– Что ты услышала?
Ответ на свой вопрос Джоанна узнала, когда выбралась из овражка. Ее поджидал Гейбриел, суровый вид которого не предвещал ничего хорошего.
– Доброе утро! – произнес он ледяным тоном.
– Здравствуй, – кивнула Джоанна, заливаясь предательским румянцем. – А мне показалось, что ты ускакал в другом направлении.
– Я сделал круг и решил заглянуть сюда, – разглядывая желтые цветочки в ее петлице, пояснил Гейбриел. – Это местечко всегда нравилось тебе, не так ли?
Давным-давно, в славные добрые времена, когда Гейбриел представлялся Джоанне даже не ангелом, а чуть ли не Богом, он сам привел ее в этот прекрасный уголок. Вспомнив ту чудесную пору, Джоанна потупилась.
– Прости меня за случайное вторжение в твою личную жизнь, – продолжал Гейбриел.
– Пустяки! – усмехнулась она. – Это не последнее мое свидание с мужчиной.
– Рекомендую впредь выбирать для встреч местечко поукромнее, – сверкнул глазами он, придерживая нетерпеливого Гнедого.
– Благодарю за совет! Я не столь опытна в подобных делах, как ты, и готова перенять ценный опыт.
Лицо Гейбриела окаменело.
– А вот этого делать не надо! – воскликнул он. – Я хочу попросить тебя об одном одолжении. Отложи свои бурные романы до завершения нашего развода.
Она надменно прищурилась.
– Почему я должна так долго ждать?
– Из практических соображений. Ведь ты можешь забеременеть, а пока мы формально состоим в браке, это чревато ненужными осложнениями.
– Что ж, весьма практичный совет! – согласилась Джоанна, стараясь не выдать волнения.
Ей хотелось закричать, что это совершенно исключено, потому что она не притронулась бы к Полу Гордону, даже если бы он был единственным мужчиной во всем мире. Потому что тот, от которого ей действительно хотелось иметь ребенка, стоял сейчас перед ней. Но она совладала с эмоциями и невозмутимо спросила:
– А ты не мог бы оказать мне услугу?
– Если это в моих силах. Так чего же ты хочешь?
Джоанна едва не брякнула, что хочет близости с ним, и немедленно, но вместо этого сказала:
– Мне бы хотелось взять Малышку с собой, когда я отсюда уеду. И еще я хочу купить Гнедого. Сейди сказала, что ты не собираешься оставлять его.
– Неужели ты намереваешься обзавестись собственной конюшней? – удивился Гейбриел.
– Да, представь себе! – кивнула Джоанна. – Со временем, разумеется. А пока я отдала бы его в платную конюшню.
– Ты, похоже, все предусмотрела, – сухо заметил он. – Конечно, я отдам тебе Малышку, что же касается Гнедого… С ним не всякий сможет справиться: это ведь норовистая лошадь, даже меня не всегда слушается.
– Меня это не пугает! Мне кажется, что нас с Гнедым многое объединяет, – возразила Джоанна. – Мы нужны друг другу.
– Почему, любопытно узнать? – усмехнулся Гейбриел.
Ответ вертелся у нее на языке: потому что ни Гнедой, ни она сама здесь никому не нужны! Но вслух Джоанна сказала:
– Между нами наладилась внутренняя связь. Это трудно объяснить. Но нас влечет друг к другу.
– Такой ответ меня не устраивает, – покачал головой Гейбриел. – Докажи, что ты сможешь управиться с ним!
– Уж не хочешь ли ты сказать, что я плохая наездница?
– Вовсе нет! Ведь у тебя прекрасный учитель! – поддел Гейбриел.
– Верно, – кивнула Джоанна, сделав вид, что не поняла намека. – Лайонел был исключительно терпелив со мной.
– Какая черная неблагодарность! – поморщился Гейбриел. – И после этого ты надеешься получить от меня какое-то одолжение?
– Я пока тоже ничего тебе не обещала! – пожала плечами Джоанна.
По лицу Гейбриела пробежала тень. Он замолчал, и зависшее в воздухе напряжение инстинктивно почувствовали даже лошади. Джоанне стало не по себе, она поёжилась. Малышка нервно повела головой. Гнедой тоже забеспокоился, но Гейбриел умело успокоил его. Джоанна отметила, что сделал он это легко и непринужденно. Лошади всегда играли в его жизни существенную роль, подумалось ей, как же он будет обходиться без них в Лондоне? Неужели ради Синтии он готов изменить своим привычкам и привязанностям? А стоит ли та подобной жертвы?
Их взгляды скрестились.
– Я все же надеюсь, что ты выполнишь мою просьбу, – тихо сказал Гейбриел.
– Услуга за услугу!
– По-моему, ты заблуждаешься в отношении Гнедого, – холодно заметил он. – Однако я готов отдать его тебе, если ты докажешь, что можешь ездить на нем верхом.
– Нет, я хочу его купить! Мне не нужно от тебя подарков! – воскликнула Джоанна.
– Послушай, мы ведь условились, как будет происходить наш развод. И ради Бога, не осложняй эту проблему банальными мелочами. Я не баловал тебя подарками за время нашего супружества. Так почему бы тебе не принять от меня на память в дар какую-то лошадь?
– Я могу забрать Гнедого прямо сейчас? – оживилась Джоанна. – Хочешь, я докажу, что он слушается меня?
– Это не совсем подходящее для тебя седло, – возразил Гейбриел. – К чему такая спешка?
– Ерунда! – отмахнулась Джоанна. – Давай покончим с этим вопросом немедленно, пока ты не передумал.
– Не в моих правилах менять решения, – нахмурился он.
– Неужели? – вскинула брови Джоанна. – А как же тогда прикажешь понимать разговоры о том, что ты передумал в отношении Уэстроу?
– О чем это ты? – насторожился Гейбриел. – Выражайся яснее!
– Я слышала, что поместьем вновь заинтересовались владельцы гостиниц «Фернайвел хотелз». Разве не так?
– Да, они намерены сделать мне какое-то предложение, – кивнул Гейбриел. – И что в этом особенного?
– Ты его примешь? – упавшим голосом спросила Джоанна.
– Пока только рассмотрю, – спокойно сказал он.
– Неужели ты всерьез подумываешь над тем, чтобы продать поместье? – ахнула Джоанна. – Я в это не верю!
– Почему? Если сделка окажется выгодной, я не упущу шанса увеличить свое состояние. Недвижимость должна приносить доход.
– Но ведь это твой дом!
– В последние два года у меня его не было! – Он насмешливо взглянул ей в глаза. – Разлука не всегда смягчает сердце человека, как тебе известно.
– Понимаю, – пролепетала Джоанна.
– Я в этом сомневаюсь. Так или иначе, тебя это не касается. Ты получишь свою долю, как это предусмотрено законом, после развода.
– Ты полагаешь, я приму эти деньги? – изумилась Джоанна.
Гейбриел поморщился.
– Давай поручим утрясать финансовые вопросы нашим адвокатам! Я не нахожу в этой сделке ничего позорного: ведь я не собираюсь ради денег никого убивать или предавать.
– Нет, именно это ты и собираешься сделать! Предаешь свой дом, дом своих предков! Как можно позволить превратить его Бог знает во что? А что будет с людьми, которые здесь прожили и проработали столько лет? О них ты подумал? – кипятилась Джоанна.
– Какая патетика! – Гейбриел демонстративно захлопал в ладоши. – Может, тебе стоит заняться политикой?
– Иди к черту! – прошипела Джоанна и, вставив ногу в стремя Гнедого, одним махом вскочила в седло и понеслась прочь.
Ей требовалось побыть одной и успокоиться, смириться с тем фактом, что продажа Уэстроу ее не касается. Ведь это не ее дом. Их жизненные пути с Гейбриелом навсегда расходятся. Он, видимо, исчерпал все запасы доброжелательности и более не хочет ей уступать. Так для чего же терзаться сомнениями? Терять уже нечего!
Гнедой уносил ее все дальше и дальше, радуясь внезапной свободе.
– Отныне мы одни противостоим всему свету! – хрипло расхохоталась Джоанна, но смех застрял в горле и перешел в рыдания.
Впереди показалось Пристанище отшельника, пора было поворачивать домой. Джоанна оглянулась: Гейбриел совершенно исчез из виду. Она вновь посмотрела вперед и заметила какой-то белый предмет, развевающийся между камнями. Гнедой испуганно заржал и встал на дыбы.
Земля вдруг завертелась волчком и стала стремительно приближаться.
11
Какие-то лица то возникали в поле зрения Джоанны, то исчезали, не всегда ассоциируясь с именами, как и голоса обступивших ее людей, глухие и неразборчивые, словно они доносились со дна океана. Отдельные слова, однако, ей удавалось понять, например, «легкое потрясение» и «кости целы». Но от этого боль не утихала, казалось, все тело саднит и ноет. И даже мягкая постель не смягчала этого тягостного ощущения.
Джоанна заставила себя открыть глаза пошире, чтобы увидеть конкретного человека, и прочла на его лице тревогу и страдание. Ей захотелось сжать его голову ладонями и жарко поцеловать, чтобы изгнать его страх.
Но она не могла этого сделать, потому что он ей не принадлежал. По той же причине ей не хватило смелости признаться ему в любви и заверить в том, что все обойдется.
Джоанна с удивлением услышала, как ее собственный голос, слабый и напряженный, произнес:
– Гнедой не виноват, не наказывай его! Прошу тебя!
– Ты могла погибнуть, Джоанна! Как же ты можешь защищать после этого глупого мерина, едва не погубившего тебя! – негодующе возразил Гейбриел.
В разговор вмешался врач, заявив, что пострадавшей нужен покой, для безусловного обеспечения которого ее следует перевезти в больницу.
– Ни в коем случае! – возразила Джоанна, собрав остаток сил. – Я предпочитаю остаться здесь. Дома мне будет гораздо лучше.
Ей казалось, что, уехав сейчас, она уже не вернется в поместье. Инстинкт настойчиво предостерегал ее от подобного шага, подсказывая, что таковой может стать предлогом для окончательного отчуждения.
Лица, окружавшие кровать, отдалились, голоса стихли, и она осталась наедине с физической и душевной болью, не желающими покидать ее. Джоанна выпила пилюли, оставленные врачом, и устроилась поудобнее на подушках, надеясь обрести желанное забвение.
Вскоре ее сморил тревожный сон, наполненный странными звуками, видениями и ощущениями: стуком копыт, свистом обжигающего лицо ветра и слепящей белизной беспамятства, поглотившего ее с драматической внезапностью.
Белая материя, напугавшая лошадь, во сне оторвалась от выступа скалы и, к цепенящему ужасу Джоанны, начала обматываться вокруг нее, постепенно лишая возможности видеть и дышать…
Она резко вскрикнула и села на кровати, морщась от острой боли, пронзившей ее после неловкого телодвижения.
– Наконец-то ты проснулась! – раздался с порога голос Синтии.
В шерстяном костюме цвета спелой малины с отороченными мехом манжетами и воротником, она смотрелась особенно эффектно благодаря губной помаде и лаку для ногтей, подобранным в тон наряду. Пожалуй, именно так должен выглядеть какой-нибудь экзотический ядовитый цветок.
– Я зашла попрощаться! Переезжаю в свой коттедж.
Джоанна промолчала, и Синтия, с откровенной неприязнью окинув взглядом бледное лицо падчерицы с темными кругами под глазами, добавила:
– Ну и видок же у тебя, моя милочка! Краше в гроб кладут. Но только все это напрасно, дорогуша! Не воображай, что Гейбриела тронула твоя отчаянная попытка свернуть себе шею!
Смерив мачеху ненавидящим взглядом, Джоанна медленно и отчетливо произнесла:
– Уж не думаешь ли ты, что я упала нарочно? Гнедой чего-то страшно испугался. Какой-то кусок белой ткани зацепился за выступ скалы на вершине холма.
– Очередная газета, принесенная ветром? – усмехнулась мачеха. – У тебя богатое воображение, детка! Впрочем, это не имеет значения. – Она звонко расхохоталась. – Ты ввергла Гейбриела в замешательство и загубила дорогую лошадь.
– Гнедой?.. – встревожилась Джоанна. – Что с ним случилось?
– Откуда мне знать? – пожала плечами Синтия. – По-моему, у этого проклятого мерина повреждена нога. Пришлось вызвать ветеринара усыпить его.
– Я тебе не верю! – закричала в отчаянии Джоанна. – Неужели все настолько серьезно? Где Гейбриел? Мне срочно нужно с ним поговорить!
– Гейбриел уехал, крошка! По-моему, его от тебя просто тошнит. Впервые видела его таким разъяренным. Но я могу передать ему записку, если хочешь. Он наверняка приедет в коттедж посмотреть, как я устроилась.
– В таком случае, – нахмурилась Джоанна, – я поговорю с ветеринаром.
– Дело твое! Поступай, как знаешь, если решила окончательно утратить достоинство. Бедняжка! – покачала головой Синтия. – Ты не умеешь красиво проигрывать.
С этими словами она повернулась и вышла из комнаты, оставив после себя тошнотворный запах духов.
Джоанна, превозмогая боль, встала и, выйдя в ванную, открыла кран. Горячая вода быстро успокоила боль в мышцах и суставах.
Выбравшись из ванны, Джоанна насухо вытерлась махровым полотенцем и надела чистое белье. Зеленый халат она отвергла, словно опасалась обжечься об него, и выбрала обыкновенный спортивный костюм темно-синего цвета, надежный и совершенно не сексуальный, как она мысленно отметила, застегивая молнию до самого горла.
Потом она зачесала назад волосы и стянула их на затылке резинкой.
– Доктор сказал, что вы должны отдыхать, – недовольно проворчала миссис Эшби, встретив ее внизу у лестницы. – Могу представить, как рассердится мистер Берн.
– Он вернулся? – встрепенулась Джоанна.
– Минуту назад. Сейчас он куда-то звонит по срочному делу, а потом собирается на конюшню. Вот-вот должен приехать ветеринар.
– Да, я знаю, – судорожно вздохнула Джоанна. – Мне хотелось бы поговорить с Гейбриелом до этого.
Дверь кабинета мужа была распахнута, но оттуда не доносилось ни звука. Джоанна собралась с духом и вошла.
Гейбриел стоял к ней спиной и смотрел в окно. Услышав шаги, он резко обернулся и обжег Джоанну холодным яростным взглядом, от которого у нее мороз прошел по коже.
– Тебе что-нибудь нужно?
– Да, мне нужно объяснить, что произошло на самом деле: я упала вовсе не по вине Гнедого. – Джоанна замолчала, всматриваясь в лицо мужа, но оно оставалось бесстрастным. – Конечно, у него есть недостаток, но я постараюсь его устранить. Лошадь панически боится предметов белого цвета, трепещущих на ветру. А среди камней каким-то образом оказался именно такой лоскут. Порыв ветра сорвал его с места, и Гнедой испугался.
– Что же это за лоскут? Откуда он там взялся? – спросил Гейбриел, насмешливо прищурившись.
– Понятия не имею, – упавшим голосом ответила Джоанна. – Все это очень странно.
– Ради Бога, перестань выгораживать этого чертова мерина!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17