Утром поели хлеба и пошли дальше.
Коля решил добираться до города пароходом. Он знал со слов деда, что шоссе ведёт к пристани и что пароход, идущий в Запольск, пристаёт к этой пристани каждый вечер.
Дорога становилась оживлённей. Чаще стали попадаться деревни. Чаще проезжали машины, патрульные ходили взад и вперёд.
Днём они купили молока у какой-то старухи. Сначала, когда они спросили, нет ли продажного молока, старуха на них накричала.
— Откуда молоко? — возмутилась она. — Самим есть нечего! Внуки родные неделями молока не видят.
Потом она вдруг подобрела и спросила, кто они такие и откуда идут. Они рассказали про родителей, которых угнали гитлеровцы, и про родственника, живущего в городе. Старуха, сердито ворча, вошла в избу, вынесла крынку молока и ни за что не хотела брать денег. А потом вдруг опять стала ругаться, так что дети испугались и поскорее ушли. Они долго думали, добрая она или злая, но так ничего и не могли решить.
Лена очень устала, но держалась молодцом. Когда Коля предложил ей отдохнуть, она отказалась. Коля решил, что всё-таки время отдыхать. Они залезли в кусты, поспали часок и пошли дальше. Дорога круто повела вниз. Они увидели перед собой широкую реку, плавно текущую между лесистыми берегами, большое село, раскинувшееся на берегу, и пристань. Но самое главное — совсем близко они увидели пароход. Пришлось прибавить ходу. К счастью, вниз идти было легко.
Сзади раздался грохот колёс и громкий крик: «Посторонись!» По дороге мчалась телега. Большая гнедая лошадь скакала галопом. Седой мужичок дёргал вожжами и чмокал. Сзади на сене трясся и подпрыгивал человек, обутый в сапоги, одетый в рубаху и подпоясанный верёвкой. Он внимательно посмотрел на детей и поднял было руку, как будто хотел остановить лошадь, но передумал. Телега промчалась мимо и скрылась за домами.
Все-таки дети не опоздали. Кассирша продала им билеты третьего класса, и они быстро побежали к сходням. Возле пристани стояла обогнавшая их телега, и человек, погонявший лошадь, теперь привешивал ей к морде мешок с овсом.
Глава седьмая
На пароходе поют песню. Неожиданный сосед
Нижняя палуба была забита народом. Люди сидели на чемоданах, на мешках, прямо на палубе. Коля и Лена с трудом нашли свободное местечко, попросив потесниться какую-то тётку. Пароход засвистел, загудел, зашумел, под колёсами закипела вода, пристань поплыла сначала вперёд, потом назад, а за пристанью поплыли мимо дома, деревья, крутые, обрывистые берега.
Лена в первый раз видела пароход. Она вздрагивала при каждом гудке, испуганно схватила за руку Колю, когда поплыла пристань, как заворожённая смотрела на движения шатунов и колёс в машинном отделении. То и дело она дёргала Колю и шептала ему в самое ухо:
— А что это круглое?
— Спасательный круг, — так же шёпотом отвечал Коля.
— А что это толстое, высокое?
— Это труба.
Тётка, сидевшая рядом с ними, долго к ним приглядывалась и наконец заговорила.
— Что это вы, ребятки, все шепчетесь? — начала она. — Вам бы побегать по палубе, капитана бы пойти посмотреть, как он там командует. Теперь, конечно, туда только немцев пускают, а прежде кругом одни русские. Наверху — русские, внизу — русские, везде — русские, а немцы — те у себя в Германии сидели.
Сидевшие вокруг стали оглядываться на женщину, а некоторые даже подавали ей какие-то знаки: молчала бы, мол, лучше, дурёха, влипнешь как кур во щи! Но женщина совершенно не умела держать язык за зубами.
— Да-да, — сказала она громко в ответ на предостерегающие взгляды, — сама знаю, что нельзя говорить, а ничего с собой не могу поделать. Мне и муж всегда говорил, покуда его не посадили: «Молчала бы ты». А я и рада бы, да не выходит. Одним спасаюсь, что дьяволы эти по-русски ни бе ни ме, а на русского подлеца покуда не налетала. Ну, а если уж налечу, тут мне и конец.
Она невесело усмехнулась и замолчала.
В это время, угрюмо поглядывая то вправо, то влево, по палубе прошёл гитлеровский солдат.
Никто не посмотрел на него, никто, казалось, не заметил его, но сразу стихли на палубе разговоры. Придраться было не к чему, и солдат прошёл мимо.
— Пронесла нелёгкая! — сердито сказала женщина вслед солдату.
Темнело, и многие стали устраиваться спать. Кто подкладывал мешок под голову, кто пристраивался на плече у соседа, кто старался как-нибудь вытянуть ноги. Коля и Лена смотрели на берега, проплывающие мимо, на огоньки в окнах домов, на деревья, низко склонившиеся над водой. Как, оказывается, велик мир! Как мал кусочек земли, на котором прожили они три года! Села, деревни и города раскинуты по земле, и в каждом домике живут люди, и у каждого человека своя история, может быть ещё более необычайная, чем история Коли и Лены.
Монотонно шумела вода под колёсами, пыхтела машина. Многие уже спали, и каждому, наверное, снилось что-то своё — кому радостное, кому грустное.
Кто-то — в темноте не было видно кто — тихо наигрывал на балалайке. Он начинал один мотив, бросал его, не закончив, переходил на другой, но и этот бросал, как будто думал, переходя мыслью с одного на другое. Потом он негромко запел. Коля не знал этой песни и не вслушивался в неё. Вдруг он вздрогнул, услышав отчётливо произнесённую фамилию — Рогачев.
— Что с тобой? — лениво спросила Лена; она успела уже задремать.
— Ничего, — сказал Коля, — ты спи. — И стал напряжённо слушать.
Певец пел вполголоса, но, так как все кругом притихли, каждое слово песни было отчётливо слышно.
Леса затаили великое горе, говорилось в песне, колосья приникают к земле не от тяжести зёрна, а от тоски и муки. Девушки выплакали глаза, старухи высохли от несчастий, а мужчины и юноши вдалеке от родной земли вспоминают дом и рвутся в родные места через огонь и смерть. И вот через леса и болота, сквозь стены огня и металла идут на выручку рогачевские полки. Дни сменяются ночами, и снова приходят дни, и все ближе и ближе к родному краю подходят полки генерала Рогачева.
В полутьме певец негромко повторял припев: «Все ближе и ближе к родному краю ведёт полки генерал Рогачев».
Потом он вдруг ударил по струнам и запел весёлые частушки.
Снова по нижней палубе прошёл гитлеровский солдат, шагая по ногам и туловищам, как по доскам.
— А кто это — Рогачев? — негромко спросила Лена; оказывается, она не спала и слушала песню.
— Спи, — ответил Коля. — Это один знаменитый советский генерал.
— Который сейчас со своими полками подходит к нашим местам, — раздался голос над самым Колиным ухом.
Коля обернулся. Человек, обогнавший их на телеге, сидел рядом.
— Говорят, между прочим, Рогачев уже очень недалеко, — добавил он.
Люди кругом спали в странных и неудобных позах, храпели и бормотали во сне. Кажется, никто не подслушивал.
— Совсем близко? — спросил Коля.
— Говорят, совсем близко, — сказал незнакомец, — да ведь кто его знает, правда ли.
Коле очень нравилось, что взрослый человек так солидно беседует с ним о военных делах. Но незнакомец сразу перешёл на другую тему.
— А вы что же, — спросил он, — далеко едете?
— В город, — сказал Коля.
— По делу или так?
Коля рассказал историю, которую они с Леной выдумали по дороге. Незнакомец очень посочувствовал и сказал, что в городе родные, конечно, помогут. Из осторожности Коля не назвал фамилии доктора Кречетова.
Незнакомец полез в мешок, достал пакетик и сказал, разворачивая его:
— Позвольте мне вас сахарком угостить.
Что-то странное было в его движениях. Несмотря на то что было темно и Коля с трудом различал его фигуру, он все время чувствовал какую-то ненормальность, неправильность в движениях незнакомца.
— Берите, берите, — говорил он.
«Почему он делает все одной рукой?» — подумал Коля и почувствовал, что сердце у него замирает.
Рядом кто-то зажёг спичку и прикурил. При короткой вспышке неверного света все сразу появилось перед Колиными глазами: пустой рукав, засунутый за пояс, холщовые штаны, вещевой мешок, добродушное, слишком добродушное лицо.
Лена взяла сахар, а у Коли пересохло во рту и сердце упало куда-то вниз. Спичка погасла. Снова было темно. Пока незнакомец уговаривал Лену взять ещё кусок, Коля мучительно думал, что делать. В это время пароход загудел. Лена вздрогнула, а потом засмеялась и что-то кричала, но слов её разобрать было невозможно, потому что гудок заглушал все. Тусклые огоньки показались на берегу.
— Пристань, — сказал однорукий.
— Хочешь, Лена, пойдём посмотрим, — сказал Коля.
Однорукий привстал — он собирался идти вместе с ними.
— Если можно, — быстро сказал Коля, — посмотрите пока за вещами.
Было очень жалко терять вещи: там были и хлеб и жареная рыба, но, если они возьмут узелки, однорукий пойдёт вместе с ними.
К счастью, деньги были у Коли в кармане. Дети стали пробираться через палубу, полную людьми. Сходни уже спустили. Лена удивилась, когда Коля повёл её вниз, на пристань.
— Мы не опоздаем? — спросила она.
— Ничего, — сказал Коля, — идём.
Они быстро прошли по пристани мимо мешков и бочек. Пароход загудел. Здесь он стоял очень недолго. Лена заволновалась:
— Коля, пароход сейчас отойдёт!
Коля молча тащил её за собой.
Они миновали домики, стоявшие возле пристани, и поднялись на крутой берег. Тут начинался лес. Зайдя за толстую берёзу, Коля остановился.
— Лена, — сказал он, — мы должны остаться здесь. Этот человек, который сидел рядом с нами — ты видела, он однорукий, — это тот самый, из-за которого нам пришлось бежать из дому.
Дети молча смотрели, как убирали сходни, как зашипела вода под колёсами парохода и как сначала медленно, а потом все быстрей и быстрей пароход стал удаляться от пристани. Только когда огни скрылись за поворотом реки, дети вздохнула свободно.
Глава восьмая
В городе. Сестра доктора Кречетова
На пароходе дети уже утром были бы в городе. Пешком же они шли почти двое суток. Ночевали они в лесу. Хотя Лена устала и очень просилась в деревню, Коля решил избегать населённых мест.
К вечеру второго дня они подходили к Запольску. Одежда на них запылилась и изорвалась. Коля пел песенки и рассказывал смешные истории. Лена смеялась, но Коля чувствовал, что смеётся она, только чтобы не огорчать его, и что на самом деле ей больше всего хочется лечь в постель, укрыться и хорошо отдохнуть.
Дорога поднялась на холм. Огромные сосны раскинули ветви. Солнце опустилось к западу, и тени пересекли дорогу. Жара спала, и дети повеселели.
— Коля, — спросила Лена, — а в городе сколько людей: миллион?
— В Запольске меньше. А есть города, в которых больше.
— Миллиард?
— Нет, таких не бывает. Миллиона четыре, пять.
— Пять миллионов! — Лена покачала головой. — А в деревне сколько? Тысяча?
— Бывает меньше, а бывает и больше.
— Тысяча человек! Страшно подумать.
Холм круто обрывался, дорога шла вниз. Коля и Лена остановились. Лесистую равнину пересекала серебряная река. На берегу реки раскинулся Запольск. Среди зелёных крон деревьев виднелись крыши. Разноцветные домики стояли шеренгой вдоль берега. Три года Коля не видел Запольска. Он смотрел на город, и многое приходило ему на память. Вот плоты, возле которых он когда-то купался. Вот высоко поднимается над одноэтажными домиками трехэтажное здание его школы. Грустно стало ему, что в родной свой город должен он приходить крадучись, боясь каждого встречного.
— Какие высокие дома! — восторгалась Лена. — Сколько там этажей?
— Три.
— Как, наверное, страшно жить на верхнем этаже!
Коля взял её за руку:
— Пойдём!
— А ты ничуточки не боишься? — спросила полушёпотом Лена.
— Ничуточки, — неуверенно ответил Коля.
На самом деле он очень волновался.
— А я боюсь. Конечно, самую чуточку.
— Все равно пойдём.
Он шагнул вперёд, и Лена пошла за ним.
Через полчаса они входили в Запольск. Город был тих и пуст. Старики не сидели на крылечках, женщины не судачили у ворот. Редкие прохожие шли торопливо, не глядя по сторонам. На Колю и Лену никто не обращал внимания. В измятой одежде, грязные и запылённые, они были похожи на нищих. А нищих детей много ходило по улицам.
В другое время Коля и Лена шли бы не торопясь, все осматривали бы, все обсуждали бы, но сейчас они так устали, так им хотелось скорее отдохнуть, что они молчали и даже не очень глядели по сторонам. Кроме того, было страшно. На лесной дороге, если есть опасность, всегда можно уйти в сторону, спрятаться за деревьями или в кустарнике, а в городе спрятаться негде — кругом дома, и живут в домах незнакомые люди.
Кречетов жил в одноэтажном уютном домике с маленьким палисадником и чисто выметенным крылечком. Коля решительно постучал. Долго никто не отзывался. Потом послышались шаги. Дверь открыла старая, седая женщина с морщинистым, худым лицом. Крепко держа Лену за руку, Коля шагнул вперёд.
— Нам нужно доктора Кречетова, — сказал он.
— Его нет, — ответила женщина.
— А когда он будет?
Женщина помолчала, потом вдруг резко сказала:
— Он совсем не будет! — и захлопнула дверь.
Дети посмотрели друг на друга. Коля не знал, что делать. Он был готов рассердиться и уйти, не добившись толку. Но Лена была такая несчастная и усталая, что он постучал снова. Дверь открылась сразу же. Женщина, по-видимому, не отходила от двери.
— Что вам надо? — резко спросила она.
— Послушайте, — сказал Коля, — нам очень, очень нужен доктор! Скажите, где мы можем его найти?
— Что вы пристали ко мне? — закричала женщина. — Вам сказано, нет его и не будет. Понимаете, не будет! И уходите сейчас же.
Она так хлопнула дверью, что дети невольно вздрогнули.
Коля чуть не заплакал. Он тоже очень устал. Многое бы он отдал за то, чтобы быть сейчас дома. Затопили бы печку, Лена спала бы, подложив под щеку ладонь, а Коля нырнул бы под одеяло, подоткнул его со всех сторон и вытянулся.
Лена дёрнула его за руку.
— Ну что же, — сказала она, — пойдём.
Не глядя друг на друга, они зашагали по пустынной улице. Какая-то собака лениво тявкнула на них из подворотни, какие-то мальчики носились по переулку, перебрасываясь футбольным мячом.
— Гоп! — говорил один.
Второй отвечал:
— Принял!
Коля и Лена ничего не видели и не слышали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13