Второй кивнул и сказал, что в манере выступления Ефимова – частого гостя «Крестов», хотя ему давно пора бы тут обосноваться на постоянное место жительства, – его всегда раздражает, как Ефимов произносит фразу «У нас в ЗакСе». Звучит она примерно как «У нас, богов, на Олимпе».
* * *
Пригнали коня.
– Эй, Татарин! Это тебе! – крикнули Сергею.
«Малява от Юльки?» – радостно подумал он и спрыгнул со шконки.
Подписи не было. Был приказ с подробными инструкциями. И обещание. Сухоруков? Хотя кто же еще…

Глава 3

– Вам понравилась передача? – проворковала я в трубку. – Обещали же позвонить, Иван Захарович.
– Извини, Юля. Закрутился. Все смотрел, и даже два раза записали мы «Хронику», как ты понимаешь. Молодец. Все как я хотел. Что не нужно – вырезала, что нужно – оставила. Отзывы уже пошли?
– Телефоны раскалились. Народ ваши инициативы одобряет. Органы, кстати, тоже. По крайней мере отдельные представители. Просили передать благодарность за заботу о них. Но возьмут и спонсорскую помощь бензином.
– Это – в «ЛУКОЙЛ» и ко всем остальным нефтяным компаниям. Я ни нефтью, ни нефтепродуктами никогда не занимался и в ближайшее время не собираюсь.
– А мне маленький подарочек?
– Чего?! Чего?!
– Я не денег прошу, не думайте.
– Я и не думаю, это не в твоем стиле. А чего надо? – Сухоруков явно заинтересовался. – Опять какую-нибудь гадость замыслила? И меня хочешь подрядить?
– Вы когда по городу ездите, плакаты рекламные читаете? Постеры?
– Ну… Иногда. Когда глаз упадет. А что? Хочешь свою физиономию на плакате увидеть? Сделаем. Легко.
– Спасибо за заботу, но не хочу, и так пришлось на парик разориться, чтобы пореже узнавали. А вы видели портрет одного известного в нашем городе человека с призывом «Спешите делать добро»?
– По-моему, это он призывает, чтобы его из «Крестов» выдернули, – высказал свое мнение Сухоруков.
– А как вы относитесь к тому, чтобы хорошего человека в самом деле оттуда выдернуть?
Сухоруков замолчал на мгновение.
– Это ты про кого? Про того, что на плакате? Даже не проси. Кстати, а с чего это ты вдруг…
– Я – про Сергея. Можно? Лично для меня. Поспешите сделать добро. А я его возьму на поруки.
Сухоруков расхохотался.
– Что я должна для этого сделать?
– Даже так?
Я решила промолчать.
– Хорошо, Юля. Я подумаю.
– Шанс есть?
– Шанс всегда есть.
Сухоруков отключил связь.
* * *
Иван Захарович позвонил примерно через неделю и заявил, что для начала решил порадовать меня свиданием – надо жить маленькими этапами и маленькими радостями.
– Завтра постарайся хорошо выспаться с утра. Или днем поспи – если получится.
– В смысле? – не поняла я.
– Ночью встречаться будешь. Чего тут непонятного? Ты же не через стекло с ним видеться хочешь? Или я тебя неправильно понял?
– Я хочу увидеть его на свободе.
– Не все сразу, Юленька, не все сразу. Ты с ним встреться с глазу на глаз вначале и реши, нужен ли он тебе.
Татьяна и Ольга Петровна, узнав о предложении Сухорукова, поддержали Ивана Захаровича.
– Он абсолютно прав, – кивнула Татьяна.
– Я тебе говорю то же самое, – добавила Ольга Петровна. – Вначале надо пообщаться, а там уже решать. Молодец Иван Захарович. Он сразу же произвел на меня хорошее впечатление.
– Вы же его ни разу в жизни не видели лично. Только по телевизору.
– Ничего. Я его по вашим с Таней рассказам знаю. И вообще о человеке надо судить по делам.
* * *
На следующий день вечером Татьяна предлагала поехать со мной.
– Юля, мы же с Ольгой Петровной беспокоиться будем!
– Да, Юля, – вторила ей вторая соседка. – Когда ты днем в «Кресты» ходишь снимать, мы и то волнуемся. Контингент-то опасный. Мало ли что. А ты – молодая, красивая. Мужики-то оголодавшие наброситься могут, не думая о последствиях. Всегда за тебя страшно, а сейчас так вообще. Может, не пойдешь? Ну его к бесу, этого Сергея. Одна из-за него морока. Сразу он мне не понравился. Юль, не ходи.
– Или давай, по крайней мере, вдвоем, – опять подала голос Татьяна.
– Тебя-то туда кто проведет? Сухоруков только насчет меня договаривался. Знаешь, сколько желающих к своим мужикам прорваться? А тут ты в качестве дуэньи. Нет, Таня, не прокатит. Я как выйду – сразу же позвоню.
– Может, я тебя все-таки в машине подожду, а? Мне самой так спокойнее будет.
– Зачем привлекать внимание?
– Ну ты же не напротив КПП ее оставишь? На Михайлова, наверное? А можно и подальше. Прогуляешься. И я тебя могу проводить, посмотреть, чтобы все нормально было, чтобы встретили. И посмотрю, кто встречает.
– Нет!!! – заорала я, доведенная до белого каления.
– Ладно, успокойся. – Татьяна погладила меня по плечу. – Выпей валерьяночки.
– Незачем кота травмировать, – улыбнулась я и посмотрела на вечно голодного Василия, также большого любителя валерьянки. – Ты представляешь, что с ним будет, если он валерьянку учует?
Оделась я скромно, но так, чтобы эту одежду можно было легко и быстро скинуть, – у меня не было иллюзий насчет того, чем закончится наша встреча с Серегой. Я ведь не только говорить с ним туда иду и проверять свои чувства. Все побывавшие у Хозяина из тех, с кем мне довелось побеседовать, заявляли: за забором хочется двух вещей – жрать и бабу. Вопрос с едой решается проще, с женщинами – гораздо сложнее. А женщины снятся каждую ночь… Тем более молодому мужику, который вел активную половую жизнь до отсидки.
Юбку надела чуть выше колена, но свободную и легко поднимающуюся, блузку с редкой застежкой посередине, поверх нее пиджачок всего с двумя пуговичками, под ней – ничего, некогда там будет возиться с бюстгальтером, да и вообще я их не люблю. Ладно, когда большая грудь, а с моим первым номером можно и не носить. Никакая лишняя тряпка не мешается, хотя, конечно, есть любители снимать… Но Сереге нравилась моя нелюбовь к нижнему белью вообще. Помню, случалось, приходил он – а я тут в легком шелковом халатике, наброшенном прямо на голое тело… Эти мои халатики уже давно пылятся в шкафу… С тех пор, как отсюда съехал Серега. После него я не надевала их ни для одного мужчины. Я и встречалась-то с ним так… потому что молодой организм требовал своего.
Я невольно вспоминала, как он, войдя в квартиру, отбрасывал борсетку в сторону (и все остальное, если приносил что-то еще) и заваливал меня прямо в коридоре, лишь иногда успевая донести до кровати. Но Серега любил заниматься любовью на полу, на твердой поверхности. Я потом даже специальный коврик купила с большим ворсом, чтобы положить в коридоре, он как раз занял пространство от двери в кухню до двери в спальню… Вот только пришелся по вкусу и Василию. Помню я, как мы на него упали, а кот потом Серегу за ногу укусил в самый ответственный момент. Кот вообще всем моим мужчинам сцены ревности устраивал. Но с Серегой дружил. Татаринов, правда, схитрил – каждый день приходил или с куском сырого мяса, или с пакетом фарша… Вот и любовь Василия.
А потом мы вместе сидели в ванне, наполнив ее теплой водой и добавив какой-то пахучей пены… Серега все собирался у меня перепланировку сделать, чтобы увеличить площадь ванной комнаты и поставить большую джакузи, в которой нам будет свободно вдвоем. Но не успел. Женился на Аллочке… Правда, мы и в моей стандартной ванне неплохо умещались. С тесноте да не в обиде. И второй раз обычно занимались любовью в ней… Или под душем. Потом ужинали, шли в постель… Как же мне всего этого не хватает теперь!..
– Презервативы взяла? – вернула меня к действительности Татьяна. – У него-то явно не будет, а там он мог любую заразу подхватить.
– Ты думаешь, ему туда кто-то баб водит?
– Я о твоем Сергее вообще не задумываюсь! – рявкнула соседка. – Я о тебе беспокоюсь. От этих мужиков вечно одни проблемы. Взяла или нет?
– У меня всегда с собой, – ответила я.
– То есть как? – удивилась Ольга Петровна и посмотрела на меня как на советскую пионерку, признавшуюся в связи с американским шпионом.
– Таня права: на наших мужиков нельзя рассчитывать, – невозмутимо сказала я. – Сама о себе не побеспокоишься – никто о тебе не побеспокоится. А уж наши мужики – так точно. Поэтому я всегда упакована. Мало ли что…
– Предусмотрительная ты наша, – хмыкнула Татьяна.
Я слегка подкрасилась – карандашиком подвела глаза, мазнула по ресницам «Макс-Фактором», но чуть-чуть, а то ведь тушь потечь может. И не умыться будет: подозреваю, номер с ванной нам не предоставят и даже на раковину рассчитывать не приходится. Насчет помады задумалась. Стоит – не стоит? Ведь следы оставит… В общем, отказалась. Брызнула на себя «Мадам Роша» – остатками из флакона, подаренного в свое время еще Серегой. Последний штрих – расческой по волосам.
– Юль, может, парик наденешь? – вдруг спросила Ольга Петровна, наблюдая за моими манипуляциями. – Тебя ведь сотрудники узнают. Все же «Криминальную хронику» смотрят. И ты там сколько раз уже снимала? И совсем недавно эту пресс-конференцию перед «Крестами». Зачем лишний раз привлекать внимание?
– Все, кто меня увидит, явно заранее оповещены о моем приходе.
Я еще раз оглядела себя в зеркале, осталась довольна произведенным эффектом и взяла в руку сумку. В ней лежал сотовый – подозреваю, что ночью его никто не заставит сдавать на КПП, а также пакет с домашними котлетками, которые, как я помнила, любил Сергей, и маленькая палка «Майкопской» колбасы. Взяла и баксы, которые, правда, по большей части спрятала на себе – в специально приколотом булавками к внутренней стороне пиджака кармане. Деньги в тюрьме всегда нужны, хотя их там и запрещается иметь. Сегодня днем специально проехалась по пунктам, попросила поменять на пяти– и десятидолларовые купюры, хотя положила и пару соток. В сумке тоже лежали баксы. Наверное, контролеру придется дать – несмотря на все договоренности Ивана Захаровича.
– Водку, надеюсь, не брала? – строго посмотрела на меня Татьяна.
– Серега ее никогда не любил.
– И ты только поэтому не взяла?
– Не только. Я бы ему мешок жратвы отнесла, но вот этим как раз не нужно привлекать внимание.
– А тебя через какую-то потайную дверь поведут? – спросила Ольга Петровна.
– Там только один КПП, и все заходят и выходят через него. Есть еще двое ворот – с Арсенальной набережной и улицы Комсомола, но они для автотранспорта. Для меня их никто открывать не будет. Их ни для кого не открывают.
– Юль, тогда надень парик, – опять сказала Ольга Петровна.
– Нет, не буду.
– Смотри: оставят тебя там. Тьфу-тьфу-тьфу, конечно.
– «Кресты» – мужской следственный изолятор, женщины там не содержатся. Правда, оттуда недалеко до женского изолятора.
Я на всякий случай тоже переплюнула через левое плечо и постучала по дереву. Соседки меня перекрестили и заявили: не лягут спать, пока я не вернусь.
– Юль, а где вы там с ним встречаться будете? – спросила Ольга Петровна.
– Понятия не имею. Но в гостиницу, думаю, не поведут.
– А кого-то выпускают из тюрьмы в гостиницу? – удивилась Татьяна.
– Там есть гостиница. На территории.
– ?! – Ольга Петровна вылупилась на меня большими круглыми глазами.
– Для гостящих авторитетов и воров в законе? – усмехаясь спросила Татьяна. – Для гонцов с малявами из других регионов?
– Длительные свидания должны же где-то проходить, – пояснила я. – Гостиница рассчитана на шесть мест свиданий. К одному человеку могут прийти двое.
Я надела черную кожаную куртку с молнией спереди, ботиночки на среднем каблуке, подумала и все-таки натянула черную вязаную шапочку. Так спокойнее. Хотя шапки я терпеть не могу и прекрасно обхожусь без них, так как все время на машине. Когда беру интервью на улице зимой, тоже предпочитаю обходиться без них. Ну что за тележурналистка в шапке? Но тут неизвестно, сколько времени мне придется провести на улице, а там с Невы задувает будь здоров.
Машина была припарковала прямо напротив входа в парадное – я специально оставила ее там, поэтому идти мне никуда не требовалось. Я плюхнулась за руль и поехала в сторону Арсенальной набережной.
Они сидели с Зиновием Яковлевичем в комнате для встреч адвокатов со своими подзащитными. Сколько раз им уже доводилось так встречаться, правда, в прошлом… Он не думал, что придется вновь, с его теперешним-то положением. Ан нет. От тюрьмы и от сумы, как известно… Он уже в тюрьме, и если пробудет здесь долго, то дело может кончиться и сумой. Ведь не просто же так он тут оказался – его подставили. Все ради бабок, ради них, любимых.
Однако эти же самые бабки в наше время решают все проблемы, пожалуй, кроме одной – не возвращают с того света. Но все остальное… Советские времена миновали, тогда, конечно, тоже существовала купля-продажа, но чтобы в таких размерах, как сейчас… Все, кому только могут дать, берут. А это облегчает жизнь тем, у кого есть бабки. У него они есть, и он намеревался использовать их. Ради своей цели. Он выйдет отсюда в самое ближайшее время!
– Вы говорили со следователем, Зиновий Яковлевич? – спросил он у адвоката, знающего всех и вся. В свое время адвокат поднялся во многом благодаря ему.
Зиновий Яковлевич тяжко вздохнул, выражая этим вздохом и выражением лица многовековую скорбь еврейского народа.
– Вы понимаете, Слава, этот следователь – человек очень странный. Он может и не взять взятку.
– Предложите больше, – невозмутимо возразил он.
Зиновий Яковлевич почесал подбородок.
– Я подумаю, что можно сделать…
– Подумайте, подумайте.
Он хотел добавить, что за это и платит деньги, причем немалые, однако сдержался. Зиновий Яковлевич был человеком очень обидчивым. Кто же обижает своего адвоката?
– А следак что, у кого-то не взял? – поинтересовался он.
Зиновий Яковлевич грустно кивнул.
– Добровольно отказался от взятки?! Наверное, мало предлагали.
– Нет, предлагали ровно столько, сколько надо.
1 2 3 4 5 6 7