табуретка для ванной и душа 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 


Меня поразила гостиная с обитыми шелком стенами, ее окна выходили на юг. Видимо, моя мать ходила по ней взад-вперед, продавая имение Бену Хенникеру.
Наконец мы оказались в прихожей и прошли в вестибюль.
– В старые времена здесь принимали гостей, – объяснила Ханна. – Кухни в другой стороне, а в конце прихожей висит ваш герб, его не снимали с момента постройки дома.
Служанка подвела меня к месту, где располагались помещения для слуг, и я очутилась в огромной кухне. Одну стену полностью занимал очаг. Посередине стоял стол с двумя скамьями, а по обеим сторонам – два кресла. Потом я узнала, что они предназначались для миссис Бакет, главной экономки, и мистера Уилмота, дворецкого.
В кухне меня встретил шепоток. За мной явно наблюдали из укромных уголков. Внезапно вошла полная женщина в сопровождении трех служанок.
– Это мисс Клейверинг, миссис Бакет, – представила меня Ханна.
– Как поживаете, миссис Бакет? Я о вас много слышала.
– Неужели? – удивилась та.
– От Мэдди.
– О, да, мы знакомы. В Оуклэнд Холле сегодня памятный день – здесь наконец-то появился член семьи.
– Я тоже рада.
– Надеюсь, что это только начало, – сказала экономка.
Я немного смешалась под пристальными взглядами. Наверное, прислуге казалось, что Клейверинги, живущие в Дауэре, не настоящие, а подложные. Кроме того, я вообще никогда не знала прежней роскоши и не олицетворяла для них славный род.
– Никогда не забуду, как нас оповестили о продаже. Всю челядь собрали в прихожей… Даже конюхов.
Ханна подавала какие-то странные сигналы миссис Бакет. А я благословляла толстуху, болтавшую без умолку. То, что одна из Клейверингов появилась на кухне, способствовало потоку воспоминаний.
– Мы, конечно, предполагали. Деньги, деньги, деньги… Всем доставалось. Налоги – тяжкое бремя, они могут разорить кого угодно. Сначала сократили штат конюхов. А какие здесь были раньше лошади! И куча садовников! Потом пришел и их черед… Можете спросить мистера Уилмота, он вам скажет…
– Все давно кануло в Лету, миссис Бакет, – прервала Ханна.
– А для меня – словно случилось вчера. В то время вас еще не было на свете, мисс Клейверинг. Мы не могли поверить, когда узнали, что имение купил джентльмен, приехавший из Австралии. Спросите мистера Уилмота… А потом Клейверинги переехали в Дауэр и перестали общаться с хозяином. И сейчас…
– Мисс Клейверинг знакома с мистером Хенникером, и он пригласил ее на чай, – твердо заявила Ханна.
Экономка кивнула.
– Как вам у нас понравилось, мисс Клейверинг? Я всегда вспоминаю мисс Джессику… – Ханна одарила мисс Бакет взглядом медузы, молча приказывая держать язык за зубами.
Но я этого позволить не могла.
– Мисс Джессику? Кто это такая?
– Миссис Бакет имела в виду мисс Мириам. Помните, как она приходила на кухню и хвалила булочки?
– Но она упомянула мисс Джессику, – настаивала я.
– Миссис Бакет иногда путает имена… Эту госпожу зовут мисс Джессика. А мисс Мириам и мистер Ксавьер любили булочки. Думаю, что миссис Кобб они не очень удаются.
– Со мной никто не сравнится, – тут же подчеркнула миссис Бакет.
Не обращая внимания на разговор, я думала о таинственной мисс Джессике.
Ханна поспешно предложила осмотреть конюшни. Я отказалась. Прислуга имеет способности болтать, и чем меньше людей меня увидит, тем лучше. Легко представить, что будет дома, если родственники узнают о моем знакомстве с Беном Хенникером. Будучи несовершеннолетней, приходится подчиняться, хотя я частенько нарушала родительские запреты. Но пока необходимо сохранить мои визиты в тайне.
Я поблагодарила за приятную экскурсию и тепло попрощалась с миссис Бакет. Все собравшиеся наблюдали, как я удалялась от дома, ни на секунду не забывая о том, что Мириам, Ксавьер или родители могут увидеть меня. Но, к счастью, возвращение в Дауэр прошло незаметно.
Вспоминая слова экономки, я отправилась к заброшенной могиле с табличкой, на которой было написано мое имя.
Очевидно, миссис Бакет говорила именно об этой Джессике.
Весь жаркий август я посещала Оуклэнд Холл. Причем не только по средам. Бен не любил повторений и предпочитал неожиданности, а посему приглашал меня то по понедельникам, то по субботам. Иногда я отказывалась, ссылаясь на церковные праздники или домашние хлопоты, и тогда назначалась другая дата.
Хенникер уже научился ходить с костылем. Он смеялся над протезом, называл себя «Бен-деревяшка» и, держась за мою руку, совершал прогулки по дому.
Однажды мы оказались в галерее.
– Здесь должны висеть семейные портреты, но мое уродливое лицо никак не для живописи.
– У вас очень интересное лицо, – заверила я.
Он скорчил смешную гримасу, но мои слова явно тронули сердце закаленного «землекопа». Значит, в душе Хенникер – человек сентиментальный.
Он всегда много говорил о себе и ласково вспоминал любимую мать.
– Бен, вам надо было жениться, – однажды заметила я.
– Я не подхожу для брака. В нужный момент рядом со мной никогда не оказывалось подходящей женщины, чтобы связать холостяка по рукам и ногам. Конечно, я встречался со многими, но чувства оказывались фальшивкой, а я, как и вы, всегда предпочитал искренность. Когда-то я прожил с Люси целый год и уже собирался узаконить отношения, но потом что-то внезапно изменилось. Позже появилась Бетти. Хорошая женщина, но с ней тоже ничего не получилось.
– Портреты ваших сыновей и дочерей могли бы украшать эту галерею.
– У меня есть парочка, – ухмыльнулся Бен. – Во всяком случае, после того как я стал богатым, они стали называть меня отцом…
– Неужели?
Итак, мы подолгу говорили. Слуги вели себя дружелюбно, а миссис Бакет сильно привязалась ко мне. Она вечно допытывалась, как миссис Кобб справляется со своими обязанностями, и презрительно отзывалась о ней. Хотя наша кухарка готовила отменно.
– Лучше бы бедняга Джармэн остался в Холле, – сетовала экономка. – Он получил дом, а теперь в нем не хватает места для дюжины детей. Мог бы еще лет пять подождать и сегодня кормил бы меньше ртов.
Спустя некоторое время Уилмот стал нормально воспринимать мои визиты в помещения для слуг. Видимо, решил, что я – не настоящая Клейверинг. Поскольку не родилась в Оуклэнд Холле, то нахожусь на самой низкой ступеньке социальной лестницы среди собственной родни. Внешне дворецкий выказывал мне уважение, но в душе явно затаил презрение.
Мы с Беном частенько смеялись над этим, и я уже не могла представить, как жила до знакомства с ним.
В конце августа Бен расстроил меня. Он уже научился двигаться самостоятельно, опираясь на костыль.
– Если так пойдет, то к весне я уеду. – Почувствовав мое подавленное настроение, Хенникер попытался утешить меня: – До Нового года я об этом и думать не собираюсь, мне еще нужно много практиковаться.
– Без вас мне будет очень скучно, – пробормотала я.
– Это произойдет еще не скоро, – он потрепал меня по руке. – Никто не знает, что может случиться до Рождества.
– Куда вы поедете?
– У меня есть имение на севере от Сиднея, неподалеку от того места, где добывают опалы. Там полно месторождений.
– Неужели вы опять этим займетесь?
– Конечно.
– Но после несчастного случая…
– Буду ходить с палкой. У нас с компаньонами шахты и много рабочих.
– А что там сейчас происходит?
– За всем присматривает Павлин.
– Павлин?!
Бен расхохотался.
– Когда-нибудь вы с ним познакомитесь. Эта кличка ему подходит.
– Он, наверное, зазнайка?
– До мозга костей. Но для этого есть основания. Вы когда-нибудь видели перья павлина? Такие голубые. У него глаза того же цвета. Темно-синие, очень редкие. Они страшно темнеют, если парень злится. В моей фирме никто не смеет спорить с Павлином, а это очень полезно. Он прекрасно заботится о делах в мое отсутствие. Если бы не он, я бы сейчас здесь не находился. Не смог бы оставить компанию. Все пошло бы наперекосяк.
– Значит, вы доверяете этому Павлину?
– Учитывая близость нашего родства, да.
– Кто же он?
– Джосслин Мэдден, больше известный как Джосс или Павлин. Я был близок с его матерью. Джулия слыла красавицей. Все мужчины за ней увивались. Джок Мэдден был бедняком и неумехой, он не умел справляться ни с женщинами, ни с работой. Мы с Джулией любили друг друга, и когда на свет появился Джосс, не осталось ни тени сомнения. У старины Джока детей не могло быть.
– Значит, Павлин – ваш сын?
– Вроде, – рассмеялся Бен. – Никогда не забуду день, когда он явился ко мне. Тогда я уже построил поместье и назвал его Павлиньим. Эти птицы бродят прямо перед домом. Джулия часто навещала меня, собираясь оставить Джока и поселиться со мной насовсем. Но однажды случилась беда: понесла лошадь. Джулия упала и разбилась насмерть. Джок вскоре женился на настоящей мегере. Никто не хотел с ней связываться, несмотря на недостаток женщин, а Джок просто не знал, как сказать: «нет». Она его обуздала и полностью подчинила себе. Джоссу не нравилось дома. Он собрал вещи и явился ко мне в поместье, по дороге распугав всех павлинов. Когда слуги привели его, мальчик заявил:
– Я останусь здесь жить, навсегда!
Он не спросил, можно ли. Таков был Джосс Мэдден в семь лет и таким остается сейчас. Если он что-нибудь задумал, никто не способен отговорить.
– Похоже, вы любите его, Бен.
– Он мой сын… И во многом похож на меня. Я всегда восхищаюсь людьми, которые меня чем-то напоминают.
– Значит, он остался в имении, стал заносчивым, беспощадным, и люди прозвали его Павлином.
– Вот именно.
– Он один из тех, кто назвал вас отцом, когда вы разбогатели?
– В семь лет дети не знают, что такое богатство. Джосс просто возненавидел мачеху и полюбил павлинов. Мальчик обращал на них больше внимания, чем на меня, и все время бегал за птицами по газону. Потом он увлекся опалами, особенно теми, что повторяли цвета оперения птиц. Сын сразу же пристрастился к моей работе. Под его руководством компания будет в порядке. Он может справиться и без посторонней помощи, но мне самому хочется в Австралию. Иногда мне снится, что я там… Что ползаю по пещерам и нахожу новый Зеленый Огонь.
– Это несчастливый камень, Бен. Мне не хотелось бы, чтоб с вами произошло несчастье. Вы богаты, владеете Оуклэндом. Разве Зеленый Огонь имеет какое-нибудь значение?
– После потери этого камня я нашел новую драгоценность – вас, – ответил он.
Потом мы молча шли по галерее, и я с горечью понимала, что наступит день, когда друг покинет меня.
Иногда мне казалось, что времени осталось совсем мало. В отсутствие Хенникера я не смогу приходить в Холл и не узнаю той тайны, которая окружает меня.
Миссис Бакет обожала зазывать меня в кухню, и здесь я обнаружила, что совсем плохо знаю свою семью. Мириам, Ксавьер, родители – все казались мне тенями в плохо освещенной комнате. Экономка лично готовила для меня деликатесы, чтобы посоревноваться с миссис Кобб, и явно чувствовала вину за то, что не последовала за хозяевами в Дауэр. Она обожала вспоминать прошлое и называла мистера Ксавьера умницей.
– Когда начались все беды, он учился и всегда относился ко мне хорошо, даже придумывал ласковые имена. А вот мисс Мириам иногда озорничала. Несколько раз я поймала ее на месте преступления. Девочка воровала сахар. Она уехала из Оуклэнд Холла в пятнадцать. Мы все тогда плакали. А мисс Джессика…
Наступила тишина, которую прервала Ханна:
– Вы сами испекли эти булочки, миссис Бакет?
– Кто такая Джессика? – спросила я.
Экономка бросила недовольный взгляд на Ханну и выпалила:
– Какой смысл притворяться? Такое надолго не скроешь.
– Немедленно расскажите мне, кто такая Джессика! – заявила я тоном хорошо воспитанного Клейверинга.
– В семье была еще одна дочь. Она родилась между Мириам и Ксавьером.
– Ее звали Джессика? – продолжила я.
Ханна кивнула головой, но слишком грозно.
– Почему все держится в такой тайне?
Служанки опять замолчали.
– Это глупость, – не сдержалась я.
– Вы узнаете, когда придет нужное время. Мы не уполномочены… – заявила Ханна.
Я умоляюще смотрела на миссис Бакет.
– Вы все знаете. Почему же я не могу? Что случилось с этой Джессикой?
– Она умерла, – сказала экономка.
– Молодой?
– После того, как семья уехала из Оуклэнда, – дополнила Ханна. – Так что мы не знаем подробностей.
– Она была старше Мириам, а той исполнилось пятнадцать, когда продали имение, – подсказала я.
– Мисс исполнилось семнадцать, – сказала Ханна. – Но мы не должны… Миссис Бакет не стоило…
– Я могу делать то, что считаю нужным, – заявила экономка.
– Это не касается прислуги, – запротестовала Ханна.
– Не смей грубить мне, Ханна Гудинг!
Они ссорились, чтобы скрыть правду. Но я все равно намеревалась узнать ее.
После очередного посещения Оуклэнд Холла я отправилась на церковное кладбище. Могила Джессики Клейверинг там была. Но эта Джессика почила в бозе в возрасте семидесяти лет столетие назад.
Потом я побрела на заброшенный клочок пастбища. Табличка стояла на месте у забытой могилы.
– Так вот где они похоронили тебя, Джессика, – пробормотала я.
ГЛАВА 3
ПИСЬМО ОТ УМЕРШЕЙ
Сидя на следующий день у ручья, я не заметила, как появилась Ханна с пакетом в руках.
– Мне нужно поговорить с вами, мисс Клейверинг.
– Хорошо, Ханна, я сейчас перейду на вашу сторону.
Когда мы оказались рядом, я поразилась торжественности ее вида.
– Думаю, настало время отдать вам это, – заявила она.
– Что?
– Мне поручили передать вам пакет в день совершеннолетия или тогда, когда настанет подходящее время. Я считаю, что оно уже наступило.
И служанка сунула мне пакет.
– Что это? – повторила я.
– Письмо, написанное вам и отданное мне.
– Когда? Кто дал его?
– Вы все найдете в нем. Молю Бога, что поступила правильно.
После недолгих колебаний Ханна торопливо ушла, оставив меня наедине с огромным конвертом. Разорвав его, я достала несколько листков бумаги, исписанных аккуратным почерком. И взглянула на первую страницу.
«Моя дорогая доченька Опал!
Пройдет много лет, прежде чем ты прочитаешь написанное мной. Надеюсь, ты не будешь плохо думать об ушедшей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32


А-П

П-Я