– спросила она.
– Да, действительно, – согласился он. – Я, может быть, даже заберусь в одну из этих лодок.
– Не забывай про свое плечо, или я пожалуюсь дяде Ларри.
Дженни оттолкнулась от досок и медленно поплыла в сторону плота.
Дейсейн пошел дальше, стараясь не касаться мокрых тел людей, забирающихся на платформу и тут же сигающих вниз. Его вдруг поразила мысль, что разве это не странно, что в компании знают о его существовании, но никто, похоже, не замечал его – ему давали проход, но ни разу не взглянули ему в глаза; они кричали что-то, но, опять же, вовсе не ему.
Дейсейн подошел к ближайшей лодке, отвязал бакштов и уже собрался забраться в нее, но на несколько секунд остановился – в пятидесяти футах от него плыла Дженни, наслаждаясь мерными взмахами рук над поверхностью озера и медленно удаляясь по диагонали от плота.
Когда Дейсейн вступил одной ногой в лодку, кто-то толкнул его в спину. Его нога оттолкнула планширь, и лодка начала удаляться. Он понял, что еще немного – и он окажется в воде. В голове лихорадочно мелькнуло: «Проклятье! Я же промокну до нитки!» Лодка развернулась кормой к берегу, он попытался дотянуться до нее, однако левая нога поскользнулась на мокрой поверхности дерева. Дейсейн начал падать, разворачиваясь в воздухе, уже не способный контролировать свои движения.
Конец лодки, видимый краем глаза, стремительно приближался. Он попытался дотянуться до него, но все дело было в том, что падал он больным боком, и его рука не могла двигаться достаточно быстро.
А затем в глазах потемнело. Дейсейну показалось, что он погружается в нечто холодное, беззвучное, абсолютно темное и манящее его в свои объятия.
Какая-то часть его «я» закричала: «Восторг и обеспокоенность!»
Он еще успел подумать, какое же это странное сочетание.
А потом откуда-то издали в легкие проникла боль, принеся с собой озноб… ужасающий озноб. Он почувствовал давление… и холод… и все казалось далеким и не представляющим никакой важности.
«Я тону», – подумал он.
Эта мысль нисколько не тревожила его – словно это относилось к кому-то другому, а не к нему.

«Они не видят меня… и я утону».
Холод усилился – его тело почувствовало, что находится в воде.
Его резко развернуло.
А ему все это по-прежнему казалось чем-то далеким, нереальным.
Как раскат грома, раздался голос Дженни:

– Помогите! Прошу вас! Кто-нибудь, да помогите же! О Господи! Неужели никто не поможет мне? Я люблю его! Прошу вас, помогите мне!
Он вдруг почувствовал чьи-то руки, кто-то успокаивающе произнес:
– Все в порядке, Джен. Мы держим его.
– Прошу вас, спасите его! – Она почти что рыдала.
Дейсейн почувствовал, как его завернули в нечто твердое, впившееся в живот. Во рту разлилось тепло, а грудь сдавила ужасная боль.
Внезапно его охватил приступ кашля, он задыхался, и боль разрывала его горло и бронхи.
– Он наглотался воды, – раздался мужской голос, почти лишенный эмоций.
Рядом с ухом Дейсейна прозвучал молящий голос Дженни:
– Он дышит? Прошу вас, не дайте ему умереть. – Дейсейн чувствовал влагу на шее, и Дженни продолжала умолять кого-то рядом: – Я люблю его. Прошу вас, спасите его.
Тот же бесстрастный голос произнес:
– Мы понимаем, Дженни.
Раздался еще один голос, хриплый, женский:
– Конечно, это единственное, что можно сделать.
– Мы и делаем это! – пронзительно крикнула Дженни. – Неужели ты этого не видишь?
В этот момент, когда его уже подняли и понесли, Дейсейн тупо спросил себя: «Делаем что?»
Он перестал кашлять, однако боль в груди осталась. Каждый вздох приносил мучение.
Вскоре он почувствовал, что его положили на траву на спину. Потом плотно обернули во что-то теплое. И он ощутил себя как бы в утробе матери.
Дейсейн открыл глаза и увидел над собой Дженни, ее темные волосы вырисовывались на фоне голубого неба. Девушке удалось выдавить из себя дрожащую улыбку.
– О, слава богу, – прошептала она.
Его подняли за плечи. Лицо Дженни отдалилось. К губам прижали чашку, наполненную горячей коричневой жидкостью. Узнав характерный всеподавляющий запах Джасперса, Дейсейн почувствовал, как горячий кофе обжигает горло.
И тут же по всему телу начало разливаться тепло, принося облегчение. Чашку убрали, но тут же вернули, когда он губами потянулся к ней.
Кто-то рассмеялся и сказал что-то, но Дейсейн не разобрал, что именно, кажется: «Давайте по полной». Но эта фраза не имела для него никакого смысла, и он тут же забыл о ней.
Чьи-то руки снова осторожно положили его на траву. Все тот же бесстрастный мужской голос произнес:
– Пусть некоторое время он пробудет в тепле и покое. Все страшное уже позади.
Дейсейн вновь увидел лицо Дженни. Ее руки гладили его голову.
– О, дорогой, – начала девушка. – Я посмотрела в сторону причала и увидела, что тебя там нет. Я не видела, как ты упал, но догадалась, в чем тут дело. Хотя никто этого не заметил. Мне показалось, что прошла целая вечность, пока я не доплыла до тебя. О, бедная твоя головушка. Такой ушиб!
Дейсейн в этот момент почувствовал боль в висках, словно ее вызвали слова девушки. «Вот это я ударился!.. Может, сделать рентген? – подумал он. – Откуда они знают, что у меня нет трещины в черепе… или сотрясения мозга?»
– Кэл говорит, что, наверное, лодка начала опрокидываться, как только ты вступил на нее, – продолжила Дженни. – Мне кажется, никакого перелома у тебя нет.
Дейсейн чуть не закричал от боли, когда девушка прикоснулась к ушибленному месту.
– Это просто сильный ушиб.
«Просто сильный ушиб!» – повторил он про себя. Внезапно его охватил гнев. Почему они ведут себя столь безразлично.
И все же по телу продолжало разливаться тепло, и он подумал: «Конечно, со мной все в порядке. Я ведь молодой и здоровый. Я встану на ноги. И у меня есть Дженни, которая защитит меня. Ведь она любит меня».
Что-то в этой цепочке мыслей вдруг показалось ему неправильным. Он моргнул. И в его мозгу словно произошло короткое замыкание: перед глазами появилась туманная дымка, в которой вспыхивали разноцветные огни: красные, оранжевые, желтые, коричневые, зеленые, фиолетовые, голубые, они напоминали насекомых с ответвленными хрустальными надкрыльями.
Этот свет превратился в некое внутреннее мембранное чувство, способность тончайшего восприятия, которое охватило все его сознание. И тогда он почувствовал, как сильно бьется его сердце, как приподнимается и опадает оболочка нежного мозга в такт с этой пульсацией, ее поврежденный участок – да, действительно, это всего лишь ушиб, кость цела.
И в этот момент Дейсейн понял, почему сантарожанцы выказывали столь крайне малую озабоченность его травмой. Они увидели это благодаря их связи с ним. Да, на их месте он тоже сказал бы, что нужна помощь, если бы она действительно требовалась.
«Тогда почему они не начали спасать меня, пока не заголосила Дженни? – спросил себя Дейсейн. И тут же с удивлением пришел ответ: – Да потому, что я не кричал мысленно о помощи!»
– Мне кажется, тебе не помешало бы сейчас поспать, – заметила Дженни.
Она положила ладонь на его правую руку.
– Или есть что-то, ради чего спать не стоит даже после травмы головы?
Дейсейн внимательно посмотрел на нее, отмечая ее спутанные после его спасения волосы, то, с какой внимательностью она глядит на него. На ее ресницах еще осталась влага, и ему показалось, что если он проникнет взглядом дальше, то обнаружит дорогу в некую волшебную страну.
– Я люблю тебя, – прошептал он.
Девушка приложила палец к его губам.
– Я знаю.
«Теперь я сантарожанец», – подумал Дейсейн.
Он лежал на траве, без конца повторяя эту мысль, и она наполняла его странным ощущением, что у него останется связь с Дженни, даже если она высвободит его руку и оставит его одного лежать на траве. И это нисколько не напоминало телепатию – просто он начал понимать окружающий его мир: настроение людей, озеро, в котором они плавали, деревья вокруг. Когда один из его спутников нырял в воду, остальные знали об этом.
«О Господи! Что этот Джасперс может сделать для мира!» – подумал пораженный Дейсейн.
Но отчего-то эта мысль вызвала только новые волны на поверхности озера взаимопонимания. В этой мысли скрывалась буря, опасная буря. Дейсейна передернуло.
Он вспомнил, почему он приехал сюда, и увидел конфликт, который был неминуем после этого нового осознания. Люди, пославшие его сюда… чего же они хотят?
«Доказательств», – подумал он.
Он вдруг поймал себя на том, что не может сосредоточиться на том, какие именно доказательства они хотят. Его мысли все время возвращались к машине Джерси Хофстеддера и грубой, типичной для янки замкнутости этих людей.
Теперь уже друзья Дженни замечали его, Дейсейн видел это. Они обращали на него свои взгляды – нисколько не таясь, разговаривали с ним. А когда ему вдруг захотелось встать и подойти к огромному костру, то устроились перед ним, преграждая путь вечернему холоду, а их сильные руки помогли ему подняться, хотя он не просил об этом.
Наступила ночь.
Дейсейн вдруг заметил, что сидит на одеяле рядом с Дженни. Кто-то бренчал на гитаре в темноте. Одна сторона озера была освещена бледным лунным светом, а вторая погружена в величественный мрак ночи. Под порывами ветра в этом мраке плескались воды озера, и ему казалось, что если бы только было возможно удалить эту темноту, то в ослепительном свете перед ними открылась бы удивительная сказочная земля.
Дженни прижалась к нему и прошептала:
– Ты чувствуешь себя лучше. Я знаю это.
Он молча согласился с ней.
У озера вспыхнули факелы – чтобы осветить путь возвращающимся лодкам. Кто-то передал Дейсейну сандвич, от которого резко пахло Джасперсом. Он съел его, не отводя взгляда от факелов и костра; деревья в этом призрачном свете отбрасывали красные, гротескные шатающиеся тени, и к небу устремлялись струйки дыма. Неожиданно Дейсейн спрятал остаток сандвича в карман.
Что заставило его сделать это – вряд ли он сам мог бы дать ответ на этот вопрос. Дейсейн вспомнил один эпизод, который случился после того, как они расстались с Дженни после обучения в университете. Он высунул тогда руку из окна, чтобы ощутить дождь, когда увидел под своим окном бусинки воды, сверкающие и переливающиеся подобно рассыпанному там ожерелью.
Неожиданно ветер изменил направление и принес с собой дым, от которого заболели глаза. Наглотавшись дыма, Дейсейн вдруг проникся убежденностью, что настал решающий момент, которого так ждала Дженни, сидящая сейчас рядом с ним.
И когда он подумал о ней, девушка протянула руку, притянула его к себе, их губы соединились. Это был долгий поцелуй, сопровождаемый кем-то наигрываемой мелодией гитары, ударами капель дождя о подоконник и приносимым сквозь открытое окно запахом дыма.
«Смогу ли я когда-нибудь объяснить это словами? – подумал Дейсейн. – Селадор решит, что я сошел с ума».
Дженни чуть отстранилась от него при этой мысли и нежно провела рукой по его шее.
– Давай поженимся, – прошептала она.
«Почему бы и нет? – подумал Дейсейн. – Ведь теперь я сантарожанец».
Но вместе с этой мыслью пришла и волна страха, которая сдавила грудь и заставила Дженни вздрогнуть. Она отодвинулась от него и посмотрела на него с беспокойством.
– Все будет хорошо, – прошептала она. – Вот увидишь.
Однако в ее голосе тревога не исчезла. И Дейсейн ощущал угрозу в ночном мраке. Гитарист, закончив на печальной ноте, неожиданно отложил свой инструмент в сторону.
Дейсейн увидел, что свет луны смещается дальше, заполняя черную поверхность озера… и перед ними открывается… Нет, не волшебная страна, а просто продолжение озера и другие деревья.
Определенно ночью стало прохладнее.
И снова Дженни нежно поцеловала его.
Дейсейн понял, что все еще любит ее. Это была единственная реальность, за которую он мог цепляться. В этой ночи больше не осталось ничего волшебного. Он понимал, что проваливается в безумие, слышал какой-то насмешливый голос внутри себя.
Когда Дженни отодвинулась от него, он прошептал:
– Я хочу жениться на тебе, Дженни. Я люблю тебя… но… мне нужно время… Мне нужно…
– Я знаю, дорогой, – перебила его Дженни. Она провела ладонью по его щеке. – У тебя будет столько времени, сколько ты захочешь.
В голосе ее прозвучала нотка отчужденности. Дейсейн почувствовал в этот момент, какой же холодной стала ночь и как затихло все вокруг.
Неожиданно среди людей, окружавших его, возникла какая-то суматоха. Все начали собираться и потянулись к грузовику.
– Пора возвращаться, – сказала Дженни.
«Возвращаться куда?» – подумал Дейсейн.
Дженни встала, потом помогла подняться ему. Он споткнулся, ощутив кратковременный спазм и легкое головокружение. Дженни помогла ему устоять.
– Ты хочешь, чтобы дядя Ларри осмотрел твою голову сегодня ночью? – спросила девушка.
«Паже», – вспомнил Дейсейн. Именно туда они и собирались вернуться. Паже. И там они продолжат свою игру в вопросы и ответы. К этому его вынуждают изменения, происшедшие в нем под влиянием Джасперса.
– Я навещу его утром, – сказал Дейсейн.
– Не ночью?
«Самое время», – подумал Дейсейн, а вслух сказал:
– Да, не этой ночью.
Этот ответ, похоже, встревожил Дженни. Она всю дорогу в город просидела молча, лишь едва придерживая его.

6

Когда все уехали на грузовике дальше, оставив Дейсейна одного во дворе гостиницы, он начал всматриваться в ночное небо, забыв обо всем. Он до сих пор ощущал на своих губах прощальный поцелуй Дженни – напряженный и дрожащий. В воздухе витали запахи выхлопных газов. Где-то внутри здания слышалась музыка – кто-то включил радио.
Медленно Дейсейн вынул правую руку из кармана, разжал пальцы и начал внимательно рассматривать небольшой шарик – предмет, который смутно различался при свете гостиничной вывески. Теперь явственно ощущался сильный запах Джасперса.
Дейсейн уже успел изучить предмет в своей руке – сдавленный шарик из хлеба, сыра и ветчины, кусок сандвича с пикника.
«Знают ли они, что я спрятал его?» – спросил он себя.
Он не колебался, зайти ли ему внутрь и переодеться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37