https://wodolei.ru/catalog/leyki_shlangi_dushi/gigienichtskie-leiki/Grohe/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Огненно-рыжие волосы, освобожденные из-под высокой шляпы, рассыпались по ее плечам, и Тереза успокоилась. Это всего лишь мадемуазель Ровена, сестра месье Симона.Тереза была принята на работу едва ли не за неделю до того, как мадемуазель де Бернар, ее кузина и тетя отправились в Париж, но она сразу решила за это время, что любит свою молодую хозяйку. И в этом не было ничего удивительного. Мадемуазель де Бернар говорила то, что думала, поступала по справедливости, и, хотя смерть кузена Феликса опечалила ее, в Ровене была какая-то сила, которая поразила отзывчивую струну в сердце горничной.– Она выглядит очень усталой, – подумала Тереза, – и тем не менее прекрасна.Ровена была в светло-синей амазонке, прекрасно сидевшей на ее тонкой фигуре и необыкновенно шедшей к цвету ее волос, которые, казалось, излучали золотой свет. Тереза глубоко вздохнула, ее юное сердце наполнилось романтической тоской. О, как чудесно выглядеть такой тонкой, изящной и очаровательно-растрепанной после долгого путешествия верхом!– Добро пожаловать обратно в Шартро, майор Йорк, – услышала она слова Симона, дружески протягивающего руку спешившемуся с другой лошади мужчине.– Квин, – уточнил он. – Мы теперь родственники благодаря браку вашей кузины и моего брата, – продолжил он на превосходном французском.У Терезы перехватило дыхание – настолько понравился ей этот мужчина. Он был высокого роста, на целую голову выше Симона и также очень мужественным.– Комната Джейми готова? – спросила Ровена, обращаясь к своему брату.– Несколько дней назад. И скоро должен быть доктор, – голос Симона смягчился. – Как он, Ровена?– Боюсь, что не очень хорошо.На мгновение глаза Ровены де Бернар печально остановились на лице майора Йорка, и Тереза, заинтересовавшись, подняла голову.Но англичанин, даже не взглянул на Ровену, а вместо этого стал снимать перчатки и пошел, разговаривал с Симоном, а мадемуазель де Бернар отвернулась, как будто его не существовало.Арманд вышел из конюшни и взял лошадь под уздцы. Майор Йорк, прихрамывая, шел впереди, чтобы открыть дверь, и Тереза бросила взгляд на лицо Жюстины, бледное и искаженное. Мадам Карно находилась рядом с дочерью, а напротив сидела горничная, молодая, хорошенькая и пухленькая. Брови Терезы поползли вверх от неожиданного появления возможной соперницы. Затем мужчины все вместе вынесли из экипажа мужа Жюстины. Когда Тереза увидела его запавшие щеки и смертельно бледное лицо, она невольно схватилась за рот.– Какая комната, Тереза?Ровена де Бернар поднималась по ступенькам, приподнимая юбки руками в перчатках.– Свадебные покои во Вдовьем доме, – быстро сказала Тереза. – Я пойду вперед и открою двери.Под свадебными покоями подразумевались комнаты отдыха Вдовьего дома. Они были не такими элегантными, как в Большом доме, стоявшем через газон, хотя недостаток внешней пышности был решен в пользу очаровательного уюта. Джулиана де Бернар была последней, кто перестраивал дом, она предпочитала жить просто и потому здесь было совсем немного мебели, меньше, чем обычно принято для комфорта. Деревянные полы прикрывало несколько простых ковров, стены были без фризов и украшений, но с гравюрами и акварелями: несколько красивых кафельных печей обогревало комнату.Это был прелестный, уютный и теплый дом, совершенно без претензий. Его большие окна выходили в сад, а дальше открывались лесные просторы, радовавшие глаз солнечным светом и зеленью. Самая большая кровать в брачных покоях Синей комнаты была покрыта темно-синим покрывалом, такого же цвета были бархатные занавеси на окнах и полог кровати. Джейми перенесли сюда и уложили. Глядя на него, никто не мог бы с уверенностью сказать, что он еще жив. Его лицо казалось совершенно серым, а дыхание почти незаметным. Кровавая слюна скопилась в уголках его рта. Жюстина Йорк мягкими спокойными движениями вытирала ее влажным носовым платком.– Горячей воды, Тереза, – приказала сопровождавшая Жюстину фрау Штольц, проявляя свою обычную деловитую озабоченность. – Мы оботрем его перед тем, как придет доктор.Переступив порог, Тереза почти столкнулась с Мари, пухленькой служанкой с нижнего этажа, которая поднималась по лестнице с дополнительными подушками и пледами.– Дай это мне, – велела Тереза. – Фрау Штольц требует горячей воды. Живее!Повернувшись с занятыми руками, Тереза неуклюже взялась за дверную ручку. В этот же самый момент дверь распахнулась изнутри, и Терезе пришлось быстро посторониться, чтобы пропустить выбежавшую мадемуазель де Бернар. Она не заметила Терезу, так как на лестничной площадке не было окон и царил полумрак.– О Господи! – услышала Тереза ее шепот. – Я не могу выносить этого больше!Приподняв юбки, Ровена побежала вниз по ступенькам, оставив позади себя пораженную девушку. Как много боли было в этих словах, какое страдание отражалось на этом прекрасном лице! Тереза быстро открыла дверь, приготовившись к самому худшему. Но лицо Джейми Йорка оставалось прежним. Его жена и теща хлопотали над ним, тихо разговаривая и держа его за руки. Нахмурившись, Тереза окинула комнату быстрым взглядом. Фрау Штольц была чем-то занята у накрытого стола, месье Симон беспокойно ходил перед окном, и офицер в грязных сапогах и в мундире темно-желтого цвета стоял у изголовья кровати. Тереза задрожала, уловив выражение его лица. Может статься, он сказал что-то недоброе мадемуазель Ровене?– Тереза!Она вздрогнула.– Да, мадам?– Вынеси это отсюда. Где вода? И полотенца? – фрау Штольц взглянула на Жюстину. – Жюсси, боюсь, вам надо немного подвинуться. Я хочу повернуть его. Так, так, либхен, не плачь. Мы сделаем ему лучше, я обещаю.Спустившись в сад, Ровена, едва дыша, прислонилась к дереву. «Я не буду плакать, – подумала она. – Не буду!» Она пролила столько слез из-за Феликса и из-за Джейми. Но Тарквин Йорк ее слез не стоил. После того как он так несправедливо обвинил ее в скрытности и недоверии, между ними установились странные натянутые отношения. Если ему и приходилось смотреть на нее и разговаривать с нею, то делал он это, судя по всему, только из-за любви к брату. Их холодные, безмолвные встречи причиняли ей столько боли, что Ровена искренне ужаснулась, узнав, что Квин получил месячный отпуск, чтобы проводить Джейми в Шартро.– Я ненавижу его! – страстно прошептала она. – Почему он здесь? Я больше никогда не хочу видеть его!– Ровена?Она обернулась в тревожном смятении.– О, это ты, Симон.– Да, Симон, – неестественно улыбаясь, сказал он, – твой брат, который в самом деле находит очень странным, что ты собираешься плакать, когда герр Вольмар – Джейми еще даже не умер. Это на тебя не похоже – сдаваться так легко.Ровена выпрямилась и вытерла глаза.– Я не плачу.– Очень хорошо, подышим воздухом, – сказал Симон, взяв ее под руку, – пойдем, пройдемся со мной немного. Сейчас в любом случае, пока не пришел доктор, делать нечего.Они пошли по дорожке, ведущей к реке.Деревья в саду были почти голые: холодный ветер отбрасывал юбку Ровены на ноги идущего рядом Симона. Река огибала летний домик и крошечную лодочную пристань перед изящной каменной часовней.– Внутри часовни было холодно, бледный свет с трудом пробивался через стекла. Брат и сестра безмолвно постояли в боковом приделе. В семейном склепе неподалеку лежала их мать, Джулиана, и бедный Феликс, и рядом, на кладбище, были могилы их бабушки, Анны-Марии, и ее мужа. Их отца, Жан-Филиппа де Бернар, не было среди похороненных здесь, потому что его тело так и не нашли среди погибших при Эйлау.– Я не могу вынести мысли о том, что здесь похоронят Джейми, – подумала Ровена, оглядываясь на холодные каменные стены. – Еще одни похороны, еще один длинный обряд с плачущими и стенающими женщинами. Я не хочу больше этого. Может, Квин заберет Джейми обратно в Лонгбурн. Разрешит ли это Жюсси? Возможно. Она слишком мягкосердечна, чтобы отказать его семье.От этих мыслей на ее глазах выступили слезы, и Симон, взяв ее руку, ласково сжал ее. Вместе они вышли на солнечный свет и медленно пошли назад, к дому.– Расскажи мне, как Жюсси стала женой герра Вольмара – я имею в виду месье Йорка, – попросил Симон.Ровена начала тихо рассказывать ему о своей жизни в Париже. Она рассказала об участии Джейми в стычке в кафе «Париж», и как он попал в дом дяди, и что доктор имеет мало надежды на выздоровление.Майор Йорк сначала хотел перевезти его в посольство, чтобы ухаживать за ним там, но, ко всеобщему удивлению, Жюстина не позволила этого.Нежная маленькая Жюсси, которая ни на кого даже не повышала голоса, стояла перед майором Йорком со вздернутым подбородком и сверкающими глазами, утверждая, что его брату небезопасно находиться в посольстве из-за такого непредсказуемого человека, как Джозеф Арчамбальт, и что Джейми лучше остаться в доме ее отца, где за ним будут ухаживать постоянно, независимо от приемов и выездов британского посла.– Тетя Софи была совершенно поражена, – закончила Ровена с легким смешком. – Она отказалась оставить в доме неженатого мужчину, потому что дядя Анри снова должен был уехать по важному делу.– А Жюсси?– Она выслушала это совершенно спокойно. И сказала только одно: если дело за семейным положением Джейми, то она просто выйдет за него замуж, чтобы сделать приличным его пребывание здесь.– И тетя Софи согласилась? Неужели сразу?– Я думаю, если бы Жюстина плакала или умоляла, никто из них не согласился бы, – предположила Ровена. – Этому помогло то, что оба они – и дядя, и тетя – очень любят Джейми. Конечно, решиться на это было нелегко. Многие ли родители позволили бы своей дочери выйти замуж за умирающего?Симон подбросил носком сапога камешек. Надо же! Даже Мадлон не могла бы так поступить. Вернее, могла бы, но только внезапно лишившись своего здравого смысла.– У Джейми была достаточно ясная голова, перед тем как он впал в лихорадку, – продолжала Ровена. – Он даже пошутил, сказав, что никогда не воображал, что его женят у него за спиной, но что если Жюсси хочет взять его в мужья, то он чрезвычайно ей благодарен. Хотя, конечно, скоро он так ослаб, что не мог даже поднять голову. Квин – майор Йорк – стоял в церкви за жениха.– Я чувствую, Жюсси не хочет признаваться себе в том, что Джейми умирает.Ровена вздохнула.– Она настаивает на том, что ему будет лучше в Шартро, но в глубине души все понимает. Доктор в Париже сказал, что это только вопрос времени, перед тем как инфекция разрушит его поврежденное легкое.Ровена замолчала, и Симон бросил на нее быстрый взгляд. Она опустила голову, и короткий трен ее шляпы развевался по ветру позади нее. Ее фигура была прекрасна в своем совершенстве юности, но Симон, стоявший рядом, видел только легкие тени на ее скулах и несвойственные ей напряженные складки у рта. Он тяжело вздохнул, потому что удрученное состояние сестры причиняло ему глубокую боль.– Я слышал о Мадлон и графе Валуа... – начал он только для того, чтобы что-нибудь говорить. – У него не самая безупречная репутация, ее можно назвать пикантной. Почему же дядя Анри дал согласие на этот брак?– Мадлон, должно быть, сообщила де Валуа, что мы покидаем Париж, – заметила Ровена. – Полагаю, это известие побудило его к немедленному форсированию событий: всего за два часа до нашего отъезда он явился к дяде Анри с требованием руки Мадлон, и тот, совершенно естественно, отказался принять его предложение, – Ровена слегка улыбнулась. – Ты бы оценил эту драму, Симон. С Мадлон бесполезно разговаривать о графе, однажды она просто обо всем узнает сама. Я могу допустить, что тогда действительность превзойдет ее ожидания.– Вернемся, уже поздно. Хуже всего то, что дядя Анри прежде всего запретит ей выходить из дому.– Возможно.– Увы! Во все это с трудом верится.Они обменялись неодобрительными усмешками.– Думаю, Мадлон будет счастлива с ним, – продолжила Ровена после паузы. – Они оба одной породы, ты знаешь, хотя я не утверждаю, что это будет совершенный брак. Они начнут обманывать друг друга, и спорить, и бросаться предметами, и проводить много времени врозь. Но у них одинаковые интересы, и Мадлон, я уверена, нравится жить в Пале-Рояль. Подождем и увидим, не станут ли они признанными королем и королевой полусвета и не проведут ли остаток своей жизни совершенно довольные друг другом?Симон смотрел на нее, в удивлении приподняв брови. Ему было неприятно слышать, что Ровена рассуждает о вещах, от которых она, по его мнению, должна быть далека. Конечно, пробыв несколько месяцев в таком городе, как Париж, невозможно сохранить провинциальную чистоту и наивность. Ровена не могла не понять, что люди нередко лгут друг другу, изменяют, содержат любовниц – да мало ли еще что происходит за закрытыми дверями, но никогда прилюдно, потому что должны соблюдаться приличия.– Я рад, что ты дома, – порывисто сказал он, обнимая ее за плечи и притягивая к себе. – А ты?– О, Симон... – слезы сверкнули у нее в глазах, и она быстро отвернулась, ненавидя себя за них.– Господи, – подумал Симон, – ей в самом деле лучше побыть дома. Шартро залечит ее боль, и я узнаю о том, что она от меня скрывает.– Пойдем, – сказал он неожиданно бодро. – Думаю, скоро приедет доктор Мюэ и, может быть, он обнадежит нас относительно состояния Джейми.Доктор Антони Мюэ вымыл руки и вытер их полотенцем, которое подала Жюстина Йорк. Ему не было необходимости говорить. За долгие годы общения со страдающими и умирающими людьми его лицо приобрело особую выразительность и потеряло способность лгать.– Я приеду снова утром, – это было все, что он сказал.– Не можем ли мы сделать что-нибудь еще? – спросила Жюстина.– Вы даете ему любовь и уход, мадам. Этого больше чем достаточно.Фрау Штольц проводила его к двери, спрашивая о чем-то тихим голосом, в то время как Жюсси повернулась к Ровене, которая стояла у кровати Джейми.– Я отказываюсь верить, что ему не станет лучше, – страстно сказала она. – Я не верю этому! Если ему действительно суждено умереть, то он уже умер бы! Прошли дни, недели с тех пор, как он ранен.– Но, к сожалению, ему не становится лучше, – мягко возразила Ровена.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59


А-П

П-Я