом. Он был мертв. Я заметил определенную красноту кожи и осколки разбитой чашки на полу. Я видел шоколад или жидкость, которую я принял за горячий шоколад, потому что она пахла шоколадом, пролитую на полу и на ночной рубашке, которая была надета на Мошере Хигли.
- Присутствовали ли вы, когда тело Мошера Хигли, в соответствии с указанием суда, было эксгумировано?- спросил Гамильтон Бюргер.
- Да.
- Вы участвовали во вскрытии тела? Пришли ли вы к заключению по поводу причины смерти?
- Да.
Что явилось причиной смерти?
- Я решил, что Мошер Хигли умер от яда.
- Что это был за яд?
- Цианистый калий.
- Перекрестный допрос,- торжествующе сказал Бюргер.
- Доктор, в тот момент, когда вы видели Мошера Хигли,- сказал Мейсон,заметили ли вы все эти симптомы, которые подчеркнул окружной прокурор?
- Да.
- Вы внимательно отнеслись к ним?
- Ну... нет. Я их видел. Это все, что я могу сказать.
- Значит, вы не отнеслись к ним внимательно?
- В тот момент нет.
- Почему?
- Потому что я не знал, что эти вещи будут иметь значение.
- Вы были вызваны как врач?
- Да.
- Вы знали, что этот человек умер и вам придется заверить причину его смерти?
- Да.
- Следовательно, вы осмотрели тело и все вокруг для определения причины смерти?
- И да и нет.
- Что вы хотите этим сказать?
- Я хочу сказать, что я сделал то, что я бы назвал поверхностным осмотром.
- В результате такого осмотра вы в тот момент пришли к выводу относительно причины смерти?
- Я же подписал свидетельство о смерти.
- Доктор, не уклоняйтесь от вопроса. Я спрашиваю вас, пришли ли вы в тот момент к выводу относительно причины смерти?
- Ну... Да.
- И вы решили, что этот человек умер в результате коронарного тромбоза, ведь так?
- Да.
- И вы подписали свидетельство о смерти, определяя это причиной смерти?
- Да, сэр.
- А теперь вы думаете, что ошиблись, когда подписывали свидетельство о смерти?
- Да, ошибся.
- Вы и теперь полагаете, что Мошер Хигли умер не в результате коронарного тромбоза?
- Я знаю, что он умер не в результате коронарного тромбоза.
- Вы знаете, что совершили ошибку, когда решили, что это было причиной смерти, увидев его в первый раз?
- Да, сэр, и я хотел бы привести вам свои доводы.
- В данный момент меня не интересуют ваши доводы,- сказал Мейсон.- Я вас просто спрашиваю в фактическом плане: совершили ли вы ошибку и пришли ли вы к ложному выводу? Вы можете ответить либо "да", либо "нет". Итак, пришли ли вы к ложному выводу или нет?
- Да,- сказал доктор Грэнби, губы которого дрожали от гнева.
- Можно ли коронарный тромбоз вызвать питьем шоколада?
- Разумеется, нет. Коронарный тромбоз - это закупорка коронарной артерии сгустком крови, прекращающим ее циркуляцию и приводящим к смерти.
- Ваша обычная манера не рассчитана на то, чтобы определить причину смерти?
- Разумеется, нет.
- То есть вы хотите, чтобы присяжные поняли так, что в тот момент вы использовали все лучшее в вашей профессиональной компетенции, искусстве и опыте, рассудительности для определения причины смерти.
- Я вынужден признать, что я упустил из виду красноту кожи.
- Вы хотите, чтобы присяжные поняли так, что в тот раз, исполняя свой священный профессиональный долг, вы не в полной мере использовали ваше мастерство и компетенцию?
- Я пришел к неверному выводу, и это говорит само за себя.
- Говоря по-другому, вы не сделали всего, что могли? Это верно?
- Я сделал все, что мог.
- Вы приняли во внимание все факты и обстоятельства?
- Разумеется.
- Тогда что же вы имеете в виду под заявлением, что вы не приняли во внимание красноту кожи пациента?
- В тот момент я не учел, что это имеет какое-то отношение к причине смерти.
- Но вы заметили это?
- Да, заметил.
- Вы учли это в совокупности с прочими фактами дела для определения причины смерти?
- Да.
- И решили, что это указывает на смерть от коронарного тромбоза?
- Это один из симптомов смерти от цианистого калия или от отравления окисью углерода.
- И в тот момент вы его заметили?
- Да.
- В тот момент это не указало вам на возможность смерти от цианистого калия?
- В тот момент нет.
- Почему?
- Потому что я еще не был осведомлен об определенных моментах в этой ситуации, которые позднее изменили весь аспект данного дела.
- Вы изменили свое мнение позднее, после того как вам сообщили об этих моментах?
- После того как я ассистировал при вскрытии тела после его эксгумации.
- В тот раз вы приняли во внимание значение этой красноты на коже?
- Да.
- И это явилось результатом этого дела, которое затем стало вам известно и оказалось значительным?
- В известном смысле да.
- Выходит, вы изменили ваше мнение относительно причины смерти, потому что вам что-то рассказали?
- Нет, сэр. Это не так.
- Вы изменили ваше мнение относительно красноты кожи, потому что кто-то что-то вам рассказал?
Доктор заколебался и беспомощно посмотрел на окружного прокурора:
- Я сказал это с учетом истории этого дела.
- Когда вы говорите об "истории этого дела", вы ссылаетесь на то, что кто-то вам рассказал?
- Да.
- Следовательно, вы изменили ваше мнение в результате свидетельства, основанного на слухах?
- Я этого не говорил.
- Вы изменили ваше мнение о красноте кожи из-за свидетельств, основанных на слухах?
- Ну... да. Если вам угодно выразить это так.
- Благодарю вас,- сказал Мейсон.- Это все, доктор.
- Одну минуту,- сказал Гамильтон Бюргер.- У меня есть несколько дополнительных вопросов, которые мне следует задать, хотя я надеялся, что они будут заданы в ходе перекрестного допроса. Доктор, почему вы теперь говорите, что Мошер Хигли умер в результате отравления цианистым калием?
- Одну минуту,- сказал Мейсон.- Я возражаю против этого вопроса. Об этом следует спрашивать в ходе непосредственного исследования. Совершенно очевидно, что здесь произошло. Окружному прокурору не удалось высказаться об одной из частей дела, поскольку он почувствовал, что когда я стану вести перекрестный допрос свидетеля, то самим свидетелем факты могут быть раскрыты с впечатляющим эффектом. Предприняв эту авантюру, он теперь сам же и связан.
Судья Эшхерст пощипал свой подбородок, на какое-то мгновение выглядя нерешительным.
- Если я могу объяснить,- сказал Гамильтон Бюргер,- я...
Судья Эшхерст покачал головой.
- Я думаю, что ситуация говорит сама за себя, мистер прокурор,- сказал он.- Адвокат защиты прав в том, что касается его заявления о фактах и о требованиях закона. Тем не менее задача высокого суда состоит в том, чтобы отправлять правосудие, а не действовать в качестве третейского судьи в юридическом учебном поединке между сторонами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21