Просто Томас точно знал бы, у кого книжка. Да и нельзя исключать варианта, что им все равно не удастся что-то из нее извлечь.
Чертыхаясь над электронной записной книжкой Томаса, она впервые прокляла эти новые приспособления и с грустью вспомнила времена, когда у всех были только традиционные записные книжки, в которые черным по белому записывались адреса и телефоны друзей и знакомых.
Сама Лена до сих пор еще пользовалась дедовским способом – у нее имелась тоненькая, обтянутая кожей книжка, всегда лежавшая в сумочке. Дома хранился дубликат – на всякий случай: потерять все нужные телефоны для нее было смерти подобно. Правда, она носила в сумочке и электронную, подаренную Валентином Петровичем, считавшим, что несолидно его подчиненной ходить без подобного приспособления. В электронную, конечно, что-то было внесено, но она пока не стала для Лены предметом первой необходимости, как, например, компьютер или сотовый телефон.
В отличие от множества владельцев традиционных записных книжек, Лена вносила в свою не фамилии и имена, а какие-то одной ей понятные клички или слова, способные вызвать определенные ассоциации. Например, господин Рысин, вице-президент «Сапфира», числился как Плановик, потому что раньше трудился в планово-финансовом отделе; один из партнеров Валентина Петровича, ныне директор строительной компании, – как Сцепщик, потому что в доперестроечные времена трудился сцепщиком вагонов. Александров значился как Финансист. Коллега по работе, регулярно привлекаемая Валентином Петровичем Светка, была Психологиней – она оказалась психологом по образованию, университет закончила, только вот применяла свои знания не в наркологическом диспансере, куда почему-то пошла основная масса тех, с кем она вместе училась, а в работе с многочисленными клиентами Валентина Петровича, к каждому из которых требовался особый подход. Ирка Слуцкая – тоже коллега по работе – была Пухляшкой; две новенькие – Маркизой и Гимназисткой. Почему-то девчонки вызывали у Лены именно такие ассоциации.
Лена сидела в кресле и с тоской смотрела на спящего Юханссона. Они находились в одной из многочисленных квартир Валентина Петровича. Старый жук и в Белокаменной обзавелся недвижимым имуществом. Эта квартира использовалась Тумановым, когда он приезжал по каким-то делам в Москву. Несколько раз ключи выдавались Лене, ублажавшей там клиентов. Женщина средних лет, инженер в прошлом, занималась уборкой, закупала продукты и готовила, когда хозяин или кто-то из его людей останавливались в своей «гостинице».
Внезапно Томас что-то пробормотал во сне на непонятном языке, явно не шведском. Лена этого языка не знала. Она прислушалась, надеясь, что Юханссон скажет что-то еще, но он только храпел.
У Лены возникло желание выкинуть эту чертову записную книжку в окно, или притопнуть по ней каблуком, или разбить ее о башку шведа… Но она точно знала: результата таким образом все равно не добьется.
Какой, ну какой здесь может быть пароль? И что там скрыто? Телефоны и адреса, которых нет в визитнице? Номера банковских счетов? Черт побери!
Со злости она почему-то набрала свое имя латинскими буквами – кириллицы у шведа, естественно, нет. Потом долго размышляла, почему напечатала «lena»? Затем по привычке нажала «Enter». На экранчике появился текст!
Лена глазам своим не верила. «Ого, прославилась! – промелькнула мысль. – Уж если пароль с меня придумывают…» Обдумав ситуацию, она решила, что никто, конечно, не смог бы догадаться, что паролем швед избрал имя – причем неполное – своей питерской пассии. Это немного польстило ее самолюбию.
Она снова выхватила блокнот, который уже убрала за ненадобностью: твердо решила, что придется возвращаться в Питер с провалом – впервые за свою многолетнюю карьеру. Лена стала быстро просматривать электронные страницы в поисках интересных для нее и Валентина Петровича сведений. Фамилии, номера телефонов и факсов тотчас же переписывала в блокнот. Ей некогда было думать о кодах городов, где в России у Юханссона оказывались знакомые, – с этим она еще успеет разобраться. Собственно, даже и разбираться не будет – Равиль Кильдеев все сделает. Или кто-нибудь из его команды. Лена только смотрела, чтобы первыми шли цифры 007 (как тут не вспомнить Джеймса Бонда!) или ++7 – код России. Потому что не было времени на Швецию или другие страны.
Заносить сейчас данные в свою электронную записную книжку тоже некогда, в простой блокнот казалось быстрее да и привычнее.
Номера банковских счетов, занесенные в память книжки Юханссона, тоже перекочевали в Ленин блокнот, правда, к сожалению, имелись только номера, никакой дополнительной информации не предоставлялось – для себя же вносил, не для взломщиков. «Ладно, – решила Лена, – потом разберемся».
Швед опять что-то промычал во сне. Лена резко подняла голову и убедилась, что милый друг еще не отошел от снотворного – специально подсыпала совсем небольшую дозу, чтобы у него не возникло никаких подозрений, – и поспешно прокрутила последние электронные страницы.
Так. Наконец вроде бы все. Лена положила книжку в «дипломат» шведа – именно так, как она там лежала, – и вернулась в кресло. Нанятый Валентином Петровичем разведчик специально обучал ее искать в «дипломатах» и чемоданах потайные нити, волоски и прочие неприметные на первый взгляд штучки, по измененному положению которых хозяин сразу же мог бы определить, что кто-то интересовался его имуществом. Швед, однако, не прибегал к подобным хитростям. Тем не менее Лена положила записную книжку на прежнее место – между папкой с распечатанными контрактами и детективом, переводом с английского на шведский.
Затем взяла с журнального столика «Космополитен» и углубилась в чтение. Она сразу же заметила, когда швед проснулся – была натренирована определять подобное, – но не подала виду, что знает о его пробуждении. Томас какое-то время изучал ее из-под приопущенных ресниц. Лена с невозмутимым видом продолжала читать. Наконец Юханссон потянулся, промычал что-то нечленораздельное и протер глаза. Молодая женщина посмотрела на него и обворожительно улыбнулась.
– Выспался? – поинтересовалась она. – Мне уже на поезд скоро, да и тебе лучше с вечера в Шереметьево отправиться, – а то как утром добираться будешь? И опасно у нас иностранцу в одиночку ночью на такси разъезжать.
– Ничего, доберусь как-нибудь, – пробормотал Томас.
– Давай-ка я тебе рассольчика принесу, – предложила Лена, вставая с кресла. – Рассольчик после пробуждения – испытанное русское средство от головной боли. Хотя сейчас и не утро…
Лена отправилась на кухню и отлила в стакан рассолу – прислуга специально оставляла его во время посещения хозяев, ибо прекрасно знала, с какой публикой имеет дело.
Юханссон с жадностью выпил, утер свои рыжие усы, крякнул – и завалил Лену на кровать. Она почти не сопротивлялась – работа.
Только вот на поезд чуть не опоздала.
* * *
Лена смотрела на труп, лежавший на полу, и истошно вопила. Ее почему-то обуял страх, а ведь трупов ей уже довелось повидать немало, причем изуродованных и со следами многочисленных пыток. Здесь же кровоподтеков и ссадин было не так много – с точки зрения Лены, конечно; обычный россиянин, вероятно, ужаснулся бы.
«Вот еще осложнение, – посетовала мысленно. – Теперь по ментовкам затаскают».
Правда, Лена тут же успокоилась на сей счет: ее не затаскают – со связями-то Валентина Петровича. Да и бояться ей нечего: у нее надежное алиби – всю ночь с Верой проболтали, коньяку бутылку выпили. Только вот кто его успел… Определенно уже давно на тот свет отправился. Вера вчера, вернее уже сегодня, что-то говорила про каких-то молодых парней, которые пьяного под руки притащили и спать укладывали… Надо Веру поподробнее расспросить… Когда его зарезали? Парни?.. Может, те, с которыми она столкнулась, влетая в отходящий поезд? Могли приволочь уже мертвеца? Но как так дотащили, что никто не заметил, что волокут труп, а не пьяного? А что наши люди вообще заметят? На вид пьяный, алкоголем за версту разит – этого вполне достаточно.
Лена сидела в уголке у окна, натянув на себя одеяло, и смотрела на труп молодого мужчины. Голова прямо-таки раскалывалась: коньяку они с Верой приняли изрядное количество. Казалось, что она легла спать всего несколько минут назад, ужасно хотелось рухнуть на подушку и забыться… Проводник куда-то побежал. Наверное, вызывать бригадира и связываться с Питером.
Лена встретилась взглядом с Верой Григорьевной. Та, с одной стороны, была напугана, но, с другой, уже почти взяла себя в руки и, похоже, просчитывала все возможные варианты случившегося, вернее, как это может отразиться на ней лично.
Женщины мгновенно поняли друг друга: мыслили в одном направлении – как обезопасить себя?
– Телефон свой оставь, – шевельнула губами Вера.
Лена кивнула и протянула руку к сумочке под подушкой. Вырвала листок из блокнота и написала свой домашний. Затем достала записную книжку, открыла на букве «В», написала «Вера» и протянула попутчице ручку, книжку и листок со своим номером. Вера написала два своих телефона – по всей вероятности, домашний и мобильный.
Увидев номер мобильного, Лена мысленно отругала себя за то, что не взяла свой мобильный в Москву. И тут же поинтересовалась, не с собой ли у Веры трубка. Надо бы позвонить…
Вера Григорьевна стукнула себя ладонью по лбу, запустила руку под полку и извлекла довольно вместительную сумку, стоявшую под изголовьем. Правда, вытаскивать ее было неудобно – приходилось тащить из-под столика, потому что мешал мертвец. Но Вера все же управилась довольно быстро.
Роясь в своих вещах в поисках телефона, Вера спросила:
– Тебя кто-нибудь встречает?
– Один парень из охраны шефа.
– А меня шофер. Наверное, адвоката стоит вызвать.
Они уже не обращали внимания на покойника – первый шок прошел. Теперь следовало думать только о себе – мертвецу все равно уже ничем не поможешь. Да и помогать дамы никому не собирались – каждый в первую очередь спасает собственную шкуру.
– Ну куда же я его дела, хрен-блин! – воскликнула Вера Григорьевна. – И как башка раскалывается!
– Может, в кармане шубы? – предположила Лена.
– Сейчас посмотрю.
Трубка действительно оказалась в шубе.
– Который сейчас час? – спросил мужчина с четырнадцатого места.
– Семь с копейками, – ответила Лена и внимательно посмотрела на попутчика.
«Не замешан ли он в этом деле? Надо с Верой потом подробно все обсудить. И, черт побери, рожа вроде бы знакомая… Где же я могла его видеть? Ну зачем было вчера так напиваться?!»
Вера тем временем звонила одному из своих адвокатов.
– Задницу от кровати отрывай и бегом на Московский вокзал, – давала она указания. – Не фига бриться, не на свидание едешь. Можешь позвонить Тимке, чтобы заехал за тобой. Он все равно меня встречать должен. Поезд номер два, «Красная Стрела», третий вагон, тринадцатое место. Живо поворачивайся.
Адвокат, по всей вероятности, еще толком не проснулся и не понимал, зачем ему на всех парах нестись на Московский вокзал.
– Слушай ты, крокодил, – продолжала Вера, – я тебе зачем деньги плачу?.. Что значит – кто едет? Я еду. И труп какой-то. Зарезали какого-то козла, хрен-блин.
Адвокат с утра плохо соображал.
– Козел – это в смысле мужик. Все вы козлы, хочу тебе заметить, баран ты недорезанный. Вот одного тут прикончили… Ну откуда я знаю, где и когда?! Факт тот, что он сейчас у меня под ногами валяется… Я на полке сижу. На тринадцатом месте. Ведь чувствовала: что-нибудь случится. Тимке передай, что кастрирую его за то, что тринадцатое место мне взял. Ладно, хватит трепаться. Чтобы был как штык перед вагоном, когда я в Питер приеду.
Вера отключила связь, ругнулась и посмотрела на Лену.
– Вот работнички у меня. – Помолчав, добавила: – Но адвокат в самом деле хороший. Приходится его терпеть. На, звони. Я пока таблетки найду. Не могу – башка раскалывается…
Вера протянула Лене трубку.
Та набрала домашний номер Валентина Петровича. Он еще спал, но аппарат всегда стоял у него рядом с кроватью – мало ли что может стрястись?
– Валентин Петрович? – спросила, когда шеф наконец снял трубку. – Это Лена.
– Ты где? – сразу же проснулся Туманов, мгновенно сообразивший: она вроде бы не должна с ним связываться с утра пораньше.
– В поезде.
– То есть…
– Мне попутчица свою трубку дала, – поспешно объясняла Лена. – У нас в купе труп. Кто такой – не представляем. Ножевое в области сердца, кровоподтеки, ссадины. Похоже, его пытали, правда, особых усилий для выбивания информации прилагать не потребовалось. Проводник, видимо, за бригадиром понесся. Пришлите кого-нибудь меня встретить… Я имею в виду… кроме Алексея.
– Сам приеду, – сказал Туманов. – Нам только этого еще не хватало.
– И… Валентин Петрович…
– Да?
– Есть и хорошие новости. – Лена решила несколько улучшить настроение шефа. – Я не зря в Белокаменную съездила.
– Слава тебе, господи, хоть что-то приятное сказала.
Туманов отключил связь.
С верхней полки свесился попутчик и обратился к женщинам с просьбой позволить и ему позвонить.
Вера не успела протянуть ему телефон: снова появился проводник, на сей раз в сопровождении двоих мужчин в железнодорожной форме.
Вера предпочла побыстрее спрятать трубку: мало ли что может прийти в голову господам железнодорожникам? И не нужно никому знать, что они с Ленкой своим людям звонили. А мужик с четырнадцатого места обойдется. Может, сам замешан в этом деле?
– Вот что, женщины… – обратился один из вновь прибывших к Лене и Вере. – И вы, мужчина… – Он посмотрел на Куприянова. – Вам всем, наверное, лучше перейти в купе проводника. Как-нибудь уж переступите… Его нельзя трогать. Мы связались с Питером и… Вас попросили задержаться.
– Но мы ничего не знаем, – пролепетала Вера, хлопая глазами.
1 2 3 4 5 6