Сам Гивенс, очевидно, не смог опустить трап, так что Редер набрал код у себя на пульте, а потом как можно скорее запрыгнул на борт.
Гивенс развалился в кресле, уронив облаченную в шлем голову на грудь. Питер стал аккуратно поднимать голову пилота, пока ему наконец не удалось заглянуть под лицевую пластину. И он тут же об этом пожалел. Гивенс медленно открыл глаза и секунду спустя понял, кто над ним стоит. Лейтенант охнул.
– Убить меня хотите? – подозрительно вопросил он.
– Нет, – сказал Редер. – Я всего лишь хочу доставить вас в лазарет. Крепитесь. Двигаться будет больно, но мы как можно скорей постараемся. – «Слава Богу, у нас теперь регенерационные резервуары имеются», – от души порадовался он. Лет тридцать тому назад человек в состоянии Гивенса неизбежно умер бы через двое мучительных суток.
Гивенс потерял сознание раньше, чем его спустили по трапу. «Это даже к лучшему», – подумал Питер. Ведь перед тем, как погрузить Гивенса в специальную ванну для транспортировки, его еще требовалось избавить от шлема и скафандра. Страшно было подумать, что ему при этом пришлось бы перенести, будь он еще в сознании. Вопил бы для начала как резаный. Клочья кожи отходили бы вместе со скафандром, а времени на особые нежности у санитаров уже не оставалось.
Ожоги были обширными. Редер быстро огляделся. Похоже, каждый «спид» принес в себе раненого, однако большинство из них все же были способны пусть с посторонней помощью, но идти. Они закончили с Гивенсом и закупорили емкость жизнеобеспечения, которой предстояло его поддерживать, пока пилота не перегрузят в регенерационный резервуар.
– Удачи, лейтенант, – пробормотал Редер, когда один из санитаров покатил ванну в лазарет. А затем он целиком переключил свое внимание на следующий «спид» и следующего раненого.
– В целом, – заключил капитан-лейтенант медицинской службы Голдберг, – все вышло не так скверно, как казалось вначале. Нам удалось использовать два наших подразделения для оказания помощи не столь тяжело раненным, никак не ограничивая при этом потребности тех, кто нуждался в более интенсивном уходе. У всех наблюдается нормальный прогресс. И несмотря на вполне понятную скорбь по погибшим товарищам, моральный дух в целом оказался гораздо выше, чем ожидалось. Я рассчитываю уже к концу этой недели выписать первых двоих. – Доктор сложил перед собой руки и одарил капитана лучезарной улыбкой, напоминая при этом смышленого школьника, точно знающего, что он заслуживает одобрительного хлопка по спине.
– Блестяще, доктор Голдберг. Благодарю вас и весь ваш персонал за превосходно выполненную работу, – с теплой улыбкой сказал Каверс, оказывая медикам ту поддержку, которой они, несомненно, заслуживали. Капитан не знал, какие именно материально-технические чудеса доктор Голдберг извлек из рукава, чтобы теперь сделать столь утешительно-обнадеживающий рапорт, зато он точно знал, что они случились. Спецификации с трудом допускали то число тяжелораненых, которое им реально пришлось лечить. Менее способный корабельный врач оказался бы попросту завален работой.
Голдберг определенно поднял настроение другим членам старшего офицерского состава. Теперь они даже выглядели не такими усталыми, включая Редера, от которого капитан ожидал получить самый малоприятный рапорт.
Правда, было весьма прискорбно, что Голдберг не смог спасти последнего уцелевшего повианина.
– По чужаку вы что-то можете доложить? – спросил Каверс.
Доктор Голдберг покачал головой.
– Мне очень жаль, сэр, – со всей серьезностью произнес, – но времени для вскрытия у нас пока не нашлось. Самой очевидной причиной смерти является рана в области грудной клетки. – Доктор указал на соответствующий участок своей груди – Мы не сумели ее заштопать, и пока что мы не знаем, какой ущерб был нанесен внутренним органам.
– И он так ничего и не сказал, кроме… – Каверс сверился со своим блокнотом, – «вы меня убили, вам отомстят, вы за это заплатите»?
– По крайней мере, больше мы ничего не поняли, – ответил Голдберг. – Похоже, он порой на своем языке разговаривал. Звуки, которые он издавал, для стонов или еще чего-то такого кажутся слишком упорядоченными. У нас есть запись всех звуков, которые он произвел. Передать вам копию, сэр?
– Да, пожалуйста, – сказал капитан.
– Они искренне ожидали, что их спасут, – медленно произнес майор Хаджи.
Каверс бросил на него взгляд. Вообще-то майор должен был все еще оставаться в лазарете, но он настоял на том, чтобы ему позволили принять участие в совещании.
– Что заставляет вас так думать, майор? – спросил Редер.
– Когда мокаки взорвали дверь, повиане попытались сбежать. В конце концов они отбились от охранников и бросились к своим союзникам. Но мокаки их просто покрошили. По сути, я бы даже сказал, что именно за этим они там так долго и оставались. Им хотелось любой ценой убить повиан. – Хаджи покачал головой. – Они на них весь огонь сосредоточили. Наверно, только из-за этого я до сих пор жив.
Капитан задумчиво кивнул.
– А повиане это поняли?
– Тот, которого мы пытались спасти, понял, – уверенно ответил майор. Он слегка изменил позу, но больше никаких признаков неудобства себе не позволил.
– Раньше я склонен был считать сообщения о том, что толкователи отдают «предателей Конгрегации» на корм повианам простой пропагандой, – сказал Редер. – Но если это правда, то очень в духе мокаков восставать по этому поводу против повиан, а не против своих вождей.
Было очевидно, что все сидящие за столом с этим согласны, и, судя по задумчивым выражениям их лиц, они прикидывали, как этот инцидент может отразиться на отношениях мокаков с повианами.
Каверс сжал губы.
– Если повиане каким-то образом узнают, что произошло с их собратьями, – заметил он, – вполне вероятно, что они это одобрят. Вряд ли им хочется, чтобы мы кого-то из них в плен захватили.
– Но это действительно в духе мокаков, как верно заметил коммандер Редер, бояться этих тварей и одновременно их презирать, – сказал доктор. – Меня с самого начала удивляло, как мокаки вообще смогли с повианами в союз войти.
– Я к ним тоже любовью не проникся, – пробормотал майор Хаджи.
– Коммандер Редер, – произнес капитан. – Ваш рапорт, пожалуйста.
– Дезактивационные процедуры уже завершены, – объявил Питер. – И я рад доложить, что все прошло очень гладко. Никаких несчастных случаев, никто из моих людей не пострадал, все зараженные материалы надежно запечатаны и ожидают удаления. Мы с лейтенантом Роббинс разработали план, благодаря которому мы сможем спасти семь из одиннадцати наиболее тяжело поврежденных «спидов» путем утилизации четырех, которые ремонту не подлежат. Таким образом, в целом у нас остается двадцать шесть более или менее функционирующих машин, хотя наш резерв запчастей едва ли не исчерпан. – Редер сжал губы. – Эта победа дорого нам обошлась, сэр.
– И все же я убежден, – сказал Каверс, оглядывая сидящих за столом, – что начальство будет удовлетворено проведенной операцией. – Тут он улыбнулся майору Хаджи. – А в особенности его маленький триумф лейтенанта Слейтер порадует. Майк Флит имеет для нас ценность еще более непосредственную, чем могли бы иметь повиане.
«Ага, – подумал Питер. – Потому что он „бизнесмен“. А с „бизнесменами“ всегда можно договориться».
– Далее, сэр, – продолжил Редер. – Мокакские «спиды», захваченные десантниками, имеют несколько незнакомых компонентов. Мне нужно ваше разрешение на то, чтобы я или лейтенант Роббинс допросили взятых нами в плен инженеров.
– Разрешение дано, – сказал капитан. – Мистер Бут, вам предписано обеспечить коммандеру и лейтенанту приемлемый доступ к пленным.
– Есть, сэр, – отозвался Бут. Глаза его сверкнули, когда он взглянул на Редера.
– Еще вопросы имеются? – спросил Каверс. Все дружно помотали головами. – Тогда совещание можно считать закрытым.
Колени Комптона Духовидца вовсю дрожали, и он благодарил Духа Судьбы за то, что роскошная серая ряса скрывала их столь унизительное предательство. Впрочем, насколько он знал, жалкие повианские выродки могли видеть все его голое тело под одеждой. Духовидец аж передернулся. Последняя казнь, на которой он присутствовал, была слишком свежа в его памяти, и в пищеварительных сумках повиан тогда что-то такое было. Он очень старался слишком пристально на них не смотреть.
Впрочем, для мокакских охранников, что стояли у входа в апартаменты повианского посла, лицо Толкователя несло на себе выражение надменного спокойствия, и весь его облик был для них совершенно непроницаем. Так что они распахнули для него двери, даже не удосужившись постучать. Все двери должны были открываться перед Толкователями Праведного Пути.
– Ну вот, – обращаясь к своему секретарю, сказал на повианском посол За'асат. – А я все думал, когда же они кого-то пришлют.
Двое повиан следили за приближением Толкователя, благодаря расширенному диапазону своего зрения видя, какой эффект страх мокака оказывает на температуру его тела.
– Непохоже, чтобы он нам добрые вести принес, – заметил секретарь по имени Д'рил.
– Да, действительно. По-моему, он ожидает, что мы его прямо сейчас на куски разорвем и съедим, – довольным тоном отозвался За'асат. – Знаешь, Д'рил, некоторые из наших братьев по клану на самом деле людей не любят. Но только не я! Я их просто обожаю. Несравненный деликатес!
В полном восторге от остроты посла, Д'рил аж хвостом по полу щелкнул, а человек резко остановился в нескольких метрах от них, и его причудливо раскрашенная плоть стала еще бледнее.
Духовидец едва сдержал свой мочевой пузырь, когда чужак, явно ему угрожая, зловредно щелкнул хвостом. «И все же, – напомнил он себе, – раз уж такова воля Духа Судьбы, что я должен страдать… – тут Толкователь с трудом сглотнул слюну, – то я должен все это вынести». Он поклонился монстрам – скорее из страха, нежели из уважения.
– Добро пожаловать, Толкователь, – сказал мокаку За'асат. Он понятия не имел о том, кто был этот курьер. Несомненно, кто-то не слишком значимый – или даже кто-то, заслуживающий наказания. Этим мокакам, похоже, ничто так не нравилось, как без конца друг друга унижать. За'асат просто не понимал, как вид, одержимый такой жизнеотрицающей чепухой, вообще мог выжить, не говоря уж о том, чтобы развиться до возможности выхода в космос. Конечно, повиане тоже друг с другом боролись. За территорию, за власть, за добычу, за возможности роста для своего клана. Но за такую… бессмыслицу? Нет, он решительно этого не понимал, и даже не мог найти в своем языке подходящее слово.
За'асат решил дождаться, пока курьер заговорит.
– Я… я принес скорбные вести, посол, – сумел наконец выдавить из себя Духовидец.
– Как вам не повезло, – сочувственно отозвался За'асат.
Духовидец закрыл глаза и мысленно прочел быструю молитву.
– Посол, четыре представителя, которых вы послали в наш передовой подслушивающий пост… – Толкователь умолк, явно неспособный продолжить.
– Слушаю вас, Толкователь, – подбодрил его За'асат.
– Они были убиты, а ту базу захватили наши враги, – закончил Духовидец. Испытывая отчаянную нехватку кислорода, он аж закачался.
– Да, я знаю, – сказал посол. – Подойдите ближе, – предложил он мокаку. – Я вам кое-что покажу.
Невесть как Духовидец заставил себя приблизиться к двум… тварям, которые так жадно за ним наблюдали. «О Дух Судьбы, – отчаянно взмолился он, – помилуй меня. Тогда я смогу послужить тебе и искупить мои ничтожные грехи».
Посол повернул к трясущемуся мокаку монитор и запустил просмотр.
– Это было снято одним из наших представителей, – объяснил За'асат.
Духовидец уставился на экран. Поначалу там трудно было что-либо различить. Цвета были совершенно не те, а камера двигалась слишком стремительно. Мокак увидел то, что напоминало мелькающие человеческие конечности, а также повианские «руки» и «ноги». Затем камера слегка повернулась и с невероятной быстротой понеслась к дверному проходу. Сквозь дым он различил мокакских солдат. «Нет!» – мысленно воскликнул Духовидец, слишком потрясенный, чтобы заговорить. Солдаты выстрелили, и запись оборвалась.
За'асат наблюдал за до смерти перепуганным человеком, наслаждаясь его неподдельным ужасом. Затем он все же решил снять напряжение и не дожидаться, пока это существо обделается. Это было, пожалуй, единственным, что ему в них не нравилось. Они так мерзко воняли. Хотя была у него одна знакомая повианка, которая это просто обожала. С другой стороны, она была столь же сумасбродна, сколь и красива.
– Они были разменной монетой, ничем больше, – пренебрежительно заметил посол. – Ваши люди очень правильно их убили. Мы не хотим, чтобы наших представителей забирали в плен. – Хотя За'асат сильно сомневался в том, что мокаки действовали в интересах повиан, когда открывали огонь.
– Всем нам суждено умереть, – с запинкой произнес Духовидец. – Но бомбы почему-то так и не взорвались. Те наши люди, кто был захвачен в плен, будут прокляты, их имена будут вычеркнуты из списка благословенных.
За'асат нашел предложение мокака довольно трогательным. И не смог удержаться от мысли, что эти существа просто обречены стать добычей. Очень скоро так и случится.
– Они до безумия суеверны, – сказал ему на повианском Д'рил.
– Зато невероятно вкусны, – ответствовал За'асат.
Хвост Д'рила задрожал, но он все же удержался от щелчка.
– Мы вполне удовлетворены, – вежливо сказал За'асат Толкователю. – Больше об этом инциденте сказать нечего. Хотя, разумеется, – вкрадчиво продолжил он, – забыть его тоже никак нельзя.
– Да, – прохрипел Духовидец, чей страх не уменьшился ни на йоту.
– Впрочем, мы слишком долго отрывали вас от исполнения ваших обязанностей, Толкователь. Пожалуйста, не позволяйте нам и далее вас задерживать. – Несомненно, где-то были подчиненные, которых следовало бить и унижать. Что казалось повианину главным времяпрепровождением этого странного народца.
– Благодарю вас, посол, – забормотал Духовидец, кланяясь и торопливо пятясь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46