На этот раз, выбегая из столовой на кухню, Мьюриель даже не подумала о том, чтобы придержать дверь и постараться не будить спящих. Она бросилась к черному ходу, вылетела на крыльцо, пересекла лужайку и оказалась у мастерской отца.
Девушка распахнула дверь и закричала:
— Папа!
Она переступила порог и внезапно остановилась.
Один стул был перевернут и сломан. По цементному полу разливалась зловещая красная лужа.
Пол, усыпанный опилками, буквально покрывали стодолларовые купюры. Удивленной Мьюриель показалось, что она видит сотни и сотни этих купюр.
Дверь в стене справа от девушки вела в фотолабораторию Нэнси Джилман. Перед дверью валялась салфетка.
Мьюриель перешагнула через салфетку и открыла дверь в лабораторию.
Она сразу же почувствовала едкий запах фиксажа. Проникающий сквозь открытую дверь свет только увеличивал затененность дальнего угла комнаты.
— Папа! — снова позвала Мьюриель.
Тишину ничто не нарушало.
Девушка пересекла комнату и распахнула дверь в гаражи.
Спортивный автомобиль и закрытая машина с двумя дверьми оказались на месте, однако, седана не было.
У Мьюриель часто забилось сердце и она начала размышлять об исчезнувшем седане. Отец, наверное, встал из-за стола, и отправился в гараж, держа в руке салфетку. Что-то заставило его вскочить со своего места и броситься сюда, пока он даже не успел осознать, что салфетка все еще остается у него.
Скорое всего, он вначале заглянул в гараж, потом открыл дверь в фотолабораторию, пересек ее и оказался в своей мастерской.
То, что он увидел в мастерской, заставило его бросить салфетку на пол.
Так что же произошло? Что означает перевернутый сломанный стул? Почему по всей мастерской разбросаны деньги? И что за красная лужа растекается на полу?
Мьюриель приняла внезапное решение и целенаправленно подошла к телефонному аппарату, стоявшему на одном из столов в мастерской. Она сняла трубку и набрала номер конторы отца.
Выяснив, что отца там нет, девушка пролистала телефонный справочник, лежавший рядом с аппаратом, и нашла номер адвокатской конторы Перри Мейсона.
Ответившая на другом конце провода женщина сообщила Мьюриель, что мистера Мейсона в данный момент нет на месте, однако, его секретарша уже пришла.
— Соедините меня, пожалуйста, с секретаршей мистера Мейсона, — попросила Мьюриель.
Через несколько секунд на другом конце провода послышался спокойный и уверенный женский голос:
— Говорит Делла Стрит, доверенная секретарша адвоката Мейсона.
— Наверное, вы посчитаете маня сумасшедшей, — начала Мьюриель, — но у меня пропал отец. У него в портфеле я обнаружила записку с приказанием звонить мистеру Мейсону, если произойдет что-то неожиданное, и… Ну, понимаете, все это несколько странно и… Я…
— Назовите, пожалуйста, фамилию вашего отца, — попросила Делла Стрит.
— Картер Джилман. Моя мать умерла. Я живу вместе с отцом, мачехой и ее дочерью. Мы…
— А вас как зовут?
— Мьюриель Джилман.
— Продиктуйте, пожалуйста, ваш номер телефона.
Мьюриель выполнила просьбу Деллы Стрит.
— Адрес?
— Авеню Вауксман, шестьдесят два тридцать один.
— Мистер Мейсон только что вошел, — сообщила Делла Стрит. — Я перезвоню вам через пять минут.
— Спасибо, — поблагодарила Мьюриель и повесила трубку.
2
Мейсон направился к своему письменному столу, улыбнулся Делле Стрит, недовольно посмотрел на приготовленную секретаршей пачку писем и поинтересовался:
— Кому ты обещала перезвонить, Делла?
— Некой Мьюриель Джилман. Ее отца зовут Картер Джилман. Хотела проверить нашу картотеку клиентов, однако, мне кажется, что он у нас не значится.
Мейсон нахмурился в задумчивости.
— Недавно, — сказал он, — на слушании одного дела, где я представлял обвиняемого, был присяжный по фамилии Джилман. К сожалению, я не помню его имени. А что случилось?
— Дочь считает, что он исчез.
— Джилман… Джилман… Картер Джилман. Знакомая фамилия. Делла, посмотри, пожалуйста, картотеку по присяжным. Мне кажется, что он участвовал в деле, где ошибочно идентифицировали человека.
Пальцы Деллы Стрит быстро перебирали карточки в разделе присяжных.
— Да, так и есть, — сообщила она. — Картер Джилман. Дело Джоунса. И адрес совпадает — авеню Вауксман, шестьдесят два тридцать один. Минутку… Авеню Вауксман… Сейчас вспомню. — Делла Стрит отошла от картотеки и заглянула в ежедневник, куда записывала все назначенные встречи. — Вчера звонил мужчина, представившийся как Эдвард Картер, — объявила она. — Просил назначить встречу на сегодня. Я его записала на одиннадцать тридцать. Я попросила продиктовать адрес, и он сказал, что сейчас живет у друзей на авеню Вауксман. Я только что проверила номер дома — он совпадает: шестьдесят два тридцать один.
— Он представился, как Эдвард Картер? — уточнил Мейсон.
Делла Стрит кивнула.
— А Мьюриель утверждает, что ее отца зовут Картер Джилман?
— Все правильно.
— Эдвард Картер объяснил, почему он хочет со мной встретиться?
— Чтобы проконсультироваться по конфиденциальному личному вопросу. Просил уделить ему полчаса.
— И ты назначила ему определенное время?
— Одиннадцать тридцать. Эта встреча внесена в список у тебя на столе.
— А что там с девушкой?
— Я обещала перезвонить ей. Она казалась страшно расстроенной.
— Свяжись с ней, — велел Мейсон. — Я сам с ней поговорю.
Делла Стрит набрала нужный номер.
— Будьте добры мисс Мьюриель Джилман, — попросила секретарша. — Минутку, мисс Джилман. Я передам трубку мистеру Мейсону.
— Доброе утро, мисс Джилман. Это Перри Мейсон. Что там случилось с вашим отцом?
— Наверное, все, что я скажу, покажется вам глупостью, — начала Мьюриель. — Мой отец завтракал. Я вышла на кухню, чтобы положить ему добавки. Я приготовила яичницу с домашней колбасой из оленины. Он попросил еще. Он иногда завтракает очень плотно и в таких случаях пропускает обед. Когда я вернулась со второй порцией, он исчез.
— Его нет нигде в доме? — поинтересовался Мейсон.
— Я не смогла его найти.
— Сколько он съел яиц? — уточнил Мейсон.
— Яичницу из двух штук с двумя большими кусками колбасы.
— Вашего отца зовут Картер?
— Да.
— У него есть второе кия?
Мьюриель помедлила несколько секунд, а потом сообщила:
— В общем-то, Картер — это и есть второе имя. Его зовут Эдвард, однако, он предпочитает второе имя и подписывается всегда, как Картер Джилман.
— Понятно, — задумчиво ответил Мейсон. — А теперь, пожалуйста, расскажите мне, что произошло.
— Мне не хотелось бы обсуждать это по телефону, но… Я не смогла найти его дома и начала беспокоиться. Через некоторое время я пришла в себя и решила убрать со стола. И не смогла разыскать его салфетку. То есть он ушел, взяв салфетку с собой. Я отправилась в мастерскую.
— Какую еще мастерскую?
Мьюриель нервно засмеялась.
— Мне сложно объяснять по телефону, мистер Мейсон. Я страшно расстроена, и вы, наверное, не в состоянии представить истинную картину. У моего отца два хобби — вырезает мелкие вещи из дерева и лепит из глины. Он занимается этим в своей мастерской. Я сейчас нахожусь в ней. Здесь валяется сломанный стул, по всему полу разбросаны деньги и растекается лужа… крови.
— Оставайтесь на месте, — приказал Мейсон. — Я немедленно выезжаю. Вы обсуждали с кем-нибудь то, что произошло?
— Нет.
— Молчите. Ни к чему не прикасайтесь. Оставайтесь на месте.
— Папина салфетка валяется здесь на полу и…
— Никуда но уходите, — перебил Мейсон. — Я еду к вам. Ни до чего не дотрагивайтесь. Мастерская находится в том же здании, что и гаражи, за домом?
— Да.
— Естественно, имеется подъезд к гаражу. А внутри найдется место для моей машины?
— Да.
— Значит, я заеду прямо в гараж. Ждите меня. — Мейсон повесил трубку и повернулся к секретарше. — Оставайся на месте, Делла. Я уезжаю.
— А что со встречей в одиннадцать тридцать?
— К тому времени я уже вернусь. Однако, я сомневаюсь, что мы увидим Эдварда Картера.
Мейсон схватил шляпу, бросился по коридору к лифту, спустился в холл, отправился на стоянку, сел в машину и вписался в поток движущегося автотранспорта.
Ему потребовалось двадцать пять минут, чтобы добраться до нужного дома на авеню Вауксман.
Из огромного особняка не слышалось ни звука. Адвокат завернул на подъездную дорогу, въехал в гараж и поставил машину.
Открылась дверь и появилась грациозная девушка лет двадцати с каштановыми волосами, теплым взглядом глаз цвета агата, прекрасной фигурой и длинными ногами. Она постаралась улыбнуться.
— Мистер Мейсон? — воскликнула она, увидев, как адвокат выходит из машины.
Мейсон кивнул.
— Вы — Мьюриель Джилман?
— Да.
— А это — мастерская?
— Нет, фотолаборатория моей мачехи.
— Кто ездит на спортивном автомобиле? — поинтересовался Мейсон, показывая на машину, занимающую в гараже центральное место.
— В основном, Гламис и я. Иногда Нэнси, моя мачеха. Второй машиной — той, что с двумя дверьми, — мы пользуемся, когда отправляемся куда-то всей семьей.
— Остальные члены семьи встали?
— Они обычно спят до полудня.
— Давайте посмотрим, что тут у вас, — предложил Мейсон.
— Следуйте за мной, пожалуйста, — пригласила Мьюриель. — Я покажу, куда идти.
Мейсон прошел за ней в фотолабораторию, увидел в различных углах очертания увеличительных приборов, раковину, бачок для проявления пленок и несколько ящиков, где хранились негативы и готовые снимки.
— Пожалуйста, подержите дверь в гараж открытой, — попросила Мьюриель, — пока я не доберусь до второй двери. В таком случае нам не придется зажигать свет.
Мейсон остался ждать у входа.
Мьюриель пересекла комнату и распахнула дверь.
— Вот папина мастерская, — сообщила девушка.
Мейсон заглянул внутрь, затем взял Мьюриель за плечи, не позволяя ей войти. Они остались в темной комнате, заглядывая сквозь дверной проем в мастерскую.
Там лежали пилы, стояли токарный и шлифовальный станки и другое оборудование, необходимое для работы по дереву. На стропилах по всей комнате крепились куски различных дорогих пород дерева, расположенные таким образом, чтобы поверхности не соприкасались друг с другом. Еще несколько кусков лежало на верстаке. Пахло кедром, сандаловым деревом и опилками.
Красное пятно выглядело мрачно среди множества стодолларовых купюр, устилающих пол, словно ковер.
— Это та салфетка, которой пользовался ваш отец? — уточнил Мейсон.
— Да.
— Вы уверены?
— Ну… пропала салфетка, а это одна из наших салфеток.
Мейсон нагнулся и поднял ее.
— Есть следы яйца, — заметил адвокат.
— Я уверена, что это папина салфетка, мистер Мейсон. Он ел яичницу с домашней колбасой на завтрак.
— Из скольких яиц?
— Из двух.
— Сколько кусков колбасы?
— Два больших.
— Домашняя колбаса?
— Да. Мы ее замораживаем, а потом размораживаем перед тем, как подавать на стол.
— Он еще что-нибудь ел?
— Овсяную кашу, поджаренный хлеб и кофе.
— Сок?
— Да, апельсиновый.
Мейсон внимательно осмотрел салфетку, затем свернул с задумчивым видом и опустил в карман пальто.
— А после этого ваш отец сказал, что все еще голоден?
— Попросил поджарить ему еще один кусок колбасы и одно яйцо.
— Это заняло какое-то время?
— Достаточно много времени, потому что колбаса оказалась очень сильно замороженной, и мне пришлось воспользоваться электроножом.
— Понятно.
Мейсон прошел по цементному полу к зловещему красному пятну. Пока он его рассматривал, Мьюриель продолжала описывать утренние события.
Адвокат внимательно слушал ее, а потом склонился над пятном. Вначале у него на лице появилось удивленное выражение, потом он опустил в жидкость указательный палец, потом потер большой и указательный пальцы друг о друга, понюхал и заявил:
— Это не кровь. Какая-то красная эмаль.
— О, Боже! — воскликнула Мьюриель. — Вы уверены?
— Уверен, — кивнул Мейсон, оглядываясь вокруг. — А вон там на полке стоит банка с эмалью.
Мьюриель уже сделала два шага по направлению к банке, но Мейсон не дал ей до нее дотронуться:
— Минутку. Нельзя оставлять на банке отпечатки пальцев. Ее уронили, а потом поставили на место. Вы случайно не знаете, когда это могло произойти?
Девушка покачала головой.
— А когда сломали стул?
— Не знаю. Но здесь, определенно, шла борьба и…
— Борьба была — это несомненно, однако, мы но представляем, когда именно, мисс Джилман. Нельзя приходить к поспешным выводам. Не исключено, что ваш отец зашел в мастерскую, увидел на полу банку с эмалью, сломанный стул, и решил поставить банку на место. Это банка с небольшим отверстием сверху, которое закрывается крышкой. Возможно, крышка отошла. Вероятнее всего, что вытекла не вся эмаль, однако, я не хочу припасаться к банке. Следует проявлять осторожность, чтобы не оставить отпечатков пальцев.
— Мои отпечатки здесь определенно есть, — сообщила Мьюриель. — Я часто прихожу сюда посмотреть, как работает папа.
— В любом случае, не следует оставлять свежих отпечатков. Они могут перекрыть чьи-то еще. Давайте пересчитаем деньги.
Они собрали стодолларовые купюры и разложили на столе. Мейсон повернулся к Мьюриель и поинтересовался:
— Сколько вы подняли купюр?
— Сорок восемь.
— И я пятьдесят две. Значит, здесь ровно сто купюр или десять тысяч долларов. Вы знаете что-нибудь о них? Есть какие-нибудь соображения откуда они взялись?
Мьюриель покачала головой.
— Здесь найдутся резинки? — поинтересовался Мейсон.
— У Нэнси есть в лаборатории. Я помню, где она их держит.
— Принесите несколько штук, пожалуйста.
Девушка щелкнула выключателем.
— Эй! — крикнул Мейсон. — Я же предупреждал, что надо проявлять осторожность и постараться ни к чему не прикасаться.
— О, я забыла… А как мне достать резинки, не оставив отпечатков пальцев?
— Платком или подолом юбки, — объяснил Мейсон.
Мьюриель приподняла подол и открыла один из ящиков, который оказался разделенным на несколько секций. В каждой лежали резинки разных размеров.
Мейсон достал две штуки кончиком авторучки и кивнул Мьюриель, показывая тем самым, что можно закрывать ящик.
1 2 3 4