Она улыбнулась.— Просто а-а-а, и больше ничего.— И еще кое в чем ты не ошиблась, — сказал Крис. — Маркус Гейбл, по-видимому, действительно убил свою жену.— Забудь об этом, — сказала Аликс. — Поезд уже ушел.— Как это забыть? Никогда не поздно пригвоздить убийцу к позорному столбу.Аликс рассмеялась.— Господи, ты говоришь напыщенно, как обманутый любовник. Обиделся, что он солгал тебе? Так он лгал всему миру. Почему он должен делать для тебя исключения?— Я — его адвокат.— Судя по твоей репутации, мне кажется, что у него была особая причина скрывать от тебя правду. Крис удивленно посмотрел на нее.— Ну, может быть, в других отношениях Брэм и подонок, но надо отдать ему должное, — что он — хороший друг, — сказала она. — Он о тебе очень высокого мнения. Постоянно говорит о тебе.— Мне казалось, что он слишком занят другим, чтобы думать обо мне, — сказал Крис.— Ты хочешь сказать, своими клиентками? — спросила Аликс. — Я об этом знаю. Давно обнаружила, что я — звено в длинной и нескончаемой цепочке.— И что же ты сделала, обнаружив?Она улыбнулась. — Никогда не любила толпы. Но, по-моему настоянию, мы с ним остались друзьями. Для Брэма это главный приоритет.— А какой другой приоритет?Она засмеялась.— Если бы Дэнни не было рядом, я бы показала. — И, обхватив его руками за шею, прильнула к нему. Ее губы смягчились и раскрылись. Он почувствовал прикосновение ее языка, почувствовал ее нежное, горячее тело.И вдруг, как феникс, возрождающийся из пепла, — воспоминание о том, как Терри приезжал в отпуск в своей армейской форме, — герой, увешанный медалями, от которого многие в городе отворачивались, осуждая действия американцев во Вьетнаме. Нечего было Америке соваться туда, говорили они. Но отец гордился Терри. Он, помнящий Суэц, Индию и другие горячие точки на планете, подточившие мощь Британской империи, одобрял американское присутствие в Юго-Восточной Азии! Со слезами на глазах подливал Терри в стакан, обнимал его так, как никогда не обнимал Криса, и целовал в обе щеки.А Крис, только что вернувшийся из своего добровольного изгнания во Францию, прихрамывающий на покалеченную ногу, чьи мечты въехать в Париж в желтой майке лидера разлетелись в прах на мокрой от дождя беговой дорожке, чужой в собственной семье Крис беспомощно смотрел на растрогавшегося родителя и героя-брата.Тур де Франс остался для него незабываемым впечатлением. Что еще он привез с собой из добровольного изгнания? В промежутках между тренировками он стучал на разбитой портативной машинке, пытаясь писать роман: он всегда мечтал стать писателем. И вот он вернулся домой, с искалеченной ногой и совершенно безнадежной рукописью...Все, что случилось с ним в то лето, когда он участвовал в Тур де Франс, было связано с такими болезненными воспоминаниями, что он долгое время старался забыть, желал забыть и, в конце концов, сумел забыть. Ты не герой, сказала ему Аликс. Боже мой, она и половины не знает всего этого! * * * Сутан не знала, что делать, и поэтому решила вернуться к Муну. Кузен давал ей чувство защищенности, как в свое время Терри. Но к Терри у нее была и физическая любовь, и это не могло не окрашивать ее общее суждение о том, что он ей давал.Мун жил в построенной еще в тринадцатом веке вилле в маленьком городке под названием Вене. Она была в запущенном состоянии, когда они набрели на нее впервые много лет назад. А когда-то это была шикарная резиденция могущественного Епископа Венского.Ей показалось тогда безумием покупать эту груду камней, кое-где слепленную цементом. Но он увидел в этом нечто иное. — Я повидал так много разрушений, — говорил он ей, давая инструкции целой армии рабочих, нанятых им для восстановления виллы, — что для меня великое счастье возвратить чему-то прежнюю красоту.Не торопясь, любовно отстроил Мун стены Романского стиля. В Тарасконе, расположенном неподалеку к западу, он присмотрел деревянные ворота с резьбой, изображающей Успение Богородицы, и транспортировал их в Вене. Заменил обычную черепицу на покатой крыше глазированной, генуэзской, проследив, чтобы каждую черепичку тщательно очистили.С севера виллу защищала от мистраля кипарисовая аллея, а с южной стороны подымали вверх свои скрюченные, будто артритом, сучья раскидистые платаны, в тени которых было так приятно посидеть летом. А ниже по усаженному валунами склону, на котором стояла вилла, стена густого кустарника и древних деревьев надежно отгораживали ее от всего мира.Большинство людей находили Муна и Сутан очень похожими внешне. Кузен был немного выше ростом, пошире в плечах, но осанка — совсем как у Сутан. Лицо Муна отличалось разве только тем, что было обветренным, как у настоящего провансальского фермера, которым он, в сущности, и стал.— Ты плохо выглядишь, — сказал Мун. Они сидели во внутреннем дворике виллы, построенной П-образно. Миндальные деревья были в розовом цвету, воздух пропитан запахом дикого тимьяна и майорана. Плющ обвился вокруг каменного фонтана в виде двух дельфинов, изо рта которых лилась вода на лазурный кафель.Время от времени пробивалось солнце сквозь синевато-серые тучи и освещало вершины деревьев, росших выше виллы по склонам гор.— Я хочу знать, — сказала Сутан, — в каких делах был замешен Терри.На покрытом мозаикой столике перед ними стояли вазы с земляникой из Карпентрас, маслинами из Ниона и засахаренным миндалем из Аикса.Мун улыбнулся, и его улыбка напомнила ей об изваяниях Будды в Юго-Восточной Азии.— Зачем ты обращаешься ко мне с подобными вопросами? — сказал он, беспомощно разведя руками.— Ты хочешь сказать, что ты не знаешь на них ответа? Терри часто приходил к тебе за советами. А, может, еще и за помощью?— За помощью он ко мне никогда не приходил, — ответил Мун. — Довольно странно мне напоминать тебе, что Терри был очень независимым человеком. Он терпеть не мог одалживаться у кого бы то ни было.— Ты всегда славился умением давать уклончивые ответы, — заметила она. — Но я — член семьи. Меня такие ответы удовлетворить не могут.— Терри нет в живых, — сказал Мун. — Духам тоже требуется отдых. — По этим словам Сутан поняла, что ее двоюродный брат не хочет обсуждать ее покойного возлюбленного.— Я должна знать, Мун. Мне необходимо знать.— Он умер в церкви, — сказал Мун. — И я вот думаю, не сделало ли это его смерть ужасной для него вдвойне.Сутан закрыла глаза, и ей показалось, что все ее душа содрогнулась. — Пусть Терри убили, но любовь моя к нему осталась. Что еще осталось? Еще многое, не так ли?Мун смотрел на нее все с тем же выражением Будды на лице.— Просвети и ты меня, в таком случае, — попросил он.Сутан глубоко вздохнула и сообщила ему, что она обнаружила, вернувшись домой, что кто-то обыскивал ее квартиру. И еще кто-то наблюдал за ней, притаившись в подъезде дома напротив.Рассказывая об этом, она заметила, что лицо ее кузена внезапно изменилось. Оно уже не было, как прежде, полусонным, отрешенным от жизни. Он выпрямился в кресле и даже вперед подался, весь внимание.— Ты уверена в том, что ничего, кроме того предмета из нижнего белья, не пропало? — спросил он, когда Сутан закончила. — Абсолютно уверена?— Абсолютно. И еще, зачем тогда продолжать за мной наблюдение? Если он нашел то, что искал, то должен был бы отстать.Напряжение Муна заметно спало, и Сутан, заметив это, спросила:— Значит, ты знаешь, что он искал?— Не знаю, — ответил Мун, но она не очень-то поверила ему. Что он скрывает от нее? Она пришла сюда, ища успокоения, а вместо этого — новые волнения.Сутан неотрывно смотрела на двоюродного брата. Хотя было очевидно, что он ей не доверяет, она решила довериться ему до конца. Достала открытку, которую Терри перед смертью написал Крису, и протянула Муну. Пока тот читал ее, все пыталась понять по выражению его лица, какое впечатление это послание произвело на него. — Скажи на милость, что бы это могло значить?Он поднял глаза.— Зачем ты мне ее показала? — А на лице все то же отсутствующее выражение.— Прекрати! — крикнула она и вырвала из его руки открытку. С ума сойти можно, все та же каменная стена вместо участия! — Я понимаю, тебе кажется, что ты спасаешь меня, — с горечью сказала она.— Да, спасаю. От тебя самой.— Не надо! — бросила она. Вот этого она боялась больше всего. — Я не хочу ворошить это!.. Я же тебя не раз предупреждала.Мун ничего не ответил, и даже не пошевелился. Золотой луч солнца соскользнул с высоких склонов и залил их дворик, бросив змеевидные тени вдоль каменных порталов, в глубину виллы.— Оно само придет, — молвил, наконец, Мун. — Всегда приходит.— Я запрещаю! — крикнула Сутан.— Ты же сама сказала, — Мун поднял руки с коленей, будто пытаясь поймать ускользающий свет, — что пришла сюда, чтобы я рассказал тебе о твоих тайнах, и, тем не менее, запрещаешь мне даже намекать на последствия подобных тайн. Человек не живет в вакууме, Сутан. Ты должна отдавать себе в этом отчет. Ты, такая, какая ты есть. — Голос Муна гулко отдавался среди миндальных деревьев, зарослей мимозы, шиповника.— Ты имеешь в виду, какой я стала. — Сутан смотрела на каменистый склон, утонувший в прохладной тени оливковых деревьев. Лицо ее удивительным образом переменилось, будто тоже окаменев. Но вместе с тем, в нем появилось удивительное спокойствие. — Ты же сам был моим учителем.— То были лихие времена, — возразил Мун. — Я хотел спасти тебя от моих врагов. Но получилось так, что ты стала тем, кем быть для тебя — мучение.Какое-то время я молчала, глядя, как последние солнечные лучи просачиваются сквозь древние камни. Наконец, спросила. — Ты думал, что я попытаюсь убить себя после смерти Терри?— Должен признать, такая мысль не раз посещала меня.— Понятно. Но, видишь ли, во мне на сей раз бушевало горе, а не ненависть к себе самой. И вызвано это чувство было не тем, что я кого-то убила.— Ты убила тогда, чтобы спасти мне жизнь, — напомнил Мун. — Как можно ненавидеть себя за это?— Я убила, и точка, — отрезала она. — Во мне дремлют силы, которых я не понимаю. Их передал мне ты.— Они у нас обоих с рождения, — возразил Мун. — Ты думаешь, что ты другая, потому что твой отец — француз? Мы — одна семья. Мы друг для друга — все. И это главное.Она склонила голову набок. — И Терри изменил все это?— Я любил Терри, — ответил Мун, задумчиво глядя на воду в фонтане. — Мы были ближе друг другу, чем братья.— Потому что вы убивали вместе — друг для друга.— Это было давно.Она кивнула, соглашаясь.— Но не забывается.— Даже мертвые, Сутан, не забывают.— Будь ты проклят, — прошептала она. Ее глаза были мокры от слез, но, очевидно, она смирилась с правдой.Мун взял ее руки в свои и нежно гладил ее ладони, как он делал, когда она в детстве болела или боялась чего-нибудь. Вдоль кипарисовой аллеи шел фермер: темный силуэт в свете уходящего дня. Какая незатейливая жизнь у него, подумала она. Работа, еда, сон, любовь, опять работа... Ее душа стремилась к этой мудрой простоте.— Что ты можешь сказать об открытке, которую Терри написал брату?— Что я нахожу ее странной, — признал Мун. — Особенно принимая во внимание их долгую размолвку. Почему он решил написать? И еще ненаписанный постскриптум... Что Терри намеревался написать?— Может быть, мы получим ответы на эти вопросы, — сказала Сутан. — Я разговаривала по телефону с Крисом. Завтра он прилетит сюда забрать тело Терри, и мы договорились, что я встречу его в аэропорту Ниццы.— В свете той истории, что была меж вами, стоит ли?— Это не важно, — ответила она. — У меня нет выбора. Твоя школа.— В твоей жизни было кое-что и помимо этого, — заметил он.— Правда, это может и не дать ничего нового. По словам Криса, за последнее время Терри ничего не посылал ему.— По словам. Однако, в любом случае, было бы хорошо, если бы ты привезла его сюда, так что бы я мог с ним поговорить.— Допросить его, ты хочешь сказать.— Меня не будет дома, когда вы приедете. Побудьте с ним вдвоем, отдохните. Но обязательно дождитесь меня. — Он поймал ее взгляд. — Ясно?Она кивнула.— А как насчет того человека, который следит за мной?— Что насчет него? — Опять выражение Будды на лице Муна.— Я не знаю, как с ним поступить, — уточнила она.Мун продолжал смотреть на нее.— Ты отлично знаешь, как с ним поступить. Знаешь с того самого момента, как заметила, что он следит за тобой. Надо позволить ему найти тебя.— Не надо! — отчеканила Сутан. — Ты знаешь, к чему это может привести.Тяжелый, пристальный взгляд Муна продолжал сверлить ее. Она вздрогнула. — Ты пришла сюда со своими страхами и подозрениями, — сказал он. — И этим ты сделала свой выбор. И, между прочим, ты должна признать, что ничего этого не было бы, если бы не твоя любовь к Терри. Теперь поздно идти на попятную. Ты должна выяснить, зачем этот человек преследует тебя.Запах дикого тимьяна и майорана усилился, стал почти удушающим.— Что мне придется делать? — в отчаянии спросила она.— Ничего такого, к чему ты не подготовлена, — заверил ее Мун.— Но убивать я не буду! — крикнула она, а сама в это время думала, что все повторяется, как в жутком кошмаре. Более того, она знала, что это такой кошмар, от которого нельзя пробудиться.— Думай о Терри, — глаза Муна опять закрылись. — Или, если хочешь, думай о Крисе.Дельфины выплевывали сверкающую в закатных лучах воду на лазурные кафельные плитки, которыми был облицован фонтан. * * * Под вязами была устроена освещенная площадка, потому что вблизи канавы, что проходила наискосок поля, никакого освещения, естественно, не было. Лицо детектива Блокера лоснилось от пота. Кожу, казалось, можно отдирать лоскутьями.— А черт побери! — ругался он, когда Сив и Диана вышли на освещенное место. — А дьявол! — Гудение переносного генератора перекрывало стрекотание цикад.Он мрачно взглянул на приближающуюся пару.— Вы только посмотрите на это! — говорил он, указывая им под ноги. — Нет, вы только посмотрите!Один из его людей приподнял брезент. Человек лежал скрючившись, животом в канаве. Самым замечательным было то, что его голова лежала в шести дюймах от обрубка шеи.— Еще один! — воскликнул Блокер с омерзением. — И убит тем же самым способом.— Кто обнаружил тело?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84