И вот вскоре после визита иностранца к Аркадию Зиновьевичу пожаловала именно эта дама. Была несколько возбуждена. Еще больше возбудилась, выслушав Аркадия Зиновьевича. В особенности после просмотра альбома. Хотела было забрать его с собой и снять ксерокс (как прочитал по губам Валера), но Аркадий Зиновьевич наотрез отказался. Как знал Валера, у галеристки и без того великолепная зрительная память. В курсе этого был и Аркадий Зиновьевич. Алла Николаевна надулась, но отправилась восвояси. В задумчивости.
Через неделю она появилась вновь. К счастью для Лиса, села так, что он опять мог читать по губам.
Она сообщила Аркадию Зиновьевичу, что один ее постоянный клиент хочет оценить кольцо, сделанное прадедом Аркадия Зиновьевича.
Они снова смотрели альбом.
На следующий день прибыл молодой холеный мужчина, чем-то показавшийся Валере знакомым, только он сразу не узнал его. Не мог вспомнить, где видел. Но видел определенно.
Мужчина явно оказался во дворе впервые, но нужный подъезд быстро отыскал. Его Аркадий Зиновьевич тоже поил кофием и чуть ли не сдувал пылинки.
После ухода мужчины стал кому-то звонить и был настолько возбужден, что даже не сел в кресло и не отвернулся от окна.
Звонил Аркадий Зиновьевич некоему Николя и сообщал, что одно из колец его прабабушки всплыло в Санкт-Петербурге и Аркадий Зиновьевич вот только что видел его своими глазами и держал в руках.
Как понял Валера, Николя собрался сам снова прибыть в Петербург.
«И как бы мне влезть в это дело?» – подумал Лис.
Размышлял долго, он всегда тщательно планировал все операции. Потом решил, что вначале следует выяснить, что за мужик принес Аркадию Зиновьевичу кольцо. И откуда оно у мужика взялось. Может, еще есть что-то интересное?
Валера, как человек, серьезно подходящий к своей работе, решил отправиться в библиотеку.
Изучив подшивки «Делового Петербурга» и «Невских новостей», еженедельника, широко освещающего разные стороны жизни города, в частности криминальную и светскую, Валера выяснил, что к Аркадию Зиновьевичу с кольцом, сделанным его прадедушкой, приходил известный в городе банкир Виктор Анатольевич Глинских. Один, без охраны.
Более того, Валера с большим интересом выяснил, что недавно в особняке банкира его двоюродный брат убил любовницу, известную модель. Мотивом убийства послужила обычная ревность. Девушка из двух братьев выбрала удачливого денежного банкира, а не мыкающегося между временными заработками Григория. Правда, в статье известной журналистки Юлии Смирновой имелись и кое-какие намеки. Конечно, Смирнова не могла прямо написать, что не верит в данную версию, но Валера, выросший в советские времена, когда люди умели читать между строк, понял, что на самом деле хотел сказать автор, и догадался: дело нечисто. Смирнова явно знает больше, чем написала.
Вот только вопрос: что именно она знает? И где бы с ней встретиться? Не пойдешь же прямо к ним в холдинг и не скажешь: хочу, мол, увидеть журналистку. Наверное, многие хотят, не станут же там всем и каждому давать ее координаты. Можно, конечно, за ней проследить.
И Валера решил отправиться к зданию (адрес указывался на последней странице еженедельника). Смирнову в лицо он узнает, а там будет видно. Найдет возможность подступиться.
За три месяца до описываемых событий
– Это все, что удалось выяснить, – сказал по телефону частный детектив после того, как прислал Николя отчет по электронной почте.
Так, что он тут нарыл? Особняк Беловозовых-Шумских национализирован, его занимает научное общество, потом он переходит в частные руки. М-да. И как же прикажете знакомиться с этим банкиром?
И ювелир нашелся. Адрес… Скупщик краденого. Немного переделывает изделия и перепродает. Связи в криминальных кругах. К нему часто обращаются темные личности.
Но если пойти и сделать заказ?
– Я бы не советовал вам иметь дело с этим ювелиром, – сказал частный детектив. – Это опасно для жизни.
– А с банкиром? – спросил Николя.
– Тем более.
За три месяца до описываемых событий
– Люди Франка Ли прибыли в Петербург, – сообщил Ульрих Гансу Феллеру, с которым они жили в съемной квартире на Московском проспекте.
– Ты выяснил, зачем?
– Искали китайцев, которые учатся в Петербурге.
– Чему учатся?
– По-моему, это не имело значения. Им требовались китайцы, хорошо владеющие русским языком. Ты же прекрасно знаешь, Ганс – Франк Ли доверяет только своим.
Ганс Феллер кивнул. С Франком Ли их неоднократно сталкивала жизнь, и они неоднократно уводили друг у друга из-под носа всевозможные раритеты. А раз люди Франка Ли появились тут…
– И что они сделали с китайскими студентами? – спросил Феллер.
– Отправили по библиотекам.
– Зачем?!
– Читать книги. На русском. И какие-то старые газеты. Очень старые.
Ганс Феллер долго думал, потом посмотрел на Ульриха.
– Думаю, друг мой, тебе придется прочитать те же книги и газеты. Дашь библиотекарям денег, они тут очень мало получают, и выяснишь, что брали узкоглазые. Библиотекари не могли их не запомнить, не поинтересоваться хотя бы из любопытства.
– Ганс, ты с ума сошел! Ты знаешь, когда я в последний раз был в библиотеке?
– В русской, подозреваю, вообще никогда. Но это нужно для дела. Я оплачу тебе каждый день по двойному тарифу. За вредность. – Ганс Феллер расхохотался.
– Но китайцев было трое, а я один!
– Ульрих, я верю в тебя! В твои возможности! Разве ты один не переплюнешь трех китайцев? По-моему, ты стоишь десяти!
Ульрих гордо расправил широченные плечи и провел ладонью по крашеным волосам.
За три месяца до описываемых событий
Наконец подчиненные смогли отчитаться перед Франком Ли.
Ответственный за операцию решил не обращаться к русским частным детективам, потому что детектива нужной квалификации было не найти. Да и зачем давать кому-то лишнюю информацию? Конечно, члены банды потом заткнули бы ему рот, но ведь у каждого русского такой большой круг общения… Мало ли кому и что детектив успел бы растрепать. Всех не заткнешь.
Вместо этого ответственный решил найти своих соотечественников, обосновавшихся в Санкт-Петербурге и выучивших русский язык. Франк Ли инициативу одобрил. Он всегда больше доверял соотечественникам, пусть и разбросанным по всему миру. Китаец в России – все равно китаец. Как и в США. Как и в Африке. Где угодно.
Посетившие библиотеки соотечественники выяснили, что на судне, с которого удалось скрыться его предку Ли Суню, команда состояла в основном из беглых каторжников или лиц, имевших проблемы с законом.
Капитан корабля был бабник и ушел в море, чтобы скрыться от преследований разгневанных мужей тех женщин, которых совратил. Таковых набралось многовато, среди них нашлись высокопоставленные лица.
Помощник капитана был алкоголиком. Его списали на сушу с военного корабля. Он пристроился на торговый, потому что морское дело знал и в случае крайней необходимости, аврала, даже мог продержаться без водки.
Еще там был молодой авантюрист, жаждущий приключений. Проблем с законом он к моменту отплытия не имел, но дома ему было скучно.
В Россию из того плавания вернулись члены команды и молодой авантюрист. Куда делись капитан и первый помощник, выяснить не удалось. Или пока не удалось.
* * *
«Как все-таки выйти на Смирнову?» – думала высокая женщина. В конце концов решила: надо переждать. Пусть все успокоится, страсти улягутся. Она и так ждала три года. Подождет еще. Шанс представится. Ведь ей еще требовалось обезопасить себя и родных.

Глава 4

Про дело об убийстве модели все вскоре забыли. Есть признание, есть свидетель, зачем ломать голову, кому нужны тонкости? Григорий Петров отправился под суд, получил пять лет строгача и отбыл в Архангельскую область. Никто из моих знакомых из органов, связанных с делом, про него не вспоминал. Спихнули и ладно. Других полно. Но мне оно почему-то не давало покоя. Только я не знала, что предпринять. Да и, признаться, все это время была страшно занята. Моталась с происшествия на происшествие, которыми мы занимали не только «Криминальную хронику», но и половину выпусков ежедневных «Новостей». Весело жил город, ничего не скажешь. Наш главный редактор, старая лесбиянка Виктория Семеновна, искренне радовалась: убивали с изюминкой. То, что надо зрителю и читателю, который, по ее мнению, хочет секса и крови. И секса, и крови, и «изюминок» было, по-моему, даже с избытком. Но опять же, есть из чего выбирать.
Наконец удалось выкроить свободную вторую половину дня, и я решила отправиться к матери Гриши Петрова. Пашку оставила в машине в компании с пивом, чтобы не скучал, сама поднялась наверх. Заранее не звонила – ведь по телефону проще всего отказать, а когда я стою под дверью…
Гришина мать дверь мне открыла. С момента нашей прошлой и единственной встречи она здорово сдала.
– Проходите уж, раз приехали, – сказала. – А где ваш парень? Ну тот, который снимает?
– Я не для официальной беседы. Я просто хочу с вами поговорить, если согласитесь.
Она как-то неопределенно пожала плечами и пригласила меня в кухню.
– Ну спрашивайте, – вздохнула.
– Вы верите в то, что ваш сын совершил убийство?
Она долго молчала, потом посмотрела на меня.
– А вы? – спросила.
– Нет. Хотя я его и не знала лично.
– А Витьку знаете?
– Доводилось общаться, – уклончиво ответила я. Я ведь общалась с банкиром у него в особняке? Правда, это был первый и последний раз. Кассету он у меня больше не просил. Мать Григория от записи тоже отказалась, как мне передал адвокат, с которым я была знакома и которому ее предлагала, вспомнив про просьбу матери Петрова. Адвокат сказал мне, что «вопрос решен к всеобщему удовлетворению». Я решила не лезть к нему с расспросами. Хитрый жук все равно ничего не скажет.
Мать Григория тяжело вздохнула.
– Гриша же признался. – Она опять вздохнула.
– А вам он что-нибудь сказал? В тот вечер, когда вернулся?
Она долго молчала. Потом вдруг заплакала.
Я вскочила, обежала стол, обняла пожилую женщину за плечи. Плакала она долго, успокаивалась еще дольше. Я накапала ей корвалолу, который стоял на кухонном столе, потом сама заварила чай.
– Ты чего вообще сделать хочешь? – наконец спросила она меня, называя на «ты». – Гришку из зоны вытащить? Так не согласится он.
Я удивленно посмотрела на нее.
– Ну ты сама подумай, если он уже все подписал и… решил. Ради нас с сестрой. – Женщина опять утерла слезы. – Не знаю я, кто Ольгу на самом деле убил! Не знаю! Может, и Гриша ее толкнул. Может, и Витька. Может, дрались они, а она влезла. Говорила я Гришке: забудь ты о ней! Забудь. Выбери себе кого-нибудь попроще. Куда тебе эта… модель? – Она произнесла слово «модель» так, что оно прозвучало, как «шлюха». – И вот теперь…
Она махнула рукой.
– Виктор дал вам денег?
Женщина кивнула:
– И Гриша сказал: все будет хорошо, мама. Ты не волнуйся. А как мне не волноваться?! Как он там, на севере-то?! Хотя обещал Витька его побыстрее вытащить… И сама я на свидание обязательно поеду. Витька дорогу оплатит.
Она помолчала, утерла снова выступившие слезы.
– Да все я понимаю… Гришка у меня – золотой парень. Ведь иначе бы… Катерина, дочка, работу бы потеряла. И на что бы они жить стали? У нее ж детишек двое, а муж-то постоянно не работает. Вообще не понимаю, чем он занимается. Как ни приеду в гости – сидит за своим компьютером. А дети – за своими. Что за жизнь? А Катерина работает от зари до зари. Сама знаешь, сколько все сейчас стоит. Вы-то учились – все образование было бесплатное, и медицина бесплатная, а сейчас за все платить надо. Ну и Грише Витька… Юль, скажи, это правда, что сейчас за деньги в тюрьме сидят? Что люди сейчас и так на жизнь зарабатывают?
– Слышала про такое, – уклончиво ответила я.
– Вон как, значит, повернулось. – Она покачала головой. – Мерзавец на свободе гуляет, по кабакам шляется, а хороший человек баланду хлебает, потому что ему работу не найти?
В конце речи уже полностью успокоившаяся мать Григория сказала мне, чтобы я лучше ничего не расследовала. Так решил Гриша. Но мне все равно сказала спасибо.
На всякий случай я оставила женщине все свои телефоны.
* * *
Пашка в машине уже лыка не вязал, и я повезла его домой, размышляя над сложившейся ситуацией. Я знала точно, что Ольгу убили не случайно: эксперт-то не дурак, определил, что ей шарахнули чем-то по виску так, как случайно не шарахают. Наверное, банкир. В присутствии Гриши? С другой стороны, какая разница?! Ее ведь в самом деле не вернуть. А Гриша принял решение. Куда же я влезаю-то? Наверное, об этом деле лучше забыть.
На следующий день, когда я в очередной раз выволакивала любимого оператора из машины, чтобы тащить в квартиру, ко мне подошла высокая светло-русая женщина лет тридцати пяти – тридцати семи на вид, с короткой стрижкой, и предложила свою помощь. Мне она (или скорее что-то в ее облике) почему-то показалась знакомой. Но, пожалуй, с ней мы раньше не пересекались. Я запомнила бы ее из-за роста.
– Вы кто? – спросила я. – Если хотите что-то продать – не покупаю.
– Вы ведь Юлия Смирнова?
Я тяжело вздохнула. Теперь нигде появиться нельзя.
– Что вы хотите? – устало спросила я.
– Я – сестра Ольги Симашковой, – представилась женщина, – убитой Виктором Глинских. Я хотела с вами поговорить. Не знала, как до вас добраться. Потом случайно выяснилось, что одна моя подруга живет в этом доме. – Она кивнула на тот, что стоял параллельно Пашкиному. – Она часто видит, как вы оператора доставляете домой. Я решила вас тут поймать. Так я вам помогу?
Я кивнула и поняла, почему женщина показалась мне знакомой. Я же видела много фотографий Ольги. Сестры были похожи. Мы вместе доволокли Пашку до квартиры, там я уложила его спать, вначале позаботившись о драгоценной камере. Потом мы вместе с Александрой, как представилась сестра Ольги, прошли на Пашкину кухню, где резвились тараканы, которых не берет никакой «Комбат».

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5 6 7 8