https://wodolei.ru/brands/1marka/
Вы сумеете такое проделать?
– Сумею, конечно, нет сомнения. Но, откровенно говоря, мистер Мейсон, вы рекомендуете держать себя в руках, но как не тревожиться? Это настораживает...
– Почему?
– Ну, правильнее было бы сказать, что я испытываю своеобразный шок. Я думала, что все это давно пройденный этап, компания заплатила мне по полису, больше об этом можно не думать. Неужели нет никакого правила или постановления, запрещающего копаться в подобных вещах?
– Мы столкнулись с весьма любопытной ситуацией, – заметил Мейсон. Они могут заявить об имевшем место умышленном обмане, который они сумели обнаружить, правда, лишь несколько дней назад. Они могут заявить, что ваш супруг покончил с собой или даже был убит.
– И все это дело рук Джорджа Финдли, – сказала миссис Ансон, – он уже посеял недобрые семена в этой семье.
– Верно, – согласился Мейсон. – Ну, а теперь, когда я вас предупредил, никому не доверяйте и следите за каждым сказанным словом, не теряйте самообладания. В запальчивости люди делают много глупостей. Слухи и сплетни – одно дело, судебный процесс – другое.
– Хорошо, – сказала она, – я постараюсь, но дело исключительно неприятное. Я уже потеряла покой... Если страховая компания надумала забрать назад деньги... Это же меня разорит!
– Я вам еще не все сообщил, – сказал Мейсон. – Многое, возможно, выплывет на поверхность буквально в ближайшие несколько часов. Я защищаю ваши интересы так, как если бы защищал свои собственные. Не волнуйтесь и не переживайте. Не сдавайте своих позиций и не теряйте головы, все образуется. Всего доброго.
– До свидания, – сказала она слабым голосом.
Мейсон повесил трубку.
– Шокирована? – спросила Делла.
– Напугана, – ответил Мейсон.
5
В понедельник утром Мейсон вошел в свой кабинет и увидел, что Делла Стрит чем-то возбуждена.
– Слышал восьмичасовые известия по радио? – спросила она.
– А следовало слушать? – спросил Мейсон.
– Во всяком случае, там было кое-что для нас! – сказала Делла Стрит.
– Говори!
– Окружной прокурор неожиданно издал распоряжение об эксгумации тела Вильяма Харпера Ансона, который умер примерно тринадцать месяцев назад, предположительно, от пищевого отравления. Диктор сообщил, что предварительное обследование указывает на присутствие мышьяка.
– О-о! – только и смог произнести Мейсон.
– И, – продолжала Делла Стрит, – как сказал диктор, в руках у прокуратуры имеются другие доказательства, которые ни полиция, ни окружной прокурор не соглашаются опубликовать в прессе, не желая ослаблять шансов обвиняемого на справедливый и объективный Суд.
– Обвиняемый? – спросил Мейсон. – А они сообщили имя предполагаемого обвиняемого?
– Нет.
– Это, – сказал Мейсон, – злобная пропаганда. С тем же успехом они могли заявить: «Из этических соображений мы не можем сообщить, что ордер выдан на арест вдовы погибшего, и поэтому не в состоянии предсказать последующие драматические события в данном деле».
– Ты считаешь, – спросила Делла, – что они намерены выдать ордер?
– Обвиняемого, – сказал Мейсон, – не может быть в деле до того, как прокуратура не выдаст ордер на арест, а человека не заберут в камеру предварительного заключения.
Зазвонил телефон. Делла взяла трубку.
– Да, Герти? – приветливо сказала она. – Одну минутку. Соедини ее с кабинетом. Шеф будет с ней говорить... – Она повернулась к Мейсону: Звонит Сельма Ансон. Страховой агент, которого зовут Болтоном, явился к ней и требует, чтобы она сделала заявление о смерти ее мужа. В соответствии с вашими инструкциями ничего не говорить...
– Я сам с ней побеседую, – сказал Мейсон и взял трубку. – Алло, миссис Ансон?
– Да, мистер Мейсон?
– Мистер Болтон у вас?
– Да.
– Скажите ему, что вы сделаете заявление только в присутствии адвоката. Можете просто повторить мои снова.
Мейсон с минуту прислушивался, в трубке было ясно слышно, как миссис Ансон говорит:
– Я буду делать заявления только в присутствии моего адвоката. Потом Сельма Ансон спросила: – Мистер Болтон желает знать, можно ли ему поговорить с вами по телефону.
– Дайте ему трубку, – сказал Мейсон.
Раздавшийся в трубке голос был одновременно и вкрадчивым, и убедительным.
– Мистер Мейсон, – сказал он, – я представляю страховую компанию «The Double Indemnity Accident and Life».
– Ваше имя? – спросил Мейсон.
– Герман Дж. Болтон.
– Продолжайте, – сказал Мейсон.
– Мы проводим расследование обстоятельств смерти застрахованного у нас человека, Вильяма Харпера Ансона.
– И что?
– Первоначальная причина смерти, или, пожалуй, правильнее будет сказать, причина смерти, которая первоначально указана во врачебном свидетельстве, это гастроэнтеритный приступ, вызванный пищевым отравлением с последующими осложнениями.
– Ну, – сказал Мейсон, – и что?
– Страховая компания получила информацию, которая заставила всех насторожиться, и, как я понимаю, труп сейчас эксгумирован, проведено предварительное исследование, которое указывает на присутствие в организме мышьяка. То есть имеет место самое настоящее мышьяковое отравление. В такой ситуации очень важно, чтобы мы выяснили как можно больше подробностей об обстоятельствах, при которых пища, которую до сих пор считали причиной отравления, была употреблена покойным.
– Я понял, – сказал Мейсон. – И при чем здесь миссис Ансон?
– Я спрашивал нескольких человек, которые присутствовали на обеде, и получил довольно интересные заявления. Теперь хочу получить заявление от Сельмы Ансон, вдовы покойного мистера Ансона. Она отказалась отвечать на мои вопросы.
– Она _о_т_к_а_з_а_л_а_с_ь_? – переспросил Мейсон.
– Ну, она отказалась делать какие-либо заявления в отсутствие ее адвоката.
– Но она не говорила вам, что отказывается вообще делать заявления?
– Я же уже сказал, – пояснил Болтон, – что она отказалась делать заявление в отсутствии адвоката.
– Это вовсе не отказ отвечать на вопросы, – заметил Мейсон. – Если вы желаете задать тот или иной вопрос, вы можете приехать ко мне в офис вместе с миссис Ансон, и мы побеседуем.
– А не дает ли это повод предположить, что если миссис Ансон действует честно, – сказал Болтон, – она бы не стала упрямиться и откровенно поговорила бы с представителем страховой компании?
– Раз уж вы заговорили о честности, разрешите задать вам вопрос: а какие действия намеревается предпринять страховая компания?
– Что вы имеете в виду? Ваш вопрос мне не понятен. Я не знаю, намерена ли компания вообще что-то предпринимать. В данный момент лишь проводится расследование.
– А причина расследования ясна, – сказал Мейсон. – При определенных условиях компания надеется вернуть деньги, которые выдала по страховому полису?
– Это вопрос для юридического отдела, я не служу адвокатом компании, мистер Мейсон, так что вы обратились не по адресу.
– Зачем же так принижать собственную роль, мистер Болтон? Разве вы не в состоянии судить, является ли мое предположение обоснованным?
– Ну что же, – ответил Болтон. – Я бы не назвал его нереальным.
– В таком случае, – продолжал Мейсон, – в то самое мгновение, когда дело попадет в Суд, вы лишитесь права разговаривать с представителями противоположней стороны судебного процесса, если при этом не присутствует адвокат. И я бы посоветовал вам привести с собой адвоката страховой компании, чтобы он присутствовал на беседе, которая у нас состоится.
– Глупости! В этом нет необходимости! – раздраженно воскликнул Болтон. – Я работаю в системе страхования много лет. Когда дело доходит до опроса, _я_ советую адвокатам, что следует спрашивать, а не _о_н_и_ мне.
– Я предложил это для соблюдения этики, – пояснил Мейсон. – Мне лучше не беседовать с вами, если не будет присутствовать адвокат страховой компании. И, разумеется, вы не будете разговаривать с Сельмой Ансон, если рядом не будет ее адвоката.
– Когда мы можем вас увидеть? – спросил Болтон.
– Кого именно вы имеете в виду, говоря «мы»?
– Миссис Ансон и меня.
– Без адвоката страховой компании?
– Да, – ответил Болтон. – Я не нуждаюсь в помощи адвоката компании в делах такого рода.
– Что ж, мистер Болтон, – сказал Мейсон. – Возьмите письменную рекомендацию у адвоката вашей страховой компании, в котором будет сказано, что они не имеют ничем против того, чтобы я спрашивал вас в его отсутствие.
– Но вы же не будете спрашивать _м_е_н_я_, мистер Мейсон. Это _я_ собираюсь задать вопросы миссис Ансон.
– Ах, вот вы как думаете! – воскликнул Мейсон. – Ничего подобного. Если вы рассчитываете задавать вопросы Сельме Ансон, не отвечая на те вопросы, которые задам вам я, то глубоко ошибаетесь. Сразу же выбросьте подобные мысли из головы.
– Очень хорошо! – воскликнул Болтон. – Мне нечего скрывать.
– Нам тоже нечего скрывать, – ответил Мейсон, – но как вы сами сказали, вы весьма искусны в делах такого рода, а мы, разумеется, никогда не согласимся на роль мальчиков для битья.
– Звучит восхитительно! – рассмеялся Болтон. – Перри Мейсон, знаменитый адвокат по уголовным делам – мальчик для битья! Не смешите меня!
– Вот именно, не смешите... Итак, сейчас вы раздобудете письмо требуемого содержания, после чего позвоните мне снова. Договорились?
– Ну, как желаете...
– В таком случае, будьте добры, передайте трубку миссис Ансон. Когда голос Сельмы Ансон раздался в трубке, Мейсон сказал: – Поскорее отделайтесь от него, миссис Ансон. Не говорите ни единого слова, относящегося к делу. Если начнет задавать вопросы, еще раз твердо заявите, что разговор состоится лишь в присутствии адвоката. Выпроводите его и сразу же позвоните мне. Только непременно удостоверьтесь, что Болтон действительно ушел из дома и не может подслушать нашу беседу. Вы меня поняли?
– Да, – ответила миссис Ансон.
– Хорошо, – сказал Мейсон. – Отделайтесь от него и звоните.
В ожидании звонка Сельмы Ансон Мейсон нетерпеливо расхаживал взад и вперед по кабинету.
– Это трюк, Делла... Если бы расследование проводила полиция, она была бы обязана предупредить человека, в нашем случае Сельму Ансон, что ее подозревают в убийстве, потому что любое ее показание может быть использовано против нее, и в силу этого она имеет право на помощь адвоката на всех стадиях расследования.
– А сейчас? – спросила Делла Стрит.
– А сейчас, – сказал Мейсон, – дело обстоит следующим образом. Они решили послать страхового агента разведать обстановку, послушать разговоры под предлогом расследования обстоятельств смерти мистера Ансона. Возможно, он сделал бы какое-нибудь замечание или заявление, намекнул бы непонятно на что, заставив Сельму Ансон выйти из себя, потерять голову и в запальчивости наговорить такого, о чем впоследствии она бы сильно пожалела. Теперь этот Болтон узнал, кто представляет ее, а это сильно меняет дело, и поэтому бросился к ближайшему телефону известить свое начальство и получить соответствующие инструкции.
Раздался телефонный звонок.
– Это, наверное, миссис Ансон, – сказала Делла и взяла трубку. Она кивнула адвоката и произнесла: – Секундочку, миссис Ансон.
– Выслушайте меня внимательно, миссис Ансон, – сказал Мейсон, подойдя к телефону. – Это важно. Мистер Болтон наверняка появится у вас с минуты на минуту с бумагами от компании, уполномочивающими его начать расследование. Он вам предложит, как я полагаю, немедленно поехать ко мне.
– Но мы не можем этого сделать, – сказала она. – Я уже доставила вам массу неудобств, дважды появившись без предварительной договоренности и...
– Все нормально, – перебил Мейсон. – Я хочу вступить в дело до того, как противная сторона получит возможность манипулировать уликами.
– Кто является противной стороной? – спросила она.
– Во-первых, страховая компания, а, во-вторых, полиция.
– Полиция?
– Полиция, – повторил Мейсон. – Не будьте наивным ребенком. Если страховая компания сможет раздобыть доказательства о вашей причастности к смерти мужа, они сразу же возбудят против вас судебное дело, чтобы востребовать назад не только деньги, которые они вам якобы незаконно выплатили, но и всю прибыль, полученную от этих денег. Чтобы выиграть дело, они должны доказать наличие злого умысла с вашей стороны и что деньги были выплачены потому, что вы намеренно неверно изложили факты и предприняли соответствующие преступные шаги. Они должны доказать добросовестность своего заблуждения, то есть, что при всем старании они не смогли раньше заметить обмана. Совершенно очевидно, что кто-то старается доставить вам не просто неприятности, а по-настоящему навредить. Полагаю, мне излишне говорить, кто этим занимается. Поэтому нам надо действовать осмотрительно. Я не очень бы удивился, если бы вы выяснили, что ваш телефон прослушивается. Ручаться я не могу, но на всякий случай предупреждаю – следите за каждым сказанным вами словом. Когда вернется мистер Болтон, позвоните мне, чтобы договориться о встрече. Я предложу вам немедленно приехать. Приезжайте вместе с ним и не забудьте про его дипломат, о котором я вам говорил...
– Вы были совершенно правы, у него на самом деле имеется кожаный дипломат. Он принес его с собой и поставил на полу возле стула.
– Там был диктофон, – сказал Мейсон. – Не говорите ему ни единого слова. Впрочем, можете сказать: «Никаких комментариев». Когда приедете ко мне, разговаривать с ним буду я. Все понятно?
–
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23
– Сумею, конечно, нет сомнения. Но, откровенно говоря, мистер Мейсон, вы рекомендуете держать себя в руках, но как не тревожиться? Это настораживает...
– Почему?
– Ну, правильнее было бы сказать, что я испытываю своеобразный шок. Я думала, что все это давно пройденный этап, компания заплатила мне по полису, больше об этом можно не думать. Неужели нет никакого правила или постановления, запрещающего копаться в подобных вещах?
– Мы столкнулись с весьма любопытной ситуацией, – заметил Мейсон. Они могут заявить об имевшем место умышленном обмане, который они сумели обнаружить, правда, лишь несколько дней назад. Они могут заявить, что ваш супруг покончил с собой или даже был убит.
– И все это дело рук Джорджа Финдли, – сказала миссис Ансон, – он уже посеял недобрые семена в этой семье.
– Верно, – согласился Мейсон. – Ну, а теперь, когда я вас предупредил, никому не доверяйте и следите за каждым сказанным словом, не теряйте самообладания. В запальчивости люди делают много глупостей. Слухи и сплетни – одно дело, судебный процесс – другое.
– Хорошо, – сказала она, – я постараюсь, но дело исключительно неприятное. Я уже потеряла покой... Если страховая компания надумала забрать назад деньги... Это же меня разорит!
– Я вам еще не все сообщил, – сказал Мейсон. – Многое, возможно, выплывет на поверхность буквально в ближайшие несколько часов. Я защищаю ваши интересы так, как если бы защищал свои собственные. Не волнуйтесь и не переживайте. Не сдавайте своих позиций и не теряйте головы, все образуется. Всего доброго.
– До свидания, – сказала она слабым голосом.
Мейсон повесил трубку.
– Шокирована? – спросила Делла.
– Напугана, – ответил Мейсон.
5
В понедельник утром Мейсон вошел в свой кабинет и увидел, что Делла Стрит чем-то возбуждена.
– Слышал восьмичасовые известия по радио? – спросила она.
– А следовало слушать? – спросил Мейсон.
– Во всяком случае, там было кое-что для нас! – сказала Делла Стрит.
– Говори!
– Окружной прокурор неожиданно издал распоряжение об эксгумации тела Вильяма Харпера Ансона, который умер примерно тринадцать месяцев назад, предположительно, от пищевого отравления. Диктор сообщил, что предварительное обследование указывает на присутствие мышьяка.
– О-о! – только и смог произнести Мейсон.
– И, – продолжала Делла Стрит, – как сказал диктор, в руках у прокуратуры имеются другие доказательства, которые ни полиция, ни окружной прокурор не соглашаются опубликовать в прессе, не желая ослаблять шансов обвиняемого на справедливый и объективный Суд.
– Обвиняемый? – спросил Мейсон. – А они сообщили имя предполагаемого обвиняемого?
– Нет.
– Это, – сказал Мейсон, – злобная пропаганда. С тем же успехом они могли заявить: «Из этических соображений мы не можем сообщить, что ордер выдан на арест вдовы погибшего, и поэтому не в состоянии предсказать последующие драматические события в данном деле».
– Ты считаешь, – спросила Делла, – что они намерены выдать ордер?
– Обвиняемого, – сказал Мейсон, – не может быть в деле до того, как прокуратура не выдаст ордер на арест, а человека не заберут в камеру предварительного заключения.
Зазвонил телефон. Делла взяла трубку.
– Да, Герти? – приветливо сказала она. – Одну минутку. Соедини ее с кабинетом. Шеф будет с ней говорить... – Она повернулась к Мейсону: Звонит Сельма Ансон. Страховой агент, которого зовут Болтоном, явился к ней и требует, чтобы она сделала заявление о смерти ее мужа. В соответствии с вашими инструкциями ничего не говорить...
– Я сам с ней побеседую, – сказал Мейсон и взял трубку. – Алло, миссис Ансон?
– Да, мистер Мейсон?
– Мистер Болтон у вас?
– Да.
– Скажите ему, что вы сделаете заявление только в присутствии адвоката. Можете просто повторить мои снова.
Мейсон с минуту прислушивался, в трубке было ясно слышно, как миссис Ансон говорит:
– Я буду делать заявления только в присутствии моего адвоката. Потом Сельма Ансон спросила: – Мистер Болтон желает знать, можно ли ему поговорить с вами по телефону.
– Дайте ему трубку, – сказал Мейсон.
Раздавшийся в трубке голос был одновременно и вкрадчивым, и убедительным.
– Мистер Мейсон, – сказал он, – я представляю страховую компанию «The Double Indemnity Accident and Life».
– Ваше имя? – спросил Мейсон.
– Герман Дж. Болтон.
– Продолжайте, – сказал Мейсон.
– Мы проводим расследование обстоятельств смерти застрахованного у нас человека, Вильяма Харпера Ансона.
– И что?
– Первоначальная причина смерти, или, пожалуй, правильнее будет сказать, причина смерти, которая первоначально указана во врачебном свидетельстве, это гастроэнтеритный приступ, вызванный пищевым отравлением с последующими осложнениями.
– Ну, – сказал Мейсон, – и что?
– Страховая компания получила информацию, которая заставила всех насторожиться, и, как я понимаю, труп сейчас эксгумирован, проведено предварительное исследование, которое указывает на присутствие в организме мышьяка. То есть имеет место самое настоящее мышьяковое отравление. В такой ситуации очень важно, чтобы мы выяснили как можно больше подробностей об обстоятельствах, при которых пища, которую до сих пор считали причиной отравления, была употреблена покойным.
– Я понял, – сказал Мейсон. – И при чем здесь миссис Ансон?
– Я спрашивал нескольких человек, которые присутствовали на обеде, и получил довольно интересные заявления. Теперь хочу получить заявление от Сельмы Ансон, вдовы покойного мистера Ансона. Она отказалась отвечать на мои вопросы.
– Она _о_т_к_а_з_а_л_а_с_ь_? – переспросил Мейсон.
– Ну, она отказалась делать какие-либо заявления в отсутствие ее адвоката.
– Но она не говорила вам, что отказывается вообще делать заявления?
– Я же уже сказал, – пояснил Болтон, – что она отказалась делать заявление в отсутствии адвоката.
– Это вовсе не отказ отвечать на вопросы, – заметил Мейсон. – Если вы желаете задать тот или иной вопрос, вы можете приехать ко мне в офис вместе с миссис Ансон, и мы побеседуем.
– А не дает ли это повод предположить, что если миссис Ансон действует честно, – сказал Болтон, – она бы не стала упрямиться и откровенно поговорила бы с представителем страховой компании?
– Раз уж вы заговорили о честности, разрешите задать вам вопрос: а какие действия намеревается предпринять страховая компания?
– Что вы имеете в виду? Ваш вопрос мне не понятен. Я не знаю, намерена ли компания вообще что-то предпринимать. В данный момент лишь проводится расследование.
– А причина расследования ясна, – сказал Мейсон. – При определенных условиях компания надеется вернуть деньги, которые выдала по страховому полису?
– Это вопрос для юридического отдела, я не служу адвокатом компании, мистер Мейсон, так что вы обратились не по адресу.
– Зачем же так принижать собственную роль, мистер Болтон? Разве вы не в состоянии судить, является ли мое предположение обоснованным?
– Ну что же, – ответил Болтон. – Я бы не назвал его нереальным.
– В таком случае, – продолжал Мейсон, – в то самое мгновение, когда дело попадет в Суд, вы лишитесь права разговаривать с представителями противоположней стороны судебного процесса, если при этом не присутствует адвокат. И я бы посоветовал вам привести с собой адвоката страховой компании, чтобы он присутствовал на беседе, которая у нас состоится.
– Глупости! В этом нет необходимости! – раздраженно воскликнул Болтон. – Я работаю в системе страхования много лет. Когда дело доходит до опроса, _я_ советую адвокатам, что следует спрашивать, а не _о_н_и_ мне.
– Я предложил это для соблюдения этики, – пояснил Мейсон. – Мне лучше не беседовать с вами, если не будет присутствовать адвокат страховой компании. И, разумеется, вы не будете разговаривать с Сельмой Ансон, если рядом не будет ее адвоката.
– Когда мы можем вас увидеть? – спросил Болтон.
– Кого именно вы имеете в виду, говоря «мы»?
– Миссис Ансон и меня.
– Без адвоката страховой компании?
– Да, – ответил Болтон. – Я не нуждаюсь в помощи адвоката компании в делах такого рода.
– Что ж, мистер Болтон, – сказал Мейсон. – Возьмите письменную рекомендацию у адвоката вашей страховой компании, в котором будет сказано, что они не имеют ничем против того, чтобы я спрашивал вас в его отсутствие.
– Но вы же не будете спрашивать _м_е_н_я_, мистер Мейсон. Это _я_ собираюсь задать вопросы миссис Ансон.
– Ах, вот вы как думаете! – воскликнул Мейсон. – Ничего подобного. Если вы рассчитываете задавать вопросы Сельме Ансон, не отвечая на те вопросы, которые задам вам я, то глубоко ошибаетесь. Сразу же выбросьте подобные мысли из головы.
– Очень хорошо! – воскликнул Болтон. – Мне нечего скрывать.
– Нам тоже нечего скрывать, – ответил Мейсон, – но как вы сами сказали, вы весьма искусны в делах такого рода, а мы, разумеется, никогда не согласимся на роль мальчиков для битья.
– Звучит восхитительно! – рассмеялся Болтон. – Перри Мейсон, знаменитый адвокат по уголовным делам – мальчик для битья! Не смешите меня!
– Вот именно, не смешите... Итак, сейчас вы раздобудете письмо требуемого содержания, после чего позвоните мне снова. Договорились?
– Ну, как желаете...
– В таком случае, будьте добры, передайте трубку миссис Ансон. Когда голос Сельмы Ансон раздался в трубке, Мейсон сказал: – Поскорее отделайтесь от него, миссис Ансон. Не говорите ни единого слова, относящегося к делу. Если начнет задавать вопросы, еще раз твердо заявите, что разговор состоится лишь в присутствии адвоката. Выпроводите его и сразу же позвоните мне. Только непременно удостоверьтесь, что Болтон действительно ушел из дома и не может подслушать нашу беседу. Вы меня поняли?
– Да, – ответила миссис Ансон.
– Хорошо, – сказал Мейсон. – Отделайтесь от него и звоните.
В ожидании звонка Сельмы Ансон Мейсон нетерпеливо расхаживал взад и вперед по кабинету.
– Это трюк, Делла... Если бы расследование проводила полиция, она была бы обязана предупредить человека, в нашем случае Сельму Ансон, что ее подозревают в убийстве, потому что любое ее показание может быть использовано против нее, и в силу этого она имеет право на помощь адвоката на всех стадиях расследования.
– А сейчас? – спросила Делла Стрит.
– А сейчас, – сказал Мейсон, – дело обстоит следующим образом. Они решили послать страхового агента разведать обстановку, послушать разговоры под предлогом расследования обстоятельств смерти мистера Ансона. Возможно, он сделал бы какое-нибудь замечание или заявление, намекнул бы непонятно на что, заставив Сельму Ансон выйти из себя, потерять голову и в запальчивости наговорить такого, о чем впоследствии она бы сильно пожалела. Теперь этот Болтон узнал, кто представляет ее, а это сильно меняет дело, и поэтому бросился к ближайшему телефону известить свое начальство и получить соответствующие инструкции.
Раздался телефонный звонок.
– Это, наверное, миссис Ансон, – сказала Делла и взяла трубку. Она кивнула адвоката и произнесла: – Секундочку, миссис Ансон.
– Выслушайте меня внимательно, миссис Ансон, – сказал Мейсон, подойдя к телефону. – Это важно. Мистер Болтон наверняка появится у вас с минуты на минуту с бумагами от компании, уполномочивающими его начать расследование. Он вам предложит, как я полагаю, немедленно поехать ко мне.
– Но мы не можем этого сделать, – сказала она. – Я уже доставила вам массу неудобств, дважды появившись без предварительной договоренности и...
– Все нормально, – перебил Мейсон. – Я хочу вступить в дело до того, как противная сторона получит возможность манипулировать уликами.
– Кто является противной стороной? – спросила она.
– Во-первых, страховая компания, а, во-вторых, полиция.
– Полиция?
– Полиция, – повторил Мейсон. – Не будьте наивным ребенком. Если страховая компания сможет раздобыть доказательства о вашей причастности к смерти мужа, они сразу же возбудят против вас судебное дело, чтобы востребовать назад не только деньги, которые они вам якобы незаконно выплатили, но и всю прибыль, полученную от этих денег. Чтобы выиграть дело, они должны доказать наличие злого умысла с вашей стороны и что деньги были выплачены потому, что вы намеренно неверно изложили факты и предприняли соответствующие преступные шаги. Они должны доказать добросовестность своего заблуждения, то есть, что при всем старании они не смогли раньше заметить обмана. Совершенно очевидно, что кто-то старается доставить вам не просто неприятности, а по-настоящему навредить. Полагаю, мне излишне говорить, кто этим занимается. Поэтому нам надо действовать осмотрительно. Я не очень бы удивился, если бы вы выяснили, что ваш телефон прослушивается. Ручаться я не могу, но на всякий случай предупреждаю – следите за каждым сказанным вами словом. Когда вернется мистер Болтон, позвоните мне, чтобы договориться о встрече. Я предложу вам немедленно приехать. Приезжайте вместе с ним и не забудьте про его дипломат, о котором я вам говорил...
– Вы были совершенно правы, у него на самом деле имеется кожаный дипломат. Он принес его с собой и поставил на полу возле стула.
– Там был диктофон, – сказал Мейсон. – Не говорите ему ни единого слова. Впрочем, можете сказать: «Никаких комментариев». Когда приедете ко мне, разговаривать с ним буду я. Все понятно?
–
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23